Глава 13

Рассвет едва занимался над темными водами Темзы, когда в резиденции героя Ватерлоо собрались двенадцать мужчин. Даже сейчас, спустя много месяцев после сражения, герцог Веллингтон был все тем же боевым генералом, и все собравшиеся считали его таковым.

Высокий, с крючкообразным носом генерал начал без промедления:

– Всем вам прекрасно известно нестабильное положение в Европе. Даже сейчас там много таких политиков, которые желали бы, чтобы их император, – последнее слово Веллингтон произнес, презрительно поморщившись, – вернул себе былую славу и величие. Наша задача, джентльмены, воспрепятствовать этому.

Он пристально оглядел присутствующих. – Вы помните, что в ночь на 15 сентября 1792 года была похищена французская казна. В течение нескольких ночей банда воров пробиралась туда по крышам, и к тому времени, когда о краже стало известно, Национальная сокровищница на площади Согласия практически опустела. Все восемь тысяч бриллиантов были похищены. С тех пор найдено всего сто пятьдесят. Многие утверждают, что бриллианты были украдены по приказу самого Наполеона. Некоторые были – опять же по его приказу – «найдены» и пущены в легальный оборот, но у нас есть сведения, что остальные камни оказались в личных сундуках Наполеона. Есть основания полагать, что бриллианты были потом перегружены в обитый железом сундук, который следовал за Наполеоном во всех его кампаниях – вместе с его любимой кельнской водой, – добавил Веллингтон, презрительно фыркнув. – Хотя мы и вели расследование, этот сундук так и не был найден ни до Ватерлоо, ни в последующие месяцы. Эта потеря грозит большими неприятностями, потому что остались те, кто поддерживает Наполеона, – даже в Англии. Полученные нами сведения указывают на то, что драгоценности переправили в Англию для финансирования кампании в поддержку решения об освобождении Наполеона с острова Святой Елены. Даже лорд Холланд высказал свое неудовольствие тем, как поступили с Наполеоном, и теперь ходят совершенно дикие слухи, будто бы британский губернатор Святой Елены пытался отравить корсиканца. Это, конечно, абсурд, но общественное мнение возбуждено. Если эта хитроумная кампания будет продолжаться и дальше, сторонники Наполеона смогут начать переговоры о его освобождении. Кто эти люди? Это подпольная группа, называющая себя «Аврора», которая сравнивает освобождение Наполеона с рассветом нового века. Те, кто был при Ватерлоо, знают, что это будет не рассвет, а жестокий, кровавый закат. Но эти люди умны и осторожны, и их заговор может удаться, если бриллианты будут использованы для его финансирования. – Не обращая внимания на то, какое впечатление произвели на собравшихся его слова, Веллингтон продолжил: – Мы не должны допустить этого. И мы не допустим. Сундук с бриллиантами должен быть найден. Однако никто вне стен этой комнаты не должен знать, что мы занимаемся поиском, ни один человек. И так уже многие детали дела стали известны.

Герцог подошел к столу и раскрыл большую, выполненную на пергаменте карту, на которой были нарисованы три стрелки.

– Это районы, где предположительно могут появиться бриллианты, привезенные обычными контрабандистами или мятежниками. – Вы, Торрингтон, – обратился он к одному из присутствующих, – займетесь этим районом, – Веллингтон ткнул пальцем в одну из стрелок, – и доложите мне, как только у вас появятся какие-либо сведения. Но ради Бога, действуйте осторожно и ни в коем случае не давайте повода заподозрить, что именно вы ищете. Иначе нас засыплют сотнями фальшивых бриллиантов. – Веллингтон указал на другую часть карты. – Уилмот, вам поручается этот район. И напоминаю, будьте предельно осторожны. Деламер?

Широкоплечий офицер замер в ожидании. Веллингтон постучал пальцем по третьей стрелке:

– Вам поручается район в Норфолке. Как говорится, дома и стены помогают. Не упускайте ни единой детали, ни одной зацепки, даже если вам придется иметь дело с неприятными типами, – раз именно у них и могут быть сведения об этих несчастных бриллиантах.

Айан Деламер кивнул. Его серые глаза уже не были сонными.

Веллингтон сложил карту и ударил ею по столу.

– Теперь все зависит от нас, джентльмены. Мы должны найти эти камушки, чтобы избежать кровопролития и хаоса. Держите меня в курсе дел постоянно.

Герцог отошел к окну и стал смотреть на улицу до тех пор, пока офицеры не покинули комнату.

Он все еще смотрел в окно, когда в дальнем конце комнаты открылась дверь и появился человек в широком плаще. Его лицо скрывала широкополая шляпа. Веллингтон услышал шаги и обернулся.

– Кто вы, черт возьми? Что вам… – Веллингтон запнулся и внезапно улыбнулся. – Мне следовало бы догадаться. Но эта шляпа просто отвратительна, Торн. Ведь это вы, не так ли?

Человек снял шляпу и скинул плащ. Его загорелое лицо было бы классически правильным, если бы не шрам на подбородке и глубокие морщины, прорезавшие лоб.

– Значит, это вы. – Веллингтон покачал головой.

– Конечно, – ответил Торн и снял черную повязку, скрывавшую половину лица. – Ведь вы не хотели бы, чтобы кто-то знал, как часто я прихожу в ваш дом.

– Что, правда, то, правда. Насколько я помню, вы потеряли память и больше не служите в армии. – Веллингтон предложил гостю рюмку портвейна.

Их взгляды встретились.

– Что привело вас ко мне?

– В доках поговаривают о сундуке с удивительными бриллиантами, который скоро прибудет в Англию. Естественно, эти бриллианты никогда не будут выставлены на аукцион для продажи. Но торги будут осуществлены в тайне, и на них пустят лишь избранных.

Веллингтон сдвинул брови.

– Под избранными вы имеете в виду тех, кто знает, что не следует задавать вопросов.

– Именно.

– Серьезное дело! Это, должно быть, пропавшие бриллианты французской короны. – Веллингтон в волнении зашагал по комнате. – Но где, Торн? И когда?

– Этого я пока не могу сказать. Кто бы ни стоял за всем этим, он дьявольски осторожен. Но в сферу моих наблюдений входят все грузы, прибывающие в Лондон по Темзе, и рано или поздно я услышу о них. Вы отправили людей в другие районы?

– Вы уверены, что они не могут попасть в Англию из Норфолка или с острова Уайт?

– Переправлять бриллианты по суше тайком будет значительно труднее, хотя и это возможно. Но интуиция подсказывает мне, что они прибудут по воде. Кроме того, у людей из «Авроры» мало времени. Публика капризна. Если ей придется ждать слишком долго, это дело перестанет быть модным.

– Если этот безумец соберет средства на другую армию, Франция будет ввергнута в пучину хаоса, а мы станем свидетелями второго Ватерлоо.

Торн допил портвейн и поставил рюмку на стол.

– Не будем, если это зависит от меня. Я уже однажды умер и не намерен умирать во второй раз. У меня есть свои дела, которыми мне надо заниматься. Карлайл-Холл уже и так пришел в упадок и… – Он осекся и прикусил губу. – Я знаю, как это важно для Англии, но мне не хочется, чтобы поместье моих предков в Норфолке превратилось в руины.

– Еще две недели – вот все, о чем я прошу, Торн. Я должен вернуться на континент, и к тому времени все наши хитроумные планы, возможно, будут вообще бесполезны.

– Хорошо. Две недели на то, чтобы найти бриллианты или потерпеть поражение. – Герцог кивнул и поднял свою рюмку. – За наш успех и за поражение наших врагов.

Они чокнулись и выпили. Торн заговорил первым.

– Примите мои поздравления по поводу вашего появления на недавнем балу у леди Джерси, которое произвело такое глубокое впечатление на публику.

– Как вы об этом узнали? – удивился Веллингтон, явно не слишком довольный.

Торн поклонился с лукавой улыбкой.

– Разве вы не помните старую неуклюжую вдову, сидевшую рядом с вами в конце вечера? Кажется, вы обсуждали перспективы разведения домашней птицы в Сассексе и трудности снабжения войск, находящихся на марше.

– Силы небесные! Так это были вы?

– Собственной персоной. Я хорошо повеселился. Даже Айан Деламер меня не узнал. Верно, вуаль помогла.

– По-моему, Торн, вы переходите все границы. Что, если бы вас узнали? Вся наша работа пошла бы насмарку.

– Но ведь этого не случилось, а я решил, что надо узнать как можно больше слухов в тот вечер. Я теперь точно знаю, кто собирается купить отдельные камушки и кто питает особо горячие чувства к сосланному императору.

– Вы все это выведали за один вечер? Хотелось бы мне знать, как вам это удалось.

– Проще простого. Я просто слушал, ваша светлость. Но поразительно, как много могут рассказать люди старой женщине, которую они считают немного глуховатой и к тому же совершенно выжившей из ума.

– Вы все еще отказываетесь сказать, где поселились после того, как Херрингтон переехал в ваш дом на Белгрейв-сквер?

– Вам вряд ли захочется это узнать, ваша светлость. Давайте просто считать, что я не тот, кем кажусь.

Веллингтон засопел, но видно было, что он восхищен.

– Вы всегда находили особые пути. Помнится, в Испании вы превзошли всех. Я имею в виду ваши переодевания.

Девлин Карлайл перестал улыбаться.

– Мне ничего другого не оставалось.

Он опустил голову, вспоминая свою несчастливую юность – мать, которая о нем не заботилась, непреклонного отца. Он рано научился скрывать свои чувства и надежды. С возрастом это стало его второй натурой. С горечью он наблюдал за тем, как из-за безрассудства и расточительства отца их поместье пришло в упадок. Он один поддерживал всю семью, хотя никто в свете об этом не догадывался. Многие годы он играл роль беззаботного повесы, наделенного всеми модными пороками. И этот маскарад ему удавался.

До той минуты, пока он не встретил женщину с огненно-рыжими волосами и пытливыми глазами. Индия Деламер сразу же поняла, что скрывалось за внешностью скучающего повесы.

– А как восприняла известие о вашей смерти леди Деламер? Плохо, как мне кажется. Но вам не следует видеться с ней до того, как все закончится, Торн. Она очень скоро распознает в Херрингтоне подставную фигуру. – Веллингтон прищурился. – Надеюсь, вы это понимаете?

Торн пожал плечами.

– Леди Деламер скоро меня забудет. В ее распоряжении такая армия поклонников.

– Она собирается в скором времени выйти замуж. Вы знаете об этом?

Торн сжал кулак.

– За Лонгборо?

– Так говорят. Впрочем, на мой взгляд, она не похожа на влюбленную женщину.

– А какое отношение имеет любовь к замужеству? Это всего лишь союз двух родовитых семей. Мы в Англии устраиваем такие партии лучше всех. Я желаю им счастья. Он расчетливый авантюрист, а она избалована мужским вниманием. Они прекрасно подходят друг другу.

Веллингтон хотел было ответить, но Торн уже протянул руку за плащом.

– Я должен идти, а то моя команда начнет беспокоиться.

– Держите меня в курсе. Действуйте быстро, но осторожно. У нас осталось мало времени. Думаю, не более двух недель.

– За две недели рушились царства и делались состояния, – сказал Торн.

«А сердца безвозвратно разбивались», – он, направляясь к выходу по узкому коридору.


Когда Торн появился в то же утро у парадной двери особняка герцогини Крэнфорд, в глазах дворецкого не было и намека на то, что его узнали.

– Желаете встретиться с ее светлостью? Как о вас доложить?

– Торнвуд.

– Вы опоздали, – был ответ.

Опоздал? Неужели всему свету известно, где и когда он должен быть?

– Соблаговолите пройти сюда, а я узнаю, дома ли герцогиня и принимает ли визитеров.

Девлину не удалось поспать после бурных событий прошлой ночи, а на рассвете он отправился на встречу с Веллингтоном. Поэтому он никак не прореагировал на кислую физиономию Бича и последовал за дворецким в освещенный солнцем салон. Там он стал разглядывать экзотические растения и орхидеи, разведение которых было основным хобби герцогини Крэнфорд.

– Герцогиня плохо себя чувствует, – возвестил вернувшийся дворецкий, – и никого не принимает.

Торн не стал настаивать. Он был слишком хорошо воспитан, чтобы спорить со слугой.

Что за игру затеяла эта сварливая старая леди? Будь он проклят, если этого не узнает.

Загрузка...