И время остановилось

5

– Ну и как он это воспринял? – спросила мама по дороге в Шатийон.

Я взяла ее за руку. Длинные тонкие пальцы были ледяными, несмотря на жару. Я испытала потрясение, увидев ее на перроне вокзала. Исчезли гармоничные округлости, которые она когда-то подчеркивала красивыми нарядами: похоже, она потеряла как минимум десять кило с тех пор, как я приезжала к ней в Мюлуз чуть больше двух лет назад. Теперь она буквально утопала в слишком больших для нее джинсах и бесформенной футболке. Ее волос, в которых проглядывало множество седых прядей, слишком давно не касались руки парикмахера, но хуже всего был ее потухший взгляд. Видеть ее, всегда такую яркую и жизнерадостную, в подобном состоянии было невыносимо. Она выглядела настолько хрупкой, что я боялась раздавить ее, обнимая.

Я сглотнула и ответила:

– Скорее хорошо. То, что тебе пришлось пережить, стало для него настоящим шоком, но он больше на тебя не злится.

– Ясно. Хорошо.

Испытала ли она облегчение? Если да, то ничем это не выдала, продолжая теребить и без того уже ободранную кожу вокруг ногтя на большом пальце. Отчаянно пытаясь нащупать хоть какую-то позитивную тему, я спросила:

– Как тебе гостиница? Ты мне ничего не сказала.

Она посмотрела на меня и вроде бы немного оживилась.

– Да, конечно. Поездка в метро стала для меня таким испытанием, что, оказавшись в номере, я не сразу пришла в себя. Но все-таки смогла понежиться в ванной, а потом заказала доставку суши. Это было восхитительно, спасибо тебе, солнышко.

Ее радость, пусть и довольно сдержанная, согрела мне сердце. Поскольку маме нужно было делать пересадку в Париже, я поменяла второй билет и забронировала номер в уютном отеле, чтобы ей не пришлось метаться между двумя вокзалами и она смогла посвятить немного времени себе.

– Не за что, мама. Тебе нужно было немного расслабиться. И у нас тебе тоже будет хорошо, вот увидишь.

– Это так мило с твоей стороны, – печально вздохнула она. – Жаль, что я причиняю столько неудобств. У тебя и так полно хлопот из-за того, что мой отец переехал к вам.

– Поверь, ни о каких неудобствах и речи нет. Ты не представляешь, с каким нетерпением Тим ждет возможности побыть с тобой! Он уступает тебе свою кровать. Надеюсь, ты ничего не имеешь против Гарри Поттера, потому что он выбрал этот пододеяльник специально для тебя.

На самом деле мы приложили немало усилий, чтобы маме было у нас уютно. Мы тщательно пропылесосили каждый уголок и украсили гостиную цветами, которые Лулу накануне собрал на окрестных лугах. Этим утром, прежде чем отправиться в путь, я окинула свежим взглядом красивые занавески с розочками, темно-синий диван с мягкими подушками, фотографии на облицованной камнем стене и разноцветный букет на журнальном столике. Закрывая за собой дверь, я с удовлетворением подумала, что мой домик с зелеными ставнями станет для мамы надежным и уютным пристанищем.

– Похоже, малыш превратился в очаровательного джентльмена!

Я с улыбкой кивнула. В последний раз, когда она держала Тима на коленях, ему только-только исполнилось семь лет. И хотя я регулярно отправляла ей фотографии по электронной почте, живого общения они заменить все равно не могли.

– Он просто чудо. Ну, кроме тех моментов, когда по полчаса ковыряется в своей тарелке с хлопьями по утрам или притворяется глухим, когда его зовут к столу, потому что компьютерные игры куда интереснее зеленой фасоли.

– То есть ведет себя как обычный десятилетний мальчишка, – развеселилась мать.

– Совершенно верно… В любом случае, ему не терпится показать тебе свои любимые места. Имей в виду, на каникулах он собирается пригласить тебя на рыбалку. Но ты, конечно, можешь отказаться. Лично я эту рыбалку терпеть не могу.

– Нет-нет, я сделаю все, чтобы ему было со мной хорошо.

– И он со своей стороны тоже хочет сделать все возможное, чтобы тебя порадовать. Я ему объяснила, что злой дядя тебя сильно обидел, – разумеется, не вдаваясь в детали. Единственный человек, кто в курсе всего, не считая Лулу, – это Полин, моя соседка и лучшая подруга.

Мамины глаза округлились.

– Боже мой, что она подумает? Мне чудовищно стыдно.

– Стыдно? Но тебе нечего стыдиться, мама!

– Я страшно облажалась, Лиза. Если бы я не была такой наивной…

Я перебила ее, будучи не в силах выносить это самобичевание:

– Не будь к себе так строга. Ты чувствовала себя немного потерянной, когда встретила этого ублюдка, чем он и воспользовался. Типы вроде него всегда так поступают, они умеют распознавать уязвимых женщин. Я специально изучила этот вопрос.

Я едва удержалась, чтобы не проговориться, что даже Лулу купил книгу на эту тему. В конце концов, мне не полагалось это знать.

– Как твое запястье, получше?

– Да, почти зажило. Но придется походить на физиотерапию.

Этот гад ее не пощадил…

– Обязательно найдем тебе специалиста. Теперь ты в хороших руках.

Я сбросила скорость, подъезжая к перекрестку, от которого отходила дорога, ведущая к строительной площадке будущего социального жилья. Идеальный предлог сменить тему, рассказав о недавно обнаруженных на стройке останках.

– Где-то рядом с фермой Ормо, да? – спросила она.

– Точно. От нее оставались одни руины, так что они все снесли, кроме менгира на соседней поляне. Он все-таки туристический объект.

– Ах да, этот знаменитый менгир! Знаешь легенду? Деревенские жители были уверены, что он каждый год подрастает на несколько сантиметров… пока не сообразили, что это коровы, которых регулярно прогоняли мимо, утаптывают землю вокруг. Меня это всегда смешило.

Я хихикнула.

– Жаль, что нашлось рациональное объяснение, в этой легенде было свое очарование… Так вот, возвращаясь к тому немецкому солдату – видела бы ты лицо Лулу, когда я заговорила о статье в газете! Я ждала, что он выдвинет какую-нибудь гипотезу, а он не сказал ни слова. Замкнулся, как устрица.

– Для него война – абсолютное табу. В нашей семье никогда особо не умели говорить о болезненных вещах.

Мы свернули на дорогу, ведущую к моему дому.

– Почти приехали, – мягко сказала я.

Когда я выключила мотор, она тяжело вздохнула, выдавая свое волнение.

– Все будет хорошо, мама.

Я решительно взяла ее багаж, который состоял из простой дорожной сумки, и подбадривающе улыбнулась, приглашая выйти из машины. В этот момент на пороге показалась парочка – Лулу и Тим. Дедушка крепко обнимал моего сына за плечи. Их позе немного недоставало естественности, но порыв я оценила.

Чтобы разрядить атмосферу, я заговорила как ни в чем не бывало:

– Всем привет! Иди поздоровайся с бабушкой, Тим.

Дважды повторять не потребовалось. В следующее мгновение он уже обнимал мою мать за талию обеими руками.

– Здравствуй, дружок, – растроганно сказала она. – Я так рада снова тебя видеть.

– Я тоже! Я сделал для тебя рисунок, а еще я должен показать тебе свою комнату!

– Дай ей хоть в дом войти, дорогой!

Дед в свой черед двинулся нам навстречу. Маму охватила дрожь. Она не отрывала глаз от Тима и подняла голову, только когда Лулу оказался прямо перед ней.

– Здравствуй, папа, – осторожно проговорила она.

Между ними повисла неловкая пауза. Лулу разглядывал ее с невозмутимым видом, но его глаза затуманились. Наконец он кивнул, словно давая понять, что топор войны зарыт.

– Здравствуй, Сесиль, – хрипло сказал он. – Иди же, поцелуй своего старого папашу.

Они неловко обнялись, и дед продолжил:

– Ты, наверное, проголодалась. Я приготовил курицу с карри – это все еще твое любимое блюдо?

Мама молча кивнула, глаза ее блестели от слез. Я, не выдержав, шмыгнула носом.

– Ты что, плакать собралась? – поинтересовался Лулу. Тим уже тащил бабулю в свою комнату, рассказывая ей одновременно о Гарри Поттере, удочке, которую ему подарили на Рождество, и о высшем балле за диктант.

– Нет.

Притворившись, что поверил моей лжи, Лулу вытащил из кармана штанов клетчатый носовой платок и торопливо вытер глаза.

– Ну и славно. А у меня это из-за лука, который я резал в карри. Кстати, пора проверить, не подгорела ли моя курочка.

Он приобнял меня за плечи, и мы, широко улыбаясь, вошли на кухню.