Идеальный ис-ход

18. Райан

— Шей, ты ведь платишь, верно? — кричит Дом с другого конца стола.

Я должен посмеяться про себя, потому что этот парень вполне мог бы позволить себе поужинать сам, если бы платил он.

— Да, чувак.

Он поворачивается к официанту.

— Тогда я возьму ваше самое дорогое красное вино.

Ублюдок.

Итан, сидящий справа от меня, наклоняется ко мне.

— Это милое местечко, — его внимание блуждает по приватной комнате одного из самых дорогих ресторанов Чикаго. — Необычное.

Черт возьми, да, это модное место, но, что более важно, приватное. Вход через черный ход, папарацци запрещены, и, по-видимому, весь обслуживающий персонал подписал соглашение о неразглашении. Если бы каждый публичный выход был таким, возможно, я бы покидал свою квартиру не только для тренировок и игр.

Итан снова окидывает комнату критическим взглядом.

— Ладно, что не так с этим местом? Ты сказал, что я должен был организовать командный ужин. И я устроил этот самый командный ужин.

— Я также сказал тебе использовать это как возможность для парней познакомиться с тобой поближе. Довольно сложно это сделать, когда половина команды находится на расстоянии крика.

В комнате черные стены, слабое освещение и стол такой длины, что за ним удобно разместятся четырнадцать человек — если вы не пытаетесь поговорить с половиной своих гостей.

Честно говоря, я знал, что это дерьмовый предлог для командного ужина, когда заказывал ресторан две недели назад. В доме Итана всегда тепло и уютно. Его жена и мать на протяжении многих лет обучали некоторых ребят их знаменитым корейским блюдам, а его дочери обычно бегают вокруг или сидят на коленях у одного из игроков, обучая профессиональных спортсменов тому, как правильно раскрашивать.

Но я не Итан. В моей квартире пусто и несколько холодно. У меня нет полноценной семьи, которая ждала бы дома, чтобы поприветствовать команду, и даже если бы у меня была семья, я не могу смириться с мыслью впустить в свое пространство столько людей, независимо от того, что они мои товарищи по команде.

Лишь немногие проникли в круг моего доверия — Итан, Зандерс, а теперь и Инди, но я не доверяю слепо большинству людей, включая моих товарищей по команде. Конечно, я знаю большинство из них уже четыре с лишним года, но они строго мои коллеги.

Доверие зарабатывается, а не дается, и если бы я сказал что-нибудь из этого вслух, Итан надрал бы мне задницу и напомнил, что мое недоверие к своей команде, вероятно, является причиной того, что у нас серия поражений из четырех игр.

В середине ужина ребятам кажется, что они достаточно хорошо проводят время. На другом конце стола гораздо громче, чем на моем, парни болтают и пьют за мой счет.

Один из новичков сидит слева от меня.

— Леон, налить тебе еще? — я поднимаю бутылку, предлагая ему вино.

Он продолжает смотреть в свою тарелку.

— Нет, спасибо.

— Ты уверен?

Нерешительно его глаза находят мои, пытаясь прочесть меня.

Итан смеется.

— Это не проверка, Леон. Тебя не будут ругать за то, что ты выпил второй бокал вина. Завтра у нас свободный день.

Губы Леона слегка приподнимаются, хотя он смотрит на Итана, улыбаясь, но его глаза снова устремлены в тарелку, когда он говорит:

— Конечно. Ладно, я выпью еще один. Спасибо.

Я наливаю Леону еще один бокал. Это было чертовски странно.

К тому времени, как подают десерт, я уже ничего не могу с собой поделать. Я достаю свой телефон, чтобы написать Инди.

Сегодня днем она прилетела, но я не видел ее пять дней. А до этого меня не было целых шесть дней. А это значит, что последние одиннадцать дней единственное, о чем я был способен думать, — это тот поцелуй.

Он был идеальным, всепоглощающим, нежным. Черт, он был опьяняющим, и я хочу поцеловать ее снова. И мне, возможно, придется поцеловать ее еще раз, прежде чем я натру себе мозоли. Существует ли какое-либо исследование, которое проверяет, сколько раз вы можете дрочить, прежде чем сможете навредить себе? Потому что каждое томное движение моего члена сопровождалось образом ее длинных ног, обнимающих мои бедра, и ее нежных рук, прикасающихся к каждой складочке моего тела, и, конечно, губ. Я представлял, как эти чертовы губы исследуют каждый сантиметр моей кожи.

Был ли тот поцелуй фальшивым, как я утверждал? Ни в малейшей степени.

Как я уже сказал ей, я не могу разыгрывать близость. Я закипел, когда увидел, что она стоит с ним за пределами арены. Я понял, кто он, в ту же секунду, как мой взгляд упал на него, и мои подозрения подтвердились, когда я заметил панику в глазах своей соседки. Ее добрые карие глаза блестели от непролитых слез, и да, это разозлило меня, потому что он не заслуживает их, он не заслуживает ее.

Я не собирался позволять ему увидеть, как она плачет из-за него, поэтому поцеловал ее. Хотя правда в том, что, когда я вышел из зала для игроков, мне безумно хотелось увидеть свою Блу. Мою идеальную Блу, одетую в высокие каблуки и кожаные брюки. Наши отношения состоят из странной смеси радушия и резкости.

Но когда я заметил его, ярость застелила мои глаза.

Называйте это собственничеством, желанием защитить или наклонностями пещерного человека, мне все равно. Я не собирался позволять этому жалкому подобию мужчины думать, что он «победил». Так что, да, я поцеловал ее, чтобы доказать свою точку зрения.

Но я также поцеловал ее, потому что хотел сделать это уже несколько недель.

Райан

Как продвигается планирование свадебы?

Мои жалкие попытки найти какой-либо предлог, чтобы написать Инди, становятся все более очевидными. Отправляю ей свои фотографии во время завтрака без нее, спрашиваю название некоторых цветов, на которые натыкаюсь, или просто пишу ей смс с жалобой на то, что она не очень хорошо убирает за собой, хотя в последнее время я привык к тому, что в моей квартире небольшой беспорядок. Кажется, я нахожу причину писать ей сообщения хотя бы раз в день, и мы уже говорили об этом свадебном вечере всю неделю, но, черт возьми, я хочу поговорить с ней.

Не заставляйте меня начинать с того, что я думаю о том, что ее друзья детства воспользовались укоренившейся необходимостью Инди делать что-либо для тех, кто ей небезразличен. Они отправились за покупками платьев без нее, но она им очень нужна, чтобы спланировать свадьбу. Она никогда не скажет им «нет» и отдаст всю себя. Интересно, когда в последний раз кто-то из этих друзей что-то делал для нее?

Блу

Идет полным ходом! Сегодня я заказала цветочные композиции. Как проходит командный ужин?

Хорошо.

Я жду всего тридцать секунд, прежде чем снова отправить сообщение и сказать правду.

На самом деле нет. Он проходи отстойно. Когда мы устаивали такие ужины в доме Итана, все были счастливы.

Ну, и в чем, по-твоему, разница?

Не знаю. Я выбрал один из самых дорогих ресторанов Чикаго. Еда была вкусной.

Ты меня не видишь, но я закатываю глаза. Разница в том, что Итан впустил команду в свою жизнь. Может, тебе тоже стоит это сделать.

Господи, он велел тебе это сказать?

Нет, я просто настолько великолепна сам по себе.

Мне незаметно вручают счет, и я протягиваю официанту свою черную карту «Амекс».

Увидимся дома?

Рад, что это было всего лишь сообщение, потому что, если бы я сказал это вслух, я почти уверен, что мой голос сорвался бы, как у взволнованного старшеклассника, увидевшего свою первую любовь.

Да, но я вернусь поздно или, может быть, завтра. У меня есть планы на сегодняшний вечер.

Какого черта? Какие планы? И с кем? И извините меня, но «может быть, завтра»?

Мне требуется вся выдержка, чтобы не задать каждый из этих вопросов, хотя я и не в том положении, чтобы получить ответы. Я просто ее сосед. Она не обязана мне ничего рассказывать.

Но, черт возьми, я всю неделю с нетерпением ждал ее возвращения домой. Я даже попросил парня, владельца ее любимого цветочного киоска дальше по улице, привезти ей сегодня букет, просто потому, что знал, что она будет в восторге от свежих цветов. Ну и потому, что я уничтожил последний пункт ее договора.

И теперь я чувствую себя мелочным и раздраженным без всякой на то причины, кроме того я думал, что она захочет остаться дома со мной. Разве она не устала от работы всю неделю? Да, сегодня вечер пятницы, но зачем ей строить планы?

Я задаю себе эти вопросы так, будто не знаю ее. Инди — общительная девушка, которая любит людей. Конечно, у нее были планы на вечер пятницы. Она одинокая женщина, сногсшибательная и слишком умная. Просто потому, что мне трудно выходить из квартиры, не значит, что ей тоже. Ей никогда не захочется вечно сидеть со мной дома.

Хорошо. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Боже, я такой жалкий.

Спасибо! Спокойной ночи.

Крайне маловероятно, что я вообще засну.

Одно из правил командного ужина заключается в том, что если будет алкоголь, никто не сядет за руль. Поэтому, когда последний из парней садится в такси, мы с Итаном ждем, когда подъедут наши водители.

— Все прошло хорошо, ты так не думаешь?

Он пожимает плечами.

— Было неплохо. Еда была вкусной.

— Но…

— Но ты заметила, что Леон не мог смотреть тебе в глаза? Или как половина команды разговаривала в узком кругу? Командный ужин — это сплочение команды. Он дает нам повод снять форму и узнать друг друга как людей, а не как игроков. И сегодня вечером этого не произошло.

Я достаточно хорошо знаю себя, чтобы понимать, что моему командному ужину не хватало душевной атмосферы по сравнению с теми, которые обычно устраивал Итан.

— А что, черт возьми, случилось с Леоном?

Итан прищуривается.

— Ты не понял? Парень до смерти тебя боится.

— Меня?

Он смеется, в его тоне сквозит сарказм.

— Удивлен? Потому что ты ведь самый приятный парень на корте.

— Это работа. Я на корте и я вне его — два разных человека.

— Райан, ты мой друг, ты знаешь это, но ты высказываешь именно ту точку зрения, которую я пытался доказать все это время. Никто больше не знает тебя за пределами баскетбола, поэтому, конечно, парни думают, что ты какой-то властный придурок, который накричит на них, если они сделают что-то не так. Леон боится быть с тобой в одной команде во время тренировки. Ты знал об этом?

Я усмехаюсь.

— Это просто смешно. Нет никаких причин, по которым он должен принимать то, что я говорю, или то, как действую во время игры, близко к сердцу.

— Парни боятся пропустить твой пас. Они боятся не забить, поэтому отдают тебе мяч, чтобы ты сам забросил его в корзину. Мы никогда не выйдем в плей-офф, если они не смогут доверять себе, и еще важнее, если ты не сможешь доверять им.

Черт возьми, клянусь, этот человек умеет читать мысли. Я все это знаю. Я вижу страх в глазах моих товарищей по команде, когда они лажают, и, конечно, я осознаю свои проблемы с доверием.

Подъезжает затемненный седан Итана.

— Я не пытаюсь быть мудаком…

— Нет, ты прав, — перебиваю я. — Ты прав. Мне нужно над этим поработать.

Он быстро хлопает меня по спине.

— Спасибо тебе за ужин. Увидимся завтра в аэропорту.

— Увидимся.

Обратная дорога до моей квартиры проходит в тишине. Иногда я болтаю с Гарольдом, но сегодня мне необходимо побыть в тишине. Я знаю, что нужно, чтобы завоевать чемпионство — я выиграл два национальных титула, когда учился в колледже, — но я другой человек, коим был тогда. Доверять своим товарищам по команде, доверять кому бы то ни было далеко не так просто.

— С возвращением, мистер Шей.

— Дэвид? — спрашиваю я, выходя с заднего сиденья машины. — Почему ты работаешь в ночную смену?

Дэвид, мой швейцар, придерживает для меня дверь вестибюля. И хотя я попросил его называть меня Райаном, очевидно, ему неудобно вести себя непринужденно со мной на работе, поэтому я пренебрегаю формальностями.

— Сегодня днем у моей внучки был концерт по фортепиано. Я не мог его пропустить.

Дэвид — хороший человек и семьянин. Он также сдержан, и я ценю его больше, чем он, вероятно, осознает. Он постоянно участвует в моей жизни с тех пор, как я переехал в Чикаго, поэтому в прошлом году, когда он сказал мне, что его внучке пришлось прекратить уроки игры на фортепиано, потому что их семья больше не могла себе этого позволить, я нашел стипендиальный фонд, чтобы поддержать ее и оплачивать ее уроки до тех пор, пока ей хочется этим заниматься.

Он не знает, что указанный стипендиальный фонд — это просто мой личный банковский счет, но детали не важны.

— Как все прошло?

Его глаза сверкают.

— Великолепно. Реми умничка.

Я похлопываю его по плечу.

— Я знаю, что у тебя есть видео. Покажешь мне завтра?

— Конечно. Ваши цветы доставлены. Так же, как и ваша книжная полка. Может, мне попросить кого-нибудь подняться и собрать ее для вас?

— Нет, но спасибо, — не дойдя до лифта, я разворачиваюсь: — Дэвид, ты случайно не видел Инди сегодня?

По его губам скользит улыбка.

— Видел. Она выглядела прекрасно.

Я сглатываю.

— Не сомневаюсь в этом. Она упоминала, куда собирается? Она приехала на своей машине

— Она не сказала, но взяла такси.

— Понял. Спокойной ночи.

Прежде чем я захожу в лифт, Дэвид останавливает меня.

— Она хорошая девушка, мистер Шей. У нее доброе сердце.

Я соглашаюсь с его словами.

— Она правда хорошая.

Квартира удручает. Вечер пятницы, город за окном бурлит музыкой, людьми и жизнью. А я заперт в четырех стенах в свой выходной. Даже если бы я хотел пойти куда-нибудь и насладиться вечером, то позвонил бы Инди и попытался встретиться с ней, но не могу. Это слишком большая роскошь. Конфиденциальность — это привилегия, от которой я отказался, когда подписал контракт с «Чикагскими Дьяволами» четыре с половиной года назад.

Стиви и Зандерс ненадолго вернулись в Индиану, чтобы повидаться с отцом Зи, так что я действительно один. В этом нет ничего нового. На самом деле, мне всегда это нравилось, но с тех пор, как ко мне переехала колоритная соседка, одиночество перестало казаться таким привлекательным. Без Инди тишина оглушает.

Я хочу уединения, но я также хочу, чтобы она была рядом.

Цветы, которые я заказал, светло-фиолетового и розового оттенков, так что я знаю, что они ей понравятся. Непрактично постоянно тратить деньги на цветы, которые вскоре увянут, но каждый цент стоит того, чтобы наблюдать, как на ее лице расцветает сияющая улыбка, когда она их видит. Инди заслуживает того, чтобы ее баловали, и мне хочется баловать ее. Я подрезаю стебли так, как она меня научила, прежде чем добить в воду корм для цветов, стараясь расставить их так, как это делают профессиональные флористы. Получилось не так красиво, но, черт возьми, я старался.

Переодеваясь в спортивные штаны и футболку, я беру пиво из холодильника и принимаюсь за работу над книжной полкой, которую заказал. Я легко мог бы купить шкаф, изготовленный на заказ, или даже книжную полку, которая уже была бы собрана, но мне хотелось сделать все самому.

Мне показалось, что любой мужчина сделал бы это для девушки, которая ему нравится. Потому что эта книжная полка предназначена для нее.

Я вернул свои книги на их законное место — она стоят упорядоченно по фамилии автора, их не заслоняют парни без рубашек. Любовные романы Инди были сложены стопкой на полу в гостиной с той недели, как она переехала. Как бы я ее ни дразнил, я видел, как она плачет, смеется или даже скрещивает ноги во время определенных сцен, и меня удивляет, что любовь между вымышленными персонажами может приносить ей столько радости.

По инструкции собирать полку должны два человека, но я один, поэтому делаю глоток пива, отбрасываю чертеж и принимаюсь за работу.

Ладно, возможно, мне пришлось несколько раз разбирать и собирать стеллаж заново. Возможно, мне также пришлось посмотреть одно-два видео на YouTube, чтобы разобраться в этом, но книжная полка собрана и даже не шатается. Бутылка пива почти не выпита. Я не притронулся к ней, как начал работу.

Я оставляю книги Инди в стопке на полу, где они и стоят. Хоть я и люблю организовывать все по-своему, Инди живет по другим правилам, и эти книги принадлежат ей.

Мой телефон начинает звонить, выключая музыка в колонке. Перебирая выброшенные картонки, я вижу имя моей сестры на экране.

— Привет, Ви. В чем дело? — я откидываюсь на спинку дивана.

— Ты еще на командном ужине?

— Нет, я уже дома.

— Ладно, хорошо, — выдыхает она. — Мне нужна помощь. М-м-м, Инди нужна помощь.

Это заставляет меня сесть.

— Что случилось?

— Ей не понравится, что я тебе позвонила. В этом нет ничего особенного, но…

— Стиви, что происходит?

— Она позвонила Рио, чтобы он ее подвез, но он дома, пьет и играет в «Xbox» с несколькими ребятами из команды. Рио позвонил мне, но я в Индиане, чтобы повидаться с отцом Зи, а прокатчикам требуется около часа, чтобы забрать машину в центре города.

— Ее нужно подвезти? — я встаю с дивана, хватаю ключи и направляюсь к двери, радуясь, что был слишком рассеян, чтобы выпить всю бутылку пива. — Я уже в пути. Где она?

— Успокойся.

Я останавливаюсь как вкопанный, задерживая руку на дверной ручке.

— Ну, твои слова не помогают в этом.

— Она на свидании, а парень ведет себя как придурок, заставляя ее чувствовать себя неловко. Она в баре «У Салливана» на восьмой.

Она на свидании?

У меня пересыхает во рту, когда ярость просачивается сквозь каждую пору моего тела. В голове крутятся образы ее на свидании, особенно после того, как она сказала мне, что наше свидание было первым в ее жизни. И если этот парень хотя бы пальцем дотронулся до нее без ее согласия, моя сестра может первым же рейсом ехать обратно в Чикаго, чтобы вытащить меня из тюрьмы.

— Райан, ты здесь?

Я сглатываю, смягчая пересохший рот, чтобы иметь возможность говорить.

— Я уже еду.