Идеальный ис-ход

25. Инди

Пронося свой чемодан через наш частный терминал в чикагском международном аэропорту О'Хара, я машу рукой сотрудникам офиса, готовясь отправиться в ночную поездку в Колумбус.

— Привет, Марджи, — я наклоняюсь над стойкой регистрации. — Мне нужно попасть на самолет, — я показываю ей свой значок, как будто она не знает, кто я такая.

— Пилоты уже там, — она нажимает на кнопку, чтобы отпереть дверь, ведущую на летное поле. — Проходи.

— Спасибо! Удачной недели.

Взяв свой чемодан и летную сумку, я выхожу на улицу.

— О, Инди! — слышу я позади себя. — Я так рада, что ты здесь. Я как раз собиралась тебе позвонить.

Ивонн — женщина, представляющая наш отдел кадров, выбегает из своего офиса мне навстречу.

— У меня есть хорошие новости, — тихо говорит она, отводя меня подальше от всех, кто может нас услышать. — Наш страховой пакет был скорректирован в начале года, и теперь он покрывает…

— Лечение бесплодия? Ты серьезно? Какая часть покрыта?

— Вся.

— Ты что, издеваешься надо мной?

С улыбкой на губах она качает головой, чтобы сказать мне, что нет, она ни в малейшей степени не шутит.

— Потрясающая новость, правда?

Я наклоняюсь и заключаю ее в объятия. Я едва знаю эту женщину, только по мимолетным приветствиям в коридоре, но она сообщает лучшие новости, которые я получала за долгое время.

— О Боже, — выдыхаю я с облегчением, отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза и убедиться, что она мне не лжет.

— Я так рада, что смогла сказать тебе это лично, — она пожимает плечами. — Это здорово. Удачного полета.

Я издаю недоверчивый смешок.

— Удача понадобится. Спасибо!

В оцепенении я добираюсь до самолета и нахожу двух наших пилотов, проводящих предполетную проверку. Молча машу им рукой, полностью погруженная в свои мысли о том, что только что произошло.

Это может изменить всю мою ситуацию. Мне не нужно копить. Я могу предложить Райану вновь платить за аренду.

Я могу съехать.

Мрачное осознание останавливает меня.

Мне ненавистна сама мысль о том, чтобы покинуть его квартиру. Я знала, что настанет время, когда мне придется съехать, а Райан был непреклонен в том, чтобы я копила на собственное жилье, с самого нашего первого совместного утра. Но мысль о том, что я проснусь и не позавтракаю с ним, не найду в холодильнике остывающий кофе и не выброшу очередной завянувший букет, который он уничтожил, изо всех сил стараясь, чтобы он расцвел, кажется наихудшим сценарием. Когда я не задыхаюсь от его присутствия, каждая секунда, проведенная дома, навевает… одиночество.

Я никогда не испытывала такое чувство одиночества из-за отсутствия других людей рядом, как из-за отсутствия единственного человека, который заставляет меня чувствовать себя ценной и достойной. Что я стою того, чтобы меня слышали.

Должна ли я рассказать ему о новостях? Захочет ли он, чтобы я съехала?

Засунув сумочку в отсек над головой, я принимаюсь за подготовку самолета к полету. Некоторое время спустя присоединяются две другие девушки, и начинает прибывать персонал команды. Я пробираюсь в переднюю часть самолета, на свое рабочее место, приветствуя пассажиров на борту.

— Добро пожаловать! — говорю я, слегка помахав рукой, когда каждый человек садится в самолет.

Игроки прибывают последними, один за другим.

Взволнованная, я вижу, как темные кудри Рио подпрыгивают вместе с ним, когда он поднимается по лестнице, неся на боку свой фирменный бумбокс.

— Привет, Инд, — говорит он гораздо более серьезно, чем обычно своим дурашливым тоном. — Ты с ним разговаривал?

— С кем?

— Райаном.

А? Откуда, черт возьми, Рио знает, что мне нужно с ним поговорить? Он понятия не имеет, что произошло на диване прошлой ночью.

— Как у него дела?

— Хорошо, я полагаю?

Зандерс несется за ним вверх по лестнице, в то время как Рио остается со мной на переднем камбузе.

— Инд, я звонил тебе, — он тяжело дышит, как будто бежал от своей машины к самолету.

— Мой телефон в сумочке, — я достаю его и вижу бесчисленное множество звонков и сообщений как от Стиви, так и от Зандерса. — Что случилось?

В этот момент Рио понимает, насколько я запуталась в нашем разговоре. Он смотрит на Зандерса, чтобы тот ввел меня в курс дела.

— Райан. Он получил травму во время игры.

Время замирает, пока я повторяю его слова снова и снова, пока они не доходят до меня.

— Насколько все серьезно?

— Сейчас он в больнице. Стиви с ним. Ему делают МРТ колена. Они беспокоятся, что он порвал мениск.

Нет, нет, это невозможно. Райан уравновешен. Несокрушим. Хладнокровен.

Я недостаточно разбираюсь в спортивных травмах, чтобы понять серьезность того, что пытается сказать мне Зандерс, но по его карим глазам, умоляющим о невысказанных словах, ясно, что этот момент настолько критичен, что мне не следует находиться в этом самолете.

— Я должна пойти к нему, верно?

Он кивает.

— Да. Тебе следует пойти к нему.

Дрожащими руками я собираю свои вещи, оглядываю передний камбуз и совершенно теряюсь.

— Я, эм… — что я должна делать? Я никогда раньше не покидала самолет. Я просовываю голову в кабину пилотов, говоря: — Я э-э-э… мне нужно уйти. Нужно вызвать резервную стюардессу, которая заменит меня.

Капитан оборачивается через плечо, чтобы посмотреть на меня.

— Все в порядке?

— Нет. То есть, да. Да, — как, черт возьми, я должна объяснить ему нашу с Райаном сложную ситуацию? Мой сосед получил травму? Мой фальшивый парень в больнице? Парень, в которого я очень сильно влюблена, сейчас в больнице, и мне нужно его увидеть?

Взяв себя в руки, я пробую еще раз.

— У меня в семье произошло чп, — я не знаю, насколько правдивы эти слова, но мне кажется, что они правильные.

— Я позвоню диспетчеру и попрошу его поменять команду.

— Точно?

— Да. Для таких ситуаций у нас и есть запасная стюардесса. Иди к своей семье.

Возвращаясь к остальным пассажирам самолета, я подзываю одну из девушек и назначаю ее ответственной, сообщая всю информацию, которая может понадобиться ей во время полета.

Зандерс несет мою сумку по трапу самолета вместо меня.

— Возможно, будет трудно попасть внутрь больницы. Я уверен, что снаружи царит ажиотаж из-за СМИ. Позвони Стиви, когда доберешься туда. Она проведет тебя.

— Как она?

— С ней все в порядке. Она, конечно, беспокоится за него, но учитывая то, как Райана ударили, он, вероятно, должен был упасть на грудь, а не колено. Так что, учитывая все обстоятельства, с ней все в порядке.

Он отдает мою сумку, обнимает меня и возвращается к самолету, но прежде чем отъехать слишком далеко, поворачивается:

— Инди, не хочу тебя пугать, но если это правда разрыв мениска, он вылетел до конца сезона. А для Райана баскетбол — вся жизнь. Позаботься о нем, ладно?

Я киваю в знак согласия. Это то, что у меня получается лучше всего.

Зандерс был прав. Больница — это целый зоопарк репортеров, разбивших лагерь перед входом, в надежде первыми услышать прогноз для суперзвезды Райана Шея. Как будто клуб не будет первым, кто выступит с заявлением. Я могу гарантировать, что врач команды прямо сейчас находится внутри.

Пока я жду, когда Стиви ответит мне и скажет, куда идти, я сижу в своей машине, припаркованной у входа. Достав телефон, я набираю его имя.

Бесконечные статьи усеивают экран телефона предположениями о его травме, включая бесчисленные видеоповторы этого события. Собравшись с духом, я открываю одно видео и нажимаю воспроизвести.

Только с третьей попытки мне удается досмотреть до конца, не отворачиваясь. Трудно не отвести взгляд, когда я вижу игрока в сером, атакующего Райана, как раз в тот момент, когда он отпускает пальцами баскетбольное кольцо.

Зандерс прав. Райан должен был приземлиться на грудь, но каким-то образом, благодаря своим спортивным способностям, он почти смог снова встать на ноги. Я хочу почувствовать облегчение от этого, но это почти невозможно, когда я вижу, как он корчится от боли.

Он олицетворяет силу, и я ненавижу видеть его в момент слабости.

Когда врач команды подбегает к нему, приходит сообщение от Стиви с указанием, как пройти к черному входу. Так тихо, как только могу, я подхожу к двери и жду, когда она встретит меня с другой стороны.

Она приоткрывает ее, оставляя ровно столько места, чтобы проскользнуть внутрь.

— Как у него дела? — это первое, что я спрашиваю.

Она пожимает плечами.

— Это же Райан. Он пытается стойко относиться к этому, но он в шаге от того, чтобы потерять самообладание, — она останавливается в коридоре, чтобы обнять меня. — Тебе не обязательно было приходить.

— Да брось, — говорю я в ее объятия.

На ее лице появляется понимающая улыбка, когда она отстраняется, и мы продолжаем путь в его палату.

— Ты чувствуешь себя лучше?

Прямо сейчас я чувствую себя довольно плохо.

— Я пока не знаю, как на это ответить.

Коридор завален бесчисленными сотрудниками команды. Они все в футболках «Дьяволов», просматривают что-то на своих ноутбуках, некоторые — на своих телефонах в тумане бурных разговоров, а парочка расхаживает по коридору.

Рон замечает меня, когда я разговариваю по телефону, и хмурится. Он одаривает меня лишь напряженным выражением лица и нерешительно машет рукой.

Именно в этот момент я понимаю, что вся команда зависит от результатов МРТ. От Райана. Более слабый мужчина сдался бы под давлением, но я могу гарантировать, что, когда я открою дверь в его палату, то увижу его спокойным, хладнокровным и собранным.

Стиви открывает дверь, чтобы доказать, что я права. Райан сидит в частной больничной палате, подперев колено, покрытое льдом, с закрытыми глазами, откинувшись на подушку позади себя, в наушниках, блокирующих любой посторонний шум.

Я вижу, как на его лбу высыхает слой пота, который он еще не успел смыть душем, а его веснушчатые щеки немного покраснели от напряжения. Кроме того, он только что пережил травму, которая возможно отстранит его до конца сезона.

— Райан, — Стиви трясет его за руку, привлекая его внимание, и он достает наушники.

Он открывает глаза, чтобы посмотреть на нее. В них нет никаких эмоций, пока он не смотрит в сторону прямо на меня.

Бесстрастное выражение его лица мгновенно меняется. Райан хмурит брови как, затем прикусывает нижнюю губу в попытке скрыть пробежавшую по ней легкую дрожь.

— Я, эм… — она показывает большим пальцем через плечо, — … я буду в холле.

Как только Стиви закрывает за собой дверь, Райан впивается в меня взглядом, задерживаясь на моей рабочей форме.

— Что ты здесь делаешь?

— Зандерс рассказал мне, что произошло.

— Но почему ты здесь?

Его сине-зеленые глаза умоляют меня дать ему правильный ответ. Потому что, кроме его сестры, ни одна душа в этом коридоре не находится здесь ради него. Они здесь ради обычного игрока.

Как только я открываю рот, чтобы ответить, дверь открывается, и внутрь прокрадывается мужчина в белом халате, за ним Стиви и врача команды. Они протискиваются в дверь, быстро оставляя хаос в холле позади.

Стиви обходит кровать Райана с противоположной стороны от меня, пока доктор выводит снимки МРТ на экран, который загорается. Мы все пялимся на фотографии, как будто у нас есть хоть какое-то представление о том, что мы ищем. Даже прищурившись, я ничего не могу разобрать на черно-белых изображениях.

— Так, это твое колено…

Доктор начинает свою речь, но я перестаю его слушать, когда чувствую, как рука Райана тянется к моей, которая болтается рядом с его кроватью. Оглядываясь назад, я наблюдаю, как он переплетает наши пальцы, все время сосредоточив свое внимание на докторе.

Я слегка ободряюще сжимаю его руку, прежде чем снова сосредоточиться.

— Как вы можете видеть здесь, — он указывает на определенную часть изображения, — передняя крестообразная связка растянута, но видимых разрывов нет.

Райан глубоко вздыхает с облегчением, откидывает голову на кровать и закрывает глаза.

— Все не так серьезно, тебе очень повезло. Если бы твои ноги не были такими сильными, случился бы разрыв и операция, травма до конце сезона. Тебе нужно быть осторожным.

Райан быстро кивает в знак согласия, прежде чем за дело берется врач команды.

— Мы рассчитываем на три-четыре недели лечения, если ты будешь проявлять надлежащий уход. Мы будем заниматься физиотерапией каждый день.

— Я составлю тебе план лечения, так что тебе не придется думать ни о чем, кроме возвращения на корт.

Я смотрю на Райана сверху вниз сияющими глазами. Это хорошая новость, но, похоже, он не воспринимает ее таким образом. К нему вернулось суровое и стоическое выражение лица.

— Месяц?

— Месяц, — подтверждает его врач.

В комнате повисает тяжелое молчание.

Райан разжимает свою руку с моей.

— Теперь я могу идти домой?

Все обмениваются нервными взглядами, прежде чем вмешивается Стиви.

— Твой агент работает над тем, чтобы безопасно покинуть здание. Средства массовой информации везде, включая квартиру.

Он раздраженно качает головой.

— Ну, конечно, черт возьми.

— Рон собирается на пресс-конференцию, чтобы сделать заявление. Как только станет известно, хаос утихнет, — говорит врач команды, вручая Стиви записку с объяснением сегодняшнего лечения на дому. — Давай останемся здесь на несколько часов, и как только территория очистится, ты сможешь отправиться домой.

Я никогда не видела, чтобы у здания толпилось столько людей, когда вернулась домой из больницы. Даже беднягу Дэйва засыпали вопросами о травме Райана, когда он всего лишь дежурил у двери, пытаясь выполнять свою работу.

Я смотрела пресс-конференцию Рона по телевизору, пока переодевалась в рабочую форму и распаковывала вещи. Похоже, болельщики в равной степени вздыхают с облегчением, а также высказывают предположения о том, что это будет означать для перспектив команды в плей-офф, поскольку их звезда выбыла на целый месяц.

Я действительно не понимаю, как все это работает. Все, что я знаю, это то, что Райан выглядел разбитым, когда попросил нас всех покинуть комнату, чтобы он мог побыть один. Он был разочарован.

Я пыталась найти информацию о растяжениях связок в Интернете, чтобы узнать, чего ожидать в плане восстановления, но там не так много информации по этому вопросу, когда речь заходит о профессиональном спортсмене, особенно в такой хорошей форме, как Райан. Проведя свои минимальные исследования, я поняла, что ему действительно чертовски повезло, что все не оказалось хуже.

Через несколько часов после того, как я приехала, толпа у здания рассеялась, и Стиви получила разрешение отвезти своего брата домой.

Чего я не ожидала, так это того, что он ввалится в парадную дверь на костылях.

— Привет, — мой взгляд задерживается на его обмотанном колене.

— Привет, — выдыхает он, не в силах смотреть на меня, ковыляя в свою комнату. — Я иду спать.

Мы со Стиви обмениваемся понимающими взглядами. В истинно райановской манере он хочет побыть один, но его нельзя оставлять мысленно корить себя в тишине.

— Вообще-то, — перебиваю я его, — я приготовила для тебя диван, — я указываю на него. На пуфике взбита подушка, чтобы подпереть его ногу, а на подлокотнике лежит его книга.

Он смотрит на меня.

— Я просто хочу побыть один.

— А я не собираюсь оставлять тебя одного, — я снова указываю на диван. — Сядешь?

Неохотно закатив глаза, Райан ковыляет к дивану и плюхается на место, которое я приготовила для него, осторожно поднимая ногу на подушку.

— Замечательно, — я хлопаю в ладоши.

Стиви тихо хихикает с порога, прежде чем положить записку от врача команды на кухонный островок.

— Я оставлю вас, Инд. Мне нужно пойти проведать Рози, но вернусь позже, как только Райану назначат лечение. — Она закрывает за собой дверь, бросая через плечо: — Люблю тебя, Рай!

Проверяя свое ночное расписание, я достаю из морозилки пакет со льдом и нерешительно разворачиваюсь к Райану, глядя на колено, которое больше похоже на воздушный шарик, чем на часть тела.

— Знаю, — стонет Райан. — Выглядит чертовски ужасно.

Приложив пакет со льдом к его колену, я сажусь на диван рядом с ним.

— Могло быть намного хуже. Новости хорошие. Не знаю, почему ты так расстроен.

— Хорошие новости? — он издает недоверчивый смешок. — Ты называешь это хорошей новостью? Я выбыл на месяц, Инди.

— Ну, ты мог бы выбыть до конца сезона, — парирую я в ответ. — Или, что еще хуже, ты мог бы приземлиться на голову и грудь, и я даже не хочу думать о том, какими были бы последствия в этом случае.

Он качает головой, отводя от меня взгляд.

— Ты не понимаешь.

Я беру его за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

— Тогда объясни мне.

Он на мгновение закрывает глаза, вдыхая через нос.

— Я мог бы порвать мениск. Это целый год восстановления, и знаешь, что происходит с большинством парней, которые пытаются вернуться после такой травмы? В следующем сезоне они разрывают ахиллово сухожилие, потому что ноги становятся слабыми. А в моем возрасте восстановление могло бы занять два года. К тому времени мне будет уже почти тридцать. Ни за что на свете я не смог бы вернуться на тот уровень, на котором нахожусь сейчас. Моей карьере пришел бы конец.

— Ясно. Но этого ведь не произошло.

— Но могло. Вот так, — он щелкает пальцами, — моя карьера могла бы закончиться, а баскетбол — это все, что у меня есть. Он — вся моя жизнь.

Я пытаюсь скрыть обиду, которую причиняют его слова.

— Я выбываю на месяц. Для тебя это может показаться пустяком, но месяц в моем мире с таким же успехом может быть концом сезона. Я — причина, по которой мы вышли в плей-офф. А если я пропущу целый месяц, мы окажемся в жопе. С таким же успехом мы можем закончить сезон прямо сейчас.

— Ну, это звучит ужасно самонадеянно для человека, которого я знала только как скромного.

— Это не тщеславие, Инди. Это факт. Вся команда, клуб полагаются на меня, а я только что подвел всех, — он разочарованно качает головой. — В каждом гребаном выпуске новостей нарисовано мое лицо, эта гребаная пьеса идет на повторе.

Я встаю с дивана, готовая провести остаток ночи в одиночестве в своей комнате.

— Куда ты идешь?

Я пожимаю плечами.

— Я не хочу это слушать. Да, это отстой, Райан, но, с моей точки зрения, тебе повезло. Извини, если я не понимаю всех разговоров о баскетболе, но как мой… — я машу рукой, указывая на него. — Кем бы ты ни был, я просто счастлива, что твой голова осталось целой.

— Моя голова ни хрена не делает за меня в этой игре. В отличии от ног.

Помимо того, что это утверждение совершенно абсурдно, он ошибается. Я мало что знаю об этом виде спорта, но, судя по тому, что я видела, он всегда думает головой на корте. Он предугадывает каждую игру, каждое движение. Он видит все это до того, как это происходит. У этого игрока голова и тело прекрасно дополняют друг друга в работе.

Я проскальзываю мимо дивана, но он хватает меня за запястье, чтобы остановить.

— Прости. Я… я не знаю, как прожить месяц без игр.

Он притягивает меня к себе на колени, и я сажусь напротив него. Он обхватывает меня руками, крепко прижимая к себе, как будто не может вынести мысли о том, что я снова попытаюсь выйти из комнаты.

— Зачем ты пришла в больницу? — тихо спрашивает он.

— Потому что ты получил травму.

— Это потому, что тут был Рон, а если бы тебя не было, это выглядело бы подозрительно?

Я слегка отшатываюсь.

— Ты правда так думаешь?

Он пожимает плечами, отводя от меня взгляд.

— Я пришла, чтобы увидеть тебя. Хочешь верь, хочешь нет, но мне плевать на твоего босса и все это притворство. Для меня ты… ну, ты… не знаю… ты… важен. Ты важен для меня как личность, а не как игрок.

Я успокаивающе провожу ладонью по его лицу, но он снова не может посмотреть мне в глаза, повернувшись к кухне.

Немного отодвигаясь, я ловлю его взгляд. Его глаза мокрые, что делает цвет еще более ярким.

Я никогда не видела, чтобы Райан плакал, если не считать нескольких слез из-за счастья Стиви. Я видела, как он неохотно проявлял другие эмоции — обиду, ревность, беспокойство, радость, игривость. Но я никогда не видела печали.

Он проглатывает слезы.

— Думаю, тебе следует отправиться в рейс с хоккейной командой. Стиви может позаботиться обо мне.

— Нет.

— Инди, пожалуйста, — умоляет он, отказываясь смотреть мне в глаза. — Я не хочу, чтобы ты видела меня таким.

— Каким?

Я нежно беру его за подбородок, заставляя встретиться со мной взглядом. Слезы выступают у основания его ресниц, но они не капают.

— Каким? — давлю я. — Живым человеком?

— Мне не позволено быть таким.

Слезы капают, но я быстро вытираю их большими пальцами, прежде чем он слишком сильно испугается, почувствовав их на своих щеках.

— Я не хочу все испортить. Не хочу переступить черту. Мне не позволено получать травму и брать месячный отпуск. Но все это повторяется. Такое давление на меня, — он делает резкий, прерывистый вдох, — кажется удушающим. Я чувствую, что задыхаюсь.

Его грудь сотрясается, когда он пытается дышать, не разрыдавшись во весь голос. Я никогда не представляла, что увижу его в таком состоянии, и я чувствую одновременно честь и ужас от того, что все испортила и заставила его заползти обратно в свою бесчувственную скорлупу.

— Что повторяется, Рай?

— Все это. Желание быть с той, с кем я не могу быть. Иметь будущее, которое не совместимо с баскетболом. Испытывать взаимность, — слезы продолжают капать из уголков его глаз. — Все это есть в моей жизни, и мне этого должно быть достаточно.

О чем он говорит?

— Райан, — воркую я, проводя большими пальцами по его веснушчатым щекам. — Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

Намеренно глядя мне в глаза, он делает глубокий вдох, прежде чем наклонить голову и поцеловать мою ладонь.

— Могу я тебе это объяснить?