Идеальный капитан

7.

Однажды вечером, вскоре после официального назначения Эрика на должность моего помощника, позвонили из главного штаба и велели ждать курьера с безумно важными документами, подписанными лично главнокомандующим.

У штабных вечно так, они с полевыми офицерами не считают нужным цацкаться. Даже для нашего местного штаба, который всего лишь четвёртый по значимости в стране, считается нормальным позвонить за пять минут до конца рабочего дня и сказать, что они отправили документы, – ждите, мол. Но тут хоть близко, полчаса на машине. А курьера из главного штаба можно ждать до трёх ночи – и тогда он наконец-то позвонит и скажет, что сегодня уже не успевает, отбой.

Ну, я стандартно приготовился сидеть допоздна. У меня даже подушечка в ящике стола припасена, на ней спать удобнее, чем на пачке бумаги.

Сижу, читаю, задумался… И вдруг в приёмной пол скрипнул.

Я как выскочил! Думал, это или Главный пришёл – и тогда ему нужно кофе предложить; или какой-нибудь придурок из новобранцев берега попутал – и тогда нужно наорать, что мой рабочий день уже закончен.

А это Эрик. Стоит себе возле стола с чайно-кофейным инвентарём и в чашке помешивает. Смотрит на меня удивлённо. А я – на него. И говорю:

– Вы чего тут?

– Так… работа же.

– Какая у вас работа?

– Ждать. Курьера.

От удивления я вылупился на него как на чудо какое-то. Где это виданы сотрудники, которые остаются сверхурочно? Обычно подчинённые только и норовят слинять пораньше. Типа: «А вот уже четыре часа… Господин капитан-майор, а я вам зачем-нибудь нужен? Нет? Мм… Так, может, я это… пойду?..»

Ну, я ему пояснил:

– Курьера жду я. А вы свободны.

Эрик только пожал плечами – и дальше чай мешает.

– У меня тоже есть, чем заняться.

Похлопав глазами, я всё же промолчал и ушёл к себе. Его дело, чем в свободное время заниматься.

Сижу, на закрытую дверь поглядываю. За ней шуршит иногда. То стул скрипнет, то мышкой компьютерной щёлкнет. И так приятно, что кто-то ждёт вместе со мной. Раньше всегда было так, что все разбегаются, а я остаюсь в кабинете один – и чувствую себя придурком, которому больше всех надо. А когда вместе сидишь – это совсем по-другому.

Да и вообще, видно, что Эрик старается. Не только выполняет поручения, что само по себе радует, но даже перепроверяет! Пересчитывает, следит за мелочами, обращает внимание на оформление бумаг и тому подобное. Невиданное чудо после лейтенанта Фрэнка.

Конечно, вряд ли у него долго продержится этот энтузиазм, со временем все наглеют, но хотя бы сейчас я загружаю его по полной. В основном прошу навести порядок после его предшественника – и в файлах, и в кабинете. Вчера велел пыль на шкафах протереть – ту самую, которую Фрэнк обещал «Будь сделано», – и Эрик полез сразу, без возражений. Наконец-то и мне повезло в этой жизни…

Мой взгляд с чистых шкафов переполз на настенные часы. Курьер, конечно, не торопится. Всё стандартно.

Ну ладно, я взялся читать новую должностную инструкцию.

Протёр глаза и перечитал второй раз. Ничуть не лучше: «в случае выявления отсутствия присутствия рядового в определённом местоположении…»

На третьей попытке вникнуть в эту галиматью меня окончательно закоротило. Штабные инструкции – не для слабых духом, и читать их лучше по утрам, на свежую голову.

Плюнул я на это дело и закрыл глаза. Когда после чтения казённых бумажек мозг опухает – так и хочется достать его из черепа и как следует размять, – меня спасают тактильные ощущения. Я вообще очень тактильный, это успокаивает и помогает переключиться. И на этот случай у меня в ящике стола припасены игрушки – металлические, конечно. Не то чтобы их разрешают прямо вот так держать в кабинете, но мне можно.

Разложил я детали перед собой, закрыл глаза и начал собирать – неторопливо, смакуя каждое действие…

Из медитативной дрёмы меня выдернул внезапно раздавшийся голос:

– «М-Карбон-115»?

Открыл глаза: Эрик стоит в дверях и смотрит на почти собранный чёрный автомат в моих руках. Я тоже посмотрел на автомат и на свои пальцы заодно. Хорошо бы ногти подточить. К сожалению, вне боевых вылазок они скорее мешают, приходится укорачивать, чтобы людей не смущать.

И тут до меня дошло: Эрик впервые заговорил по своей инициативе. Какой, однако, необычный вечер.

Конечно, я тут же решил поддержать беседу, нужно закреплять успехи в его социализации.

– Неплохо для человека, служащего четыре месяца. Как определили?

– Это одна из двух моделей булл-пап, и только она собирается в таком порядке.

Ну вот, я же говорил, что он умный. Пару недель назад на полигоне я рассказывал ему про нестандартные модели, принятые на вооружение, но, честно говоря, не рассчитывал, что он запомнил хоть что-то.

– Мм, – я уважительно скривил губы. Провёл по чёрному корпусу, который мог бы собрать даже во сне. – И что думаете об этом автомате?

– Слишком лёгкий, – Эрик поморщился с пренебрежением. – 5,56 мм – вообще несерьёзно, ни отдачи, ничего.

– Разве это не достоинство?

– Ну, как бы да… Но мне не понравился.

– А что понравилось?

– Честно?

– Обещаю сохранить эту тайну. – Я приложил указательный и средний пальцы правой руки над сердцем, к нашивке с фамилией – неофициальная клятва, принятая в армии.

Эрик зыркнул по сторонам, будто в моём кабинете может прятаться кто-то посторонний, и понизил голос:

– «Гепард М-17».

– «Гепард»?! – протянул я в приятном удивлении. – Да уж он, мягко говоря, тяжелее «сто пятнадцатой», на самолёты можно охотиться.

Помощник как-то виновато опустил взгляд и покосился на дверь, словно ему вдруг пришло в голову желание сбежать из моего кабинета, – может, решил, что не угадал с ответом, ведь у нас тут пехота и вообще в первую очередь нужно думать о функциональности, а не о всяких «нравится».

А вот я, наоборот, аж облизнулся, мысленно во всех красках представив «Гепард» – снайперскую винтовку с самым крупным калибром, существующим в мире на данный момент. Я-то, вообще, изначально метил в артиллерию. И хотя в итоге выбрал пехоту, но к крупнокалиберным игрушкам имею слабость до сих пор.

Такую слабость, что я аж непроизвольно наклонился вперёд, уставившись на помощника восторженно распахнутыми глазами, и выдохнул:

– 20x110 мм?

– А то. – Эрик расслабился, словно передумал убегать, и даже улыбнулся плутовато. Продолжил многозначительно: – Осколочно-фугасные…

– Уф… – я аж воротничок оттянул и сглотнул тяжело. «Гепард М-17» попадал мне в руки нечасто, но, когда попадал, это было незабываемо. – Любите, чтоб побольше шума?

– Я всю жизнь прятался, не отсвечивал… – Эрик пожал плечами. – Надоело.

– Понимаю. Тогда, – ухмыльнулся я, – вам нужно наконец-то составить мне компанию в боевой вылазке! Хватит сидеть в кабинете. Вот как будет заварушка, так и впишемся, мм? Устроим приключение! И кстати, я в одиночку не могу просить модели только для себя, но если нас будет двое – может, и дадут крупный калибр. Как вы насчёт потаскать четырнадцать кило?

Моя физиономия сама собой расплылась в счастливой предвкушающей улыбке, и помощник ответил тем же, хоть и склонил голову, кусая губы, чтобы сдержать улыбку. Видимо, там, где он жил раньше, не только стоны боли не одобрялись, но и проявления радости тоже. Почему-то в этот момент я подумал, что «там» у него и поводы для радости вряд ли были, так что сейчас захотелось устроить для него что-нибудь хорошее. Тем более, раз уж его вкусы совпадают с моими.

Но на всякий случай всё же уточнил:

– Крупный калибр не гарантирую, хотя постараюсь. Но весело будет в любом случае, все знают, что капитан Блэйк умеет развлекаться, – я улыбнулся самодовольно.

– Я слышал.

– Да? Что именно?

– Рассказы про полигон. Про вашу меткость.

– Опыт, – я пожал плечами. – Плюс мышечная масса позволяет не обращать внимания на отдачу.

– То есть я тоже могу так научиться, – он прищурился оценивающе.

– В целом – да. Хотя массу стоило бы набрать, вес у вас всё-таки поменьше моего.

– Но больше, чем у обычного человека.

– Резонно, – я кивнул.

– Хм-м… – помощник задумался. – Можно спросить ещё кое-что?

– Конечно.

Конечно, можно! Тот самый Эрик, который поначалу вообще со мной не разговаривал, а только смотрел аутично, теперь хочет – сам, по собственной инициативе – что-то узнать? Да я с удовольствием!

– Какое ваше любимое оружие?

Опустив взгляд на чёрный автомат перед собой, я любовно провёл по корпусу подушечками пальцев, чуть цепляя металл ногтями. От этого ощущения – аж мурашки вдоль позвоночника.

– Раз уж у нас тут вечер честности… Я предпочитаю убивать руками.

– То есть… вы поэтому здесь, а не в штабе? Извините, я видел досье. Вы дважды отказались от повышения. Это… ну, непонятно.

– Вы о том, что меня зовут «вечным капитаном»? – сказал я легко, показывая, что давно в курсе этой неофициальной характеристики. – Лейтенант, я понимаю, что это интимный вопрос, но как часто вы пили человеческую кровь?

Он явно смутился. Запнулся, помолчал. Жил среди людей? Это в гетто мутанты могут, не стесняясь, обсуждать тему кровопоя – все свои, все понимают друг друга, – а в человеческом обществе она считается табуированной и потому постыдной. Сказать человеку, что ты пьёшь кровь, – это примерно как посреди светской вечеринки во всеуслышание объявить, что у тебя маленький член.

Так что ответ Эрика прозвучал предсказуемо:

– Вообще не пил. Ну, кроме как тогда… вашу.

– А я только ради этого и живу. Ради крови и адреналина. – Глядя ему в глаза, я усмехнулся без всякого стеснения, показывая, что между собой мутанты могут говорить об этом открыто и не прятать собственную природу. – В штабе такой вкуснятины не водится.

На его лице мелькнуло то ли удивление, то ли недоверие, и я кивнул:

– Спрашивайте. И вообще, садитесь, чего в дверях стоять.

Эрик прошёл к одному из стульев, стоящих напротив моего стола.

– Это прям так разрешают? Пить кровь?

– Нет, конечно! – От праведного возмущения мой голос рухнул на октаву. – Как вы могли подумать! Все люди знают, что у мутантов совершенно нет потребности в крови. Разве вы новостей не читаете? Просто иногда, на боевых операциях, некоторые плохие парни отбиваются от своих, бродят зачем-то по тёмным углам – ну прямо как в фильмах ужасов. Пошёл проверить комнатушку на отшибе, по дороге устал, прилёг отдохнуть и умер. А то, что мимо иду я и вкусно облизываюсь, – чистое совпадение. Да и вообще, главное, что задача выполнена.

– А в штабе? За этим больше следят или что?

– Да нет, дело не в этом. Просто штабные крысы сидят в своих уютных норках и носа «в поле» не кажут. – Помощник удивлённо поднял брови, и я кивнул: – Ага, вообще на боевые операции не ездят. Слишком ценные кадры, чтобы рисковать, там ведь обучение оплачивают, то-сё… Так что они только разрабатывают планы операций. Инструкции, распоряжения, все эти бумажки. Потом, через пять лет, можно вернуться из штаба обратно в свою часть, но уже с повышением – и тоже больше не покатаешься. Вон, как Сикорски – вздыхает иногда, что и хотел бы тряхнуть стариной, а уже не может, генерала никто не выпустит с Земли. Единственное, что генералу дозволено, – сидеть в своём кабинете и представительно светить мордой. Так что не нужна мне вся эта канитель со штабом и повышением. Бумажной волокиты и здесь хватает.

Эрик покосился в сторону открытой двери в приёмную – там тихо – и понизил голос:

– Кажется, вы не очень высокого мнения о штабных офицерах.

– Ну-у-у, – я скривился, – может, я любил бы их больше, если бы не приходилось вот так сидеть и ждать.

Он задрал голову на часы, висящие на стене позади. Восемь часов.

Я повторил:

– Ваш рабочий день давно окончен. Можете идти.

– А вы?

Вместо ответа я лишь философски пожал плечами.

– Он, вообще, точно придёт?

– Может, и нет, – сказал я флегматично. – Помню, читал такую книгу, там два мужика ждали третьего. Ждали день за днём, а он всё не шёл и не шёл. И там вся суть была в самом ожидании. Вот курьеры из штаба тоже любят так делать. Видимо, учат нас постигать дзэн или что-то подобное.

– А почему он не может принести документы не в кабинет, а в вашу комнату? Какая ему разница.

– Ну нет, – протянул я обиженно. – Это ж армия. Порядок! Субординация! Дисциплина! А если курьеры начнут документы носить в личные комнаты – это бардак уже какой-то. Вот представьте: стучит он ко мне, а я выхожу такой заспанный и в трусах – в смысле, ни погонов, ни нашивки с фамилией. Как курьер меня идентифицирует? Может, я вообще не капитан Блэйк? А если понадобится санкция от генерала? Я прям так пойду к нему в комнату, а он выходит тоже в трусах – и с личной печатью, допустим, он даже спит с ней. А если вдруг потребность в срочном совещании? Все придут кто в чём – в пижамах, с плюшевыми медведями, с какой-нибудь этой, – я обрисовал пальцем свою физиономию, – огуречной маской на лице. Эдак нашу армию никто бояться не будет.

– По-моему, – Эрик нахмурился, – это было бы, наоборот, весьма пугающее зрелище.

Я хихикнул, вообразив подобное мероприятие.

– Может, вы и правы.

И в этот момент – о чудо из чудес! – в дверь приёмной постучали. Уверенно так, с чувством собственного достоинства. Сразу ясно, что не случайно заблудившийся салага, а штабной курьер.

Расписавшись в ведомости, я закрыл дверь, бросил пакет с документами на стол и с удовольствием потянулся.

– Ну что ж, теперь мы официально свободны.

– Вы не будете его открывать? – Эрик удивлённо вскинул брови. – Действительно нужно было ждать три часа ради единственной подписи?

– Армия! – я наставительно поднял палец. – Дисциплина! А теперь, как ваш командир, приказываю немедленно идти спать.

– Отбоя не было.

А, точно. Я забыл, что он живёт в общей спальне. Обычно офицерам дают отдельные комнаты, но тут уж я не стал наглеть, достаточно и того, что Главный подписал ему звание лейтенанта.

– Точно. Отбой. Ну, тогда чтоб легли сразу, как дадут, на завтра много работы. Кстати, как у вас с коллективом?

– Нормально, – Эрик пожал плечами.

Вроде бы действительно спокойный с виду, не притворяется. Однако я всё же продолжил тему:

– Неуставные отношения?

– Нет.

– Ну, смотрите. Если что… В предыдущем призыве народ получше был, почти все адекватные, а в этом, – я скривил губы, – так себе. Урожай игристого.

– Что?..

– Это… – Я задумался, как лучше объяснить. – Ну, это шутка такая внутренняя. Мы тут в гороскопы особо не верим, однако в разные годы призыв бывает разный. В этот раз – «игристое вино»: резкое, в голову бьёт, но быстро скисает. Предыдущий призыв был «красное сухое»: парни рассудительные и ответственные. А если удаётся набрать нормальных сотрудников на постоянку – ну, это «Шато де Бриёр пятьдесят второго». Есть легенда, что из призыва пятьдесят второго года наша часть пополнилась ценными кадрами на много лет вперёд. Главный пришёл незадолго до этого и до сих пор рассказывает, какой тогда был год. – Я мечтательно закатываю глаза, изображая генерала Сикорски за стаканчиком коньяка, и тяну: – «Второго такого уже не будет…». Кхм, ладно. В общем, если что, какое-то недопонимание – говорите мне, хорошо? А теперь – долгожданный отдых.