Идем на Восток

17. ЖДАЛИ-ЖДАЛИ — ДОЖДАЛИСЬ!

ДОРОГА НА СЕВЕР

Новая Земля, дорога на север, анти-орочья крепость, 26–27.07 (декабря) 0027

Кельда

Итак, двадцать шестого декабря мы, наконец, получили наш заказ — тяжёлые, обшитые пластинами из спецсплава повозки. В каждую впряглись по четыре тяжика, и мы поехали.

Двенадцать повозок, князь с личной гвардией, наш барон Белый Ворон с дружиной, Петя, Мишка, Санька, Галя, Андле, Василиса, и я. Со мной вышло больше всего проблем. Владимир Олегович был непреклонен и хотел немедля запереть меня в башне, вместе с Ваней и Игорёхой. Ибо нефиг — война же ж. Я прям думала тресну его. Случись что — где он, а где я? Кто лечить будет? Нифредил? Не смешите меня! Дар у парня слабый, так — помочь до хорошего лекаря дожить. А если как с Галей в тот раз выйдет? Снова? А?

Я вот тоже упёртая.

Короче, в конце концов он взял с меня страшную клятву, что если вдруг жопа жопная — я постараюсь подумать о своей безопасности.

О, боги! Как же с ним тяжело спорить!

Князь приготовился было ехать обычным ходом, но я на такой поворот не рассчитывала. Да и вообще, если этак тащиться, мы к середине зимы домой не успеем, а это в мои планы не входило! А как же гигантские горы, салюты и огненное колесо, которое барону полагалось скатить с замкового холма в Бурную? Поэтому на первом же привале мы с Андле попросили сильно не развьючиваться, пронеслись вдоль колонны, вкачали лошадей (и носорога, конечно, — куда без него) и объявили, что можно ехать дальше. В повозках можно было ещё и спать, пустив лошадок налегке — если меняться посменно. Так что в капитальных остановках вообще потребность отпала. Вот так, меняя местами слагаемые, мы добрались до антиорочьей крепостицы чуть больше, чем за сутки. Мужики (особенно мой) осмотром фортификаций остались довольны — значит, нормально.

Крепость была похожа… да на временную крепость! Типичная средневековая картинка (даже с башенками!), только вместо жилых шатров — практичные армейские палатки, а вместо очагов с котлами — фургончики полевых кухонь. Четыре выхода, горы всякого оружия, суета, беготня, кони, люди, ну и всё такое.

Комендантом всего этого безобразия(зачеркнуть!) великолепия был Тимур, мужик с лицом азиатского типа. Помню-помню, ещё в первое посольство он к нам приезжал.

Не успели мы приехать, как у мужиков в ж*пе загорелось скорей совещания проводить. А я не пошла. Ну, нахрен, от этих вводных совещаний изжога одна. Мы с девками пошли в нашу большую совещательную палатку, заварили себе чаю, достали «импортных» конфет фабрики Красный Октябрь и позвали Кадарчана, тоже сбежавшего с заседания.

— Ну, что тут — рассказывай.

— Э-эх, Ольга, — эвенк невидяще поперебирал конфетки в мешочке, — честно сказать, худо. Много этот дурак зверей наделал, очень много. Мы вчера ходили, далеко петлю сделали, с восточного конца зашли — а всё зря. Могли бы и в лоб пойти, с дудками.

— Знает, думаешь?

— Не думаю. Точно знает. Следы видел, много. Собирает свой зверинец, со всех сторон. Берлога видел, страшный, пустой. След ненормальный. Монстр-медведь встал, хозяин его поднял! К нему пошёл, торопился! — так-так, волнуется наш следопыт, вон, от падежов* даже следа не осталось.

*Не знаешь падежов — не говори глупостев!

— Плохо, блин.

— Очень плохо, однако.

В этом месте прибежал гонец и вызвал нас на совещание.

Андле не пошла. Ну не может она слышать, как кто-то обсуждает как лучше убивать зверей, даже таких. А мы пошли.

Говорила же я — сплошная изжога. Не хочу даже всё писа́ть. Договорились до того, что раз уж началось движение и какие-то там миграционные потоки этих зверюг — надо вычистить для начала окрестности. Ну, как бэ, логично. Ладно, Галя и Василиса вам для этого нужны. Меня-то зачем звали? Ни остановить, ни усыпить я этих трансформышей скорее всего не смогу — явно же они марионеточные. Андле ещё может попытаться — и то проку я не вижу. Ну? Сидела бы себе, швыркала чаёк. Пока все целые, я вообще, можно сказать, здесь для красоты.

У, блин.

DIE ERSTE KOLONNE MARSCHIERT…*

Кельда

А могли бы и не планировать.

Die erste Kolonne marschiert…*

*Думали, умнее Льва нашего Толстого, что ли?

Вечером зверюшки сами к дому прибежали, «здравствуй, дедушка — мы тут» **!

**Самый безумный детский поэт СССР,

Корней Чуковский, «Краденое солнце»

Не успели сгуститься ранние зимние сумерки, как аж с двух сторон задолбили в колокола и наблюдатели закричали:

— Подснежные цели, вижу три!..

— Движение на два часа!

С северо-востока был небольшой пригорочек, выметенный ветрами до залысины, и бедному зайке пришлось шкандыбать по открытой местности, от чего он несколько нервничал.

Андле попыталась поговорить с ним с вышки, но заяц только шипел и плевался, подтверждая мою теорию о том, что эти звери с ней дружицца не будут. Уйти вовремя она не успела, увидела как «бедного зайку» расстреляли тяжёлыми арбалетными болтами и весь вечер потом страдала. Меня больше волновало то, что один из болтов, видимо, пробил внутренний резервуар с кислотой, и всё, что оставалось от монстра, долго и с качественным шипением растворялось, в итоге образовав вокруг себя трёхметровую обугленную воронку. Капец, неприятные зверюги.

Остальных троих девки (Галя с Васей) расстреляли на подходе, не дав им вплотную приблизиться — и правильно сделали, поскольку, как и предполагал Колегальв, пыхнули они неслабо, и будь это под стенами крепости — разворотили бы изрядный кусок ограды. Может, на это и был расчёт?

А ещё, страшно нам повезло, товарищи, что шаман этот придурошный страдал гигантоманией. А вот представьте, если бы у него были боевые кислотные крысы? Хрен бы их кто разглядел — ни под снегом ни без снега! Сотни три таких крыс — и всё, привет ромашке! Так нет же, нам бы что-то АГРАМАДНИЩЕЕ!!! И так: БВА-ХА-ХА-ХА!!!

Идиот, блин.

Как говорил товарищ Карлсон: «Тебе страшно? Мне — нет!»

ВОТ ЖЕ ПРОТИВНЫЕ ТВАРИ…

Новая Земля, всё та же крепостюшка, 28.07 (декабря) 0027, ночь и утро

Кельда

Всю ночь эти падлы пытались подкрасться и превратили весь периметр вокруг крепости в дымящуюся горелую кашу. Я таращилась в потолок палатки, а потом меня осенила страшная мысль: а вдруг это всё ради того, чтобы по земле пройти нельзя было? Чтобы тупо все растворялись? Да тут даже целиком не надо — достаточно организовать людям массовые повреждения конечностей… Это так меня взбодрило, что я понеслась к Нари с её девчонками и попросила поставить всем укрепляющие руны на обувь. Блин, хоть что-то…

Девки мои навоевались прям сразу. Чтобы хором не умереть, первой пошла на стены Вася со своими огненными стрелами, вторую половину ночи дежурила Галя, изрыгавшая пламя и растопившая снег на полкилометра в округе.

Утром наступило затишье. Мужики резко решили, что «теперь наше время проявлять инициативу» и ломанулись в рейд. Василиса, мало-мальски отдохнувшая, загрузилась в вагенбург (тьфу, блин, всё время пытаюсь назвать эти хреновины «газенвагенами», жуть какая…), и они побежали. Поскольку соскучились от безделья все, рейд получился внушительным более чем: шесть десятков наших, да половина княжеских. За двести человек вышло. Паштишто армия.

Пойти решили как-то хитровыдуманно, почти как позавчера — чтобы, значицца, посмотреть куда же пошло зверьё (поскольку сам шаман всё ещё держался сильно дальше на север, а зоопарк свой собирал где-то неподалёку) — и, может быть, попутно устроить капитальную зачистку.

Я всю ночь промаялась с этими заячьими атаками и решила хоть маленько урвать — завалилась в нашей большой палатке, благо в лагере потише стало.

В лесу

Долегон

Долегон с досадой думал, что разведка боем, очевидно, называется так по недоразумению. Ломились они сквозь лес как стадо носорогов. Хотя, нет. Зря он на носорогов клевещет. Боня-то как раз двигался аккуратно, а вот этот цыганский табор… Два часа они волоклись, вынужденные ориентироваться на скорость тяжёлых повозок. Следов вокруг было много и некоторые довольно свежие. Как на бульваре, тоже мне.

Некоторое подобие просеки закончилось поляной. В этом тупике они поставили и замкнули в круг вагенбург. Ладно, хоть так. Всё же, боги им благоволили, потому что нападения на неоконченный лагерь удалось избежать. Зато как только последний замок был защёлкнут…

— Движение на шесть!.. На восемь часов! На двенадцать два зайца!..

Лес наполнился шипением, хрипом, визгом, резкими запахами разбрызгиваемой кислоты и горелой плоти. Барон опустил забрало.

— Ну, понеслась!

Кельда

Сон был тяжёлый, мутный, со множеством искажённых в крике лиц, рычанием и чудовищной вонью. Да ещё Кадарчан кричал:

— Ольга! Ольга, вставай!

И не просто кричал, а ещё и тряс меня как грушу.

Я проснулась, с трудом вытягивая себя из липкого видения.

— Ты чего?.. Ах-х-х!

— Услышала?

Мать твою! Услышала! Плохо! Сон отпустил не до конца, я заметалась, пытаясь понять — откуда?..

— Там! — следопыт ткнул пальцем. Кадарчан тоже обладал предчувствием. Только обычно он не мог показать направление.

— Шаман?

— Он. Быстро идёт, однако! Или везут его.

— О, боги… Галя где⁈

Дверь палатки распахнулась, впуская морозный, отдающий горелым воздух.

— Тут я. Пошли!

— А Тиредор?

— Ждёт.

Широкая тень загородила солнце:

— Госпожа баронесса, у меня личный приказ от вашего мужа не выпускать вас из укреплённого лагеря, — Тимур был угрюм. И правда — кому понравится такой дурацкий приказ? Да ещё чужого командира. Нет, подкреплённый своим командиром, конечно, но что это меняет? Все на войну пошли, а он тут баб охраняет.

— Сышь, мужик, уйди от греха…

— У меня есть распоряжение удерживать вас силой.

Точно, есть. И даже, сука, амулетик есть на сопротивление. Слабовато вы меня оцениваете, Владимир Олегович!

Кадарчан — мужик, конечно, не шибко огромный. Но немного-таки тяж. Да ещё я. Вдвоём-то мы прям ваще «агонь»*.

*Слово такое, сленговое.

Типа — ну ты огонь!

Только в степени, понимаете?

Мы оттащили внутрь палатки завалившегося коменданта (мне, честно сказать, достались ноги), выскочили наружу и нос к носу столкнулись с двумя его помощниками. Лица у парней были вытянутые.

— Ребята, ваш командир вдруг сильно захотел спать. Как проснётся — скажите, чтоб не расстраивался. Мы быстро.

Списываю остолбенение на шок.

Галя уже разминала крылья. Тир, с жёстким потемневшим лицом, крепил ремни люльки.

Остальные семеро телохранов сидели внутри. Даже отдыхающих подняли.

— Парни, что вам сказал барон?

— Сказал, что если вы будете ломиться сквозь охрану — дело дрянь.

— Вы со мной или тоже спать хотите?

Тиредор застегнул последнее крепление и запрыгнул внутрь:

— Мы с вами. Мы должны сделать всё, чтобы вы выжили.

— Набу, Оссэ, Яр — помогите нам!

Кадарчан застегнул на груди ремни безопасности:

— Поехали, однако!

ВАГЕНБУРГ

Василиса

Василиса устала. Эти звери были хитрее зайцев. Быстрее. Вёртче. Прочнее, что ли. Даже утыканные стрелами, они продолжали ломиться, грызть, брызгать своей дрянью. Круг по периметру их сцепленных повозок превратился в кольцо чавкающей горючки. Она стояла на спине замершего Боньки и кидала огненные шипы, стараясь не зацепить эту жижу. Страшно было представить: что будет, если она рванёт…

Ближних работали копьями, алебардами. Половина народу уже похватали по третьей запаске — монстры откусывали древки за милый мой. Что будет, когда оружие закончится — ежу понятно.

— На три часа — большой!!!

Она повернулась в указанную сторону, чтобы увидеть, как один из княжеских парней, радостно улыбаясь, начал разбивать замок, скрепляющий повозки между собой.

— Держите! Держи его! Батя!!!

Барон обернулся на голос, в два прыжка подлетел к парню и легонько тюкнул его по затылку, вырубив на несколько часов, рванул ворот…

— С-с-сука-а-а! Амулета нет! Кто ещё без амулета? Ур-р-р-роды, бля!

Большой зверь нёсся огромными скачками. Василиса швырнула в него огненное копьё побольше, монстр, похожий на кабана-переростка, почувствовал что горит, но только ещё сильнее ускорился. Вокруг кричали. По ходу дела, не один этот дурак амулет забыл надеть… Второе копьё вышло совсем маленьким. Не хватит…

Она прицелилась и вдруг почувствовала, что кто-то сильный, очень сильный старается пригнуть её к земле, продавить магическую защиту. Твою мать! Огненный штырь сорвался с руки, дрогнул, черканул кабана по шкуре, только добавив ему злости. Тридцать метров… Всё, огня нет. Брошенное кем-то копьё подрубило монстрокабану ногу, и он завалился на бок, продолжая хрипеть и ползти… Лишняя минута! Может, мы хотя бы успеем… Она зашарила глазами по лесу, стараясь отследить источник ментальной атаки…

— Вон он, дядя Вова! Вон он!!! Шаман!!!

Барон Владимир

Он услышал, и самое главное — увидел направление. Давление он мог в запарке боя и не почувствовать — всё таки его боевой доспех был забит рунами и артефактами куда больше, чем все остальные. Барон вскочил на болезненно всхрапнувшего носорога. В направлении вытянутой руки, за деревьями, двигался… великан? Нет, зелёный шаман на зелёном же здоровущем орке. Княжеские, даже те, что в амулетах, начали падать, ронять оружие…

Барон прыгнул, оттолкнувшись от носорога так, что тот коротко вскрикнул, заваливаясь на бок. Василиса полетела, откатываясь под повозку — и это спасло её. Кабан дополз-таки до кислотного кольца. Пламя полыхнуло, охватывая всё: и недобитых монстров, и повозки, и защитников, и запертых в кольце кричащих лошадей…

Кельда

Кадарчан закрыл для верности глаза, чтобы картинка не сбивала его с ощущения:

— Галина, правее бери!

Но она уже увидела и сама. Это ведь был не мрачный ельник орочьего логовища. В редком берёзовом лесу, да ещё сверху, видно было на очень приличное расстояние.

Запертый на тесной полянке круг повозок был облеплен яростно ломящимся внутрь зверьём. Крики, лязг, звон оружия, шипение — звуки схватки разносились далеко в прозрачном морозном воздухе. Лес вокруг был недвижим, хотя и не весь.

— Вон он! Шаман! — эвенк не знал, что он повторил Василисины слова практически одновременно с ней.

Из кольца повозок в сторону приближающегося шамана выпрыгнула фигурка.

— Зачем? — я только и успела спросить, когда повозки вместе с землёй вокруг вспыхнули, превращаясь в огненный тороид, а затем и в раскалённый прозрачный купол. Крик людей и лошадей, смешавшийся с треском огня и отчаянным криком дракона был ужасен.

Я поняла, что кричу тоже. Все мы кричали.

Кричащая дракониха — это страшно. Там ведь был её муж, в этом огненном аду…

Муж, сын, братья, сестра, друзья…

Четверо моих, кровных и почти шестьдесят принятых — тех, кому я клялась быть защитой…

Да будь ты про́клят, зелёная тварь!

В сотне метров в сторону чёрная фигурка барона прорубалась сквозь толпу зелёных орков. Это уже были не мальчишки-наблюдатели. Огромные, по два с половиной метра экземпляры, а то и поболее. Выведенные специально, чтобы воевать.

— Галина! — закричал Кадарчан, — Надо убить шамана!

Мы были уже близко. Барон нас, конечно, не видел. Вокруг него кипела зелёная каша, вздымались огромные дубины. Вздымались — и отлетали щепками, вместе с кусками рук, крошевом голов. Вот он метнул свой молот, зацепил высокого орка, увешанного костями, клочками шкур и перьями, сдёрнул с зелёного бугая, на шее у которого тот сидел верхом, и начал вколачивать его в землю, не обращая внимание на сыпящиеся отовсюду удары. Он ведь говорил мне: «Достану — буду крошить: в кашу, в фарш, чтобы уж точно не возродился!» Крики монстров достигли невозможного предела. Они бежали со всех сторон — все, которые выжили. Лезли через оставшихся в живых орков, затаптывая и снося, орали, заливая всё кислотой, разрывая… Сотни! Вова скрылся под копошащейся кучей.

Вот теперь я закричала почти как дракон.

Василиса

Казалось, что кожа начинает кипеть. Мысль. Была мысль. Вокруг огонь. Мне… не хватает… энергии…

Василиса упёрлась в землю руками, поднимая себя на четвереньки, потом на колени:

— Я… огненный… маг!.. Сингкэ-э-эн!!!

Огненный купол схлопнулся и… втянулся внутрь.

Жива! И у неё есть сила!

Василиса тяжело дышала. Всё, что было ближе к кислотному кольцу, превратилось в головни. Люди, о боги… Кони плакали… Кто-то ещё был жив, кричал или хрипел.

Лекарь, нужен лекарь…

Резко воняющая палёной шерстью куча зашевелилась.

— Боня! — голос показался чужим, хриплым и страшным.

Носорог поднялся, тяжело припадая на левую заднюю ногу. Мотнул головой. Приглашает?

— Правильно, Боня! Мы живы! Пошли, покажем им!

Кельда

Я не помню, что я делала. Только обрывки. Помню прорубающихся сквозь звериную кашу воинов вокруг меня. Помню, что видела мелькнувшего носорога, яростно топчущего врагов и Василису, заливающую всё слепящим оранжевым огнём. Рычала Галя…

Что делала я? Помню только свой яростный крик.

Потом, когда всё совсем закончилось, я вернулась и осмотрела трупы этих зверюг. Я рвала им сердца — больше никак нельзя объяснить такие повреждения. У многих внутренности были просто превращены в лоскутки. Быстрая, мгновенная смерть.

Мы рылись в кургане из трупов, отыскивая его, обжигаясь кислотой, матерясь и призывая богов, по колено в кровавой мешанине непонятно уже из чьих кусков.

— Ольга! — эвенк откидывал в стороны ошмётья шкур, — Шлем!

Парни бросились к нему, помогая вытянуть скользкую неподъёмную ношу. А я оборвалась внутрь, в тонкий энергетический план, в котором сразу можно было понять — есть ли ещё надежда…

Осталась голова с шеей, левой ключицей и куском руки до половины предплечья.

Да, будь мы в старом мире — поделать уже ничего было бы нельзя. Но здесь, где всем правит магия — у меня был шанс. Ниточка тонкой энергии, которая ещё не прервалась — и я не собиралась давать ей такую возможность!!!

Что сделала — не помню. Осталось только ощущение отчаяния, безумной молитвы и чудовищного, выжигающего усилия.

Что стало со мной? Когда он встал, голый и улыбающийся, я почувствовала себя всесильной! Я исцелила их всех, кто был рядом — парней, руки которых были в язвах от кислоты до самых костей, Галю, Васю, Боню — в один миг!!! Потом мы добежали до обгорелого вагенбурга, и я шла мимо людей и лошадей, поливая их исцеляющей силой — даже тех, кто уже молчал. И они вставали, обновлённые, с удивлением снимая с себя лоскуты обгорелой кожи и одежды.

Вместо двухсот мы потеряли семерых людей и двух лошадей. Я скорблю по ним. Я сделала всё, что могла.

И ЧТО ТЕПЕРЬ?

Теперь у нас был отряд из почти двухсот голых мужиков, включая князя и Фёдора Кузьмича. На дворе — декабрь. Более-менее одежду сохранили «девятеро смелых» — мои телохраны и Кадарчан. Они даже пытались поделиться с бароном! Но всё, что у них было так или иначе было уляпано или забрызгано разъедающей кислотой. Время от времени кто-то делал так:

— С-с-с-с! Матушка кельда, опять! — и я залечивала очередной ожог. И очередной лоскут улетал в костёр. В конце концов они покидали в костёр всё своё шмотьё и присоединились к загорающим. Ну да, пришлось распалить целую кучу костров — чтоб народ не помёрз. Звериный курган сожгла Василиса. Не отходящая от мужа Галина приняла стратегическое решение полететь и привезти людям одежды. В люльку забралась дюжина мужиков — сразу в крепость улететь. Представляю, какой фурор они произвели своим появлением!

А Вася бродила по лесу и превращала квадрат за квадратом в выжженное пепелище. Лучше так, чем оставить тут эти кислотные пятна.

Моя одежда тоже была уляпана в этой кислотной мерзости. Парни нашли в люльке какую-то попону, Вова прорезал мне в серёдке дыру для головы — так я и ходила в этом креативном пончо, пока первый же обратный рейс не осчастливил нас запасной одеждой!

РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ТЕМУ

Кельда

Мы, как положено родителям, тысызыть, наций, дождались, пока все не будут одеты и уйдут своим ходом или эвакуируются. Было такое подозрение, что не все орки погибли, и князь решил лично сопровождать лошадей со своими людьми. Ну, пущай. Мы сверху присмотрим.

Мы загрузились в люльку почти тем же составом, что и в пути сюда. Только теперь с нами были Вова и Кирилл. Василиса поехала вместе с лошадьми на внезапно проникшемся к ней доверием носороге. Вот и славно. Тоже присмотрит, если что.

Мы летели над вытянувшейся по лесному просёлку колонной, описывая ленивые круги. Лес молчал.

Из люльки муж вынес меня на руках. Я устала так внезапно, что просто ноги не несли. И спала, пока всё небо не сделалось усыпано огромными как грецкий орех звёздами.

Глубоким ночером (это такой совсем-совсем поздний вечер) после позднего-позднего ужина я спросила мужа:

— Вов, не пойму я. Вот когда некромантов покромсали — все их монстры сделались как заводные игрушки с растянутыми пружинами: вроде чего-то ползают, вроде шевелятся. Они ж сами даже не ели! А эти — ровно наоборот.

Мой барон задумчиво подкрутил усы:

— Думал я на эту тему. Единственное здравое объяснение — «мёртвая рука».

— То есть?

— То есть, если кто-то (в нашем случае — я) убивает шамана, все оставшиеся монстры должны постараться… покарать убийцу, что ли?

Я задумалась.

— Действительно, они ведь на нас даже внимания не обращали, все лезли на тебя. По-моему они даже часть орков порвали, которые мешали им к тебе пробиться.

— Ну вот, видишь!

— Вижу! Я еле успела!!! Попробуй только меня ещё раз запереть! — я сердито посопела, поудобнее устраиваясь у мужа на плече, — И людей пожалеть надо. У мужика стресс, ни за что, ни про что…

— Тимура имеешь в виду?

— Ну конечно!

— Мелочи жизни. Завтра пойдёт в рейд, лес шерстить — оклемается.

О, боги! Ещё одна ж*па миновала — и мы все живы! Спасибо вам!

Ну вот бы на этой бодрой ноте и закончить наше выступление, однако — нет. Оставались ещё по лесам монстрозвери. Оставался открытым вопрос и с орочьей деревней или что там у них.

Зверинцем, как и сказал Вова, занялся Тимур. Не в смысле — исключительно лично, конечно. Несколько сформированных им отрядов шерстили территории по расходящейся дуге, удаляясь от крепости всё дальше в дикие земли. А мы пошли на север.