Идем на Восток

03. ЖЕНЫ И ДЕТИ

Я ПРИХОЖУ В НЕКОТОРУЮ АЖИТАЦИЮ

Новая Земля, Серый Камень, 03.03 (июля).0027

Кельда

Ничего, как говорится, не предвещало.

Ну, реально, всё шло своим чередом. Встретили середину лета. Достроили новое здание для училища. Серегер со своим КБ испытали очередную модель лодки, рассчитанной на чрезвычайно высокую скорость хода. Вот только она, лодка, могла везти кроме мага, ну-у-у, ещё барона и всё, но Серегер обещал — думать, и думать сильно… Рунная мастерская сочинила новый образец для доспехов — чтобы можно было даже под водой в них минут двадцать продержаться. Как там это работает, я не поняла, да и не надо пытаться объять необъятное, я давно это усвоила. Инженерный отряд гномов начал разметку новой дороги от Лелино до Восточного княжества (да и навстречу, силами княжеских инженерных войск, происходило то же самое).

И тут — пожалуйста, явились!

По порядку.

Сперва прилетел голубь из Ладушки, с невнятным посланием, что к барону идут пятьдесят жён с детьми. И со скарбом.

Чё за хрень?

Я его так и спросила:

— Чё за хрень? — говорю, — Вова? Какие ещё жёны?

И ещё несколько слов.

Муж сделал лицо, как у Шерлока Холмса, и сказал, что на подобное развитие событий выделял процентов восемьдесят пять… нет — семь!.. вероятности.

Зашибись!

— А мне почему не сказал? Кто это, вообще?

— Жёны Силы Степи. Видишь ли, по их степным законам, победитель автоматически становится мужем для жён побеждённого и отцом для его детей.

— А на́ х*й они не хотели бы пойти?

Иногда я могу быть совсем не няшной. Особенно когда речь идёт о претензиях на моего мужика. Чьих-то ещё претензиях.

— Любимая, погоди. Ты же не думаешь, что мы будем принимать во внимание законы Степи́? Мы можем, конечно, их и вовсе отослать назад. Но учти, что (опять же, по их диким законам) до́ма их ждёт голодная смерть.

Я надулась. Блин! Вот вечно моя добрость меня подводит!

А муж закончил свой пассаж:

— Поэтому разбираться с ними и решать — куда им и что — будешь ты! — видать, на моём лице что-то такое отразилось, потому что он чуть громче добавил, — Именно ты! Чтобы ко мне потом никаких претензий! — и улыбнулся так… предвкушающе…

Ла-а-ад-но!

До вечера меня подрывало, как чайник со свистком. Потом пар вышел, и я задумалась: реально — чё делать с этими бабами? И с детьми? И вообще? Шли они не очень быстро — гнали стада — и дня через три должны были добраться до Серого Камня.

Стоп. А зачем им, собственно, сюда препираться? Со всеми своими отарами — на́хер они мне в замке нужны? Я захлопнула дневник, весь исчерканный мыслями и схемами, и пошла искать мужа.

Мой барон обнаружился в кузне с Андрингом и Никитой. Придумали опять очередную прибамбасину, чтоб доспех ещё ловчее снимался. Дело хорошее! А то поначалу, первые-то годы, приходилось детали на винты собирать. Ну, головняк же был, скажу я вам — что вздеть этот доспех, что снять! Я посидела и полюбовалась на троих работающих мужчин. В горне горел огонь, периодически бежала вода. Прям полный комплект! Некоторые специалисты утверждают, что медитативности также добавляет, если кто-то рядом считает деньги, но у меня как-то это не вызывает душевного отклика. Ну деньги и деньги. То ли дело огонь! И вода! И трое увлечённо работающих мужиков!

Пришла Лика, принесла мужу ужин в большой корзине. Села рядом.

— Так я и знала, что он не один! Я, правда, думала ещё Толь здесь.

Животик у неё был уже заметным. Когда они только успели? Он вечно в кузне, она то в полях, то в садах, то с мэллорнами носится… Хотя — эльфы же… спят, должно быть, мало. Ладно, чего это меня понесло в эльфийскую физиологию?

Мы накрыли поляну на круглом столике под навесом во дворе кузни и уселись впятером, как это называется в Сибири, «чаю попить». Помнится, когда моя бабушка была настроена хорошо попить чаю, в конце иногда было трудно дышать от объедения.

Я поделилась с народом своими соображениями. А что, одному мужу страдать от моих гениальных идей, что ли? И вообще, одна голова хорошо, а четыре — точно мутант. Пусть думают.

Ну вот, додумались мы до того, что неплохо бы всю эту толпу тормознуть и разобраться. Тем более что прибежал посыльный со вторым голубиным письмом, более внятным и подробным: о том, что «пятьдесят жён» — это не просто пятьдесят одиноких женщин. У каждой из них были дети, у иных по несколько. И за каждой повозкой двигалось до трёх десятков обслуги и рабов, все верхами, да коровы, да овечьи отары, да кобылицы с жеребятами… Весь этот табор прошёл мимо Лелино, перешёл мост через реку Славную и встал на ночлег, растянувшись на добрых два километра вдоль юго-восточного берега озера Карасик.

— Ну что, придумала, что с ними будешь делать? — немного ехидно спросил муж.

— Чтобы что-то придумывать, надо их сначала посмотреть, — резонно возразила я; немного ворчливо получилось, уж извините, — Гонца лучше пошли, чтоб с места не сходили, ждали нас.

— Нет. Гонца посылать не будем. Явимся пораньше, пока они с места не стронулись — нежданчиком.

Я поразмыслила. Действительно, это решение получше будет.

— Или так…*

*Люблю цитаты товарища Сталина

даже если они из анекдотов)))

Собственно, анекдот (короткая версия):

1937 год. Выяснилось, что снимают

фильм негожий, и в нем главный герой

с усами, как у Сталина.

Ну, Сталин и говорит:

— Всех расстрелять на съёмочной площадке!

Режиссёр в панике:

— Товарищ Сталин,

может, герою просто усы сбрить?

Секундная пауза

— Или так…

ПОМПЕЗНОСТИ

На самом деле, мы могли добраться до Лелино за час. Была у нас такая карета, Никита смострячил — педальная. Лёгкая, на велосипедном приводе. Её спокойно могли эксплуатировать и я, и даже Ванька. Просто не очень быстро — ну с обычной велосипедной скоростью, километров пятнадцать-двадцать в час, это если по дороге. Вова же, с его силушкой богатырской, выжимал все восемьдесят. Мог бы и больше, но тут уже я опасалась за целостность конструкции. Возникало только одно «но»: не стоило первоначально показываться перед своими новыми подданными в образе, так скажем, рикши. Азиатский менталитет, все дела… тут требовалась помпа.

Именно поэтому в ночь по дороге на Лелино выехал отряд дружинников — всех, которых мы смогли собрать. Даже на дежурстве в замке, на мостах и воротах остались очень гордые доверием ребята из старших юношеско-рейнджерских отрядов под началом Полины. Всё равно со всех сторон ничего подозрительного не происходило, а для перестраховки на случай неведомой хрени со стороны Иркутского портала достаточно было заблокировать мост через брод. Да и уезжали мы ненадолго — сутки, считай, потом часть народу смело можно назад отправлять. С отрядом пошли и наши лошади, и Боня, и телега с капустой — и, на всякий случай, Андле, потому что с Боней в отсутствии барона могут случиться всякие внезапности…

Зачем? — спросите вы. Я вот тоже сперва спросила. А всё почему? Плохо я разбираюсь в реалиях, например, той же Степи́.

Борай-хан тоже был одним из первых, иначе хре́на бы ему досталась такая силища.

Борай-хан был альфа-самцом. И имел пятьдесят жён. Не знаю, как уж он их имел под конец своего владычества, а сначала должен был вполне себе о-го-го. Если женой (а не просто так наложницей) считается родившая сына, по мы имеем (жёсткий минимум!) полтос сыновей. Девки в расчёт не шли, потому как за полноценных людей не считались.

А теперь предположим, что у некоторых жён Борай-хана могло быть два сына. Или три. Или, мать его, больше! К каждому сыну, не считая их мамаш, прилагались юрты, повозки, рабы, кони, люди и прочее, столь любимое сердцу Лермонтова. Тут мой мозг отказывался представлять эту картинку. Перезагрузить.

Короче, вся эта хренова туча народу по законам степи — теперь наша. И Вова собирался использовать её с толком. А для этого их надо было сперва впечатлить.

И именно для впечатления были и дружинники, и Боня, и флаги-вувузелы и вся прочая шняга. Проедут основную часть пути и даже отдохнут, а утречком мы их нагоним.

Новая Земля, Серый Камень — дорога в Лелино, 04.03 (июля).0027

Кельда

Карету к утру надраили, и стала она золотисто-блескучей и переливчатой, очень презентабельно.

Долетели мы как ветер. В голове у меня тоже был ветер — я до сих пор не знала, что и как им скажу.

Наряжали нас всей швейной мастерской. Прикид получился помпезный — круче некуда. Как будто как минимум шейха какого-нибудь собираемся впечатлить. По крайней мере, от золотых украшений мне было тяжеловато дышать. Я решила, что на длительные мучения не подписывалась, и временно сложила всю эту красотень в коробочку. Нет — в коробку!

В ногах лежала нежно-золотистая Теселли́*, двухлетняя алабайка, внучка Акташа. Для солидности и вообще.

*утешение, успокоение (туркмен.)

Сзади, на специальной собачьей платформе (где в старые времена были запятки для лакеев) сидели ещё трое её родственников, да не просто, а облачённые в специальный собачий доспех.

С пригорка открывался панорамный вид на интересующую нас часть бе́рега. Как они всей этой первомайской демонстрацией влезли-то в два километра?.. Всякой скотины было до хрена, а ещё же животные… Ладно-ладно, шучу!

— Вов, надо уводить их отсюда. Весь берег вытопчут.

Но барон думал о своём.

— На самом деле, не думаю, что им отдали всё, что должны были по праву. Четверть от силы… Процента двадцать три…

Тут я поверю сразу. В таких вопросах муж ещё никогда не ошибался.

— Так надо съездить, остальное забрать! — видите, какая я хозяйственная, да?

— Ты сперва с бабами этими разберись, — слегка охладил мой пыл Вова, и не замедлил подколоть, — Я же теперь по законам Степи официально имею право их того…

— Та-а-ак! Чего это ты того собрался?

— Не чего, а кого! Аж пятьдесят наследных жён! Ты видела? Там даже негритянки есть, с сиськами как у козы… — муж изо всех сил старался удержать серьёзную мину.

— Там не видно было сисек. Так что мы не знаем какие они!

— Не важно! Они же есть. Трахай — не хочу!

— Слышь ты, трахальщик… — меня тоже разбирал смех, но полностью отключить ревновалку не получалось, — Щас я тебе обороты-то убавлю, будешь знать!

— Интере-е-есно… — Вовка уже откровенно ржал, — А будет на меня твоя магия действовать, если я одену полный доспех? «Холодное железо властвует на всем»…

— Ко́кушки свои в своём холодном железе не отморозь… Посмотрю я, как ты в полном доспехе негритянок трахать будешь! Билеты не забудь продать!

Нет, я всё-таки его стукну! Муж проржался и скомандовал:

— Всё. Пошли одеваться, пока они не расползлись.

— Вова, я не знаю, что буду говорить…

— Да не очкуй, я сперва сам поговорю.

И ОН ПОГОВОРИЛ…

Итак, мы «типа ехали мимо» — барон в полном доспехе на носороге, дружина, штандарты, дуделки, золотая карета… И как будто бы «только что увидели» весь этот табор. Вова «пришёл в раздражение» и отправил человека у ближайшего лагеря выяснить — «вы кто такие?»

Посыльный получил гордый ответ, мол, это всё жёны и дети Белого Ворона, который кагбэ передал Вове, после чего барон «впал в неистовство» и потребовал всем упомянутым жёнам и сыновьям явиться «вон туда» — золотая карета оказалась вполне себе неплохим ориентиром — через десять минут, «иначе я за себя не отвечаю»!!! Наши дружинники поскакали в обе стороны вдоль берега выкрикивая приказ. Алабаи расположились вокруг кареты — меня пасут. Я наблюдала и слушала из-за задёрнутого тюлем окна. Подъехал муж, стукнул в крышу:

— Давай-ка, это… одевай свои… ожерелья…

У костров засуетились. Вскоре со всех сторон потянулись цепочки людей. Выглядело это, как на школьной встрече перед первым сентября: много мам и ещё больше детей. Букетов только не хватало. И, конечно, только пацаны.

Совсем маленьких не было; самому мелкому было лет шесть. Или прячут, или я правильно предположила, что Борай салом зарос и стал предпочитать еду и выпивку женщинам. Сильно больших тоже не было. Так — подростко́вая мелкота. А где старшие?

Я негромко озвучивала свои мысли стоящему у кареты мужу, на что он также тихо ответил:

— Старшие, скорее всего, в Степи остались, власть делят. Они-то, должно быть, бо́льшую часть отцовского хозяйства и подре́зали.

Наконец, все людские ручейки стеклись на поляну перед каретой. Барон послал носорога чуть вперёд:

— Кто старший этого сборища?

Толпа заколыхалась, выпуская женщину. Классическая казашка. Молодая. Нет — сейчас молодая… Глаза всегда выдают. Этой женщине было лет шестьдесят, а то и восемьдесят. Как бы не первая жена Борая, ещё с той стороны. Она смотрела прямо, уверенная в своём праве. Длинное тёмно-розовое шёлковое платье с оборками по низу, длинный бархатный вышитый камзол без рукавов, платок, покрывающий голову и шею, обмотанный сверху белым узорчатым тюрбаном. Ответила с достоинством:

— Я!

— Ты кто такая? — слегка склонился Вова.

— Я — Балхия, старшая жена барона Белого Ворона!

— КТО???!!!

Носорог почувствовал раздражение хозяина и захрапел, выдирая передними копытами куски дёрна. Женщина слегка попятилась и ответила уже не так уверенно:

— Белый Ворон убил Борай-хана. Теперь все жёны Борай-хана и дети Борай-хана по закону Степи принадлежат ему. Мы идём к своему покровителю. Я — старшая жена…

— Я, ССССССУКА, — БЕЛЫЙ ВОРОН!!! — взревел Вова не хуже носорога, — А ну, ОГЛЯНИСЬ вокруг! — Балхия, да и большая часть сбившихся в кучу степняков начала осторожно озираться, — ЧТО ты видишь⁈

— М-м… э-э-э… — она явно не знала, что отвечать.

— Может быть, ты ВИДИШЬ степь⁈… НЕТ⁈… Да неужели??? Понапридумывали себе законов и вы думаете я — Я! — должен им подчиняться?!! — сколько ора, крандец…

Барон кивнул телохранам, распахнувшим дверцы кареты и пригласил:

— Супруга, выйди… — пришлось красиво выходить, прямо под бешеный крик, — ВОТ — моя жена!!! ЛЮБИМАЯ жена!!! ЕДИНСТВЕННАЯ жена, ты запомнила???!!! ЗАПОМНИЛА???!!! А???!!!

Лицо Балхии словно отвердело. Она смотрела на моё во всех отношениях сияющее появление и понимала, что эту женскую битву она проиграла.

А платье у неё было не розовое, а бывшее красное, только сильно застиранное. Я коснулась сознания, чтобы убедиться…

Всё так. Более того, это было единственное платье, которое ей разрешил забрать старший сын. Старое, давно заношенное и прошлым летом уже отданное служанке. Девчонке выдали уж вовсе тряпьё, а это велели вернуть обратно вдовице.

Все прочие наряды достались старшей невестке, ставшей отныне хозяйкой в главной юрте. И расшитые жемчугом зимние сапожки, и высокая островерхая шапочка с золотыми подвесами, обшитая мехом белой лисы, и все украшения. Ей не разрешили забрать даже простое кольцо, привезённое ещё со Старой Земли, которое муж надел ей на палец в центральном ЗАГСе Алма-Аты. Хорошо, что узнав о смерти мужа, она не ела несколько дней и руки сильно похудели. Змеища-невестка готова была даже пальцы свекрови отрубить, лишь бы ничего ей не оставить… Были у бывшей старшей жены мысли умереть вслед за мужем, но не было уверенности, что старший брат даст младшим вырасти в конкурентов. Да хотя бы просто вырасти. Да и дочерей хотелось устроить, выдать замуж, а то уже слышала, как невестки хохотали и обсуждали, что можно было бы девчонок подарить их братьям в наложницы. Или продать заезжим торговцам и прикупить нарядов. Потому и решилась идти с детьми в чужую страну, собрав скудные крохи, которые старший согласился с ними отдать.

Жалко её стало.

Блин, всё моя добрость, никак не даёт стать мне настоящей деспотшей! Деспотессой?.. Деспотиней?.. Ненавижу феминитивы…

А барон тем временем продолжал своё внушение:

— Здесь ВСЕ вы — пока — НИКТО!!! Максимум, на что вы можете рассчитывать — стать моими подданными! А с подданных я спрошу: ИМУЩЕСТВО вашего отца и мужа — ГДЕ⁈

Кто-то показал на берег, но Вова продолжил разоряться:

— А ПОЧЕМУ ТАК МАЛО⁈ Вы хотите сказать, что Борай-хан владел вот этой мелочью — И ВСЁ⁈… Что значит: «нам не отдали»⁈ Вы кого родили вообще⁈ Что за сыновья у вас, которые не могут отстоять имущество своё и матерей⁈ — ну и в таком духе вариации минут на пятнадцать, под грохочущее по берегам эхо, пока степняки совсем не скукожились, — Как вы посмели явиться ко мне, словно жалкие нищеброды?.. Ах, дети Борай-хана!.. Дети ДОХЛОГО Борай-хана, мать его! Что мне мешает вырезать ВСЕХ вас, чтобы НЕКОМУ было мстить? Степь же живёт по своим законам, а по закону Степи месть — первое дело!!! А???!!!…

Барон немного отдышался, оглядывая толпу, в которой ни один не смел поднять на него глаза.

— МОЁ решение такое. Те, кто хотят остаться на МОЕЙ земле — должны принять МОИ законы, МОИ правила и даже не заикаться ни о каких традициях Сстепи!!! Оставшиеся получат помощь, учителей и наставников, чтобы ваши дети выросли НАСТОЯЩИМИ воинами! И не только сыновья, но и дочери! Я хочу, чтобы лет через десять МОИ дети вернулись в Степь как клан Белого Ворона и забрали то, что у них отнято! То, что принадлежит им ПО ПРАВУ!!!

Тем, кто не хочет принять МОИ законы и правила — разрешаю забрать одного коня, одну корову и десять овец на юрту — и валите отсюда нахер, чтоб ближе двадцати километров от МОИХ границ Я вас не видел!!! Все остальные вопросы с вашим расселением и вообще — с вашим БУДУЩИМ — будет решать МОЯ ЖЕНА. ВСЁ!!!

СНОВА В ЛЕЛИНО

День тот же

Кельда

Добрую половину дружинников барон оставил присмотреть за казахским становищем, часть развернул в Серый Камень, а сам объявил, что он воспользуется случаем и проинспектирует: как там что с новой дорогой в княжество.

И смылся!

Бросил меня с этим степным интернационалом. Натурально — с интернационалом! Потому что про негритянок — это была не шутка. И всяких прочих наций в этом гареме тоже было до фига. Но большинство всё же казашек. Причём некоторых, такое впечатление, Сила Степи приблизил по сильной пьяни, потому что красотой они не то что бы не блистали, а были откровенно страшненькие… С первого раза удачно забеременели, должно быть. Мою догадку косвенно подтверждало отсутствие последующих детей. Мда… Но были среди вдовиц и просто красавицы, хотя бы тех же негритянок взять. Одна — дак чисто Уитни Хьюстон в молодости. Купил, поди. Или подарил кто.

Ну и что — пришлось мне ехать снова в Лелино, потому как в чистом поле общаться со всей этой толпой я не хотела. Бабам велела явиться через час, привести с собой всех детей старше двенадцати лет — и девочек, и мальчиков. Смотреть буду. Думать.

Я предусмотрительно оставила при себе Глирдана. Во-первых, женщины непроизвольно проникаются к нему доверием (я не знаю, со всеми бардами так происходит — или только с ним, но факт остаётся фактом), а во-вторых, он же у нас универсальный переводчик. Как-то вот само так получилось: послушает минуту — и на любом языке может говорить. Просто абсолютно. Сдаётся мне, после некромантов у него это прорезалось. В тот год вообще у многих новые таланты открылись.

Коммуна Лелино была интересным местом. Иногда, находясь в ней, вы забывали о строящейся (и уже наполовину готовой) крепостной стене вокруг посёлка, о чудесном источнике и о том, что всё без исключения население этого места составляют бывшие монстры. Ну, и их дети, конечно же. Они строились по гармоничному плану, который помог им составить Коле: красивым кольцом, внутри которого был источник с разбитым вокруг него совсем ещё молоденьким садом. Посёлок походил на образцово-показательный совхоз времён расцвета СССР, и всё в нём было по высшему разряду — и хозяйство, и жилые дома с аккуратными палисадниками, и культурно-образовательный сектор.

Лелинская школа-интернат ещё достраивалась и расстраивалась, но основное здание было готово, а в нём был прекрасный актовый зал, в котором я с комфортом расположилась на сцене.

Директриса Анна Павловна, немного офигевшая от количества висевшего на мне золота (Первый раз в жизни Анна Пална видела меня специально вырядившейся БАРОНЕССОЙ, да ещё восточной!), любезно предоставила мне большой письменный стол, который мои бойцы быстренько затащили на сцену, и кресло (совершенно удивительное, по-моему, трон от какого-то спектакля; сказала, что для моих сегодняшних целей подойдёт в высшей степени!), пару общих тетрадок и здоровенный органайзер со всякими ручками, линейками и (святая женщина!) разнообразными маркерами.

И секретаря! На случай, если нужна будет помощь. А случаи, как известно, бывают всякие. Так что Леночка сидела за небольшим столиком прямо под сценой и была готова быть и писарем, и посланцем.