Игра 2059

Глава 18

Мы не успели. Началось.

Тучи, долго наползавшие на небосклон с востока, резко ускорились, одним рывком закрывая весь небосклон. Чёрно-фиолетовые, бушующие и непроглядные они в единый миг превратили день в поздний вечер, освещаемый лишь беспрерывными вспышками молний. Первая молния была лишь увертюрой, которая очень быстро перетекла в крещендо, когда пространство разрывало сразу несколько десятков молний, а гром превратился в беспрерывную канонаду. Гроза быстро приблизилась, молнии начали бить в покрытый пеленой дождя лес, быстро приближаясь к паучьему городу.

— Им хана, — проорал мне на ухо Зубр, — пытаясь перекричать завывающий ветер, — сейчас их всех к чертям расхреначит этими молниями.

Честно говоря, я сомневался в таком выводе: кладбище животных вокруг города не могло появиться здесь на прошлой неделе, ему минимум несколько десятков лет, а значит или пауки перестраивают свой город после каждой грозы, или в нём встроен какой-то громоотвод.

Так оно и оказалось.

Заворожённые небывалым зрелищем мы так и не тронулись с места, когда гроза донеслась до паучьего города. Первая толстая, как ствол баобаба стрела молнии рухнула с небес, ударяя прямо в вершину ёлки и сверкающими ручейками стекла вниз, по накрывший её паутинной вуали, не оставив на той никакого следа. Вершина башни города возвышалась над всей местностью, безраздельно властвуя над ней, поэтому следующей молнии долго ждать не пришлось. Разбушевавшийся Зевс метнул свой заряд в не подвластное его воле паучье поселение, и всё повторилось снова: вспышка, потоки бушующий энергии стекающей вниз, да дымящаяся земля вокруг города. А затем молнии стали бить одна за другой практически без перерыва, стекая вниз будто по клетке Фарадея и впитываясь в дымящуюся землю.

Миг и ночь снова превратилась в день, только это не солнце вышло из-за пелены туч — это молния ударила в лес и тот вспыхнул будто из туч лилась не вода, а натуральный бензин, настолько сильно было пламя, охватившее сначала поваленные деревья, а затем и весь лесной массив, взметнув яростные языки пламени к бушующем небесам. Никогда бы не поверил, что зелёный, пропитанный водой тропический лес под проливным дождём может вспыхнуть, но так оно и было, и теперь в воздухе столкнулась две стихии — вода и пламя.

— Рок уходят!

Зубр дёрнул меня за рукав указывая на платформу, которая за то время пока мы любовались бушующей стихией, развернулась и стала удаляться в сторону города, в самый эпицентр бушующий стихии.

Они там что совсем с ума походили? Их же там сейчас зажарит! С другой стороны, весь этот ужас двигался на нас и максимум через минуту это у нас будет выбор или жарится от бушующей небесной энергий, или утонуть сметёнными неистовыми ливнем.

Честно говоря то, что открывалось сейчас перед нами, гораздо больше походило на мои представления об Апокалипсисе, чем то, что с нами произошло три дня назад в нашем времени. Буквально за пару минут полный штиль превратился в ураганный ветер, под напором которого было тяжело даже стоять, и эти молнии…

Я отлично помнил, что во время грозы нельзя стоять под одиноким деревом, но здесь никаких деревьев не было в помине, в этом случае, вроде, говорилось, что лучше лечь на землю, чтобы не возвышаться над ней слишком сильно, но тогда вожделенная добыча скроется от нас, она и так с каждой секундой удаляется всё дальше и дальше, хотя выбирая между жизнью и добычей я всегда выберу…

Бабах!

Я вздрогнул, пригибаясь, но поняв, что только что увидел, схватил Зубра за рукав и заорал, стараясь перекрыть рёв ветра:

— Бегом за мной!

Первый миг я подумал, что игра добралась до нас и сюда, и нас атакуют метеоритным дождем, но потом сразу понял, что это не метеориты, а град. Чудовищный, невероятный, такой какого не может быть, но такой который всё-таки существовал. Мутные глыбы льда, размером с пушечное ядро рухнули на паучье царство, и невероятная вуаль, закрывающая его, вся заходила ходуном, заколыхалась, как океан при восьмибальном шторме. А вот всё остальное окружающее нас пространство было к такому не готово. Взрыхлённая земля вокруг города, защищающая, отгораживающая его от бушующего лесного пожара будто подверглась атаке современных реактивных систем. Рыхлая земля вставала на дыбы, вверх взлетали фонтаны песка и комья глины, а ураган стремительно несся дальше прямо на нас. Вот он добрался до кладбища и первые гротескные градины ударили в сухие костяки, которые взрывались, будто в них прилетал артиллерийский снаряд. Обломки костей взлетали на десятки метров и разлетались во все стороны настоящей шрапнелью, и всё это двигалось на нас, а мы со всех ног неслись навстречу этому ужасу.

Нет, я не сошёл с ума, хотя убедить себя в этом мне сейчас труднее, чем несущегося рядом напарника, но что нам ещё оставалось делать? Мой наивный план спрятаться от дождя внутри одной из туш местных звероящеров вряд ли бы сработал. Несмотря на творящийся вокруг беспредел, я отлично видел, как их на куски разносит приближающийся природный Армагеддон. Вряд ли у нас есть хоть какой-то шанс пережить его без реальной защиты. Мы, конечно, неслись подняв над головой свои щиты, но, думаю, если с небес по нему ударит такая градина, то любого из нас просто вобьёт в землю вместе с щитом будто гвоздь с погнутый шляпкой.

Так что единственная реальная защита, которая была в пределах нашей досягаемости — это платформа, на которой засел долбанутый паук, изо всех сил подстёгивающий своих лошадок. Не знаю насколько эта платформа крепка, но на ней только что привезли несколько тонн звериных туш, так что какой-то прочностью она обладала. Осталось только добраться до неё раньше, чем стихия доберётся до нас.

Мы почти успели.

Ураганные ветер остановил хилых крысюков и почти остановил нас, когда небесная артиллерия пришла по нашу душу.

Костяк гигантского диметродона в пятнадцати метрах от нас взорвался, разрезая воздух острыми костяными осколками, и тут же градина ударила в землю ещё ближе, весьма чувствительно заставляя её содрогнуться, ударив нас по ногам, сбивая нас с шага, третья, разодрав воздушные пласты, ударила в трёх метрах от нас в груду звериных туш, расшвыривая их в стороны. Несколько приличных кусков ударили нас в бок, швыряя на землю. Ещё удар. Удар! Удар! Удар!

Земля сотрясалась, заколыхалась, будто была готова разродиться каким-то неведомым чудовищем. От первого удара нас опять подкинуло в воздух, от второго испарило половину тащивших платформу крысюков, от третьего, расплющило паука, снеся ему приличную часть тела. Одна из его отлетевших ног шлёпнула меня по лицу, что слегка приободрила меня, и добавило сил, чтобы вскочить, схватить Зубра за бронежилет, зашвырнуть его под платформу и запрыгнуть туда самому.

Крах! От удара града платформа содрогнулась, вжимая нас в землю с удвоенной силой.

Крах, крах, крах!

Осколки резанули кожу ледяными бритвами, и я, свернувшись калачиком, кое-как прикрыл голову щитом, попеременно то ругаясь матом, то молясь.

Крах, крах, крах!

До нас добрался дождь и молнии. Ливень в один момент залил каменистую землю, и по разрываемой градом водной стихии побежали электрические всполохи и искры.

Удар молнии, и груда тел в двадцати метрах от нас разлетелась в стороны дымящимися ошмётками, а по залитой водой земле побежали электрические змейки, уткнулись в наши тела, сковав спазмом мышцы с такой силой, что зубы захрустели, а перед глазами побежали разноцветные круги.

Внимание! Три единицы наноботов выведены из строя.

Я не обратил никакого внимания на прошедшие сообщения, расширившимися от ужаса глазами взирая на творящийся вокруг первозданный хаос. Висящая над нами платформа сильно ограничивала обзор, но и то, что было видно, вселяло священный ужас, воздействуя прямо на примитивные отделы мозга, когда-то управляющие нашими далёкими предками — мелкими обезьянками, прячущимися от грозы и молний под широкими пальмовыми листами.

А стихия не утихала, а только усиливала свой разрушительный напор, будто мы попали в самый эпицентр её мощи. Град, если можно назвать градом ледяных монстров, размером с боулинговый шар, забарабанил уже не отдельными выстрелами, а сплошным потоком, превращая всё окружающее во внутренности работающий камнедробилки. Звуки отдельных ударов слились в беспрерывный барабанный грохот, гул артиллерийских приходов и рокот девятибалльного землетрясения, ощущаемого не только ушами, но и всем телом. Убийственный ветер, густо замешанный на наэлектризованной влаге и миллионах ледяных осколков, бил в наши тела со всех сторон, будто слетевший с катушек рестлер, в клетке для боёв без правил.

Слава всем богам, даже этому долбаному Зевсу Громовержцу, весь этот кошмар, как быстро начался, так быстро и закончился. Ливень, гроза и град, превращающий землю в месиво из грязи, переломанных растений и остатков тел не успевших спрятаться от стихии насекомых и зверей, ушел дальше, в ту сторону, откуда мы пришли.

Я попытался облегчённо вздохнуть, но навалившийся сверху тяжесть переродила облегчённый вздох в стон умирающего дистрофика. Не знаю на каких принципах действовала летающая платформа, но лёжа под ней, я ощущал себя так будто на меня сверху накидали десяток матрасов: вроде бы давит и мягко, но при этом ни вдохнуть, ни охнуть. Подождал ещё с минуту, давая разрушительной стихии отойти подальше, не хватало только словить по кумполу последний залётной градиной. Кое-как выполз сам, вытащил Зубра, который, кажется, начал очухиваться после удара.

За прошедшие несколько минут на землю вылилось много воды, но вся она превратилась в густую наполненную осколками костей жижу. Хорошо, что была платформа. Её поверхность была практически чистой, при этом она была залита лужами воды и осколками градин. Быстро согнал ладонями лужу побольше, всосал в себя с пол-литра, отнёс пару горстей Зубру влил воду в его полуоткрытый рот. Напарник закашлялся и открыл глаза. Нормально, вроде живой. Осмотрел себя и его. Много ссадин и мелких рассечений, но серьезных ран не увидел. Попил ещё, утоляя вернувшуюся жажду, подтащил к себе половину градины, лежавшую на краю платформы. Всегда думал, что град должен быть круглый, но это чудовище было кривое и косое, кочковатое и шишковатое, будто слипшееся из нескольких десятков градин, каждой из которых хватило бы чтобы пробить голову человеку.

Налюбовавшись на это чудо, помог Зубру встать, подтащил к платформе, где дождь налил новую лужу живительный влаги. Перегнулся через край, дотянулся до трупика паука. Одну часть тела ему снесло напрочь, но больше в него ничего серьезного не попало, лишь посекло осколками, превратив хитиновый панцирь в решето. Но даже в таком виде он показался далеко не бесполезным. Луч сканера заметался по полутушке, отмечая на ней сразу три места. Засветился конец одной из лап и две чешуйки на истерзанном теле паука. Затем луч соскочил с него на платформу, забегал по ней, сканируя, но информации почему-то выдать не смог.

???

Ранг???

Но все же выделил на ней два места: один на торце платформы, а вторым он отметил канат, за который платформу тащили погибшие крысюки. И он, и странный протез, заменяющий пауку конец передней лапы, тоже выдали одни вопросы, ни на йоту не продвинув нас в понимании, что это такое.

А вот чешуйки и извлечённый из торца платформы артефакт браслет опоздать смог.

Одна из чешуек оказалось интегрируемым в тело регенератором, ускоряющим заживление внешней оболочки и внутренних повреждений на десять процентов. Вторая мало подходила людям, ведь была сделана для тех, кто обладал внешним скелетом, который она делала на десять процентов прочнее. Сомневаюсь, что, если кожу сделать на десять процентов прочнее — это как-то поможет в сражение с монстрами, разве что комары с непривычки пообломают свои мерзкие хоботсы, при попытке добыть моей многострадальный кровушки.

Изъятая из левитирующей платформы хреновина, похожая на упрощенную схему ДНК, заставила ту грохнуться на землю, по чистой случайности не отдавив нам ноги. Мы сразу же предположили, что это какой-то элемент питания, что подтвердил и браслет:

Топливный элемент. Предполагаемая мощность 88ПД.

Что это за обозначение ПД не расшифровывалось, и где это узнать не ясно, да и не до этого. Пока дождь не прекратился, под его покровом, я хотел поближе подобраться к городу. Пришлось помучаться, отделяя непонятный канат от платформы, который больше напоминал оплетенный черными пластиковыми лентами электрический кабель, но после того, как мы отчаялись выдрать его из платформы силой, толкнули его в обратную сторону, тот с тихим шипением выпал наружу, как до этого выехал и выпал топливный элемент. Что-то с этим канатом было не так, ведь мы пробовали сдвинуть платформу просто толкая ее, но не сдвинули ни на миллиметр, а вот схватившись за этот канат спокойно протащили ее на десяток метров. Размышление на эту тему мы отложили на будущее, а сейчас свернув его в бухту, закинул на плечо и махнул рукой:

— Пошли, время тикает.

Никогда не бывал в местах, называемых тропиками, но из книг и видосов знал о разрушительный силе тропических штормов, но никогда не представлял себе, что результаты пятиминутного буйства стихии могут быть настолько разрушительными. Вокруг нас, в принципе, и разрушать-то было нечего, но то что было, смело до основания, перемешало, переболтало и залитло грязью, превращая кладбище животных в болото с лужами воды, грязевыми кочками, и многочисленными выбоинами, оставленными нереальным градом. Впрочем, твёрдую почву пролившаяся вода размочила не слишком глубоко, поэтому мы хоть и месили грязь ногами, но идти получалось, пусть спотыкаясь на ямах, прячущихся в мутных лужах, но достаточно споро, поэтому я слегка удивился, когда при очередном шаге провалился в яму по самую грудь, еле успев выставить руки, чтобы не провалиться дальше, а затем, несмотря на то, что по грудь находился в воде, резко вспотел от ужаса, когда понял, что вода в районе ног горячая настолько, что чуть ли не кипит. Хорошо хоть Зубр не замешкался, схватил меня за подмышки, вытаскивая наружу. Видимо поторопиться его заставил мой испуганный вопль, но воплем я не ограничился: стоило мне зацепиться ногами за край невидимой ямы, я схватил его за шкиряк и не тратя время на лишние слова поволок от этого места подальше.

Вовремя.

Зашипело, забурлило и из ямы, в которой я только что искупался, земля исторгла фонтан кипящей воды, взлетевший в небеса, минимум метров на пятнадцать, после чего вся эта прелесть рухнула на нас сверху. Щиты спасли от радикальных ожогов, но обрызгала нас кипятком знатно, заставив морщиться от боли и опять заниматься бесперспективным делом по придумыванию новых матерных слов.

— Ыкхбллля! Сука! Ничего не придумывается! Жжет то как! Валим отсюда!

Ш-ш-швах!

В трех метрах от нас здоровенная лужа вмиг всосалась в землю, которая через миг разродилась еще одним фонтаном, слава богам, упавшим не на нас.

Долбанный дождь! Из-за разлившейся повсюду воды, мы вдруг оказались на минном поле: жерла крупных гейзеров кривыми наростами торчали из-под нее, а вот мелкие скрывались полностью, грозя в любой момент взорваться у нас под ногами.

Свариться в живую у нас не было никакого желания, так что желание обойти город в попытках исследовать его со всех сторон, пришлось отложить до лучших времён и вернуться назад к платформе, оттуда уже по прямой отправиться к паучьему городу. Не знаю, какое зрение у пауков, но очень надеялся, что тьма, навеянная непроглядными чёрными тучами и продолжающий лить дождь, скроют нас до того момента, когда кто-нибудь из Арахнидов окажется в пределах удара нашего копья.

С каждым шагом, приближающим нас к логову местной паучьей цивилизации, сердце стучало всё сильнее, однако он встретил нас на редкость равнодушно: никакой делегация с хлебом и солью, или даже просто стражей вокруг города не оказалось. Скрываясь за холмами грязи, в которые превратились груды выпитых пауками звероящеров, мы добрались буквально на расстояние вытянутой руки до паутинового шатра, но так никого и не увидели. С такого расстояния это здание-город просто впечатлял, как и впечатлял скрывающий его полог, на котором не осталось ни единого следа ни от молний, ни от невероятного града, который скатился вниз и теперь грудами лежал у его подножия.

Сплетающая его тончайшая паутина, мириадами алмазных нитей цеплялась за каменное основание, поднимающегося из-под земли скального выступа, и уносились в небеса, волнами поднимаясь к самой вершине. Насколько нам было видно, полог был сплошной без разрывов и как, спрашивается, нам попасть внутрь этого гигантского сооружения? Попытаться прорубиться сквозь него? Ну так его не взяли ни молнии, ни удары ледяных метеоритов, разносящих всё за своё пути, поддастся ли он ножу — это вопрос, может и подастся. Но, насколько я помню, смысл путины у пауков в том и состоит, чтобы ловить добычу и дабы передавать сигналы о попавшейся добыче своим хозяевам. Не думаю, что эта паутина была создана именно с этой целью, скорее это защитный купол, но никто не говорил, что она не может передать сигнал какой-нибудь местный страже, если я начну пилить её своим ножичком. Конечно, эти сигналы могут сбить потоки воды, стекающие по пологу вниз, но я бы на это не рассчитывал. Надо поискать вход, ведь откуда-то взялся тот паук на платформе, да ещё с десятком крысиных скакунов. Думать о том, что вход может как вырасти среди сплошной стены, так и зарасти обратно, пропустив сквозь себя эту процессию, мне не хотелось. Я опять махнул головой Зубру, и стараясь слиться с местностью перебежками начал двигаться вдоль стены. Была она кривая, как моя судьба в последние три дня, но мы держались как можно ближе к ней, пробираясь согнувшись, короткими бросками и со стороны, с копьями, дубинками и щитами, мы смотрелись, наверное, как настоящие дикари, при набеге на соседнее племя, тем более все наше обмундирование было и по виду и по ощущениям, как окружающее нас грязевое болото.

Эта нехитрая стратегия принесла плоды, не прошло и пяти минут, как мы нашли то, что искали. Покрывающий город полог пошёл волнами, будто съехавшее одеяло, сползшее на землю несколькими мягкими складками, закрученными неведомый силой, образующей нечто похожее на те уютные гнёздышки, которые все дети делали из постельных принадлежностей сооружая себе из них домашний шалаш. Широкое овальное отверстие наполовину было скрыто этими складками, нависающими сверху и защищающими вход от непогоды. Но и здесь опять никого видно не было, лишь два плотных кокона висели не касаясь мокрой земли по бокам от него. Кто находится внутри них, догадаться было несложно, думаю это как раз и есть та стража, которую я высматривал всю дорогу, но почему они в таком странном виде, и они ли это вообще? Может у расы Арахнидов вообще нет такого понятия как стража? А может тут у них нет естественных врагов и все их так боятся, и обходят стороной, что в страже нет необходимости? А может это всё-таки стража, но она чурается влаги и скрывается от дождя в индивидуальных каморках? Задавать вопросы можно долго, ответы на большинство из них мы так никогда и не узнаем, так что придется действовать, как в том анекдоте: чего тут думать? Трясти надо.

— Прикрывай, — тихо выдохнул я, и выставив перед собой меч вступил на покрытые паутиной камни. Та мягко вспыхнула во тьме, голубоватая вспышка разбежалась в стороны от моей ступни постепенно истаивая и исчезая. Я замер с поднятый второй ногой, но реакции на наше вторжение не последовало. Не завизжали сирены, не загрохотали тревожные барабаны, полчища пауков не атаковала нас со всех сторон. Второй шаг, та же вспышка, исчезающая в паре метрах от моей ноги. Я снова постоял и снова ничего. Ладно, так можно до самого отбытия проваландаться. Пять быстрых шагов к ближайшему кокону, зависшего на уровне моего лица, перехватить меч двумя руками, и со всей дури врезать снизу вверх по самому отвисшему участку кокона. Когда я разбирал арахнида воина, прибывшего в наше время, я увидел, что брюхо паука защищено гораздо слабее чем спина. Если там броня достигала трех сантиметров, и практически не поддавалась никакому оружию, то вот на пузе та была на порядок тоньше и мягче. Теперь оставалось надеяться только на то, что паук внутри кокона, если он там, конечно, есть, не загорает развалившись на спине и мотая лапками в воздухе…

На спине он не лежал, остро отточенное жало меча с большим трудом пробило паутинный кокон, хрустнуло о что-то уже внутри него, а затем, уже почти не встречая сопротивления, мягкого вошло дальше, минимум наполовину своей длины. Раздалось яростное шипение, и кокон перед моими глазами пробили два лезвия, весьма похожих на тонкие, зазубренные, слегка изогнутые косы. Хорошо, что я не стал атаковать кокон спереди, а то сейчас висел бы насаженный на эти хреновины, как сочный барашек на шампурах. Я подналёг на меч изо всех сил, поднимая его все выше, не давая членистоногому слезть с него, и задёргал им изо всех сил из стороны в сторону.

Подскочил Зубр всаживая навершие копья между двух лезвий, видимо попав тоже во что-то жизненно важное и горячо любимое самим пауком, так как кокон заходил из стороны в сторону ещё сильнее, вздыбился, так что стали отчётливо видны выпуклости, куда упирались его ноги, в тщетных попытках поднять тело, снять его со смертельного железа, но я не позволил этому свершиться, подняв его до упора вверх, будто стяг на флагштоке, несмотря на то, что зверюга весила килограмм шестьдесят-семьдесят, никогда бы не подумал что способен на это, но адреналин, бурлящий в крови творит истинные чудеса.

Минута, другая, третья, и тварь перестала сопротивляться, её ноги подогнулись, и она всем весом насадилась на меч, наконец, проломивший прочную броневую пластину и вышедший из спины членистоногого.

После совершённого сердце у меня колотилось как бешеное, а руки дрожали, но я всё равно кивнул на второй кокон и просигнализировал Зубру:

— Поехали.