Игра начнется в понедельник

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

АВГУСТ,2016 г.

Жизнь без Фохтина. Какая она? Не знаю. Не скажу, что я успокоилась, ведь внутри до сих пор при воспоминании о нем все болело тоской. Но с другой — в голове засело набатом «Купил. Предал. Не прощу». И не прощала. Хотя он предпринял попытку. Через неделю моего бегства он заявился в студию, чтобы поговорить. А я, решившая, что не хочу выяснять никаких отношений, послала его ко всем чертям. Сама ввязалась в это, теперь сама расхлебывай. Привыкла к человеку, влюбилась, как дура, а теперь противно. Нет, не он противен, а я сама себе и за свое поведение, и за свою идиотскую глупую веру в то, что из этого может что-то получиться.

Хотя, если бы не Фохтин, я бы так и не решилась бросить работу. У меня была мастерская, что в моем понятии было бесценно, как и этот опыт, что у нас с ним получился.

Вот тут-то и искала спасение. Завела себе небольшую кухоньку с холодильником и микроволновкой, притащила постельное белье, принадлежности для гигиены и даже некоторые вещи. Легче работалось ночью, поэтому дома появлялась очень редко. Мама до сих пор пропадала на даче, а отец изредка заглядывал, чтобы убедиться, что единственное чадо не извела себя, или не выжило из ума совсем.

А в работах своих, которых было не много, я выражала свое внутреннее Я, запечатлев его в каких-то совершенно не мыслимых и даже жутких образах. Они приходили как раз ночью. А днём, поспав часа четыре, я садилась за заказы. Их тоже было не много, но деньги были не лишними. Вот, например, одна знакомая с бывшей работы захотела свекрови подарить набор глиняной посуды. Я даже пожалела, что не сделала цену выше, так легко она согласилась. Или вот садовая нимфа из глины, которая скоро украсит сад одного из столичных домов.

Мою меланхолию однажды нарушил набег Марины, которая приезжала в город с мужем. Правда, не решились мы провоцировать правоохранительные органы, отделавшись двумя полукультурными днями, проведенными вместе. А потом она сосватала меня за Лондон, вытащив из привычной среды. Это было пару недель назад. Провела культурную программу по достопримечательностям, музеям и выставкам. За четыре дня я обогатилась духовно на целый год. И снова за глину, пока есть подпитка. И пальцы оживали, и отключалась голова, так как делала я это все на автомате. А самое страшное, мне даже не хотелось выходить из мастерской. За лето я так и не получила достойного загара, оставшись бледной мокрицей.

— Да, Мариша — ответила я на вызов, вытерев руки о передник.

— Я даже спрашивать не буду чем ты занята…

— Потому что сама знаешь, что я в мастерской. Творческий процесс.

— А моя компания ему не помешает? — поинтересовалась подруга

— Если есть конкретные предложения, то сыпьте, госпожа Мэдисон.

— Посралась я со своим муженьком. Нужен совет и хороший собутыльник.

О, нет! Только не пить! Нет, не так! Пить, но только не с Маринкой.

— Надеюсь, онлайн? — уточнила я на всякий случай.

— Нет, на этот раз я тебя не пощажу — хмыкнула она, вспоминая, как мы в последний раз через видеосвязь пытались напиться — Я в самолёт уже сажусь.

— О, ну перед фактом поставить — это святое. Что, мне за вином бежать?

— Не, Дашунь — придумала она мне новое уменшительно-ласкательное имя — Лучше что покрепче.

Несколько часов у меня в запасе было, поэтому я продолжила работу. Ночь ведь на дворе. А с утра-пораньше, в аэропорт, встречать нерадивую.

Долго в такси слушала ее причитания по поводу умственных способностях ее суженного-ряженного. Поддакивала, чтобы проявить женскую солидарность. А уже в гостинице, где она пожелала остаться в номере, который постоянно бронирован на них, накачала валерьянкой и уложила спать. А что? Покруче всех этих навороченных средств будет. И проверено, и эффективно!

Появилась она у меня ближе к вечеру, помятая, с опухшими глазами. Нет, я конечно, не против общения с подругой, но растягивать пьянку на несколько дней, превращая ее в запой, была не готова. Поэтому тихонько под хорошую закуску баловалась вином, когда Маринка влила в себя две бутылки.

— Нет, главное, за столько лет ни одной претензии, ни одного словечка, а тут вдруг, видите ли, я себя запустила. А он вообще что делает для того, чтобы я хотела выглядеть хорошо? — причитала Мэдисон.

— Работает — вздохнула я, понимая, что скоро усну.

— Вооот! — протянула Марина — А мне работать он не дает. Иногда возникает ощущение, что я у него вместо декоративной куклы.

— Возраст — вздохнула я — возраст у нас на кукольный уже не тянет, Мариш.

— Психологиня хренова — фыркнула она.

— Ну, а кто еще тебе скажет правду, как не я?

Мы еще долго философствовали на различные темы, которые в этот вечер крутились в основном вокруг мужиков и отношений. Маринка позже переключилась на мою личную жизнь, которой после расставания с Фохтиным не было.

На следующий день от моей неугомонной подруги поступило предложение посетить салон красоты и прекратить пить в одиночку.

— Нет у меня денег ходить по салонам — возразила я.

— А у кого они есть? А! У меня — воскликнула Марина.

— Иди ты в задницу со своими деньгами. И так по Лондону меня таскала за свой счет.

— А ты думаешь, я тебе просто так их дам? Нет, я у тебя куплю что-нибудь. Ну, например — она оглядела скульптуры — вот эту жутко-красивую пигалицу. И тарелочки хочу. Те, что гжелью расписаны. Четыре!

— Ага, а еще заверните мне половинку вот этой вазочки. И можно вот эту вещицу. Она, надеюсь, свежая? — передразнил а я ее.

— Не, эту не хочу! Не мое! Ну, так что? Продашь?

— Хоть все забирай. У меня с ними место скоро закончится в мастерской — согласилась я.

И опять же, вот просто так прийти в салон и сказать «Здравствуйте, сделайте меня красивой» нельзя. У каждого приличного заведения имеется своя запись, свое расписание. Но, как оказалось, для Марины не было ничего не возможного.

— Здесь хозяйка одна из бывших Фохтина — поделилась она информацией.

— А ты их всех знаешь? — уточнила я.

— Детка, я была одержима им. Конечно, знаю!

И если я при Фохтине посещала именно его, то получается, что с ней, с этой пигалицей, он общается. Ревность? О, нет! Только не это!

По пути домой, заскочил и в парочку бутиков, чтобы выбрать наряд в клуб. О! Марина это дело сразу обмозговала. Разговоры душевные — это хорошо, но лучше провести терапию вне четырех стен.

— Дариночка — окликнул меня знакомый голос, когда мы уже выходили на улицу. Обернулась. Ко мне на всех парах летит Зоя Карловна, волоча в руках пакет из магазина, или как модно сейчас говорить, бутика.

— Добрый день! — поздоровалась я с женщиной, которая чмокнула меня в щеку, а потом перевела взгляд на Марину — А эта вертихвостка что здесь делает?

— И я Вас рада видеть, Зоя Карловна — натянула улыбку подруга.

Я так понимаю, что в свое время Марина проверку не прошла. А может, воспоминания какие-то остались неприятные. Но вот то, что в них прям читалось явное желание вгрызаться друг к другу в глотки, даже я смогла уловить.

— Я думала, Дариночка, круг общения у тебя поприличнее.

— Ну, до Вас святош мне далековато.

— Марина — одернула я подругу — Иди, я тебя догоню.

Вот, теперь немного поспокойнее и никто не хочет никого убить.

— Как там Максим? А то давненько не звонил — сразу подобрела женщина.

— Максим? А Вы не в курсе? — удивилась я — Мы расстались.

— Как? — опешила она — Когда?

— Практически после того вечера, когда ужинали у Вас.

— А он мне ничего не сказал. Мы с ним после этого даже виделись.

— Ну, значит, это не такое важное событие, чтобы делиться с близкими — пожала я плечами.

— Ерунда! Помиритесь ещё.

— Не уверена, но все равно рада, что познакомилась с Вами и Натальей Степановной. Передавайте ей большой привет!

Прощаться было тяжело. Не в том смысле, что я буду по ним скучать. Ситуация была не самая аховая. Вроде остаюсь в их глазах не самым хорошим человеком. А не все ли равно? Детей нам вместе не крестить. Чего же тогда переживать?

А мне кажется, что переживала не по поводу нашего чистого прощания, а из-за того, что Максим не сказал своим родным, с которыми меня же и познакомил, что у нас все закончилось. Чёрт! Фохтин снова затеял какую-то игру? Да что ж я во всём вижу подвох? Мужику может было некогда. Или вообще, я просто не достойна того, чтобы напоминать обо мне своим родным. Ладно, проехали! Ведь проехали же?

Ночной клуб, который выбрала Марина для нашего сегодняшнего отдыха, был самым дорогим в городе, и попасть просто так сюда было не возможно. Но это ведь Марина. Есть чему поучиться, тем более, что моему характеру такая черта не повредит. Я ведь хочу чего-то добиться в своей жизни? Вроде, с утра было такое желание. А сейчас оно резко сменилось пометкой «Напиться». Да, не скажу, что это облегчало что-то, но главное, на время можно было забыться.

И по-моему, единственное о чем я жалела в этот вечер, что по совету Маринки решила обуть шпильки. Привыкшая к плоской обуви, чувствовала себя на каблуках, как корова на льду. Тем более, что ноги после полуторачасового отплясывания на танцполе гудели страшно. А ещё алкоголь бил по мозгам так, что стоять на них было не возможно. Но пару мужиков на них я все таки смогла привлечь.

Ну, а что? В салоне мне кроме массажа и некоторых косметических процедур, сделали укладку и макияж. Ну, и с нарядом Маринка угадала, посоветовав мне отдать предпочтение конической юбке в крупную складку и облегающему светлому топу.

Терапия, по-моему, начинала действовать. На все было похер. НА ВСЕ! А завтра, на сколько мне было известно, единственным желанием будет, дожить до следующего дня, не умерев от похмелья. Получится ли? Не знаю. Главное сейчас весело. И мы уже сидим на бортике облюбованного когда-то фонтана, делясь бутылкой вина, которая достаточно быстро пустеет.

— Так-с — изначально перед глазами появились грязные туфли, потом уже форменные штаны, куртка с погонами, только количество звёзд я так не разобрала на погонах — Кто это тут у нас?

— О! А я тебя помню — заплетающимся языком оповестила Марина, обращаясь ко второму менту.

— Ааа! — протянул он — Старые знакомые! Паша жди, мне звоночек нужно сделать.

Трубку не брали. Четыре утра, какой дурак будет бодрствовать? Ну, если ты, конечно, не пьянющая тётка из клуба или не мент на дежурстве.

— Да-да! Они самые! — донеслось до моего пьяного слуха — Максим Викторович, что мне с ними делать? Ага! Ага! Понял! Все хорошо!

Порыв обматерить Фохтина был сильнее, нежели страх перед тем, что я выхватываю телефон у полицейского.

— Не смей даже за нами приезжать, козел!

— И тебе доброе утро, Дарина — голос немного раздраженный — Давай, позже поговорим. Верни телефон офицеру.

— Сволочь, Фохтин! Не приезжай, а то я тебе…я тебя — в голове прокручивались варианты страшной расправы — Я тебя за глаз укушу.

Искренний смех в трубке начал меня раздражать ещё больше. А ведь на завтра будет стыдно.

Полицейский изъял свой аппарат и посоветовал умыться в фонтане. Я потянулась к прохладной воде, чтобы последовать его совету, но, не удержав равновесие, свалилась прямо туда. Холодно. Мокро. Не приятно. И это начало меня здорово отрезвлять.

— Я Вас сейчас обоих на пятнадцать суток закрою — пригрозил второй мент. И когда я окончательно начала окоченивать, перед парком притормозил автомобиль. Красивый такой, серебристый. Правда, на тот момент, кроме этих характеристик я больше ничего не могла сказать. Если это Фохтин, я может хоть рожу ему расцарапаю, хотя сейчас желание возникало только одно — спать.

Но, из машины вышел совершенно другой мужчина. Высокий, худощавый, с выразительной внешностью и зелёными глазами. Значит, разбираться с нами поручили Арсению. Испугался, что я, действительно, покусаю его? Потом уколы делай от бешенства.

Марину он доставил в гостиницу, где проследил за тем, пока она ляжет спать. А я уже начинала встречать рассвет, сидя на заднем сидении автомобиля. Голова начинала проясняться, хотя не чувствовала себя трезвой. А ещё хотелось спать.

— Вас куда отвезти? — поинтересовался Сеня.

— В мастерскую — дала я отмашку.

— Что же вы отмечали?

— А разве для дружеской попойки должен быть повод?

— Думаю, что нет. Но второй раз попадаться полиции, это…

— Это нормально. Адреналин и все такое.

В мастерской я приняла прохладный душ, чтобы облегчить свои страдания, даже с унитазом пообнималась, избавляясь от избытков алкоголя.

— Вот чай с лимоном — вышла я из своей крохотной ванной. Арсений возился на кухне — Выпейте, будет легче.

Легче будет, если я смогу избавиться от постоянного присутствия Фохтина в своей жизни. Но чай выпила, даже помощь от Сени приняла, когда он отвёл меня уже на расстеленный диван.

— Не уходи — попросила я.

— Мне на работу скоро.

Я немного подвинулась, освобождая ему место.

— Лишний час-два поспать не помешает. Ложись.

Он немного замялся. Мальчик! Замечательный мальчик с горящими глазами, который безумно вкусно пахнет, что я не удержалась и положила голову на его плечо. Снова напрягся. Да, что он такой зажатый?

— Не буду я приставать — шепчу — Расслабься.

— И не провоцируйте тогда — улыбнулся он. И что-то как стукнет в голову…я просто его поцеловала. Идиотка!

— Дарина — отстранил он немного меня — Не нужно. Не сейчас.

— Почему? — не поняла я, даже обижаться хотела.

— Вы об этом будете потом жалеть.

— Поверь, голова сейчас моя соображает, что делает.

А соображает ли? Вроде! Буду ли я жалеть? Возможно! Но сейчас мне это нужно. И Сеня нужен. И его губы, чужие и непривычные, и руки, немного не смелые, но волнующие, и его тело, которое подмяло меня под себя…

— Что же ты творишь, дурочка? — целует он скулы, шею — Ты жалеть будешь.

— Не буду! Молчи, просто молчи.

И он молчал, подчиняясь зову природы, нежно, аккуратно, словно я не девушка, а хрупкое хрустальное создание, с которым нужно обращаться осторожно. И голову заставлял терять, и плавиться от удовольствия, и впиваться ногтями в кожу. И засыпать на его плече было приятно.

Проснулась от копошения рядом. Голова раскалывалась, но желания сдохнуть пока не чувствовала.

— Уходишь? — уточнила, когда его немного расцарапанная спина скрывается за тканью рубашки.

— Нужно на работу. Ничего, что я воспользовался твоим душем?

А разве только душем моим ты сегодня воспользовался?

— Да, пожалуйста — приняла я позу «звезды». И как себя сейчас с ним вести. Я же себе обещала не жалеть. И делать вид, что ничего не случилось, как-то было не правильно.

— Сегодня Максим Викторович прилетает, нужно кучу работы переделать до его возвращения.

А! Вот оно что! Фохтина просто не было в городе. А ты, дура, сразу вешаешься на других мужиков. Или дать нам ещё один шанс?

— На свидание пригласишь? — делаю свой выбор, предоставляя решать мужику.

— Я позвоню, хорошо? — увиливает он от ответа, целует в щеку и сваливает восвояси.

Ладно, лапуля, смотри сам. Мне пока не до этого. Мне пока тяжело сейчас думать о чем-то кроме того, на сколько мне сейчас плохо.

Ближе к вечеру звонит Марина, которая, видимо, тоже только оклемалась.

— И как я оказалась в гостинице?

— Давай поужинаем и я тебе все-все расскажу.

— Добро! Только давай, ты ко мне. У меня никогда такого похмелья не было.

— Ой, не говори. У меня тоже. Даже совет твой понадобится.

Муки совести не отступали, как и ощущение, что я натворила что-то не хорошее. Хотя почему не хорошее, мне, например, было очень даже. И когда Маринка услышала мою историю, даже немного присвистнула.

— Нормально так-то. Наш пострел везде поспел.

— Вот только издеваться не надо. У меня тут судьба решается — вздохнула я, ковыряясь в своей тарелке.

— Ну, а что ты хотела? Он потерян. С одной стороны Максим, которого он боготворит. С другой — ты, вся такая аппетитная и волнующая. Его тоже понять можно.

— Но я уже давно не с Фохтиным.

— А в его сознании ты навсегда останешься, как женщина его шефа. И если он спит с тобой, он считает, что предает его.

— Психологиня хренова вспомнилась мне фраза Маринки — А мне-то что делать?

— Жди! Позвонит, хорошо, нет, может, тоже хорошо! Это, как карта ляжет.

И вибрация телефона, лежащего на столе, заставила меня напрячься. Сеня…Ну, Арсений, давай всё решим!

АВГУСТ, 2016 г. (II)

Впервые в жизни Арсений себя чувствовал виноватым. А все из-за этой девушки. Надо же было так вляпаться. Если Фохтин узнает, он не простит. Мало того, что попрет с работы, так ещё и волчий билет закажет в приличные компании.

Знал ведь, что рискует, и один чёрт набрал ее.

Не сказал бы, что в постели с ней испытал нечто особенное, чтобы зацепило, да и вообще, она в этот момент была все ещё пьяна. А его тянуло. Даже скулы сводило от желания снова с ней встретиться.

А ведь зарекался же когда-то не иметь ничего общего с ней. Дарина ещё тогда, в торговом центре в день вынужденного их знакомства, ему понравилась. Даже не задавался вопросом, чем она заманила Максима Викторовича. Там энергетика бешеная, и девушка красивая. Даже если кто-то думает по-другому, то просто с ней не общался. Не похожая на других. И сорвался. Вот так легко поддался на ее чары. А что теперь делать?

И уже ругал себя за это свидание, которое сам же назначил, и даже попытался вести себя нейтрально отчуждённо. Но возможно ли это с ней, когда глазки горящие пожирают тебя взглядом? Когда каждый жест вызывает вибрацию во всем теле? Когда просто хочется ее слушать.

А ещё хочется просыпаться рядом. Вот так вот, сонно, нежно, кутаясь в одно на двоих одеяло. И это ни с чем не сравнимое чувство уюта и дома. А рядом девушка, которая вполне гармонично впишется ролью хозяйки в его квартире. Какие-то далёкие отголоски детства, которые постепенно въедаются в память, возвращая на несколько лет назад…

Мама с папой, которых он уже совсем не помнил, бабушка с морщинистыми руками и лицом, ее спокойный голос и добрые глаза. А потом детский дом. А этих воспоминаний он боялся. Родители погибли, когда ему было всего шесть, через пять лет умерла бабушка, и он вынужден был попасть в среду, где такие же одинокие озлобленные подростки пытаются занять свою нишу в этой жизни. И они идут по головам, чтобы достичь своей цели. Вот и столкнулся маленький Сеня с жестокой реальностью. Лучше бы он сам умер. Но нет. Ему просто пришлось стать таким же, как и окружающие его люди, иначе ты просто становишься для них кормом.

Именно поэтому он старательно это пытался стереть из своей памяти, да и не рассказывал никому. Но вот с Дариночкой поделился. Нет. Не для того, чтобы его пожалели, ведь жалость он ненавидел. Скорее всего, чтобы она поняла, почему он именно такой. Хотел найти родную душу. Только могла ли его понять девочка, выросшая в любящей семье? Наверное. Это же Дарина. Или ему просто хотелось в это верить.

Из-за своими метаниями сам не понял, как она начала завоевывать территорию: зубная щетка в ванной, пиджак в комнате на вешалке, постельное белье в цветочек. А еще хоть и редкие, но вкусные ужины, которыми она иногда встречала его с работы. И он, Арсений, снова таял. Настоящий дом.

Тяжелее свои эмоции было скрывать на работе. Не хотелось рушить то ощущение внутреннего удовлетворения, которое он себе создавал. Да и проблем с Фохтиным не хотелось. Почему? Боялся! Боялся быть уволенным. За работу, как и за Mаксима, Сеня держался двумя руками, ногами и вообще всеми частями тела.

— Что-то вы, Арсений, в последнее время нерасторопный. Неужели влюбились? — поинтересовалась Милена. В своей компании женщин Фохтин не держал. Это был его принцип, которым он поступился ради одной. Милена Войтенко попала к ним, как говорится, по знакомству, нарушив тем самым и второй фохтиновский принцип. Но юристом она была превосходным и преданным, как кошка. Хотя могут ли женщины быть преданными? Но за это Максим Викторович платил ей баснословные деньги.

— Вот из-за этого Ты единственная женщина в компании — буркнул шеф.

— Скучные вы, мальчики.

— Милена Юрьевна, моя личная жизнь никак не должна касаться вашего прекрасного носика — процедил он. Как заноза эта Войтенко. Когда она не появляется, в офисе намного спокойнее. А когда Дарина ушла от Фохтина, появляться она начала чаще. Конечно, это было связано с новым проектом, но что-то Арсению подсказывало, что не только. Хотя это ведь не его дело. С приходом Дарины Фохтин перестал заниматься тиранией, всё чаще пораньше сваливал домой, и по ночаи не названивал, потому что до сих пор в офисе, и ему срочно понадобилась помощь. Или в три ночи ему не нужен костюм, так как свой он облил кофе, а домой ехать далеко. Выполнял все капризы беспрекословно.

А вот когда Дарина ушла… Арсений сразу это понял. Нет, Фохтина из клуба в пьяном состоянии он не забирал. В этом смысле Максим лица не терял. Он начинал работать. А если работа он, то все-все вокруг тоже начинали вкалывать. Ведь осатаневшего Фохтина боялись больше дьявола. Маленькая оплошность, и ты уже на улице с волчьим билетом. Вот только поэтому возникал страх перед тем, что Максим узнает.

— Так, господа, брейк! Понимаю, мы все сейчас устали и на взводе. Если через три дня наш контракт будет подписан, обещаю всем премию — вступил Фохтин между желающими разорвать друг друга подчинёнными.

— Думаете, премия тут поможет? — заявила Милена.

— Даже если Вам на поездку в Милан на шоппинг хватит? — усмехнулся мужчина.

— А меня Вы ещё не заинтересовали — фыркнул Сеня.

— Свозишь свою девушку на море.

— На неделю?

— Арсений… — поджал губы Фохтин.

— Пять и не днем меньше — начал торговаться Сеня, но быстро получил одобрительно отмашку.

— Значит, работаем, господа — а сам думал, как бы сократить мини-отпуск помощника. Это же пять дней обходиться самому. А он уже отвык. А может, Дарину в охапку и тоже устроить небольшой отдых? Вариант!

Надежду на то, что она всё равно перебесится, Фохтин не терял. Почему? Да он был безумно самоуверенным засранцем. Просто пока времени не было на то, чтобы перед ней извиняться и бегать за ней. Да и не в его это правилах. Но, они ведь существуют, чтобы их нарушать. Некоторые женщины этого стоят. Хотя он изначально был о ней совершенно другого мнения. Но опять же, она сумела его поменять.

Маленькая ведьма. И послала ведь так красиво: «Когда ты сможешь сформировать свое вранье во внятную речь, я возможно, выслушаю». Возможно…

Отступил. Дал время остыть. Ох, не нужно было. Ох, не нужно! Под натиском она бы точно сдалась. Но ведь и пугать не хотелось. Сложные существа эти женщины. Могут так потоптаться по тебе, что сдохнуть захочется.

Была одна такая. Королева. Нет, фамилия у неё была такая. Королёва. Она ворвалась в офис начала орать, чтобы он, Фохтин, оставил ее мужа в покое. Наверное, у него судьба такая — западать на замужних.

А он и не собирался ни к кому лезть. Прессинговал, конечно, одну конкурирующую фирму. Почти сожрал. И тут появилась Она. Вся такая строптивая, сладкая. Только орала, как потерпевшая, и с кулаками на него бросалась. Вот и стал Фохтин донимать ее своим вниманием. Держалась недолго, но и сдалась красиво, словно у нее не было другого выхода. И понеслось… Она такое вытворяла в постели, что от одного взгляда на неё можно было кончить. И пользовалась этим в свою выгоду. Взяла с него слово, что к мужу он не будет лезть и исчезла, оставив от себя зависимость.

Теперь вторая… И что же делать с этими бабами? А ещё бесил Сеня своей беспечностью. Фохтин даже ревновал, что его верного помощника забирает какая-то баба. Он же принадлежит ему…

И снова погрузился в работу, пока помощник грел косточки на югах. Даже к Дарине наведался в один из вечеров. Снова наткнулся на запертую дверь и ее голос:

— Проваливай, Фохтин.

— Дарина, я дверь вышибу — пригрозил.

— Попробуй, я полицию вызову. И заявление накатаю, обвинив тебя в преследовании.

— Это глупо.

— Убирайся!

— Я не отстану всё равно, пока мы не поговорим.

— Это твои проблемы, Максим.

Ну, он хотел по-хорошему. Теперь понял, что так с ней не получится.

А на следующий день, когда Арсений вернулся домой, он нашел повод наведаться к нему, и конечно же, познакомиться с его девушкой. Любопытно же…

АВГУСТ, 2016 г.(III)

— Капец — огласил вердикт Арсений, заканчивая разговор с невидимым мне собеседником.

— Что случилось?

— Фохтин… — откашлялся он — он едет сюда.

— И? — уточнила я, сохраняя спокойное выражение лица, когда сердце заходилось внутри, как у загнанного зайца.

— Катастрофа — начинал паниковать Сеня — он меня точно уволит.

— За что? — мне всё ещё непонятно. Он всерьез или шутит? Неприятно как-то осознавать, что тебя в чём-то обвиняют.

— Из-за тебя. Нет-нет, Дашуль, я не жалею. Просто… Он меня уволит.

— Сеня, успокойся — предприняла я слабую попытку провести психоанализ. Кто-то в этой ситуации должен остаться трезвомыслящим — Может, мне прогуляться?

— Нет! — вздохнул он тяжело — Мы же не можем всю жизнь прятаться.

Слова не мужчины, но уже и не мальчика. А я хотела устроить романтический ужин в честь возвращения. А тут такое.

Поехать в отпуск я так и не смогла, работая над заказом, который сулил неплохое вознаграждение. Но зато смогли побыть далеко друг от друга, писать все эти романтические глупости, и каждый вечер болтать по видеосвязи, заканчивая фразой «Я скучаю». Да, мне это нравилось. Более того, я искренне кайфовала от этого состояния влюблённости, пока Фохтин не решил нанести мне визит. Скотина. Перебудоражил, заставил меня полночи сыпать проклятиями и утопать в соплях и слезах. Зачем? Он ведь мне не нужен. Или всё-таки… вот так в очередной раз я запуталась. И что нам бабам надо? Наверное, хороших «люлей». А мне так и подавно.

Поставила на стол на всякий случай третий прибор. А вдруг! Это же Фохтин. Он хищник и любит играть со своей жертвой, А тут добыча сбежавшая от него.

Когда через минут десять раздался звонок домофона, я даже замерла. Ну, вот и настал час «Икс».

— Максим Викторович, я бы сам приехал — услышала я голос Арсения в прихожей.

— Я всё равно домой уже направлялся.

— Добрый вечер! Может, тогда поужинаете с нами? — вышла Я из своего укрытия, взяв Сеню за руку. Если сказать, что Фохтин был удивлён, то это не сказать ничего. Я видела, как изменилось его лицо. Гнев, шок, непонимание. Вот, Фохтин, теперь ты знаешь, каково было мне, когда ты мне объявил, что купил меня. Ой, как радостно-то на душе стало.

— Удобно ли будет? — нашёлся он первым, нарушив затянувшуюся паузу.

— Да, конечно! Проходите — воскликнул Сеня. Я надеялась, что он все таки откажется. Находиться с ним в одной комнате тягостно. Не от того, что я не остыла еще к нему, а потому что мысленно их сравнивала. И это было ой как некрасиво.

— И как вы отдохнули? — вроде дежурный вопрос, а ведь обратился к нам двоим, утаив факт набега на мою собственность.

— Меня не пустила работа — пожала я плечами. Да, действительно, зачем лишний раз нервировать Сеню.

— И чем же Вы занимаетесь, Дарина? — Фохтин скрестил руки на груди, уставившись на меня в упор.

— Пока что нарабатываю клиентскую базу. Не могу себе позволить бездельничать. Ну, и иногда радую Арсения чем-нибудь вкусненьким.

— А я думал, что ужин из ресторана.

— Да, нет! Все домашнее — возразил Сеня — Кстати, овощи Дарья Сергеевна передала — вспомнил он о моей маме.

— Все беспокоится, что дочь будет голодная — улыбнулась я, видя, как меняется лицо Фохтина. Да, Максим Викторович, мама моя постаралась, чтобы познакомиться с Сеней. Он и не сопротивлялся, отправляясь со мной на дачу.

— Ммм! Знакомство с родителями уже состоялось. Это хорошо! Я очень рад за вас. И я не знал, что Дарина так вкусно готовит.

— Спасибо! — отозвалась я.

Начать сейчас перед Сеней выяснять отношения? Я же не на столько сука. Нельзя! Просто нельзя, чтобы не унижать ни его, ни себя. Поэтому терпела все колкости этой бородатой сволочи.

— У меня вообще много талантов — натянула улыбку.

— Я в этом не сомневаюсь. А дату свадьбы уже назначили? — Арсений даже поперхнулся.

— Этот вопрос мы пока не обговаривали — ответила я за Сеню, который запивал приступ кашля водой — Но, думаю, Вам, как близкому человеку, Арсений сообщит первому.

А ещё я еле сдерживала желание огреть его чем-нибудь тяжёлым. Например, тарелкой, которая так удачно стояла под рукой.

Но он перестал вдруг меня провоцировать. Словно повернул ручку выключателя. Хотя чёрт его знает, не встречала я выключатели с ручками, которые нужно поворачивать. Но мне кажется, где-то внутри него был именно такой. И родился скучный разговор о делах насущих. Нет, не моих. Эти двое облюбовали свою тему, которая, видимо, их очень занимала. Какие-то поставки, контракты, грузы, перевозки. В этом я абсолютно ничего не смыслила. Разве что, когда отправляла купленные Мариной скульптуры в Лондон, пришлось немного повозиться. Так как посылки были достаточно габаритные. Но теперь и в этом деле у меня имелся большущий опыт. А его, как известно, не пропьешь, даже если очень постараться. Или это о таланте? Ладно, не важно!

Важным было в этот вечер только то, что Фохтин, наконец, убрался восвояси, и перестал мозолить глаза. Только вот загвоздочка. В воздухе устойчиво чувствовался его запах. Или это уже паранойя. Но, открытое настежь окно, немного успокоило мои нервишки. Ну, и продолжила я себя дальше обманывать тем, что он мне совсем не интересен. Сердечно-сосудистая система екала, и дыхание сбивалось, когда он ко мне обращался. А еще… Да, Господи, сколько этих эмоций было за весь вечер. Но засыпала я в объятьях Арсения. А это было намного важнее всяких там высокомерных Фохтиных. И я даже немного успокоилась, так как мой мужчина тоже перестал дёргаться и переживать по поводу своей работы. И зажили мы счастливо. Правда, он снова пропадал на работе, а я…я в своей мастерской, где на видном месте стояла та самая вазочка, которую мы с Максимом привезли из Парижа.

Последняя неделя августа так же не прошла без его участия.

Чего же я на самом деле боялась, когда вспоминала о нем, так это того, что возможно не смогу его забыть. Разъедаемая этими сомнениями и мыслями, я преспокойно ковырялась в глине, пытаясь создать из ее бесформенного куска что-то внятное. Пока не получалось. Вдохновение где-то затерялось. Видимо, решило отдохнуть, так как, говоря простым языком, я давно его замучила своим нескончаемым энтузиазмом. Мне хотелось творить, мне хотелось, чтобы люди меня знали, мне хотелось, чтобы сутки не заканчивались. А тут, как на зло материал не желал превращаться хоть во что-то нормальное. Более того, меня это злило. Так как даже моя волшебная вазочка не могла помочь. А к ней я обращалась только в крайнем случае.

— Слушай, подруга, это просто нехватка эмоций — отозвалась Марина на том конце монитора.

— Нормально все с моими эмоциями — вздохнула я тяжело. Конечно же соглашаться с ее дурацкой теорией не хотелось.

— Ну, вот смотри, ты начала активно работать, когда бросила Макса, потом, когда начала встречаться с Сеней. Теперь у тебя в отношениях штиль, а это твоему творческому мозгу не нравится.

— И что теперь мне делать, если согласиться с твоей теорией? — поинтересовалась я.

— Как что? Или трахнуться так, чтобы вспоминать было стыдно, или скандал закатить.

— Ой, и всё у тебя сводиться к постели — отмахнулась я.

— Я бы, наверное, была популярным психологом, если бы решила вступить в эту стезю — рассмеялась она.

— Ага! По одному любовнику три раза в день перед едой. Только вот мне сейчас не до шуток.

— А может, тебе отдохнуть? Выбраться ко мне. Я тут как раз решила начать зарабатывать самостоятельно — поделилась Марина новостью.

— А вот с этого места поподробнее — заинтересовалась я.

— Начну с того, что твоей работой, которая украшает мою гостиную заинтересовался один из друзей Джона. Долго-долго рассматривал, а он между прочим известный литературный критик. И сказал, что ничего лучше в своей жизни из современного искусства не встречал. Попросил продать скульптуру. Поэтому я тебя и зову к себе, так как теперь ты сможешь безбедно просуществовать в Лондоне почти неделю от процента, который тебе положен за работу, хоть я и купила у тебя твою скульптуру.

— Так, стоп, Мари! — остановила я ее болтовню, чтобы разобраться — Ты что, продала ее?

— Да! Извини, но он был очень убедителен. Знаешь что, я решила открыть свою галерею — заявила подруга.

— Нормально такое решение. А зачем?

— Чтобы Мэдисон больше меня не смел ничем упрекать.

— Но галерею-то ты будешь открывать на его деньги.

— Думаете, я этого не заслужила?

— Ой, Марин, ты точно сумасшедшая — улыбнулась я.

— Ты будешь первой, кого я там выставлю. Согласна?

— Давай, сначала ты ее откроешь!

— Вот ты мне нужна, чтобы помочь с выбором помещения. Приезжай, а, козявка моя. Сделай своей бестолковой подруженьке подарок на день рождения.

— А я даже не знаю когда оно у тебя.

— Через три дня. Ну? — похлопала она глазками с длинными ресничками. И вот как тут отказать?

— Я с Сеней поговорю, если он будет не против.

— И когда это ты успела стать такой степенной? Ай, чёрт с тобой! Поговори-поговори! Главное, чтобы был результат.

Ну, а что? Мне казалось, что я должна была спросить у него. Все таки возникала некая степень ответственности перед человеком за свои поступки. Отношения наши развивались стремительно и того, что люди не могли достичь и за годы, мы совершили за месяц. Ну, или если глубоко не копать и не философствовать, пусть почувствует себя мужиком. Такое объяснение, наверное, устроит многих. А мужик этот сначала недовольно скривился:

— Значит, со мной ты не смогла полететь.

— Я тебе объясняла почему. А тут другое.

— У тебя всему всегда находятся непонятные объяснения.

— Сень, она моя единственная подруга.

— Можешь не продолжать. Лети, если для тебя это важно. Только сразу предупреждаю, на празднике будет Фохтин — блин, с этого-то и нужно было начинать.

— Надеюсь, он тебя с собой возьмёт?

— Нет. Я остаюсь здесь следить за делами. То есть его присутствие тебя не смущает? — уточнил он.

— Это попытка ревности? — вздернула я бровь.

— Думаете, для меня это не свойственно?

— Не вздумай — ткнула пальчиком я его в грудь — Тем более к своему начальнику. Я с тобой.

— Хорошо — Арсений притянул меня к себе и чмокнула в нос — Но смотрю, тебя не смущает то, что он тоже полетит.

— Смущает. Даже раздражает. Но я обещала Маринке.

Да, конечно, я была немного обескуражена. Но наверное, это всё мои тренировки, которые я начала ещё в детстве. Прятать эмоции я научилась на раз-два, чтобы мама лишний раз меня не «спалила». Отсюда и извечные претензии Валеры, что я бездушная кукла. А это просто срабатывал рефлекс. Вот и сейчас Арсений не поверил мне, по крайней мере, посчитал, что я не искренняя с ним. Это уже в самолёте я решила, что пора поговорить с Фохтиным. Я ведь начинаю новую жизнь. Пусть уж лучше старая останется завершенной главой. Да, эти четыре часа, что я провела в небе, мне было о чем подумать.

И вот снова город моей мечты. И снова пасмурный, но не менее яркий и пестрый. Широкие улицы, улыбающиеся люди, непривычное движение и знаменитые красные автобусы, которые словно каравеллы проплывают средь лондонских малолитражек, коими забиты улицы.

Если прошлый раз я таскала Маринку по музеям, в которых она, в принципе, ещё ни разу за столько лет не была, то теперь настала ее очередь организовывать культурную программу. Мы осмотрели два помещения, которые предположительно могли подойти под галерею, затем встретились с дизайнером, который готов был выполнить любой каприз за наши деньги. Ну и конечно, стороной меня не обошла ночная лондонская жизнь. А англичане, как оказалось, могли отдыхать.

Я каждую минуту влюблялась в этот город все больше и больше, понимая, что он создан прям для меня. Его шумные пабы, которые к вечеру набивались до отказа, и возле них образовывались целые очереди из желающих подкрепиться крепким элем, спортивные бары, где собирались фанаты футбольных команд, просматривая игры своих кумиров. И каждый камешек в старых зданиях был пропитан настроением, которое передавалось воздушно-капельным путем, то восторженным, то восхищённым.

Да, и конечно нельзя не отметить площадь Пикадилли, где круглосуточно собираются музыканты, художники. Она наполнена звуками музыки, пропитана запахом масла и акварели. Это ведь рай для свободной творческой личности.

Ой, и снова к Маринке…у нас же на носу день рождения. И не то, чтобы на носу, а вот-вот, то есть уже сегодня. И самое главное, что она в заботах о галерее даже забыла о том, что в их огромный дом была приглашена целая куча народа.

Конечно, когда ты каждый день выглядишь как звезда, то волноваться о том, что ты не успела привести свою внешность в надлежащий вид нет смысла. Но это не в правилах Марины, которая ныла по поводу того, что она ничего не успевает. На меня бы посмотрела. Я за время, что провожу в мастерской совсем стала похожа на неандертальца. Алекс, русскоязычный стилист, который обслуживал мою подругу, так и заявил. Он долго-долго вычесывал мои волосы, пытался сделать что-то с руками на которых красовались запущенные ногти. А зачем мне маникюр, если я каждый день вожусь с глиной? Вот что значит, когда мужик к тебе не предъявляет требований. С Фохтиным такого не было. Я каждый день должна была выглядеть на все сто, да и вообще, мне этого хотелось.

А вот он в этот вечер был прекрасен.

Среди этой пёстрой массы гостей, которые то и дело сыпали комплиментами в адрес виновницы торжества, я его заметила сразу. На лице поросль в виде аккуратной бороды, волосы подстрижены, на фигуре идеально сидит тёмно-синий костюм, а на белой рубашке расстёгнуты две верхние пуговицы, предоставляя обзору мощную шею.

Кажется, я совсем увлеклась его разглядыванием. И даже не заметила, что его насмешливый взгляд адресован мне. Сердце снова заходилось в груди от волнения. Оставив своих собеседников, он медленно двинулся ко мне.

— И знаете, я был поражен насколько тонко Вы прочувствовали душу скульптуры. Да-да! У нее есть душа — анализировал свое приобретение тот самый литературный критик, который купил у Марины мою работу. Я устало слушала его болтовню и похвалы. И наверное, спасение в лице Фохтина я принимала с благодарностью.

— Добрый вечер! Надеюсь, не помешают вашей беседе? — говорит мягко, а глаза хищно горят, готовые прожечь дырку в моем собеседнике.

— Я как раз рассказывал Дарине, насколько она талантлива.

— О! С этим я поспорить не могу. Поэтому хочу ненадолго ее украсть у Вас.

Не-не, на такое я не соглашалась. Дайте мне что-нибудь потяжелее отбиваться от него. Черт его знает, что у него на уме. Но навязчивый критик оставил нас, переключив свое внимание на другую персону.

— Удивлен, что ты здесь — заявил Фотин.

— Думаешь, у меня нет права поздравить единственную подругу?

— Я про это не говорил — он пробежался взглядом по моей фигуре, обтянутой бордовым гипюровым платьем — Потрясающе выглядишь.

— Спасибо, я знаю! — оскалилась я.

— Какая ты злая девочка.

— Фохтин, говори, что нужно и проваливай. Нет желания с тобой говорить.

— А придется. Я настроен на продолжительную беседу — издевается, сволочь!

— Давай сразу перейдем к сути. Выяснять кто и в чем виноват это глупо.

— Ну, как хочешь. Я думал предложить тебе замуж, но понимаю, что ты не свободна.

— Если это ревность, то тоже не стоит. Не имеешь права.

— Ладно-ладно — его улыбка исчезла в густой бороде — И тут я на досуге вспомнил — он сделал паузу, видимо желая, чтобы я сама воспроизвела то, что он вспомнил.

— Что, Максим — начала раздражаться я.

— Ты мне должна, Дариш. Ты мне должна целых четыре дня.

Сердце подпрыгнуло в груди, сделало сальто и замерло. Он ведь не может со мной так поступить.