Когда на следующее утро я встала, то обнаружила, что постель Эла заправлена, аккуратно, будто в казарме. Я еле сдержалась, чтобы не испортить это совершенство, и отправилась на кухню, где обнаружила самого Эла, поедающего хлопья из отрубей.
– Полезно для пищеварения, – сказал он.
– Слишком много информации выдаешь, Эл, – ответила я, наливая себе кофе. – Ты уже считаешь?
– А?
– Время считаешь? Эти разговоры включаются в почасовую оплату?
– Нет, за то время, когда я сплю или ем, денег не беру. За остальное – да.
Я устроилась на табуретке напротив него.
– Мне бы пригодилась твоя помощь, и я рада, что Питер с детьми теперь в безопасности. Но мы не можем заплатить и Робин, и тебе.
Он доел хлопья и шумно глотнул кофе.
– Как насчет услуга за услугу?
– Что ты имеешь в виду?
– Я помогу тебе сейчас, а когда мне понадобится юридический совет, ты вернешь долг.
Я обдумала это предложение. Помогать Элу с юридическими вопросами несложно, если этим все ограничится.
– По рукам, – сказала я, и мы обменялись рукопожатиями.
Мы принялись составлять список людей, с которыми я общалась во время расследования. Записав все имена, я изучила список.
– Кэндис.
– Кэндис?
– Она мне больше всех не нравится, даже думать о ней неприятно. Какая-то странная, отталкивающая. Кажется, отношения с Бобби она превратила в великое безответное чувство. И она видела только Исаака, мы вместе заходили к ней на работу. Это объясняет, почему она угрожает моему ребенку, а не детям, просто не знает, что у меня их двое.
– Ладно, поехали к этой Кэндис.