Игрушка для дракона 2

Глава 13

Боль! В голову будто что-то вворачивается, я не могу думать, не могу шевельнуть ни ногой, ни рукой! Пытаюсь открыть глаза — не получается.

Вспышка, свет! Перед глазами зал ресторана. Сигаретный дым, голоса, звяканье вилок о тарелки, и…гитара. Струны звенят, я пою — привычно, как всегда, как уже много и много лет. Я устал, мне все надоело, но…деньги. Мне нужны деньги. Увы, без денег жить невозможно. С деньгами, иногда, тоже. Но это уже другая история. Я не зарабатываю столько, чтобы меня можно было из-за этих денег убить. Не олигарх.

Хоп! Картинка меняется. Речка, пляж с мелким белым песком. Жена — еще молодая, стройная и красивая. Она в юности занималась в балетной школе, так что растяжка у нее — ого-го! И ноги растут от зубов. Я всегда любил стройных женщин, можно сказать — худеньких. Маленькая грудь, крепкая попка, длинные ноги. В моей жене воплотилось все, что я люблю в женщинах! И роды ее почти не испортили. Красавица! Дочка, сын — бегают по воде у берега, смеются, хохочут! Хорошо!

Щелк! Новая картинка. Я в гардеробной, полупьяный, усталый, смотрю, как на ударнике Витьке Хряпове скачет Надька — наша общая подружка. Замужняя девка, шлюха — еще та! Ходит к нам каждый вечер, и перепробовала всех музыкантов. И что характерно — муж знает, что она гуляет. Надька сама об этом рассказывала — в промежутке между «сеансами». Ей нравится такая жизнь, и мужу нравится, что у него такая востребованная жена. Ну а раз всем нравится — так какого черта я буду ее осуждать? И вообще — кто я такой, чтобы осуждать? Не суд, не бог… Я и сам не ангел, да и с Надькой бывал пару раз. Когда совсем уж приспичивало. Надьке двадцать пять, ее мужу на двадцать лет больше. Знал, на что шел, когда женился на шлюхе. И похоже, такую и искал…

Щелк! Удар! Губа онемела.

— Лабух, будешь играть, чо я скажу! Или я щас тебя в жопу…!

Тррах!

Жалко гитару. Но мне уже пофиг. Вдребезги! Но стоит, сучонок, крепкий! Только пошатнулся!

Табурет! Рраз! Два!

Готов! «Не лесорубы, мы не плотники…но сожалений горьких нет!»

— Итак, вы говорите, что неизвестный гражданин на вас напал, и вы были вынуждены защищаться? Так?

— Так.

— А зачем вы его пинали ногами? Он ведь уже не мог причинить вам вред?

— Послушайте, товарищ старший лейтенант…заявление от потерпевшего есть?

— Нет, но…

— Так какого черта вы вешаете на себя лишнюю работу? Гражданин упал, споткнувшись, я помогал ему подняться, и…нечаянно уронил. Так и напишу, если потребуется. И свидетели у меня есть!

— Не сомневаюсь, что есть. Вы, ресторанные завсегдатаи, всегда найдете свидетелей…

Щелк! Новая картинка.

— Смотри, смотри! Ха ха ха! Да чего боишься?! Не укусит он тебя!

— Ай! Укусил, гад! А ты чего говорила?!

— Ну…ошиблась. Ха ха ха!

— Сестренка, ты иногда бываешь такой…свиньей! Роб, можешь ее укусить!

— И укушу! Нет, за задницу не буду, убери! Пусть тебя муж за задницу кусает!

— Как хочешь. Хи хи хи… Смотри, Роб…ты должен проникнуть мыслью в камень, размягчить его, представить, что он мягкий, как плоть! А потом ты должен позвать.

— Кого позвать?

— Кого-нибудь! Их много. Сущности вьются в пространстве, витают вокруг нас, тебе надо только представить, что один из них переселяется в монстра, которого ты сделал. Вот и все! Просто!

ПРОДОЛЖАЙ ВСПОМИНАТЬ! ПРОДОЛЖАЙ!

— Кто здесь?! Вон из моей головы! Пошел вон!

— ПРОДОЛЖАЙ! ИНАЧЕ БУДЕШЬ НАКАЗАН!

— Да пошел ты…

— ААА! Больно, сука! БОЛЬНО!

— НУ Я ЖЕ СКАЗАЛ. ВСПОМИНАЙ. ВСЕ, ЧТО КАСАЕТСЯ ДРАКОНОВ. ТВОЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КОМЕДИАНТА МНЕ НЕ ИНТЕРЕСНА.

— Д а кто ты, тварь?!

— ВСПОМИНАЙ!

Сопротивляюсь. Борюсь с разламывающей мозг болью и мечтаю убраться куда подальше! От боли, от голоса в моей голове! Уйти! Улететь!

Оп! Белая равнина. Неба нет, есть только белая поверхность, будто сделанная из мрамора. Или из соли? Да! Это похоже на соляное озеро, на котором проводятся гонки сверхскоростных машин. Идеально ровная поверхность. Я сижу на стуле, притянутый к нему веревками, впившимися в грудь, в руки, в ноги. Рубаха на груди пропитана кровью — в очередной раз. Но голова не болит. Мне хорошо, легко и свободно! Жалко, что неба нет — вместо него мерцающая пелена, из которой исходит свет вроде неонового. Иная планета? Иной мир?

Пытаюсь освободиться, и не могу. Крепко привязали!

Вспышка! Мерцание! Что-то вроде светящегося вихря, и…передо мной стоит паук. Огромный, мохнатый, с тонкими ногами-нитями. Их много, этих ног — сотни, а может и тысячи, и потому паук напоминает собой мохнатую подушечку для иголок. Но самое интересное — на верхушке паука человеческая голова. Огромная, под стать пауку. И я ее где-то уже видел.

А! Вспомнил! Это же тот самый инквизитор с саквояжем в руке! Маг-менталист. Так это он копался у меня в голове?! Ах ты ж гаденыш…

— Ну куда же ты убежал! — улыбается голова, и щупальца-ножки тянутся к моей голове. Тянутся, тянутся, тянутся… Я отшатываюсь, пытаюсь убрать голову, и паук смеется, хохочет! Он наслаждается происходящим, я это вижу. Ему нравится копаться в моих воспоминаниях. Нравится причинять мне боль.

Ужас! Ярость! Желание уничтожить, убить эту тварь! Уничтожить их всех! Мне бы силы! Порвать веревки! Врезать по этому гаду!

Смех вдруг резко обрывается, и я вижу…дракона! Красного, будто он только что вылез из раскаленной Преисподней! Красного, будто железо, вынутое из горна!

Он прекрасен. Великолепный гребень, длинный хвост, мощные лапы, заканчивающиеся когтями, чешуйки, отбрасывающие блики, будто сверкающие на солнце красные бриллианты. Дракон подходит ко мне, и одним легким, небрежными движением распарывает веревки, стягивающие мое тело. Коготь его настолько острый, что мне кажется — захоти он, и любая сталь разойдется под этим клинком.

Дракон осторожно берет меня двумя передними лапами, прижимает к груди, как ребенка, и…я исчезаю. Чтобы родиться вновь!

Это я — дракон! Это мои лапы! Это у меня огромные белые клыки, которые могут дробить камни и откусывать головы мерзавцам!

Оглядываюсь на паука, тот начинает бледнеть, будто выцветает. Я шагаю к нему и хватаю лапами, вгоняя когти в холодную мохнатую плоть.

— Куда это ты? Не-ет…мы с тобой не договорили! Что ты хотел спросить? Ну-ка, ну-ка…давай про драконов, да!

Подцепляю мохнатые лапы — пучками, вырываю их из тарелкообразного туловища. Паук визжит человеческим голосом, а я загоняю коготь ему в брюхо:

— Итак, продолжаем разговор. Как тебе мой коготь? Нравится?

— Пусти! Пусти, пожалуйста! Пусти!

— Пустить?! Пущу, конечно. Но — потом. А пока…получи!

Распарываю брюхо пауку, он визжит, из него вываливаются…картинки. Или ролики. Я не знаю, как это назвать! Воспоминания. Информация. Файлы! Вот! Правильное слово — файлы! Ловлю их, и глотаю, запихиваю в пасть. Что-то успеваю поймать, что-то нет. В конце концов поток иссякает, а голова, которая торчит из паучьего тела, теперь смотрит на меня тупо-безжизненно, взглядом идиота. Еще немного, и пустит слюни. А я сыт, переполнен донельзя, даже рыгнуть захотелось. Еще немного, и файлы полезли бы из меня, как при переедании.

Ну что же…пора и домой!

Маг-менталист охнул, и пошатнулся. Инквизитор посмотрел на него, и привстал с места, пораженный увиденным: маг вначале побелел, как снег — даже волосы стали белыми! Потом у него из глазниц начала сочиться кровь, а сами глаза почти вылезли из орбит. А после рухнул, сотрясаясь в судорогах, дергаясь, как после удара магической молнии.

Инквизитор вышел из-за стола, шагнул к стулу, на котором сидел арестованный демон, всмотрелся в безмятежно-спокойное лицо этого существа, изображающего из себя юного парня, и замер, потрясенный увиденным. Парень открыл глаза и посмотрел на своего мучителя, и глаза его стали ярко-желтыми, будто светящимися изнутри. И с вертикальными щелями-зрачками.

А затем случилось совсем уже невероятное: легко, будто веревки были сделаны из бумаги, заключенный разорвал их с хлопком порванной струны, и встал, криво усмехаясь, будто вспомнил что-то неприличное.

— Ну что, тварь…кого ты там хотело насиловать? С кого кожу снимать? Ты помнишь, что я тебе обещал?

Инквизитор видал всякое, и был не робкого десятка. Он мгновенно повернулся и бросился к столу, за которым находился артефакт, отключающий магию на двести метров вокруг. Второй же инквизитор, тот, что стоял позади, с размаху ударил заключенного кинжалом в спину — прямо в сердце.

Демон обернулся к тому, кто ударил кинжалом, и произошло это так быстро, что глаз с трудом заметил движение, протянул руку, и через долю мгновения инквизитор остался без кисти руки. Демон ее просто оторвал — так же легко, как если бы он вырвал крылья у мухи. Потом лениво смахнул инквизитора в сторону с такой силой, что тот полетел по воздуху и врезался в стену — с хрустом и шлепком, будто это был не взрослый мужчина ростом под два метра, а соломенная кукла, на которую накрутили кучу тряпок.

Главный, что спрятался за столом, уже держал в руке небольшой арбалет, сделанный из стали — болт лежал на своем месте, тетива взведена. Вероятно, заранее приготовил — так, на всякий случай. Когда имеешь дело с заключенными лучше всегда быть наготове.

Щелк!

Болт ударяется в грудь противника, и…отлетает в сторону. Демон снова ухмыляется, будто увидел что-то забавное, а потом говорит что-то вроде заклятия на неизвестном языке:

— Билят казол пиродас! Я твой дом труба шатал! Ипт мат!

А потом быстро, в три прыжка перемещается к столу, за которым прячется инквизитор, и одной рукой, как если бы стол ничего не весил, отбрасывает тяжелое изделие столяров.

— Ну что, поговорим? — почти ласково спрашивает демон, хватает инквизитора за руку и аккуратно, как крылышко у мухи, откручивает ему палец. Инквизитор кричит — тонко, жалобно, из того места, где был палец, брызгает кровь, заливая все вокруг вишневыми брызгами, а демон удовлетворенно кивает и тянется за другим пальцем, средним.

— Что, что ты хочешь знать?! — со стоном спрашивает инквизитор, понимая, что ему пришел конец, но не теряя надежду как-то выкрутиться.

— Император жив? Эгер жив? Что делается в городе?

— Город захвачен! — задыхаясь отвечает инквизитор — Император, Эгер, и еще несколько демонов засели в императорском дворце, держат оборону. Но недолго продержатся. Мы собрали там много магов, в конце концов они продавят защиту! И тогда мы будет править государством!

— А как же армия? Гвардия? Стража? С ними как?

— Стража с нами! Гвардия заперта в казармах и обороняется, но им тоже скоро конец! Армия держит нейтралитет!

— Мда… — задумчиво тянет демон, и непонятно добавляет — Революция, однако. Долиберальничались. А что с народом? Он за вас?

— Конечно! — кивает инквизитор — Хватит уже власти демонов! Пора власть менять! Засиделись на месте! И многие Кланы с нами!

— Ага… — кивает демон — Верхи не могут, низы не хотят. Или наоборот? Впрочем, какая, к черту, разница? Похоже, что назрело. И я в эту помойку вляпался. Сразу, сходу. Повезло, как утопленнику. Пожить спокойно не дали! А так все было хорошо…

Демон мгновенно хватает инквизитора за шею, и одним движением отрывает ему голову:

— Я ведь предупреждал. А я всегда выполняю обещания. Пунктик такой…

Затем поворачивается, идет к шевелящемуся на полу первому инквизитору, как ни странно, уже очнувшемуся и пытающемуся переместиться в укромное место.

— Куда пополз? Не-ет…ты мне нужен, приятель. Ну-ка, расскажи, где мои близкие? И где мы вообще находимся?

Инквизитор что-то хрипит, булькает, выплескивая изо рта кровь, демон недовольно морщится, поднимает ногу и опускает ее на шею раненого. Хруст, пятки инквизитора отбивают дробь, демон вздыхает, пожимает плечами:

— А я чо?! А я ничо! Мне что, лечить его теперь, что ли? Это вообще-то акт милосердия!

Идет к двери, сходу бьет ногой туда, где виднеется замочная скважина. Дверь распахивается, глухо ударяясь о стену. Демон шагает за порог, и…звенит сталь, сыплются удары — один за другим. Демон недовольно сплевывает, и со злобой в голосе говорит:

— Как вы мне надоели, черножопые! Вот зачем нацепили на себя «Хуго Босс»? Все, кто носил такую форму, плохо кончали! И вы плохо кончите, и вообще больше никогда кончать не будете! Ладно, хватит болтать, пора и делом заняться.

Слышатся тяжелые удары, кто-то кричит, звенит металл, брошенный на каменный пол, крик обрывается, и теперь слышны только тяжелые шаги и хруст — как будто кто-то ломает хворост.

— Минус пять фрагов — слышен голос демона — Энписи совсем обнаглели! Страх потеряли! Будем искать.

Вытираю кулаки, испачканные в крови, и в чем-то неприятном, склизком, желто-красном. Кто там говорил про серое вещество? Желтое оно, это вещество, и жирное. И хрен ототрешь без мыла.

Иду по коридору, заглядывая в камеры по бокам. Коридор такой длинный, что я не вижу его конца. А еще — ответвления, коридоры идут перпендикулярно главному. И вот где искать своих? Камеры набиты людьми — голыми людьми. И между прочим, здесь так сказать не май месяц, внизу прохладно, как в погребе. Это что, пытка такая, что ли? Посидят голышом, померзнут, сговорчивее станут?

Ладно. Раз эти люди в узилище инквизиции, значит — хорошие люди. Иду, и выворачиваю решетки. Вернее — решетки остаются целыми, лопаются или дужки замков, или засов, которым запираются камеры. Ну и попутно объясняю гражданам, что они теперь свободны и могут идти куда хотят. Если конечно у них нет склонности к мазохизму, и они не желают получить удовольствие от истязаний и насилия. Нет, так не сказал — подумал.

Камер много, и в каждой человек по тридцать заключенных. Похоже, черные разом прихватили всех, на кого имели виды. Методично вскрываю камеры, одну за другой. Народ смотрит на меня настороженно, но мне плевать. Хотите — выходите, не хотите — черт с вами.

После того, как вскрыл камер пятнадцать, нарвался на еще один отряд стражников инквизиции. Хорошо вооруженные, с короткими копьями, мечами и мощными арбалетами — они выскочили откуда-то из бокового прохода, и начали активно тыкать в меня железками. И я в очередной раз порадовался, что у этих придурков нет того оружия, которое делал я. Иначе точно распустили бы меня на полоски, как грудинку для копчения.

Ничего у них не получилось. Кулак может быть таким страшным оружием, что и не поверишь. Читал про цирковых артистов, которые ударом кулака загоняли гвоздь в толстенную доску. Читал, и не верил. Ну, слишком же! У плоти есть определенная граница прочности! И вот — сам сподобился. Когда кулак запросто пробивает латы и дробит грудную клетку — становится не по себе.

А потом я совсем рассердился, когда эти гады спустили тетивы, и арбалетные болты градом осыпали мое многострадальное тело. Нет, организму они не повредили, но вот одежду! Теперь я выгляжу совершеннейшим помоечным бомжом — одежда свисает с меня клочьями и лентами. Вот когда пожалеешь о том, что оставил дома свой амулет иллюзий, изображающий одежду. Иллюзорной одежде все нипочем.

Рванулся вперед, замолотил кулаками, изображая из себя работающий комбайн, и тут…мне пришлось остаться совсем без штанов. И без трусов. Не знаю, как они успели собрать всю эту компанию (может, слушали за происходящим в камере со стороны, или же кто-то побежал и сообщил о том разгроме, что я учинил), только передо мной стояли три мага — самых настоящих, боевых, о которых я раньше только слышал. Это были нехорошие маги. Очень нехорошие!

Один впереди, двое других позади него, положив руку ему на плечо, и первый активно старался добраться до моего нежного тела с помощью каких-то гадских заклинаний. И первым из них был — поток белого пламени, узкий, длинный, очень напоминавший выстрел из киношного мегабластера. Вот только что я расправился со стражниками, выбегаю из-за угла, а там…бах! И мне из «бластера» прямо в грудь.

Одежде — конец. Когда луч исчез, а с меня посыпался пепел, первым делом я себя ощупал на предмет отгорания выступающих частей тела. Нет, части были на месте, и выступающие, и не выступающие, даже ожога не получил. Только теперь я был гол, как младенец. И еще — тело активно зудело и чесалось. Да, драконы защищены от человеческой магии, но…до определенного уровня. Температура тела поднимается, а с поднятием температуры могут произойти не очень хорошие процессы в организме.

Пока я, ошеломленный атакой, стоял и ощупывал этот самый организм — последовала следующая атака, совершенно противоположная первой. Меня ударило холодом, да таким, что аж зубы заклацали! Свинство, на самом-то деле, вначале лишить одежды, а потом пытаться превратить в ледяной столб. Негуманно, черт вас подери! Жару я не люблю, но и холод мне не по нраву. Лучше всего переношу температуру в двадцать шесть градусов, и желательно круглосуточно.

Вокруг все покрылось инеем, эдакая ледяная шуба. И мне очень захотелось под горячий душ. А еще — прекратить это магоизвержение. Эдак что-нибудь гораздо поганее придумают! И чего я стою, смотрю на этих придурков?!

Шагаю вперед, бью первого по башке…опа! Как по резиновой подушке! Это что такое у нас искрится? Силовое поле? Мда…такую защиту бы на танки. Снаряд — рраз! И отскочил. Как мой кулак. И как же до тебя добраться, скотина ты эдакая?

А я ведь знаю! Я читал о подобном, и даже смотрел. «Дюна»! Первая книжка, кстати, вполне ничего, хотя и мутноватая, а дальше все хуже, все мутнее… Но дело не в том. Они там сражались то ли шпагами, то ли кинжалами, и у каждого имелась силовая защита, которую можно преодолеть только медленно двигаясь. Любой объект, движущийся со скоростью, превышающей определенный порог останавливается силовой защитой. Ну что же — картинка боя из фильма мелькнула перед глазами, и растворилась в глубинах мозга, дав мне правильную зацепку. Правильную ли? А это я сейчас увижу.

БАМ!

Пока раздумывал, поганцы ударили по мне чем-то твердым, как колонна из метеоритного железа. И таким же увесистым, потому что меня отбросило метров на пять, не помогла и мощь второго тела. Кстати, неплохо бы вызвать его сюда, но…не могу. Не потому что «не могу», а потому, что «нельзя». Ибо своды тоннеля настолько низкие, что я едва не черчу маковкой потолок. Я просто утрамбуюсь с тоннеле и не смогу двигаться — если трансформируюсь в дракона. Тому, кто построил эдакую пакость надо гвоздь в голову забить. Жалко было пошире и повыше построить?! Впрочем, возможно, что в те времена, когда строили подземелье, люди были другого размера — гораздо мельче, чем нынешние. Как и на Земле когда-то.

Подхожу к магу, протягиваю руку, и…оп! Рука свободно прошла через завесу. Маг вопит, потом хрипит, трещат позвонки, и вон он уже повисает у меня в руке, а потом я отпускаю его шею. Два других мага остолбенели, глядя на гибель предводителя, и я хватаю их за горло — одного левой, другого правой рукой. Треск! И эти готовы.

Ну что…хватит зверств. Нужно искать своих. И уже после думать — куда деваться из этого чертового государства. То, что куда-то деваться придется — я и не сомневаюсь. Скорее всего, император и Эгер уже мертвы, и власть в империи захватили черные.

Одно мне только непонятно — если я, необученный полудракон смог так легко перебить стражников и замочить трех боевых магов, почему здешние драконы-полукровки дали загнать себя в ловушку? С этим как быть?

Но сейчас не время и не место об этом думать. Шаг за шагом — вот правильная тактика. Разворачиваюсь, иду по коридору туда, где слышны крики людей.

— Марина! Мара! — кричу я, и крики усиливаются. Но это не те крики, которых я жду.

— Марина! — реву я во всю свою драконью мощь, и мой голос похож на звук трубы, пополам с ревом пригородной электрички.

— Ааа… — доносится откуда-то издалека, и я буквально чую, что это то самое, что мне нужно — Роооб…

Точно. Ее голос. Бегу туда, откуда он слышится, уворачиваясь от людей, которые медленно, по-одному и группами идут мне навстречу. Тут и женщины, и мужчины, и по-моему даже дети — совсем уж маленькие, даже не подростки, а крохотные «первоклашки». Вот козлы! Детей-то зачем трогать?!

Впрочем, я знаю — зачем. Чтобы воздействовать на родителей. Чтобы пытать. Чтобы мучить. Черные…они такие черные!

— Марина!

— Тут! Мы тут! — слышу я крик, и пройдя метров десять вижу и Марину, и Мару, и Анни! Девчонка, видя меня, бросается к решетке, потом взвизгивает и прячется за мать:

— Я голая! И грязная! Дядя Роб, отвернись!

Мне смешно, если бы не было так грустно. Выламываю дверь, и женщины бросаются ко мне, повиснув на шее. Сбоку пристраивается Анька, обхватив меня за талию, и я довольно улыбаюсь — слава Создателю! Живы и похоже здоровы! Остается найти Эриса, и…черт! А дочки Мары где?

— Дочки! Они в соседней камере! — Мара будто слышит мои мысли — И Эрис где-то здесь, я слышала его!

— Сейчас — киваю я, и шагаю в сторону, но Марина меня останавливает:

— Стой! Роб, тут девушка…ты ее знаешь? Она говорит, что знает тебя! Ее недавно к нам бросили, она ходить не может. Роб, ей очень плохо!

У меня внутри что-то екнуло и захолодело. Кто это?! Неужто…

Захожу в камеру, иду к лежанке, где угадывается тело, накрытое тряпками. Я не узнаю эту женщину — лицо распухшее, незнакомое. Досталось ей крепко. Били, может быть пытали. Бедная женщина! Даже нос, и тот сломали — на сторону торчит. Ну разве можно так обходиться с женщинами?! Нет, мне с этими людьми точно не по дороге.

— Привет, Роб — шепчет женщина, и смотрит на меня сквозь глаза-щелки — А я тебя искала…зачем ты спрятался? Эх, Роб, Роб… А они папку убили, Роб…и всех убили.

У меня перехватывает дыхание, я захлебываюсь воздухом, и никак не могу протолкнуть его в глотку. Мори! Черт подери, Мори! Да как же так?! За что?! Почему?!

Я протягиваю руки к ее голове, очень надеясь, что не опоздал, и мощным импульсом вливаю жизненную энергию. Лечением и пластикой потом займусь, главное, чтобы жива была. А то, что ноги и руки сломаны, что внутренности отбиты — это ничего. Нам пофиг! Мы же волшебники, драконы! Полечим, а потом кое-кого покалечим.

Вы что, думали лекарь умеет только вправлять кости?! Нет, он еще умеет их ломать!