Игры с волками

20

Должно быть, это был первый раз за все время, когда я видела этого мужчину растерянным. Он смотрел на меня так, будто это не он, а я только что сбросила перед ним звериный облик, а прежде едва не довела до инфаркта.

— Я не понимаю. — Тихо сказал он, будто сам себе. И уже громче: — Как такое может быть? Неужели ты действительно не ощущаешь непреодолимого притяжения между нами? Но ведь ничего бы не случилось, окажись ты ложной суженой…

— Зловский, — рявкнула я, чувствуя, как гнев внутри меня обретает форму еще более зубастую и злую, чем альтер-эго Егора, — хватит заговаривать мне зубы! Посмотри на меня внимательно, по-твоему я сейчас в том состоянии, чтобы играть с тобой в загадки?

Растерянность уступила место какому-то решению, принятому им в собственных мыслях, которое отразилось на его лице и в позе, вернув былую уверенность в себе. Вот только костюма ему сейчас не хватало, или хоть рубашки со штанами, а то как-то совсем не солидно стоять голым посреди леса. Даже несмотря на то, что меня потряхивало от пережитого, я раз за разом ловила себя на мысли, что разглядываю его статную фигуру, снова и снова смущенно отвожу взгляд от обнаженного торса и того, что ниже. Ну что я за человек, раз даже в такую минуту сосредоточиться не в силах?

— Никаких загадок. С этой ночи между нами не может быть тайн, ведь мы обвенчаны Луной — в этом не может быть сомнений, даже несмотря на то… как ты себя ведешь. — Сказал он, недовольно сложив руки на широкой груди.

Меня оторопь взяла от такого обвинения:

— Это я? Я себя как-то не так веду?!

— «Отношения» для таких, как я — это больше, чем то, что этим словом называют люди. Представь, для каждого есть лишь одна истинная пара в целом свете и нам не дано знать, встретим ли мы ее когда-либо. Но если встреча происходит, то это приравнивается к чуду! Даже в наше время найти свою Луну — это все равно что… все равно что упасть с небоскреба, встать и пойти дальше. Бывают и ложные встречи, когда зверь чувствует верную кровь, но во время Лунного Венчания отказывается подчиняться.

— Так вот это что было? «Венчание», замечательно! А я-то смотрю, какое платье у меня красивое — прорычала я, оттянув от груди испачканную землей сорочку, — а ты, суженый ряженый, почему в шубе пришел, а не в смокинге?

Я чувствовала его раздражение, но вместе с тем, была в голосе Егора и том, как он смотрел на меня, какая-то назидательная мягкость, как у матери в сотый раз объясняющей несмышленому ребенку элементарные вещи.

— Ты просила ответов, но не принимаешь их — знал, что так и будет, потому решил действовать. Это не так уж просто объяснить. Точнее, слишком много придется объяснять, но я постараюсь… Алена, зверь, которого ты видела — это важная часть меня, но не я в полном смысле. Мой темный близнец, если хочешь, вторая душа, которая родилась вместе с моей и делит с ней одно тело. Я говорил тебе это много раз и повторю снова — я никогда не причиню тебе вреда. Именно поэтому я просил тебя надеть сехем, чтобы сдержать свое слово, даже если ты окажешься ложной невестой. Чтобы понять, истинная ли ты для меня, я должен был познакомить тебя с другой своей стороной. Просто… у людей свои обряды, а у нас свои.

Егор выдержал паузу и, убедившись, что я не хочу вставить еще пару колкостей в ответ на его «авторитетные» утверждения, продолжил.

— Лунное Венчание еще называют «охотой на суженую». По преданию именно так Небехтет, мать Анубиса, нашего прародителя, указала ему на его истинную половину — прекрасную Инпут. После смерти Осириса, своего отца, Анубис был безутешен и обрел дикий облик, в котором наводил ужас на людей, истребляя целые города. Услышав зов Луны, Темной Исиды, Инпут отправилась ночью к реке, где Анубис увидел ее, после чего забыл о своем голоде и печали. Он следил за ней не понимая своих чувств, пока не решился выйти ей навстречу. И Инпут не испугалась его дикого обличия, не побежала прочь — шагнула ему навстречу и обняла, почувствовав все его горе, и пожелав разделить его с ним. Всего одно прикосновение истинной возлюбленной вернуло Анубису его разум и прежний человеческий облик — вот в чем смысл Лунного Венчания. Зверь никогда не тронет истинную, а признав ее, подчинится. А теперь попробуй, просто попробуй посмотреть на себя моими глазами — я в смятении, я не знаю как к тебе подступиться, и никто не может объяснить мне что происходит. Ты вела и по-прежнему ведешь себя не так, как другие истинные. Даже если бы Илана не была из семьи посвященных, не знала бы ничего о Лунном Венчании, то не отстранялась бы от Тавра всякий раз, когда он касался ее, как ты делаешь это со мной. Подумай сама и ответь себе честно, — если бы я просто тебе все рассказал, не имея возможности показать, ты осталась бы со мной или сбежала в тот же день?

Я стояла и смотрела на него во все глаза, чувствуя, как тяжело ухает сердце в груди. Мне казалось, что я собираю пазл, каждый кусочек которого — это часть его рассказа и вот, картинка еще не собрана, но я уже знаю что на ней. Мне не хочется верить, но все пустое, ведь не я сама, а моя душа верит каждому его слову…

— Вот именно. А после, как только Луна бы взошла над горизонтом, отнюдь не я, а он отправился бы на твои поиски. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? — Устало переспросил он, обескураженный моим спокойным молчанием, так резко сменившим едкую словоохотливость. — Мы не покидаем границ собственных владений во время полнолуния, именно потому здесь столько преград и охраны. Не для того, чтобы не впустить, а для того, чтобы не выпустить! Зверь может быть жесток, а если молод, то и вовсе не осознавать последствий своих действий. Даже я не смог бы себя контролировать, окажись на моем пути кто-то посторонний. Я бы нашел тебя, где бы ты не спряталась, но последствия были бы слишком жуткими для нас обоих. Зверь всегда на охоте, всегда голоден, но единственное, чего он хочет больше, чем утолить этот голод — найти недостающую часть своей души. Свою истинную пару. И ты моя пара, Алена. Теперь я знаю это наверняка!

Замолчав на мгновение, он в который раз протянул ко мне руку. Его ладонь купалась в чистом лунном свете и я совру, если скажу, что коснуться ее не было сейчас моим самым заветным желанием. Егор смотрел на меня без улыбки. Он напряженно ждал, отвергну ли я его снова, а мне хотелось закричать, что это несправедливо так брать и лишать меня выбора, не давать мне права самой распоряжаться своей судьбой… но был ли в таком случае выбор у него самого?

В том сне, самом первом сне, я как сейчас была загнана к обрыву и сорвалась с него, как только зверь бросился на меня, широко разинув пасть — точно так же, летящей вниз, в неизвестность, я почувствовала себя, шагнув ему навстречу. Вложив дрожащую руку в его крепкую горячую ладонь.

Егор тяжело выдохнул, будто и не дышал вовсе, пока я принимала решение, и тепло улыбнулся, заглянув мне прямо в глаза.

— Я люблю тебя. И, если понадобится, буду любить за двоих. — Хрипло прошептал он и аккуратно притянул меня к себе, заключив в объятия.

В этих руках, я почувствовала, как заледеневшему телу начала возвращаться чувствительность. Как ослабевшие ноги вновь стали крепко держать меня — я словно заряжалась от него энергией.

Убрав сбившуюся прядь с моего лица, Егор склонился и нежно коснулся губ. Мне показалось, что лунный свет освещавший наши фигуры на фоне звездного неба, стал ярче — и, в тот же миг, целая волна искр, рожденных соприкосновением тел, устремилась ввысь! Ударила мне в голову так, что зашумело в ушах. Я сама притянулась к Егору ближе и раскрылась ему навстречу, скользнув языком, меж застывших в нерешительности губ. Ощутила, как тут же сбилось его дыхание, подхваченное той же волной возбуждения, что мгновение назад унесла и меня.

«Что же я делаю?!» — звенел где-то в моей голове тонкий голосок разума, но сознание отказывалось воспринимать что-то кроме тяжелых вздохов и пламени, которое разгоралось во мне в ответ на его жаркие поцелуи, на горячие прикосновения.