Ровно в десять часов Мейсон вызволил Деллу Стрит из группы мужчин, которые не скрывали своего восхищения ею, попрощался с хозяйкой и хозяином дома и с интересом наблюдал за затянувшимся расставанием Джадсона Олни с Деллой, который целовал ее в правую щеку.
— Сейчас, когда я нашел вас, — заявил он, — я не могу терять вас вновь. — Затем он добавил, подчеркивая каждое слово: — Я говорю это более чем серьезно, Делла!
Госпожа Уоррен заметила:
— Заявив о своих правах, следует постараться это «что-то» получить в свое распоряжение, иначе опять можно все потерять.
Олни ответил:
— Посмотрите!
Повернув голову, Мейсон поймал полный злобы взгляд, который был адресован Делле Стрит. Он знал, что фамилия молодой женщины с горящим взором Честер; кто-то называл ее Аделлой. В уме Мейсон решил расспросить о ней Деллу, когда они вернутся в офис.
Горас Уоррен тепло пожал руку Мейсону.
— Мы очень обязаны Джадсону Олни, — сказал он, — и мисс Стрит. Поверьте, это истинное удовольствие встретиться с вами, господин Мейсон, и я надеюсь, что мы еще увидимся.
Мейсон поклонился, поблагодарил его и, взяв Деллу под руку, удалился. Дойдя до автомобильной стоянки, он помог Делле сесть в машину и завел мотор.
Делла весело рассмеялась:
— У вас вид человека, встающего с кресла зубного врача!
Мейсон выруливал на дорожку.
— Я устал от никчемных разговоров, устал от бесполезного стояния и хождения от группы к группе. Я презираю женщин, которые намеренно заводят себя, а затем пытаются демонстрировать совиную мудрость.
— Была только одна такая, — сказала Делла, — остальные мне показались милыми людьми.
— Одной достаточно, — сказал Мейсон. — Она преследовала меня со стаканом спиртного в левой руке, а правой цеплялась за лацкан моего пиджака, как будто боялась, что я сбегу от нее. Кто та блондинка, которая смотрела на вас, как на какое-то насекомое?
— Это, — сказала Делла, — Аделла Честер. Она пришла с Джорджем Баррингтоном. Он познакомил нас. Почему-то она сразу же невзлюбила меня. И не только она. На ужине присутствовала еще одна женщина — Розали Харвей. Не знаю, заметили ли вы ее. Брюнетка с зелеными глазами была одета в…
— Я обратил на нее внимание, — прервал Деллу Мейсон. — Не связана ли она каким-либо образом с бизнесом?
— Она работает секретарем у Джадсона Олни, — сказала Делла. — Уже пять лет. Я думаю, она почувствовала неладное. Кроме того, сгорала от любопытства, но не решилась прямо задать вопросы.
— Да, — сказал Мейсон. — Найти причину враждебности двух этих женщин нетрудно. Баррингтон вовсю ухаживал за вами и не обращал внимания на женщину, которая пришла с ним. Вот причина такого поведения Аделлы Честер. После такого представления, которое Джадсон Олни разыграл после того, как он рассказал, что влюбился в вас на пароходе, нетрудно понять настроение его преданного секретаря, которая в течение многих лет втайне обожает его, но взамен ничего не получает.
— Не заметили ли вы какой-либо враждебности со стороны других лиц? Как вписался в общую картину Джадсон Олни?
— Он вел себя как менеджер большинства предприятий Гораса Уоррена, его правая рука.
— Очень молод для такой ответственной должности, не так ли?
— Все зависит от того, как на это посмотреть. Он знающий и толковый человек, поверьте мне. И он много размышляет.
— О чем?
— Например, о том, почему вы появились на ужине.
— Да, — заметил Перри Мейсон, — мне кажется, не так легко изменить мнение, что наше появление на ужине было случайным, особенно с учетом моего редкого участия в подобных мероприятиях. По какому случаю давался этот ужин Делла?
— Я не знаю. Мне кажется, они часто организуют подобные развлекательные мероприятия. На этот раз собрались разные люди. Баррингтон был приглашен по деловым соображениям. Часть гостей работает по фирме Уоррена. Пара семей — соседи. Другие, как мне показалось, являются членами бридж-клуба, к которому принадлежит госпожа Уоррен. Проведенное там время не доставило вам удовольствия, не так ли, шеф?
— Я честно заработал свои пятьсот долларов, — ответил Мейсон. — Не думайте, что я старый брюзга, Делла, но профессионал редко получает удовольствие от подобного мероприятия. Пять разных людей подходили ко мне и начинали ни к чему не обязывающий разговор о праве, о моей карьере и, наконец, рассказывали о своих собственных юридических проблемах, по которым они хотели бы посоветоваться со мной.
— Врач редко может присутствовать на каком-то мероприятии без того, чтобы люди не подходили к нему, не рассказывали о своих болячках и не просили его совета.
— Куда вы и Горас Уоррен ушли после разговора у бассейна? — спросила Делла. — Я пыталась следить за вами, но вы исчезли где-то в районе расположения душа.
— Через боковую дверь мы вошли в ванную комнату, — ответил Мейсон, — а из нее — в спальню Лорны Уоррен.
Брови Деллы в удивлении поднялись вверх.
— Уоррен хотел показать мне чемоданчик, в котором, по его словам, было 47 тысяч долларов и который его жена хранила в стенном шкафу.
— Вы видели этот чемоданчик? — спросила Делла.
— Да, видел, но в нем находились только газеты.
— Лорна уже передала деньги, которые у нее вымогали?
— Именно так думает Уоррен.
— А вы нет?
— Когда человек выплачивает выкуп, он отдает деньги, — сказал Мейсон. — В этом случае госпожа Уоррен, очевидно, положила бы чемоданчик на постель, открыла его, вынула 47 тысяч долларов, передала их вымогателю и поставила чемоданчик снова в шкаф.
— Когда достают деньги из чемоданчика, а затем заполняют его старыми газетами, чтобы сохранить вес, это похоже на работу взломщика.
— Боже, неужели эти 47 тысяч долларов украли?! — воскликнула Делла Стрит, переходя почти на шепот.
— Вот именно, — сказал Мейсон, — но дело гораздо сложнее. Если бы кто-то расставил ловушку для госпожи Уоррен, чтобы получить 47 тысяч долларов, и если она, придя, чтобы отдать деньги вымогателю, обнаружила бы в чемоданчике вместо денег кучу старых газет, была бы большая беда. Нельзя же удовлетворить аппетит шантажиста кучей старых газет.
— Конечно, нельзя, — сказала Делла Стрит. Замолчав, она представила картину: госпожа Уоррен, не зная, что деньги исчезли, открывает чемоданчик.
Через минуту Делла спросила:
— Кто же тогда мог взять деньги?
Мейсон ответил:
— Шантажист, зная, что для него приготовлены деньги наличными, мог пробраться в дом. Выкрасть деньги и затем требовать выплату.
— Что за мысль! — воскликнула Делла.
— Или, — продолжал Мейсон, — кто-то, не желающий, чтобы она передавала вымогателю эту сумму, мог взять деньги и положить в чемоданчик вместо них газеты.
— Кто-то не хотел, чтобы она отдавала деньги.
— Вот именно, — уточнил Мейсон.
— Но ведь этим человеком мог быть только ее муж! — воскликнула Делла.
Молчание Мейсона было многозначительным.
Продумывая различные варианты, которые подсказывала ей эта идея, Делла Стрит заметила:
— И когда она пошла, чтобы передать деньги вымогателю, ей, очевидно, пришлось сказать, что деньги у нее были, но их выкрали. Шантажист мог не поверить ей, возникли осложнения. И тогда вас наняли, чтобы защитить ее. О, шеф! Именно так и было дело. Должно быть, сам Уоррен взял деньги.
— Мы не можем этого доказать, — сказал Мейсон.
До прихода в офис Мейсона оба хранили молчание.
— Мне кажется, что вы хорошо провели время, — заметил Мейсон.
— Прекрасно, — ответила Делла Стрит.
— Возможно, нам следует вести более активную социальную жизнь, — сказал Мейсон. — А нам приходится заниматься одним за другим делами об убийстве. Как колибри, перелетающим…
— Не сравнивайте убийство с собиранием нектара, — прервала его Делла, — и не будьте таким угрюмым. Дело, которое вам поручили, — это обыкновенное дело о вымогательстве.
Мейсон покачал головой.
— Нет, это не обыкновенное дело, и я не отношу его к делам о вымогательстве.
— Почему?
— У меня никогда не было клиентов, которые так упорно старались бы избежать меня.
— Что вы имеете в виду? Господин Уоррен познакомил вас с особняком, в течение вечера неоднократно беседовал с вами и…
— Это, вы имеете в виду это, — прервал Деллу Мейсон. — Все это предварительная игра. Все это хорошо, но вы заметили: Уоррен настойчиво старался внушить мне мысль, что с ним нельзя связаться, что его нельзя найти без того, чтобы не поставить под угрозу его дела.
Делла Стрит принесла кофеварку, наполнила ее кофе и подключила к электрической сети.
— Ресторанная служба Дрейка хорошо поработала, — сказала она.
— Это была прекрасная работа. Великолепное шампанское.
— Думаете, нас пригласят еще раз? — спросила она.
— Сомневаюсь. Уоррен хотел познакомить нас с ситуацией и затем будет держать на расстоянии.
Она улыбнулась.
— Вы забыли о моем друге по круизу Джадсоне Олни.
— Вы его покорили. Он начал по приказу Уоррена, однако со слишком большим энтузиазмом выполнял приказ, кое-где даже переиграл.
— Да, энтузиазма было много, — ответила Делла. — Он хотел узнать, в чем все-таки дело. Говоря об игре, хотелось бы заметить, что Горас Уоррен всегда хотел быть актером, что он до сих пор упражняется перед зеркалом, использует магнитофон.
Мейсон удобно устроился в кресле, подвинул еще одно для ног и закурил сигарету.
— Беда с такими людьми: они переигрывают, становятся плохими актерами. Начинают думать, как хорошо они выглядят, добавляют слишком много эмоций, дают излишнюю экспрессию, делают много ненужных жестов.
Раздался условный стук Дрейка в дверь кабинета Мейсона. Делла впустила его.
— Привет, ресторатор. Мы не ожидали вас так рано.
— Я быстро освободился, выполнив свою часть работы, — сказал Дрейк. Затем добавил с ухмылкой: — Когда становишься начальником, грязные тарелки можно оставить на попечение других.
— Они ведь не моют тарелки, не так ли? — спросил Мейсон.
— Нет, в грузовике не моют. На обработку их доставляют на фабрику. Каждая тарелка высушивается, вручную чисто протирается полотенцем, чтобы не оставалось никаких следов. Каждая рюмка и стакан блестит.
— Команда по снятию отпечатков пальцев работала успешно?
— Очень.
— Хорошо. Что вы обнаружили, Пол?
— Мы установили, кто оставил тот отпечаток пальца. Это удалось сделать лишь в последний момент. Как это случилось? Тот отпечаток пальца был сделан человеком, на которого мы как-то не обращали внимания. Мы снимали отпечатки с рюмок и тарелок, использованных другими людьми, и только в последнюю очередь стали обрабатывать приборы хозяев дома.
— И чей это был отпечаток? — спросил Мейсон.
— Госпожи Уоррен, — ответил Дрейк.
— Лорны Уоррен, — сказал задумчиво Мейсон. — Я должен был бы предполагать это!
— Как бы вы могли об этом знать? — осведомилась Делла Стрит.
— Вспомните странное поведение Уоррена и его необычные инструкции. Он сказал, что я должен защитить его жену от человека, который оставил отпечаток своего пальца, вне зависимости от того, кем является этот человек и какие будут при этом расходы. Затем он сделал все возможное, чтобы мы не могли поставить его в известность о результатах нашей работы.
— Вы считаете, что он платит нам деньги, чтобы защитить его жену от самое себя? — спросила Делла.
Мейсон кивнул и повернулся к Полу Дрейку:
— Пол, у вас достаточно отпечатков пальцев, чтобы сделать их классификацию?
— Да, есть отпечатки пальцев всех присутствовавших на ужине. Некоторые из них смазаны, но в большинстве случаев у нас 10 ясных отпечатков пальцев всех гостей.
— Включая и госпожу Уоррен?
— Я знаю, что есть отпечатки и ее пальцев.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Пусть один из ваших друзей полицейских свяжется с ФБР и выяснит, стоит ли она на криминальном учете.
— На криминальном учете! — воскликнул Дрейк. — Вы в своем уме!
— Я так думаю. Обычно не шантажируют человека, не имеющего криминального прошлого.
— Но ведь она принадлежит к сливкам общества, — протестовал Дрейк.
— Чем важнее добыча, тем больше палка, — ответил Мейсон.
— Сколько вы даете мне времени?
— Если вы поспите только пять часов, — заявил Мейсон, — до девяти часов утра успеете. В Вашингтоне будет в это время полдень.
— Это потребует слишком быстрых действий со стороны полиции и ФБР, — сказал Дрейк, — и мне придется не спать всю ночь, чтобы снять и классифицировать все отпечатки пальцев.
Мейсон указал на кофеварку.
— Делла позаботится о том, чтобы у вас было достаточно кофе для бодрствования, Пол. До того как я провожу ее домой.
Дрейк протянул свою чашку и, вздохнув, сказал:
— Пожалуйста, побольше сливок и сахара, Делла.