Имперец. Том 4

Глава 18

Москва, Александр Мирный

Мой сладкий сон был нарушен переливчатым, но настойчивым звоном видеодомофона. Были выходные, и мне вдруг захотелось переночевать в своей квартире. Общага, будь она хоть трижды аристократическая, все равно оставалась общагой. Там обязательно кто-то бухает, тискает девок или просто куролесит. Так что на выходные я сбежал к себе и планировал спать до победного, выходные же.

И вот домофон.

И пока я шел к нему, с некоторой тоской вспомнил свою первую хрущевку, где от дивана до дверного глазка можно было дойти в два шага. Домофон тренькал, вызывая во мне непреодолимое раздражение. Если там пьяный Тугарин, который не дополз до общаги, трезветь будет на коврике при входе.

Но за дверью оказался не татарский княжич, а представительного вида курьер с нашивками императорского дома на всех полагающихся местах.

— Александр Владимирович? — строго спросил меня мужчина, которого я встречал босой и в одних брюках.

— Да, — сухо ответил я, не испытывая ровным счетом никакого трепета перед напыщенным гонцом.

— Вам письмо из императорской канцелярии, — уведомил меня курьер, всем видом демонстрируя, что он мой внешний вид не одобряет. — Распишитесь, пожалуйста.

Пакет? Из канцелярии? Ой что-то мне это не нравится…

Я расписался поручении, забрал конверт и, вежливо, но не очень искренне поблагодарив курьера, закрыл дверь и отправился на кухню.

Там письмо из плотной белой бумаги с вензелями, восковой печатью с гербовым оттиском и моим именем, написанным от руки красивым почерком с завитушками, было брошено на стол и забыто до тех пор, пока я тыкал в кофемашину, умывался и приводил себя в порядок.

Если бы было что-то срочное — телефон бы уже разорвался от входящих звонков и сообщений, а так… Небось какая-нибудь очередная наградная фигулина.

Щедро разбавив свежесваренный кофе сливками, я сломал печать и выудил из конверта приглашение. Тем же почерком, что и на внешней стороне, оно зазывало меня на большой императорский прием. Ну точно наградная фигулина…

Это будет первый прием Его Величества после попытки мятежа. Наверняка там будут раздавать плюшки, озвучивать новые назначения и всячески поощрять лояльных поданных. Однако мое утро было окончательно испорчено одним словом, приписанным другим почерком, на обороте приглашения.

«Добегался»

Московский Императорский Медицинский Университет, Анастасия Шереметьева

Лекция была довольно скучная, но только по той причине, что Анастасия уже самостоятельно изучала этот материал. Так что боярышня без каких-либо угрызений совести рисовала загогулины в тетрадке, погруженная в свои мысли.

А мысли ее были далеко-далеко от аудитории и университета. Произошедшее в Охотном ряду тяжело сказалось на душевном спокойствии девушки, и Анастасия раз за разом прокручивала в голове те ужасные, пугающие события.

Взбесившиеся люди, пытавшиеся убить ее, пытавшиеся умереть за нее, раненные, которым она не могла помочь, и цесаревич с таким тяжелым, пронзительным взглядом, что боярышне было страшно на него смотреть.

А еще добрая простолюдинка Корсакова и невероятный, просто невозможно сильный маг Мирный.

Такая себе у них оказалась компашка эти пять этажей вверх.

Тогда ей было не страшно. Весь ужас происходящего настиг девушку потом, стоило выбраться на поверхность. Она понимала, что быть рядом с наследником престола не только выгодно, но и чревато, морально готовилась к интригам и той ненависти, что обрушится на нее от законной супруги Ивана, но чтобы вот так…

О таком она бы и помыслить не могла.

— Шереметьева! — вырвал ее из задумчивости раздраженный голос лектора. — Вам особое приглашение нужно?

Девушка подняла глаза от бессистемных загогулин на бумаге, посмотрела на недовольного преподавателя, а затем на причину его раздражения — в дверях аудитории застыл посыльный из ректората.

— Вас вызывают, боярышня. Не задерживайте лекцию.

— Простите, — пискнула Анастасия и, одним движением смахнув свои вещи со столешницы в сумку, поспешила выйти из аудитории.

За то небольшое время, что девушка отучилась в медицинском, она не то что на ковре у ректора не была, даже не знала, где располагался его кабинет!

Как оказалось, ректорат находился на третьем этаже административного корпуса, выглядел чуть поприличнее прочих, но тоже имел вид весьма обшарпанный. Если ректор что себе в карман и клал, то либо делал это виртуозно, либо класть было особо нечего. Впрочем, зайдя в его кабинет, девушка все же склонилась к мысли, что государство на медиках все же традиционно экономило на всех уровнях. Костюм у ректора оказался не первой свежести, печатка явно перешла по наследству, а не делалась под заказ, да и часы, которые, как правило, всегда выдавали реальный доход мужчины, дорогими не были.

— Боярышня Шереметьева, — представил сопровождающий Анастасию и тут же скрылся за дверью.

Ректор в кабинете был не один — в гостевом кресле находился мужчина невыразительной внешности в скучном сером костюме. Он просто скользнул по ректору взглядом, и тот покинул собственный кабинет едва ли не бегом.

«Лубянка», — с ужасом поняла Анастасия, чувствуя, как ноги деревенеют, а в голове проносится ворох мыслей.

Могла ли она выказать неуважение цесаревичу? Там, под тоннами земли, бетона и металла?

— Присаживайтесь, боярышня, — серый человек сделал приглашающий жест и указал на… ректорское кресло.

Шереметьевой не хватило духа уточнять, так что она просто с трудом переставляя ноги, дошла до кресла и неловко в него опустилась.

— Я обычно курьером не подрабатываю, — начал мужчина и усмехнулся, — но некоторым людям просто нельзя отказать. Мне поручено вручить вам проект документов, о которых пойдет речь в дальнейшем.

С этими словами он извлек довольно большой бумажный пакет, опечатанный со всех сторон, и положил перед Шереметьевой. А сверху легла накладная о передаче пакета, проштампованная кремлевской канцелярией.

— Распишитесь о получении, пожалуйста, Анастасия Евгеньевна.

Боярышня молча подмахнула бумагу и выжидающе посмотрела на гонца, который не гонец.

— Вам следует прочесть присланные бумаги и уничтожить их после прочтения в моем присутствии, — пояснил мужчина. — Во времени вы не ограничены.

Анастасия перевела взгляд на бумажный пакет и тихонько вздохнула.

— Не смотрите на него так, будто внутри змея, — посмеялся серый человек. — По своему опыту могу сказать, что императорская семья часто именно таким образом начинает длительные переговоры. Вы не первая, с кем Романовы ведут деловую переписку. Смело открывайте.

Анастасия нервно сглотнула и сломала красивую восковую печать с оттиском двуглавого орла.

Внутри лежала толстая пачка бумаг, прошитых суровой ниткой с пломбой, каждый лист оказался проштампован и пронумерован вручную. Глаза забегали по строчкам, но сознание долго отказывалось воспринимать прочитанное. Прошло не меньше минуты, прежде чем Анастасия поняла, осознала, что же она читает.

Проект брачного договора между Его Императорским Высочеством Иваном Дмитриевичем Романовым и боярышней Анастасией Евгеньевной Шереметьевой, версия 1.

Она может стать императрицей?

Императорский Московский Университет, Александр Мирный

— Представляете, Максим получил приглашение на прием к Его Величеству! — громким шепотом, вообще особенно не стесняясь, что палит контору, проговорила Нарышкина.

— А это не была ли военная тайна? — ехидно поинтересовался Тугарин.

— Тю! — отмахнулась боярышня. — Такое не утаить. Туда много кого пригласили…

— Да, меня, например, — усмехнулся Ермаков, вращая в руках чашку кофе.

— Это логично, — подал голос Лобачевский, — вы вышли с оружием в руках защищать нашу столицу. Наверняка вас будут награждать.

— Представляю, как зеленеет от злости Меншиков-старший, — мечтательно протянула Нарышкина.

— Думаешь, его время на исходе? — спросил Иван. — Он же вроде глава фракции…

— А ты представляешь, как бы облажалась эта фракция, если бы от них никто не вышел? — покачал головой Ермаков. — Его Величество бы их тогда с чистой совестью по одному бы повычеркивал из Бархатной книги вместе со всеми многочисленными родственниками. А так они вроде как и не участвовали, и в то же время вроде как сохранили лицо.

— Повода у императора, может, теперь и нет, но на карандаш всех возьмут, — спокойно проговорил Нахимов, не отрываясь от экрана телефона, в котором с кем-то увлеченно чатился.

Хотя, почему «с кем-то»? Известно с кем.

— Кирилл, это неприлично, — заявил Нарышкина, накрывая экран его телефона ладонью.

У Нахимова так зло сузились глаза, что мне даже в какой-то момент показалось, что боярышня все-таки нарвалась. Но Демидова, как всегда, успела одернуть подругу.

— Мария, — прошипела княжна, — прекрати.

— Ой да ладно, я же ничего такого, — надула губки рыжая бестия.

Впрочем, своего девушка добилась — Кирилл дописал сообщение, положил телефон на стол экраном вниз и произнес:

— Я тоже получил приглашение, — и, натыкая сырник на вилку, добавил: — Кстати, оно плюс один.

— Да-а-а… — с видом голодной львицы протянула Нарышкина, — у Максима тоже.

— И у Алексея, — кивнула Демидова.

— И у Алекса, — завершила перекличку Василиса.

И тут случилось страшное. Кошмарное и непоправимое.

— Дамы! — торжественно произнесла боярышня, а затем менее торжественно добавила: — И господа.

Мы с парнями синхронно вздохнули, чувствуя надвигающуюся безысходность.

— Две недели — это, конечно же, неприлично мало времени, но шансы есть, — Нарышкина посмотрела на обеих подружек. — Нам нужны платья! А нашим кавалерам необходимы соответствующие костюмы!

— Чтобы все, все-е-е на приеме знали, что эти холостяки заняты, — пропел Тугарин, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Алмаз, ты просто завидуешь, — задрала носик боярышня.

— Чему? — возмутился парень. — У меня тоже есть приглашение!

— Тому, что ты холост, — ответила Нарышкина.

— Одинок и печален, — припечатала Демидова.

— Я одинок? — возмутился Змий. — Я печален?!

— Ага! — воскликнула Нарышкина. — Попался!

— Ой, да ну тебя, — раздраженно отмахнулся княжич и принялся с утроенным энтузиазмом закидывать в себя завтрак.

— Итак, покупки, — вернулась к изначальной теме беседы Демидова и нежно, ласково так погладила Алексея по руке.

На лице у парня отразилась вся печаль мужской половины населения, которой нужно таскаться по торговым галереям, но я на такие подвиги готов не был. Даже ради большого императорского приема.

Выудив из внутреннего кармана пиджака карточку, я положил ее на стол и пододвинул к Василисе.

— Дорогая, — произнес я, чуть поглаживая руку невесты, — я полностью доверяюсь твоему вкусу.

— Алекс, ты гений, — отозвался Ермаков, повторяя мой жест.

— Эй, кто уже успел наколотить Максиму сообщение? — возмутилась Нарышкина.

— А что там? — уточнил Ермаков таким невинным тоном, что сомнений не осталось: произведенная диверсия — его рук дело.

— Он подключил меня к своей карте! — пояснила Мария.

— И ничего не сказал? — удивилась Василиса.

— А что тут говорить, — пожал плечами Нахимов. — Открою вам девушки тайну века: нам, мужчинам, без разницы какого цвета пиджак — темно-синий или темно-темно синий. Мы их не различаем.

— Мужланы, — закатила глаза Нарышкина.

— Кирилл, — вдруг подала голос Василиса, — а ты ведь с Анной пойдешь? Может быть, предложишь ей присоединиться к нам?

На миг за столом повисла неловкая пауза, и Корсакова смешалась, почувствовав, что, кажется, сказала что-то не то. Меньше всего каждому из нас хотелось лезть в бабские разборки, но не пришлось.

— Хорошая идея, Василиса, — медленно проговорила Дарья и повернулась к Нахимову: — Раз ты определился с избранницей, нам придется наладить с ней контакт.

Нарышкина молча кивнула, а княжич улыбнулся одними уголками рта:

— Спасибо.

Британский корабль «Королева Виктория», нейтральные воды

Кораблик «Королева Виктория» хоть и носил гордое имя монарха, но до Букингемского дворца сильно не дотягивал. Интерьер посудины был, конечно, роскошный, прислуга вышколенная, а трюмы полны боеприпасов, но… Видел бы эту посудину князь Нахимов, он ржал бы до икоты.

Впрочем, Виталий Алексеевич Романов был не в том положении, чтобы воротить нос. Вытащили его партнеры из России-матушки, и слава Богу.

Он сидел в офицерском ресторане корабля и потягивал виски — сомнительное пойло, немного отдающее бензином. Собеседник уверял, что это лучший виски Британской Империи, но Романову было с чем сравнивать, он же вырос в Кремле.

— Ваше Величество, — манерно растягивая слова и улыбаясь лучшей британской улыбкой, проговорил мужчина, сидящий напротив Виталия Алексеевича, — мой король передает вам свои искренние заверения в вечной дружбе.

— Благодарю, — величественно кивнул Виталий Алексеевич, не показав и виду, как его радует это «Величество».

Если даже офицер зовет его подобным титулом, значит, любезнейший британский коллега уже признал все права Виталия Алексеевича на престол. Мысль о том, что хитрый британец просто тешит Романовское самолюбие, мужчине в голову не приходила.

— Мой король готов предоставить вам не только гарантии безопасности, но также заинтересован в том, чтобы на троне Российской Империи оказался действительно надежный союзник, — добавил собеседник. — А с вашими братом, увы, такой союз невозможен.

Несмотря на непомерные амбиции, Виталий Алексеевич дураком не был и понимал, что Карл ему помогает не по доброте душевной. Романов сделал глоток гадкого пойла, с сожалением подумав, что напиться не выйдет. А так хотелось.

— Чего вы конкретно хотите? — спросил он.

— Мы предоставим вам все возможности, Ваше Величество, — улыбнулся собеседник. — Лучшие наемники, лучшие специалисты военной отрасли со всего мира. К тому же у вас ведь наверняка остались верные люди в Российской Империи. Мы поможем установить с ними связь.

— Весьма щедрое предложение, — покивал Виталий Алексеевич. — За него нужно отдать только трон или еще приложить душу?

— Что вы! — рассмеялся британец, выставив ладони в защитном жесте. — Мой король желает мира, Ваше Величество. А мира без соответствующего правителя в Российской Империи быть не может. Ваш брат… Он весьма агрессивно спонсирует военную отрасль, вы же понимаете.

Романов снова хлебнул виски. В принципе, если рассматривать этот напиток как анестезию, то терпимо.

— И ради всеобщего блага и мира, мой король выделит часть наших вооруженных сил для того, чтобы вы смогли удержать власть, — продолжил англичанин. — Со своей стороны Его Величество предлагает вам заключить не только союзный договор, но и ряд торговых соглашений. Мы готовы инвестировать в развитие Российской Империи. Уж простите за прямоту, но на вашей земле пока что хорошо себя чувствуют только пушки.

Виталий Алексеевич сам сотню тысяч раз говорил все эти слова своему брату, но почему то сейчас, слыша их от британца, испытывал легкое раздражение.

— Кроме того, мы также откроем гуманитарные ВУЗы, некоммерческие благотворительные организации, — продолжал собеседник рисовать радужные перспективы. — И это не говоря о таких мелочах, как наши заводы — Российская Империя получит право создавать наши товары, привлекая своих подданных с огромного рынка труда. Разумеется, ваши собственные компании смогут получить опыт наших управляющих, и с тем выйти на международный рынок.

— Я не смогу распродавать земли Российской Империи, — обозначил границу своего прогиба Романов.

— В этом нет нужды, — сахарно улыбнулся британец. — Моего короля устроит и бессрочная аренда с некоторыми налоговыми поблажками.

Звучало безумно соблазнительно, конечно. Правда, был тут ряд тонких моментов — скорее всего аренду попросят за три рубля, а вся выручка будет утекать в Британию, но… Виталию Алексеевичу подумалось, что это не такая уж и дорогая плата за трон. Ему главное сесть, а там он быстренько придумает, что делать. А, может, и делать ничего не надо будет, и так сойдет.

Но отвечать сразу, конечно же, нельзя было.

— Мне нужно подумать.

— Само собой, Ваше Величество, — вновь улыбнулся собеседник. — Когда мы прибудем в Саутгемптон, вы получите на руки соответствующие документы со всей конкретикой. Вы ведь прекрасно понимаете, я всего лишь исполнитель воли Его Величества. С его непосредственным предложением вы сможете ознакомиться в номере гостиницы, которая уже ждет вас. Естественно, для вас уже приготовлены покои, соответствующие вашему высокому статусу.

Виталий Алексеевич величественно кивнул, а его собеседник же откланялся, как и положено удаляться от монарха.

Романов же снова глотнул виски, лениво рассматривая сусальную роскошь ресторана. То, что британец поскакал телеграфировать в Лондон о предварительных результатах переговоров, Виталия Алексеевича не слишком беспокоило. Он выжил, имеет влияние среди западных партнеров, и те с радостью готовы инвестировать в его венчание на царство. Этого Романову было вполне достаточно на сегодня.

Он сядет на трон Российской Империи и будет более дальновидным, более гибким политиком, чем брат. А что для этого придется обагрить руки родной кровью… Будущий император как-нибудь вымарает этот момент со страниц учебников истории.

Виталий Алексеевич снова глотнул виски, и на этот раз тот показался ему не таким уж и скверным.