Империя Инферно. Несущие Свет

Глава 4 «Неправильный жрец»

Руслан не думал, что с ним произошло, где он, и как здесь очутился. Просто сидел и ждал, пока перед глазами рассеется тьма и явит взору покрытые мхом каменные стены. Атмосфера первобытности быстро привела в чувства, и Руслан принялся осматривать место, где ему угораздило проснуться.

Это была небольшая пещера, точнее, её коридор, упирающийся в полукруглый, как месяц, тупик. Вместо выхода отсюда ‒ сплошное чёрное пространство, как будто густой мрак застрял между высокими стенами и не мог дотянуться до человека. А может, его останавливал небольшой горящий костёр.

Обширная чёрная пустота странным образом внушала первобытный страх, и Руслан не мог избавиться от какой-то детской боязни, что оттуда на него смотрит ужасный монстр.

Он долго пытался вырвать из памяти события минувшего вечера и понять, как оказался в этой жуткой пещере. Что с ним произошло? Фонарь со скамьёй посреди пустыря, некий маркиз, – божественный демон?! – волки, визжащие твари, похожие на беззубые черепа призраков.

Что это – пьяные галлюцинации? Белая горячка? Уже сталкивался, но после просыпался дома или у Гайдарова. Да, бывали случаи пробуждения на скамье беседки, в конюшне, на медвежьей шкуре перед камином, ещё и не в самом пристойном виде. Светские рауты неоднократно заканчивались для него в курительной комнате, в чьей-то спальне и даже за столом, но в обществе это обычное дело. Кого этим удивишь? А вот в дикой пещере просыпаться как-то ещё не приходилось.

Руслан взял в руку свой треклятый крест. Камень как камень. Тёплый от его тела, шершаватый, верхушка плавно сливается с цепочкой, и невозможно понять, где заканчивается камень и начинается серебро. Высеченная на нём женщина была как живая. Тончайшие изгибы, чёткие черты страдальческого лица, миниатюрные пальцы. Как такое можно сделать человеческими руками? Почему распята именно женщина, и чем она заслужила столь мучительную казнь, которую отменили много веков назад? Этот предмет определённо что-то символизировал.

Однако сейчас главное другое. Слух вернулся, и голова больше не болела, даже шишки от удара об дерево не осталось. Руслан сидел на мягкой перине из лиственных веток в абсолютно сухой одежде и чувствовал себя здоровым и полным сил. А значит, пора выбираться отсюда.

Он поднялся на ноги, поразминался, дабы убедиться, что действительно невредим, не без опаски заглянул в лицо застывшего мрака и сделал шаг навстречу неизвестному.

– С добрым утром, Руслан.

Он едва не подпрыгнул от неожиданности. Возле костра, на том месте, где минуту назад не было ни души, стоял человек в длинной мантии и взирал на графа из-под накинутого капюшона. Его голова была низко опущена, и рассмотреть лицо Руслан не смог.

Несмотря на испуг, граф не растерял манер и надменно спросил:

– Кто вы?

Ответ пришлось хорошенько переварить.

– Я тот, кто спас тебя и поможет тебе выжить дальше. Остальное тебе знать пока не нужно.

– Вот как?

Граф осмотрел неподвижного человека и попытался отыскать взглядом место, откуда он мог сюда прийти.

Не нашёл.

– За спасение, конечно, готов поблагодарить. Назовёте своё имя?

Незнакомец отвернул голову, и теперь смотреть оставалось только на кончик носа.

– Пока не назову. Ради твоей же безопасности.

И больше ничего не добавил.

Руслана стало распирать раздражение.

– Насколько я понимаю, вы беглец или отшельник, – хладнокровно констатировал он и зашагал к костру. – Манеры, знаете ли, выдают. Однако, вам известно моё имя. Вы знаете, с кем говорите?

– Я говорю с владельцем креста упокоения, что рискует не только сам стать беглецом и отшельником, но и хладным трупом, если не возьмёт под контроль свои силы.

Руслан замер напротив него и покрылся мурашками. Всё-таки не белочка…

– Что ты знаешь об этом?

Человек в мантии поднял голову. Пляшущий между ними костёр отбрасывал длинные скачущие тени, но Руслан смог разглядеть особенности внешности.

Незнакомец был с виду моложе него лет на пять, а то и больше. Глаза неопределённого цвета обведены, как угольком, чёрными ресницами, под стать смоляным волосам. Свет костра не придал им даже небольшого оттенка рыжего или коричневого. На выглядывающих из зарослей волос ушах можно было разглядеть несколько серебряных серёг.

– Этот крест есть плод, поросший из семени людских пороков, – тихо, с трепетом произнёс молодой человек. – Материализация падших душ, подобных тем, что преследовали тебя в поисках упокоения.

Резкий взмах руки, и пещера наполнилась сотнями бестелесных духов.

– Твою мать! – шарахнулся в сторону Руслан.

Они были повсюду. Как накануне, кружились и вопили, но теперь уже совершенно безмолвным криком.

Отличия не закончились. Стремительно облетев пещеру, черепообразные сферы замедлились и поплыли вокруг мужчин мирным течением, открывая и закрывая рты.

– Это души людей, Руслан. Таких же людей как ты, с той лишь разницей… что все они умерли. Умерли и застряли в небытие, потому что мир больше не мог принимать тех, кто его оскверняет, и отверг их души.

Мечась, как дичь на охоте, Руслан глазел на течение сфер. Всё вокруг него затмило их свечение, и граф как будто бы оказался в аквариуме или на дне Всемирного океана. Он уже не видел ни стен пещеры, ни костра.

– Однако, даже небытие не бескрайне, и в нём уже не оставалось мест для новых падших. – С очередным взмахом руки сферы резко слились воедино и образовали гигантское распятье. – Поэтому они были материализованы в нашей реальности в виде того, что ты носишь на своей груди.

Руслану хотелось схватиться за голову и закричать, молить и требовать, чтобы всё это прекратилось и стёрлось из памяти. Хотелось и не моглось. Как завороженный, он смотрел на серебристый крест, несмотря на то, что его свечение уже начинало резать глаза.

Образ креста растаял в воздухе. От внезапной болезненной слепоты Руслан обхватил ладонями лицо и под звенящую колоколами перемен тишину попытался прийти в себя.

Безумие… Это какое-то безумие! Почему в голову упрямо не желала приходить ни одна другая мысль, не крутилось ни одно другое слово? Безумие! Увидеть всё, чему стал свидетелем он, и не сойти при этом с ума.

Долгий, глубокий и протяжный вздох.

Руслан опустил руки и поднял голову. Перед взором плавно проявились каменная стена и стоящий у костра незнакомец. Спокойно и терпеливо наблюдая за графом, он уже не пытался прятать лицо, но и капюшон с головы не спустил. Молча ждал реакции.

И Руслан отреагировал в своей манере. Расправил плечи и флегматично произнёс:

– К-хм… Конечно, всё это кажется полным…

– Безумием? – парень грустно улыбнулся. – Руководствуясь умом, ты обеспечиваешь себе состояние и репутацию… Они тоже обеспечивали… И видишь, чем для них это обернулось? – Он подошёл к покрытой мхом стене, постоял, точно любуясь своей колеблющейся тенью, и обернулся. – Теперь тебе придётся задействовать веру и сердце, чтобы выполнить свою миссию и занять своё место.

– Я считаю, что всегда был и остаюсь на своём месте, – возразил Руслан окрепшим голосом.

– Скоро ты поймёшь, что это не так.

– Неужели это происходит с каждым после смерти?

– Не с каждым. Это наказание, Руслан. Наказание, которое они заслужили.

Граф ничего не понимал.

– Да за что им такое наказание? Они все убийцы, бандиты, государственные преступники? Кто?

В глазах черноволосого парня застыла некая беспощадная правда, безоговорочное убеждение в том, что непременно есть, но что пока ещё не осознаёт его собеседник.

– Ты скоро сам всё поймёшь. Ты оглянешься вокруг, присмотришься к ближним и увидишь наконец их реальные лица, их мотивы и ценности. А заодно и свои… Отсутствие морали, безнравственность, разврат, зло – сейчас всё это пустые слова для тебя. Но это пока. Падшие души бродят по небытию, и это их наказание, расплата за осквернение человеческой сути. А ведь когда-то они были такими же как ты. Если ты примешь мою помощь и прислушаешься ко мне, согласишься помочь всем, кто жаждет обрести покой, ты посмотришь на окружающих и поймёшь, для кого уготована такая участь.

– А если нет? Если я не хочу видеть, и уж тем более помогать этим мёртвым? Если мне неинтересна чужая участь…

– Даже своя собственная? – Парень впился в него таким пронзительным взором, что Руслан умолк на полуслове. Всё внутри него пустилось в суматошный пляс. – Ты не боишься оказаться одним из них? Блуждать по небытию, видеть вокруг себя свой прежний мир, в котором не можешь себя проявить, ни вдохнуть воздуха, ни прикоснуться к чему-либо, ни уснуть, ни исчезнуть.

– Я ничего такого не делал, чтобы…

– Ты можешь врать мне, но не обманывай самого себя! За твоей душой стоит не один чёрный поступок, Руслан. Не думать о них, не значит их искупить.

Пещера надолго погрузилась в тишину.

От всего услышанного у Руслана перегревался мозг и колотилось сердце. Он собирался до последнего демонстрировать скептицизм, но нахлынувшие образы из прошлого застали врасплох и развеяли всю показательную важность.

Черноволосый парень наблюдал за ним и как будто бы понимал всё, что он испытывает. И тогда Руслан задумался о другом – а кто он, собственно, такой? Рассмотрел его хорошенько и попытался сделать логичное предположение.

– Ты жрец божественных демонов?

В народе всегда ходили слухи об отшельниках, имеющих связь с демонами и способных творить неведомые чудеса. Люди называли их жрецами, делились друг с другом невероятными историями о встречах с ними, и каждая история была нелепей другой. Руслан сомневался в существовании чудотворных жрецов, но сейчас другого логического объяснения просто не было.

Лицо парня, чёрно-рыжее от пляшущих теней костра, выражало лёгкую горечь. После довольно долгой паузы он тихо ответил:

– Да… пожалуй, я им был. Поверь, Руслан, тебе не стоит знать, кто я такой, но только с моей помощью тебе удастся выжить и совладать со всем, с чем тебе пришлось столкнуться. Иначе души отверженных миром просто изживут тебя со свету. А на том свете…

– Откуда тебе знать, что ждёт меня на том свете?! – не сдержал злости граф.

– Тебе придётся просто поверить мне.

– Я тебя даже не знаю!

– Разве недостаточно того, что я спас тебе жизнь, вытаскивая со дна океана? Недостаточно того, что только благодаря мне ты не заработал воспаление лёгких и проблемы со слухом? Что ж, раз ты так упрям, можешь уйти. Твой конь ждёт на выходе из пещеры. Вот только что ты будешь делать, когда они снова доберутся до тебя? Я не всегда буду рядом, а на кону стоит твоя судьба и судьба… тысяч падших душ!

Руслан слушал и понимал, что ничего не понимает. В голове не укладывалось ровным счётом ничего.

– Ладно, – миролюбиво, но не без тени сомнения, сказал он, – рассказывай по порядку. Что ещё мне нужно узнать и что нужно сделать?

– Я начну с самого начала, – провозгласил жрец. – Душа человека – это его естество, его сущность, то, что даёт ему способность мыслить, чувствовать и жить, и то, что связывает наши внутренние миры с внешним. Человеческая душа одна, и она бессмертна, но имеет свойство перевоплощаться, поэтому кажется, что у неё много жизней. Например, ты уже не раз приходил в этот мир. Ты рождался, рос, старел, если везло, и умирал. Одна душа и множество её воплощений. Их ты вчера и видел… Осколки разбитой души. Каждое растение, животное и насекомое – это неотъемлемая часть окружающего мира, как клетки одного организма. Но быть человеком, существом с разумом и душой, ‒ это большая привилегия. Человек обязан быть одним целым с вселенной, её сердцем и венцом творения, но вот люди… люди об этом забыли. У них теперь совсем другой смысл жизни и свои понятия о морали.

Жрец закончил фразу на унылой ноте. Руслан слушал треск костра и терпеливо ждал продолжения рассказа.

– И вот результат, – продолжил парень. – Мир отверг их. Грешные души разбились, и их осколки, воплощения прожитых жизней, застряли в небытие. Теперь мёртвые воплощены в нашем мире в виде креста упокоения. Люди продолжают умирать, и тоже жаждут обрести покой. Ты единственный, кого они видят в своей пустоте, и просить помощи им больше не у кого. Ты нашёл этот артефакт и, надев его на шею, запустил процесс слияния, что и происходило в течение шести дней, пока земли были подвержены буре. Слияние завершилось, теперь ты владелец креста упокоения и можешь нести покой всем, кого отвергло бытие. Только ты сможешь им помочь.

Некоторое время Руслан переваривал информацию. Жрец не мешал ему, наблюдая за тем, как меняются его глаза. И вот, в них созрел вопрос.

– С этим крестом как-то связаны основатели империи? Ночью я повстречал одного из них, и, как я понял, он хорошо знает, что это за вещь, – сказал граф и увидел, что глаза парня забегали, как будто бы его подловили на вранье или недосказанности. Руслану это не понравилось. – Говори, что ты знаешь!

Жрец пронзительно взглянул на него.

– Они хотели его получить, но ты опередил их.

И всё сказанное им вмиг улетучилось из головы.

– Так, погоди! – встрепенулся Руслан и обхватил крест, показывая его жрецу. – Мне не нужны неприятности с основателями империи. Даже если они и впрямь ещё существуют, и это принадлежит им…

– Это принадлежит тебе, и больше никому! Пускай его отнимут у тебя, но владельцем останешься ты, и никто ничего не сможет с ним сделать. А если они убьют тебя, артефакт исчезнет вместе с тобой, ведь слияние было завершено. Ты владелец креста упокоения и одно целое с ним.

– Но что будет, если я отдам им его? Что я от этого потеряю? В конце концов, кто я такой, чтобы вставать на пути у самих божественных демонов!

Жрец взглянул на него предостерегающе и как-то беспомощно. Или просто показалось?..

– Ты уже познакомился с одним… «божественным» сегодня ночью, – не очень убедительно проговорил он. – Много ли доверия он у тебя вызвал? Ты всё ещё хочешь поклоняться таким, как маркиз де Руссо?

Руслана передёрнуло от отвращения при воспоминании о глумливом блондине, что с таким удовольствием, если не сказать, упоением, наслаждался его беспомощностью. Неужели великие божественные представляют собой это?

– Я никому не поклонялся и не буду, – в обычной категорической манере объявил граф. – Однако ты так и не ответил мне, что будет, если я отдам им этот артефакт?

Лицо жреца вновь преисполнилось тихой печалью. Руслан не мог понять, что мелькнуло в его глазах – предостережение, страх перед будущем или же отчаянная попытка манипуляции. Вот только когда он вновь заговорил, сомнений почти не осталось – последствия действительно будут катастрофичны.

– Тогда все падшие души растворятся в небытие, а вместе с ними и ты. Я вижу твою душу, Руслан, и, поверь мне – стоит тебе окончить жизнь в нынешнем воплощении… и от твоей грешной души не останется уже ничего. Сейчас я прошу тебя лишь довериться мне и сделать то, что от тебя требуется. То, от чего зависит твоё спасение. Как только ты закончишь, ты всё узнаешь и, поверь, в проигрыше не останешься.

Небо было безоблачным, а солнце приятно припекало голову и спину. Гнилая после наводнения трава и листья лениво шуршали под копытами трусливого, но совестливого жеребца.

Руслану страшно повезло, что Раскат не удрал, иначе до родового имения пришлось бы добираться пешком. Пещера жреца пряталась в недрах глухой тайги, далеко за горами и скалами. Так что вероятность вернуться домой до наступления сумерек и не быть разорванным волчьей стаей была невысокой.

Руслан уже видел Марийскую Долину и скакал к деревне, погружённый в свои мысли.

– Попасть в небытие можно через астрал, и ты этому научишься, – говорил жрец каких-то полчаса назад. – Возьми крест в руки, когда опять увидишь отверженных, вознеси перед собой и позволь им войти в него. Отныне ты должен это делать до тех пор, пока в мире не закончатся падшие души. Люди будут умирать со временем, а с их образом жизни отверженные ещё будут. Так что наберись терпения, и никогда – никогда! – никому не давай артефакт! Стоит тебе передать его кому-то или оставить без присмотра, он может попасть в руки демонов, и это тебя погубит. Собери отверженных, всех до единого, пока их не стало ещё больше. Когда придёт время, и ты будешь готов, я всё тебе расскажу. Храни этот крест и… береги себя.

С его последним словом пещеру залил яркий свет – это развеялся густой мрак за спиной Руслана, а вместе с ним бесследно исчез костёр и загадочный всей своей натурой неправильный жрец.

До родового имения оставалось несколько минут пути, когда Руслан уловил вдалеке движение. Крики встревоженных зверей и птиц доносились громче, чем обычно. Где-то в глубине рощи мелькнули блики, словно солнечные отблески. Он увидел их боковым зрением и потерял из виду тут же, стоило остановить коня.

Волки?

– Вряд ли, – сказал он сам себе и направил гнедого в лес.

Раскат прижал уши к опущенной голове, когда ступил в тень раскидистых кронов. Он вздрагивал от любого шороха качнувшейся ветки или прошмыгнувшего зверя. Настороженность копытного друга граф уважительно разделил, расстегнул рубашку и обхватил крест. Обычно тёплый от его тела, сейчас он оказался на удивление холодным, хотя кровь разгонялась по венам с привычным предвкушением чего-то неизведанного и страшного.

Граф погладил Раската по шее.

– Не дрейфь, приятель, прорвёмся.

И вскинул крест навстречу мчащимся на него бликам.

В тени пышных кронов, озарённых дневным светом, они были едва различимы. С прежними криками и воем накинулись на Руслана со всех сторон и вот-вот сбили бы с седла, но в этот раз всё прошло иначе.

Появление артефакта остановило их в один кратчайший миг, как если бы капли дождя ударились об стекло. В ту же секунду выстрелила тишина, мир лишился красок и теней, стал чёрно-серым и зеркальным. Ослепительная вспышка поглотила всё вокруг.

Теперь он не сидел на коне, а стоял в пустоте белоснежного пространства, точно изображённый на чистом листе. Прямо перед ним образовался сгусток ватного чёрного дыма, зарябил, как водяная гладь, и обратился в вихрь, так похожий на вороний смерч.

Застывшие в воздухе сущности уже не были сплюснутыми черепами. Лица их обтягивались серебристой кожей, челюсти обретали человеческие размеры, из раскрытых ртов показались зубы и языки. Глазницы наполнялись глазными яблоками, и чей-то невидимый карандаш нарисовал в них зрачки. И теперь это действительно были лица. На головах выросли волосы и стали развиваться, как у утопленниц, а с первым осмысленным взглядом отверженные обрели тела.

Руслан смотрел на материализованных женщин, щурясь от серебристого свечения их тел. Их было несколько десятков – старухи, женщины, молодые девушки и совсем ещё дети. Синхронно, как один организм, они возвели на него взоры полупрозрачных глаз, взялись за руки и закружили вокруг него и чёрного вихря стремительный хоровод. И когда был пройден круг, новая вспышка слила отверженных в один яркий крылатый силуэт.

С ослепительным свечением этот образ взмахнул крыльями, погрузился в вихрь и закружил по его спирали. Скоро от него осталась лишь маленькая точка в самом центре, и вихрь закрылся.

Белоснежный свет обернулся туманом и очень быстро рассеялся. Руслан снова был в лесу, на спине навострившего уши жеребца.

Ничего и не изменилось. Всё те же деревья, золотистые лучи, пробивающиеся через их ветви, и обыденные лесные звуки – шёпот листьев и пение птиц. Крест в руке нагрелся от ладони.

Одна душа обрела покой.

Раздавшийся по залу истошный крик был пронзителен и душераздирающ, полон боли и страданий.

Она не сделала ничего из того, что повлекло бы за собой наказание. Просто в один момент в голову будто бы вонзились сотни игл, превратили в решето глаза, пронзили насквозь череп и мозг. Девушка рухнула на мраморный пол и с воплями стала извиваться, как жук, проткнутый раскалённой иглой.

Лицо императора побледнело, приняло мертвенный оттенок, сквозь кожу выглянула сеть вен, и под глазами залегли плотные тени. Разъярённый до слепого безумия, он взирал на страдающую девушку, медленно поднимаясь со своего кресла и накрывая её своей зловещей тенью.

За спиной Владимира стоял Заган и, затаив дыхание, с ужасом смотрел на свою жену, что была на грани потери сознания. А возможно, жизни. Он не бросился на помощь тотчас же, потому что знал – смертоносный натиск приступа верховного демона мог моментально перелететь и на самого князя, и их родство ему не поможет.

Опасливо, но решительно, Заган сделал шаг вперёд и положил руку на верховного демона.

Император продолжал смотреть на девушку так, как если бы она была виновницей краха дела всей его жизни. Мускулы лица дрожали от сильного напряжения, ладони сжались в кулаки и зрачки сузились в ярости от того, что он не смог предотвратить.

Заган дрогнул телом, но рука его осталась тверда и крепче сжала императорское плечо. Мгновение, и крики стихли, сменившись обморочным стоном и тихим плачем.

Император упёрся рукой в стол, низко склонив голову, и длинные волосы скрыли его лицо.

Времени отведено немного.

Заган бросился к закатившей глаза девушке и подхватил на руки. Её руки, ноги и голова безжизненно повисли, как конечности марионетки, которую держат в воздухе за одну ниточку, зачем-то приделанную к животу.

Как только великий князь направился к дверям, в зале раздался продолжительный грохот, треск разлетевшегося в щепки дерева и взрыв оконных стёкол.

Заган не оглянулся и вышел в проём, в котором взорвались двери. Ни одна из летящих деревянных щепок, ни один осколок серебряной резьбы не угодил ни на него, ни на умирающую на его руках девушку.