Инкуб (СИ)

Глава 3

На следующее утро они собирались на работу второпях. Планерка назначена на десять утра.

— Хочешь, чтобы Курумканский относился сносно, не опаздывай, — ворчала она, распихивая Андрея в бока.

— Главное, чтобы ты надеть не забыла ничего, малая, — отшучивался он, зная, как Венера ненавидит опаздывать.

Когда они пришли в ординаторскую, Курумканский щурился, только что руки не тер.

— Семья превыше всего, Венера Доржовна? Семейные обязанности никто не отменял.

По помещению прокатились смешки, пока Венера и Андрей усаживались на пустующие места. Алиса огненная брюнетка покраснела.

Венера попыталась сосредоточиться, неосознанно растирая кровоподтек от нанесенных вчерашних ударов. Ее тонкая кожа, хранила любые следы, даже от негрубого воздействия. Челюсть побаливала, но синяк благодаря мази, пожелтел. Умел Курумканский подколоть.

— Что ж, продолжим. Наш вчерашний клиент. Требуется пересадка. Что там по анализам, Алиса?

— Пока не подойдет очередь в листе ожидания, хроническая почечная недостаточность и гемодиализ.

— Что ж, реципиент у нас рок-звезда фигура большая, — произнес он задумчиво. — И меня, не захотел.

Раздались смешки.

— Оно и не мудрено. Я его тоже не хочу. Как говорится, мужская особь о мужскую, сколько не трись, толку не будет. Кто сможет доказать обратное, приходите вечером после пяти на сеновал. Обсудим премию Юнеско.

Трудно представить Батыра Хазановича, ростом в два метра, с типичными чертами бурята, по совместительству являющегося шаманом в Ольхонском районе занимающегося чем-то охальным с рок-звездой. Скорее это будет борьба или игра на топшууре.

— Кто был на вчерашнем рок-фестивале, не рассказывайте мне. Ни-че-го. Боюсь, бубен не выдержит. Игорь Петрович, что по девушке?

Патологоанатом скривился.

— Умерла.

— Да вы что? Ай-я-ай. Хотелось бы, узнать от чьих страстных объятий девица скончалась? В жизни не доверю в руки такому своих дочерей!

Он выразительно посмотрел на Андрея, а затем ехидно улыбнулся Алисе. Те, не смотрели друг на друга демонстративно.

— Ничьих. Судмедэксперт написал в отчете, что при торможении пострадавшая напряглась, выкручивая руль, из-за чего перекрутила позвоночник. В момент удара получила травму. Она жила, пока кровь поступала из разорванных артерий. Кровоизлияние вопрос времени. Ее спутнику повезло больше.

— Вот, что и требовалось доказать, везение вещь относительная — продолжил улыбаться Батыр Хазанович. — А, между прочим, девушка завещание составила и донор нашего реципиента.

— Как донор?

Венера не смогла сдержать вопроса от удивления. Обычно если реципиент не числится в листе ожидания на операцию, не планировал трансплантаций (тем более пересадки почек), чтобы сделать пересадку, нужно попасть в лист ожидания и пожить в Москве, пока найдут подходящего донора. Нужна федеральная квота. Еще надо иметь определенный возраст, сопутствующие заболевания, и недлительный диализный стаж. У рок-звезды только последнее условие и соблюдалось.

— А что, Венера Доржевна серьезная ныне молодежь? Да? Находит человека, которому подходит донорски по органам, пишет завещание, тусит с ним, а потом умирает в автокатастрофе. И дарит почки. Не прелесть? А?

— Да, кто же в таком возрасте пишет?

— Хороший вопрос, но нас не касается. Наша задача решить, кто будет оперировать?

Он сощурился, каверзно оглядел собравшихся и хмыкнул.

— Раз-два-три-четыре-пять.

Пока он взвешивал театральную паузу, ей передали папку. Венера беглым взглядом осмотрела данные по пациенту.

— Как насчет тебя?

Венера чуть не поперхнулась собственными слюнями.

Ее!? Да, ее за что? С вытянувшимся лицом, она посмотрела на старого шамана.

— У меня недостаточно опыта, Батыр Хазанович. Нужно еще лет пять практики. Пожалейте, — с волнением она, уговаривающее, посмотрела на коллег.

Те старательно отводили взгляд, пряча сожаление, и только Алиса смотрела с ненавистью. И Венера не поняла, почему? Ведь если верить словам Андрея, у нее кто-то есть и между ними все кончено.

— Так отказывайся. Чего ждешь? Увольняйся.

«Батыр Хазанович! Он же старый. Организм не переживет». Ей хотелось все это прокричать. Но Венера только смотрела на хитрого бурята, не чувствуя на щеках влагу. Все видели органы на снимках.

— Джефри Смит страдает от алкогольной и наркотической зависимости, — произнесла она ровно, словно читала закон.

Он подошел к ней, вытер большими пальцами навернувшиеся слезы, убирая выбившиеся светлые волосы за уши.

— Тебе духи будут помогать. Не позорь отца, — внушил, как ребенку.

Последний аргумент казался убойным, но не издевательским. Он же сам ей как отец. Учитель. А позориться дочке Ламы не положено.

— Давно простирания делала?

Венера покачала головой. Последнее время, редко. Только на праздники Монал Ченмо, да на Дуйнхор. Стыдно. Отец не желал часто ее видеть, зная про Андрея и ее загулы.

— Езжай сегодня в Иволгинский, подношения сделай.

В Иволгинский она, конечно, съездит, куда ж деваться без уважения к старшим.

— Я хотел бы его оперировать.

Курумканский обернулся, и пристально посмотрел на Андрея, недовольно признался:

— Буду иметь в виду. Нужно только с клиентом договориться. По страховке может выбрать любого.

Он посмотрел на Венеру.

— Все свободны, кроме тебя.

Оставшись наедине, он дал время ей ознакомиться с картой клиента, а затем произнес:

— Пора браться за скальпель, дочка.

— Может Андрей?

— У него нет опыта.

— Я с ассистирую.

Курумканский повел взглядом, разглядывая висящие шаманские бубны вдоль белой стены. Он их повесил много лет назад, когда стал главным врачом отделения, отгонял злых духов. Ничего не изменилось с тех пор, как прошло ее детство в доме Курумканских. Тогда она еще дружила с его дочерями. Курумканский разочарованно выдохнул:

— Нет в нем, всем нутром чую. Нет. Понимаешь, не хочет помогать. О себе думает.

— Все мы о себе думаем, — Венера спрятала взгляд.

Последнее время Андрей все меньше и меньше брал операций, занимался собой и пациентами, без хирургического вмешательства. Такое случалось с любым во время кризисов. А тут сам захотел. Разве это плохо?

— В тебе дар есть и жажда помочь, а в нем?

— Может быть из-за Алисы? — Венера закусила нижнюю губу.

Она подняла на него стыдливый взгляд, пока он тер подбородок.

— Знаю я, что ты хочешь сказать. Думаешь, не знаю? Как вы живете друг с другом ваше дело, но выбор он делал.

— Наказываете Алису?

— Все жду, когда поумнеет. Учиться начнет.

— Мы планируем развестись.

— Раз хороший, чего бежишь?

Венера облизнула губы, виновато разглядывая Курумканского из-под ресниц.

— Знаешь, за что твой отец не любит его? Я скажу. За то, что не тянет он тебя, девочка. Думаешь, слепой? Не вижу? Не понимаю, как вокруг тебя толпами вьются, — он сузил глаза, и его отеческий взгляд перестал быть наставническим, приобретая жар свойственный мужскому нутру. Хлыстнул им по ней, обжигая ее изнутри.

Венера растерялась. Не нашла, что ответить. И ведь откликнулась. На долю секунду, на крохотный миг, нутро екнуло. Она виновато поджала губы.

— Что ж, пошли, нам нужно с клиентом пообщаться. Еще Прасковью Дмитриевну штурмовать.

***

Вип-палаты в городской больнице Улан-удэ располагались на пятом этаже. Оттуда открывался дивный вид на Селенгу, разливающуюся многочисленными потоками. Река, петляла замысловатыми рисунками, огибала город с двух сторон. И хотя она не растаяла толком, в это утро, никто из обитателей больницы не смотрел в окна.

Новость, что в больнице лежит настоящая рок-звезда быстро облетела округу. Слух о том, это миллионер, из самой Англии вызвал переполох в сонном распорядке дня. Ведь, если повезет, то можно не только лично повстречаться, но и выйти замуж. Весь персонал больницы, а также пациенты женского пола, от мала до велика, бедные и по богаче обсуждали эту возможность на каждом углу.

Они смаковали детали аварии, пересказывали друг другу новости о том, что планируется серьезная операция, и возможно ее будут делать в Москве. А может быть, сам Президент прилетит для сопровождения звезды, так как является его почетным фанатом.

Те, кто был по наглее и мечтал взять быка за рога толпились у входа и за входом в вип-коридора. Прасковья Дмитриевна в святая святых посторонних не пускала, жутким взглядом и страшным голосом отсекая размечтавшихся, лишь одной своей не малогабаритной фигурой. Хотя нужно заметить ее скулы уже сводило от приторного выражения спокойствия, сквозь которое прорывалось желание сходить домой и взять двустволку у мужа заряженную солью. Хотелось охладить пыл посольства невест и визитеров считающих, что они способны дать фору любому журналисту.

Когда к ней подошли двое мужчин с накинутыми, поверх элегантных деловых костюмов из знаменитой английской шерсти, белыми халатами, она, ленясь оторвать зад от стула, зычным голосом гаркнула:

— Куда!?

— Они юристы, — из-за их плеч высунулась Алиса Курумканская, а под нос слеповатой Прасковьи Дмитриевны просунула справку, наспех нацарапанную на вахте, перекосившимся почерком вахтерши.

Венера, наблюдая за этой встречей, двигаясь с Курумканским в том же направлении не могла не заметить, как светится Алиса, как льнет к одному из мужчин. Липнет так, что сомневаться не приходится, у нее с ним отношения. При виде одного из них, Венеру бросило в жар. Один из них походил на того мужчину в спа-салоне.

Юристы прошли внутрь, а Курумканский фыркнув на собравшуюся толпу, разогнал ее грозным взглядом.

— Устроили зоопарк, — ругался он. — Прасковья Дмитриевна, кто разрешал пропускать?

— Справка же, справочка была.

— Что ж любая бумажка справка?

Забрал ее со стола, он направился внутрь, дойдя до палаты номер один. Толкнул дверь.

В палате двое мужчин стояли, а Джефри Смит лежал. Его матрас был слегка приподнят для общения с посетителями.

— Позвольте представить моих юристов, — перевела с легкостью Алиса, кокетливо улыбаясь, и намеренно, игнорируя угрюмый взгляд отца.

— Чем обязан, — спросил тот.

— Изабелла вас раскрасила, мисс, — улыбнулся Джефри, обратившись неожиданно к Венере, привлекая к ней внимание.

— Так бывает, когда происходит кровоизлияние в мозг. Ваша подруга не виновата, — ответила она, понимая, что все смотрят на нее, внимательно изучают. Особенно черноволосый юрист. От того, что у него было лицо желтой твари, что пыталась ее убить всего несколько недель назад в салоне Новосибирска, Венере стало жутко. Она поежилась, покраснела, вспоминая страшные, роковые минуты. От неуютных взглядов никуда не деться. А ей хочется исчезнуть, выйти за дверь. И хоть рядом Курумканский, ей мутит и не по себе.

— Они здесь, чтобы уладить правовые моменты и составить договор. Марс Брицкриг, — обратился он, представив первого юриста, мрачнеющему Курумканскому.

Кивнул черноволосый мужчина. Он перестал изучать Венеру и теперь предельно внимательно смотрел на Курумканского. Словно пытался разгадать какие отношения связывают главу отделения и пришедшею с ним девушку.

Марс Блицкриг смотрел сквозь старого шамана, и сворачивал взглядом на Венеру. А той хотелось быстрее завершить встречу. Признаться, себе отчего именно, было выше ее сил. В этот момент она остро пожалела, что не носит обручального кольца. А затем, с удивлением осознала, что даже не знает, где оно лежит дома.

— Но если вы поможете разрешить наше пари. Для нас будет же лучше. Это Мэдокс Мэдс.

Второй мужчина постарше, весь седой, показался ей привлекательным. Настолько, что подумалось, даже любопытно, не уже ли все иностранные юристы такие? Идиотская мысль, но именно она мешала сосредоточиться. А точнее, взгляд черноволосого Марса Блицкрига. Он смотрел на нее, без стеснения, прямо. Так что это заметила не только Венера, но и Курумканский с Алисой.

Джефри Смит тоже смотрел на Венеру, но с усмешкой, он собирался рассказать о сути пари, когда Курумканский вскинул руки вверх, перебив его.

— Вы выбрали врача? Хочу предложить Венеру Баргузинскую, — он протянул руку в ее сторону, представляя. — Лучший специалист.

Мужчины повернулись к Джефри, который смотрел на нее все с той же улыбкой, застывшей, ничего не значащей и вежливо-обходительной, а затем развел руки. Слегка усмехнулся, мол в следующий раз, моя дорогая.

— Я выбрал Андрея Ритмова, — сообщил он.

— Почему?

— У него нет в биографии негативных инцидентов, — произнес Мэдс.

Курумканский нахмурился и понял все без дальнейших слов. Покачал головой.

— Венера лучший мой хирург, думаю и в Забайкалье.

— Вы не поняли, мы сделали выбор, — с нажимом произнес Мэдс, и Курумканский всплеснул руками, взревел:

— В деле указано, ее вины нет.

Венера вышла за дверь, она больше ни на кого не смотрела и не слушала, прислонилась спиной к стене. В ее биографии и в самом деле был негативный случай. Она ощущала внутреннюю мешанину страха, позора и ужаса. Дикая смесь, в которой профессиональная гордость перевесила все остальное. Ей не смыть пятно позора. Не смыть, сколько бы жизней она не спасла, после. Люди судят не объективно, а субъективно, а в вопросах здоровья тем более.

Из палаты вышла Алиса. Остановилась, она взглядом разбирала Венеру с некоторым призрением. За последнее время Алиса расцвела. Прибавила в груди и как-то стала выглядеть женственнее. Дамское самолюбие напомнило о себе неприятным ощущением в груди.

— Думаю, ты заслужила, — заявила та не в силах скрыть триумфа и злорадства над давней соперницей.

Что с того, что выбрали не Венеру, любовнице муже и бывшей подруге? Выходит, они не просто соперницы. Она по-новому взглянула на нее, пока та слегка улыбнувшись, вздыхала:

— Боже, какие мужики. У наших баб в отделении слюни текут.

— К чему столько откровений?

Бывшая подруга не сказала ей за последние годы и двух десятков слов. А ведь когда-то были, не разлей вода.

— Передай Андрею, я не могу сегодня, — она бросила взгляд на дверь палаты.

— Передай сама.

— Это не мне сделали предложение и женились. Так что вы чаще видитесь.

Все происходило на глазах у Прасковьи Дмитриевны, которая забыла о своем желании сходить домой за ружьем, об усталости и о посетителях в Вип-палате. Вместо этого, разинув рот она впитывала подробности новой сплетни.

Эка новинка, любимица Курумканского увела у его дочери жениха. И кого? Такого талантливого и несчастного. Теперь они несчастные любовники. Ой-ёо-ёй! Адвокаты и Вип-больной тут же уступили в ее рейтинге новостей первую строчку и, она, спохватившись, старательно отвела взгляд от двух молодых женщин, сделала вид, что читает принесенные справки-пропуска.

Венера выпрямилась, с возмущением глядя на Алису. Офигеть, жена будет передавать послание от любовницы мужу. Она что, совсем с катушек съехала. Как она себе такое представляет?

— Он не мой любовник.

— И не мой. Я между прочим замуж выхожу. Он твой теперь. Навсегда!

Алиса таинственно повела бровью, повернулась и победным шагом пошла по своим делам. Оставив Венеру в удивлении смотреть ей вслед.