Иного не желаю. Часть 2

Глава 19

Тая

Когда мы вошли в зал, альфы уже были там. Много сильных, могущественных мужчин, подавлявших меня только одним своим видом. Добавьте к этому тяжелые, иногда презрительные взгляды, осуждающие качания головами — и, может быть, вы почувствуете хотя бы идею того, каковы были мои ощущения в этот момент.

Тем более что в зал я вошла одна.

Судя по всему, была какая — то специальная церемония или порядок, по которой Настю в зал не пустили вообще (о чем моя подруга возмущалась больше меня), а Кирилл Владимирович прошёл вперед один, после чего двери зала закрылись — и я на какое-то время осталась перед дверьми одна, если не считать два кольца охранников: первые были воинами альфы Баевы, а среди «внешней» группы я узнала кое-кого из французов, то есть эту охрану ко мне приставил Этьен.

Что ж, я нисколько не сомневалась, что Этьен предпримет нечто подобное.

Когда шотландский распорядитель разрешил мне войти в зал, я глубоко вздохнула, мысленно досчитала до десяти на латыни — и сделала первый шаг внутрь зала. Лишь сейчас осознавая, что время, которое у меня было для подготовки к Совету, я потратила совсем не так, как должна была.

Нет, я не жалела о том, что мы помогли Лере — я искренне хотела, чтобы эта девушка была в безопасности, и сама была счастлива от одной только мысли, что у неё получится убежать из стаи Валуа.

В отличие от меня.

Жалела ли я об остальном… Не знаю.

Откровенный разговор между мной и четой Баевых многое расставил по местам. Я, наверное, с самого начала не должна была верить в их благотворительность. Но с другой стороны, они действовали, желая мне добра… может быть, не мне персонально, но если они заботились о моей дочке — значит, и обо мне.

Потому что я любила своё нерождённое дитя.

Дотронувшись рукой до живота — до того места, где сейчас малышка тренировала залихватские удары ногой, я улыбнулась, только сейчас осознавая, насколько раньше я была не права, думая плохо про свою мать.

Да, она беспокоилась о том, что я унаследую от отца «плохое»; да, она искренне желала, чтобы во мне не было этого наследия — и чтобы я могла жить простым, свободным человеком. Могла ли я винить её за это, если я сама всё это время только и мечтала о том же?

Мама любила меня.

Она обнимала, целовала меня; устраивала для меня праздники на дни рождения и семейные посиделки на Новый Год. Только сейчас я смогла понять, насколько тяжело ей приходилось сидеть в объятиях отца, сносить его поцелуи — и улыбаться, когда я разворачивала подарки.

Она любила меня так сильно — как только мать может любить своё дитя.

Но любой человек всегда больше чем одна «роль». Будучи матерью, она оставалась женой; женщиной, пережившей насилие и личностью, которую многие горы медленно убивали.

В том, что однажды она устала, никакой моей вины нет. Как не будет никакой вины моей дочери, если я однажды не смогу… остаться вместе с ней.

Моя любовь к дочери никогда не умрёт — как и не умерла любой моей матери вместе с её смертью.

Сделав ещё несколько шагов, я оказалась одна — напротив целой толпы надменных вожаков.

Альфы. Их осуждающие взгляды скользили по моим растрёпанным волосам, по слегка помятому платью — выступающему, явно беременному животу, останавливаясь на мягких балетках, которые совершенно не шли к платью, в котором я появилась.

Сначала мне было стыдно за свой вид — одетые с иголочки властители мира оборотней явно видели перед собой неряшливую замарашку, которая, кроме всего прочего, посмела бросить вызов укладу из мира… хотя вызов бросил Альфа Баев, я же всего лишь стала этому причиной.

Я усмехнулась, припомнив идею Насти сделать меня «королевой в изгнании» — мне ведь даже должны были принести какие-то вещи, чтобы я выглядела «достойно»… но мы потратили время на помощь Лере, а вскоре за нами уже пришёл Альфа Баев.

Что ж, пусть красивое платье останется там, где оно и должно оставаться — а мне придётся обойтись своими силами…

Да и какая из меня королева.

Застыв в нерешительности, я ожидала, что меня позовут дальше, или хотя бы просто кто- то поздоровается… но пауза затягивалась. Альфы не спешили начинать Совет.

Я нашла взглядом Кирилла Баева — но он смотрел на меня так же, как и все остальные.

С абсолютно непроницаемым взглядом.

Сцепив пальцы в замок, я принялась выкручивать себе пальцы — понимая, что в очередной раз провалилась: никакой величественности у меня не вышло, и каждый присутствующий сейчас в зале мог полюбоваться моим волнением простолюдинки.

Я глубоко и шумно вздохнула — и вдруг Этьен, некрасиво ощерившись, вскочил со своего стула — и потащил его ко мне. Ножки стула шкрябыли по полу — и неприятный этот звук гулко отражался от стен благодаря высокому сводчатому потолку зала.

— Садись, — поставив передо мной стул, — рявкнул Этьен. И моментально отошёл — будто то, что он сделал, нарушало какой — то их Совета протокол.

Этьен — мой мучитель и враг — единственный, кто проявил сейчас ко мне участие. Жестокий, непримиримый враг, который хотел запереть меня в своём замке по одной только причине: я, к несчастью, оказалась его истинной парой.

Я… наверное, истинная «королева в изгнании» проигнорировала бы предложенный стул. Я предполагала, что Настя бы так и поступила.

Но я была всего лишь слабой оборотницей без активного зверя — глубоко беременной женщиной с отекающими ногами и слабостью, а потому я, подавив ненужную гордость, села на стул, предложенный Этьеном.

Наверное, это был какой-то тест, который я благополучно провалила, потому что наиболее возрастные Вожаки тут же снисходительно улыбнулись — а кое-кто даже кивнул друг другу — мол, вон смотри, всё не так плохо.

Плевать.

У меня и так шансов на свободу почти нет — так зачем терпеть неудобства. Тем более что возможно уже сегодня мне предстоит куда более серьёзное испытание, чем это собрание властительных снобов.

— Начнем, — произнес один из вожаков — тот самый надменный Альфа, который предложил наказание для Гильермо после моего опрометчивого поступка, за который я буду винить себя до конца своей жизни. Если бы я только знала, что Этьен каким — то образом почувствует… если бы…

Этьен, который к этому моменту нашёл себе уже другой стул, поднялся со своего места и ровным тоном заявил.

— Эта моя женщина. Моя истинная пара, с которой мы обменялись брачными метками. И как вы, надеюсь, все успели заметить — не только ими.

В зале раздались смешки — и Этьен, сам улыбаясь, протянул руку в моём направлении.

— Это моя сука, которая была похищена из моей стаи Кириллом Баевым. Я прошу Совет вернуть мне мою женщину.

— Альфа Баев? — скрипучим голосом обратился к Кириллу какой- то пожилой мужчина. — Ваше слово.

— Дело в том, — поднялся со своего места Кирилл Баев. — Что Тая выросла среди людей. Она полукровка, которой почти не досталось генов оборотней. У неё нет активной волчицы, она не слышит истинную пару. До своего тридцатилетия она даже не знала, что в ней присутствует наша кровь.

— Да неужели?

— Как такое возможно?

— Неужели выжила сама? Одна?

— Интересно, как она переживала полнолуния?

— Но сейчас-то она уже знает, к какому виду принадлежит, — фыркнул всё тот же надменный вожак. — Кроме того, она истинная пара одного из нас. В чем ваша претензия, альфа Баев?

— Думаю, мы все знаем, что истинность — ещё не повод для меток, — ответил Кирилл Владимирович. — По разным причинам, множество оборотней и оборотниц не связываются с истинными, предпочитая браки по уговору.

— И это неправильно, — рыкнул один из Альф.

— Именно эта причина того, что наша раса вырождается, — кивнул второй.

— Посмотрите на Рамзи, на Германа — не смотря на неважные гены, их пары принесли нашему роду сильных оборотней. И это всё потому, что никто не стал изобретать велосипед, устаивая случки с сильными, но неистинными самками.

— Согласен.

— Невозможно это опротестовать.

— Правильно сказано.

— Однако, — поднял руку вверх Альфа Баев, призывая Совет к тишине. — Наши законы диктуют, что либо самка, либо её Альфа должны быть согласны с предлагаемым браком.

— Истинность выше всех законов.

— Но только в том случае, если оба истинные согласны на брак.

— Я не понимаю, — усмехнулся надменный Альфа. — О чем идёт спо? На самке имеется активная метка — значит, она согласилась с предложением Альфы Валуа образовать пару. И так как они истинные, ваше слово, Альфа Баев, вообще не играет никакой роли.

— Как я уже сказал ранее, — вздохнул Кирилл Владимирович. — Тая не росла среди нас. Когда она наносила брачную метку на Альфу Валуа, она не понимала, что за этим последует.

— И? — фыркнул пожилой Альфа. — Ей же всё объяснили?

— Почти сразу же, — улыбнулся Этьен, послав мне красноречивый взгляд — будто напоминая, как именно он вколачивал в меня осознание того, что я не принадлежу больше расе людей.

— Дело в том, что Тая не согласилась с предложением Альфы Валуа, — пояснил для всех присутствующих Кирилл Владимирович.

— Что??? — протянули несколько пожилых Альф, в то время как остальные просто молча уставились на меня. Так, будто они уже заранее были подготовлены и ожидали этот вопрос.

— Тайя, — подал голос Альфа Рамзи. — Таис Валуа, пожалуйста, объясни свою позицию.

Я молча обвела взглядом собравшихся.

— Меня зовут не Таис Валуа, а Таисия Анатольевна Кузнецова. Я росла среди людей. До тридцати лет я была уверена, что я обыкновенный человек. Я не знала, что укусив мужчину за шею, я автоматически становлюсь его женой. И я не хочу быть женой этого мужчины.

— Немного запоздалое пожелание, не находите, — покосившись на мой живот, произнес один из пожилых Альф.

— А вы считаете, меня кто — то спрашивал? — огрызнулась я.

— То есть она ещё и от ребенка хотела избавиться? — раздалось откуда — то издалека.

— Как альфа Баев мог такое допустить?

— Нет, девчонку надо незамедлительно передать Валуа.

— Какой позор!

— Неужели аборт…

— Тая? — подал голос Альфа Баев. — Ты хотела сделать аборт?

Я замотала головой.

— Нет.

И на всякий случай обняла свой живот.

— Я не хотела и не хочу быть парой Этьена Валуа — только и всего.

— То есть только из-за изменившегося желания беременной суки вы, Альфа Баев, собрали Совет Вожаков? — фыркнул пожилой Вожак. Повернувшись к своим друзьям, он недовольно добавил: — Это неслыханно, беспокоить вожаков из-за такого пустяка да ещё накануне Полнолуния.

— У девчонки просто плохое настроение, — кивнул сосед пожилого Альфы — и такой же возрастной вожак. — Беременность, нервы…

Повернувшись к Этьену, он добавил:

— Я вам искренне сочувствую, герцог.

— Вы понимаете, что меня никто не спрашивал??? — закричала — нет, завизжала я на весь зал, понимая, что это, может быть, единственная сейчас моя надежда на то, что меня не вернут назад. Слабая, почти нереальная надежда.

Один из пожилых Альф, поднявшись со стула, подошёл ко мне — и удивительно сильной рукой (что никак не вязалось с его возрастом), взял мою ладонь и вынудил приложить её к шее — к тому месту, где оставался ещё след от укуса Валуа.

— Такую же отметину я вижу на теле Альфы Валуа, — проскрипел старик. — Ты могла не знать, могла быть не согласна подчиниться мужчине — но твоя волчица точно знала, что она делает.

— У Таи нет активной волчицы, — заступился за меня альфа Баев.

— Пока нет, — высокомерно добавил Этьен, раздражённо сверкнув зеленым взором. — Но она частично оборачивается, и одно время мы всерьёз ждали её полного оборота.

— Первый оборот у полукровки во время беременности… — хмыкнул тот самый надменный Альфа. Самый надменный после Этьена, разумеется. — Чего только в мире не бывает.

— Но сейчас она пахнет как человек, — на моё счастье, заметил один из вожаков, сидящих прямо напротив меня. — Или как очень слабая полукровка, помеченная сильным Альфой.

— Она оборачивалась, — рыкнул Этьен, добавив. — Почти наполовину. И потом, она слышала мои мысли. Валуа повернулся к Альфе Баеву и сузив глаза, произнес:

— Ты не сможешь этого отрицать. Ведь только из-за этого она и сбежала.

Баев молчал — на лице его ходили желваки.

— Альфа? — обратился один из пожилых Альф к Кириллу.

— Она слышала его. — Произнес Кирилл Владимирович таким тоном, что у меня упало сердце. Это звучало как поражение.

— Это связь истинных! — воскликнул пожилой Альфа, стоящий рядом со мной. — В ней присутствует достаточно зверя, чтобы она чувствовала эту связь.

— Я услышал достаточно, — в звенящей тишине зала протянул надменный Альфа, кивая сидящим вожакам рядом с ним. Затем он повернулся ко мне:

— Видишь ли, Тая, если сейчас вожаки проголосуют за то, чтобы оставить вас в стае альфы Баевы, Альфе Валуа этим же решением будет вынесен смертный приговор.

— Протестую, — вскочил со своего стула Кирилл Владимирович. — Я пойду на многое, чтобы сохранить жизнь Этьена.

— Жизнь или существование? — усмехнулся надменный Альфа. — Или как ещё иначе назвать то существование на коротком поводке, которое ты устроил в своей стае для Альфы Валуа пока его пара находилась у тебя в стае. И да, — мужчина повернулся к совету. — Вам не рассказали тех подробностей, как Таис Валуа оказалась в стае Альфы Баева.

Надменный Альфа скрипуче рассмеялся.

— Баев выкрал её, воспользовавшись многолетней дружбой с альфой Валуа. Этьен Валуа сам открыл Баеву некоторые свои секреты, на случай одичания — это было ещё до того счастливого момента, когда он нашёл свою избранную. И с этого самого момента Альфа Баев стал предпринимать шаги к тому, чтобы ускорить это самое одичание. Сначала он разлучил истинную пару прикрываясь более чем слабым предлогом того, ни Тая, ни он сам не соглашались с браком между Валуа и Таей. Затем Баев навязывал унизительные условия своему «другу», дабы контролировать всё происходящее… И однажды, когда между Альфой Валуа и его парой произошла размолвка, сделал так, чтобы Таис Валуа исчезла — только по счастливой случайности нам удалось обнаружить её здесь. А ведь Таис Валуа на восьмом месяце беременности — и, как мы все понимаем, её состояние, как и состояние плода, зависят от мужа… а не от бывшего вожака стаи её отца.

— У меня не было выбора, — повернувшись к Этьену, тихо произнес Баев. — Настя сказала, что если мы не вмешаемся, она покончит с собой.

— И что ты сделал? — усмехнулся всё тот же надменный Альфа. — Ты подготовил Таис к жизни в стае, рассказал ей о наших законах и правилах?

— Всё шло хорошо, пока…

— … да неужели, — перебил Баева выступающий Альфа. И вдруг он резко обернулся ко мне.

— Таис, бета клана Баева предлагал вам …гм… построить семейный союз?

Я замерла на месте, не зная, как ответить. Правильные слова никак не находились — в том числе и потому, что всего пару часов назад эти же самые мужчины равнодушно смотрели на растерзанное тело Гильермо.

— Какое это имеет отношение к Совету и принадлежности Тае, Грег? — рыкнул Баев.

— Прямое, — улыбнулся надменный Альфа. Правда, теперь я знала его имя. Грег. — Потому что… — в этот момент он снова повернулся ко мне, ухитрившись каким — то образом поймать мой взгляд. — Потому что на Таис Валуа активная метка. Ни один оборотень не смог бы переспать с ней, пока жив Этьен Валуа. Так я снова повторяю свой вопрос: Таис Валуа, предлагал ли бета стаи Баева построить семейный союз.

На меня что-то давило, что-то требовало от меня ответа: прямого, честного, полного ответа. И, наконец, я не выдержала.

— У него были такие намерения.

Альфа Грег довольно ощерился.

— Что и требовалось доказать.

Посмотрев мне прямо в глаза, Грег усмехнулся.

— Один из моих специалистов работал с этой самкой, — объявил он всем вожакам. — Готовясь к Совету, я вынудил его преступить врачебную тайну, так как дело касается не только того, к какой стае будет принадлежать беременная полукровка. Дело касается ещё и существующего порядка, возможной скорой гибели сильного вожака — ради прихоти другого. И знаешь почему, Тая?

Я замерла на месте, как мартышка перед удавом КАА. Осталось только начать раскачаться в такт его словам.

— Знаешь почему? — повторил он свой вопрос. Я отрицательно мотнула головой.

— Потому что доктор Кошински, который работал с собой по просьбе Альфы Валуа, на самом деле нашёл у тебя психологические проблемы, идущие за тобой с самого детства.

Оторвав от меня взгляд, он пояснил остальным Альфам.

— Таис Валуа будучи ребенком, была свидетелем насилия в семье. Это отложило неизгладимый отпечаток на неё как на личность.

— Его помощь была ложью, которая уничтожала меня изнутри, — покачала я головой. — Натан, купленный Валуа, просто хотел вернуть меня в стаю.

— В моих краях, детей всё ещё учат верховой езде, — заметил Грег. — Лошади очень не любят оборотней… они чуят нас. И когда лошадь сбрасывает щенка, отец тут же сажает своё дитя обратно в седло, чтобы побороть страх.

— То есть для того, чтобы забыть о насилии, мне надо пережить это ещё раз? — улыбнулась я. — В ваших краях очень странные традиции, Альфа.

В зале раздалось несколько смешков.

— А было ли насилие, Тая? — вкрадчиво поинтересовался Альфа Грег. — Или тебе просто очень хочется в это верить?

Я тяжело задышала, понимая, что в моих мыслях сейчас полная неразбериха: Гильермо, Альфа Баев, Этьен и мой запах, который не понравится ни одному свободному мужчине… Мне ведь однажды уже говорили об этом. Точно, говорили: Альфа Рамзи предупреждал об этом прямо перед самым появлением Этьена в замке. Но я тогда больше напугалась несовпадением дат приезда Али, и…

Я думала не о Валуа — я думала только о том, как выжить самой.

Подняв взгляд, я почти случайно — но словно специально — наткнулась на сияющий взгляд Этьена. Его зеленые глаза уже светились предвкушением ожидаемого торжества.

О, да, я понимала, что у меня нет шансов. И всё же, я не могла не попытаться.

Неуклюже поднявшись со стула, я обхватила свой живот и обвела взглядом всех собравшихся мужчин.

— Альфы… вожаки, — мой голос дрогнул, но я заставила себя продолжить говорить. — Скоро вы примите решение, которое станет законом. Которое навсегда изменит мою жизнь.

Глубоко вздохнув и облизав пересохшие губы, я продолжила.

— Но я прошу вас судить меня не как незнакомку, которую вы видите первый раз в своей жизни. Принимая решения, я прошу вас, подумать о своих дочерях — о тех, кто уже растёт в ваших счастливых семьях и о тех, которым только предстоит в них когда- нибудь появиться.

Погладив живот с притихшей дочкой, я добавила:

— Как я думаю сейчас о своей малышке. Это она даёт мне сил бороться, не опускать руки — и верить в счастливое будущее если не для нас обеих, то хотя бы для неё.

Несмотря на слезы, катящиеся по щекам, я широко улыбнулась, повернувшись к Грегу.

— Вы, наверное, правы насчёт меня. Счастливого детства у меня не было. Как и счастливого знакомства с миром оборотней.

Я скользнула взглядом по матёрым вожакам, сидящим впереди.

— Я тут услышала обвинения в сторону Альфы Баева. О том, что он, оказывается, недостаточно много времени уделил моему просвещению о вашем мире. Только вот претензии эти не по делу. Именно в его стае, и именно этот Альфа со своей женой, показали мне, что оборотни — не звери, не животные, живущие случайными случками; что и у них возможна и семья, и любовь, и уважение. Такого будущего я хочу для своего ребенка… А я сама — если бы дело было только во мне, то я вряд ли бы стала бороться дальше.

Я горько усмехнулась.

— Моя ли вина в том, что вместо наслаждения звериной похотью и жесткостью, которая насаждается в клане Валуа, я хочу сохранить своё достоинство — не важно, человеческое оно или от оборотней? Скажите, Альфы, разве это преступление, когда уставшая от насилия женщина старается убежать от насильника всеми доступными для неё способами? Возможно, прошлое моей семьи даёт о себе знать: я никогда этого и не отрицала. Но разве это было причиной всего? Разве счастливая новобрачная будет перечитывать старый дневник своей несчастной матери и в уме прикидывать, как лучше умереть: так, как сделала это мать или придумать что — то своё?

Вытерев мокрое лицо ладонями, я покачала головой.

— Если бы я могла это сделать — я бы сделала это уже давно, даже не побеспокоив вас. Но сейчас на кону стоит уже не моя жизнь — а жизнь моей дочери. И поэтому я взываю к вам — отцам этой расы — и прошу вас о милосердии ко мне как к одной из ваших дочерей. Согласились бы вы все вместе и каждый в отдельности отдать своё дитя жестокому мужчине, в чьем сердце нет ни любви, ни нежности — а лишь похоть и холодный расчёт. Что бы вы говорили своей дочери, когда она, плача у вас на плече, рассказывала вам про то, что муж каждый день насилует её тело — а затем и душу, убивая внутри неё само желание жить.

Я на несколько мгновений прикрыла глаза, чувствуя дикую слабость. Но затем, собравшись, всё же продолжила.

— Прошу вас, пусть ваше решение будет решением отцов, а не хладнокровных вожаков.

В зале повисло тяжелая тишина.

— Наши дочери знают, как себя вести, — раздался откуда — то из середины низкой мужской голос. — Они никогда не поведут себя как шлюхи.

Я вздрогнула и отшатнулась так резко, что одному из пожилых Альф пришлось вскочить со своего стула и поддержать меня.

— Спасибо, — тихо поблагодарила я вожака.

— Сядь на место, девочка, — протянул вожак. — Ты слишком слаба — а мы не люди, чтобы жалеть слабых. Ты должна отвечать за свои поступки.

Он помог мне снова устроиться на стуле — но я, задержав его руку, тихо произнесла.

— Вы тоже считаете меня грязной? Шлюхой?

— Ты крутила с этим бедолагой бетой, надеясь вскоре избавиться от своего законного мужа, — с укором напомнил мне пожилой вожак. — Это не очень располагает к тому, чтобы жалеть тебя.

— О том, что я пахну как Валуа я узнала лишь пару дней назад, — созналась я. — До этого я понятия не имела, что у меня как-то изменился запах — и что это может стать препятствием для новых отношений… У людей, если один из супругов несчастен, приняты разводы.

— Так тебе что, пришёлся по нраву этот бета? — с любопытством спросил пожилой вожак, кинув обеспокоенный взгляд в сторону зала. — Не уверен, что такое когда — либо случалось прежде, но наверное, ты слишком слабая полукровка, а потому не чувствуешь притяжения брачной метки.

— Вот видите! — сквозь слезы воскликнула я. — Если вы точно не знаете, то как я могу это знать?

— О чем ты, девочка?

Откуда- то появилось назойливое желание рассказать, объяснить. Что я незамедлительно и сделала.

— Я много раз слышала про притяжение истинных пар, но как я могу быть уверена, что именно я чувствую. Я никогда, ни с кем, кроме Валуа… Понимаете? Я подумала, а что если именно это причина — и сама попросила Гильермо.

Пожилой Альфа как-то странно крякнул.

— И?

— Это личное, — покраснела я, отведя взгляд в сторону.

— Надеюсь, теперь всем понятно, насколько преступны действия Альфы Баева, — услышала я неподалеку голос надменного Грега. — Вместо того чтобы помочь своему другу в просвещении относительно нашей расы его жены, он ещё больше запутывал Таис.

Нет, ну я же только что говорила обратное! Ну как же так…

— Он прав, парень, — обратился пожилой Альфа, который всё ещё стоял возле меня, к Кириллу Баеву. — Я слышу её растерянность и чую её страхи. Страхи, которые ты так и не погасил — а ведь она жила в твоём доме больше полугода. Я думаю, что мы должны помочь Таис, соединив её с законным мужем.

— Я вообще не понимаю, зачем Баев настаивал на Совете: они — истинная пара, на самке — активная метка. Всё остальное не играет роли.

— Я полагаю, что Альфа Баев вынужден был похитить самку из замка Альфы Валуа, — протянул мужчина со страшными ранами на лице. — Но ведь больше полугода Валуа выполнял его требования… Кирилл, ты не имел права прятать самку от её мужа — тем более, беременную самку.

— А что, если страхи Баева и девицы были на чём- то основаны? — хмыкнул мужчина у окна. Акцент выдавал, что его родным языком был тоже французский — но ведь Этьен Альфа всей Франции… В общем, я одновременно и растерялась, и обрадовалась, потому что говоривший был единственным (кроме альфы Баева), кто отстаивал моё мнение. — Мы все знаем, что в роду Валуа ранняя одичалость прекрасно дополняется сумасшествием, а если учесть и все те слухи, которые ходили после ухода Филиппа Валуа, то закрадывается сомнение, так ли неправа эта несчастная девушка.

— Только простолюдины собирают слухи, — прикрыв глаза, спокойно заметил Этьен. А вот его друг, выполняющий на этом Совете роль адвоката, поднявшись со своего места, язвительно произнес:

— Вожаки не судят по прошлому. Мы — выносим решение, основываясь на фактах, предоставленных Совету. И мне достаточно тех фактов, что Альфа Валуа больше полугода униженно просил о встречах со своей законной женой у Баева, а тот не сделал ничего, чтобы соединить истинную пару. Даже больше — именно его бета посмел дотронуться до чужой суки.

— Именно благодаря моим осторожным действиям, между Таей и Этьеном возникло хоть какое — то понимание, — рыкнул Кирилл Владимирович. — Однако он сам всё испортил. А я лишь не мог допустить, чтобы женщина, смертельно боящаяся своего мужа, была ему возвращена.

— Чего ты опасался, мой мальчик? — спросил один из самых пожилых Альф. Взгляд Кирилла полыхнул.

— Она могла скинуть ребенка.

— Есть причина, по которой ты этого так опасался?

— Она боится Валуа. Боится до смерти.

— И?… Ты же понимаешь, что обретение мира не всегда безболезненно. Когда на мере весов стоит жизнь одного ребенка — как мне сообщили, даже не наследника, а дочери; на другой — жизнь и благополучие всей остальной стаи, многих тысяч оборотней, в том числе несколько десятков беременных сук, разве выбор не очевиден?

— Нет. — прохрипел Баев. — Она должна родить пару моему сыну.

Заявление Альфы Баева вызвало в зале переполох. Вожаки, подскакивав все как один со своих мест, принялись выкрикивать каждый свои вопросы — на которые Кирилл Баев не спешил давать ответы.

Можно сказать, что он ответил только на один: откуда ему это стало известно.

— Альфа-самки. — коротко произнес Кирилл Владимирович, после чего выкрики из зала стали тише. Даже старые матерые вожаки казались сбитыми с толку; а ведь Настя говорила мне, что подобное «озарение» её уже настигало. Значит, тот случай на «внимание широкой публики» не выносился…

Разглядывая ошарашенных альф, я обратила внимание, что некоторые из них — альфа Рамзи, надменный Грег и ещё тот неприятный тип с изувеченным лицом нисколько не удивлены заявлением Кирилла Владимировича. А потом я почти случайно перевела взгляд на Этьена — и удивилась ярости, играющей сейчас в его зеленых, переходящих сейчас в желтые, волчьи, глазах.