Тинка со страхом и восторгом смотрела на Виктора Михайловича.
— И он довел корабль?
— Довел, Тинка.
— Один?
— Один. Кто же мог ему помочь?
Тинка порывисто вздохнула и прижала ладони к раскаленным щекам.
— А когда их разбудят? Скоро он увидит отца?
В глазах Виктора Михайловича мелькнуло изумление.
— Тинка, — он даже запнулся на первом слоге, — ты разве не поняла?
Румянец медленно сбежал с лица девочки.
— Тинка, — тихо проговорил Виктор Михайлович, — ну, Тинка, ты ведь уже большая! Они не засыпали, Тинка, они умирали. Кто от болезней, кто от ран, а кто и просто неизвестно почему. Их хоронили в той камере с зеленым огоньком. Алеша ведь никогда не видел смерти, вот отец и придумал все это. Чтобы ему было легче, чтобы он не чувствовал себя таким одиноким.
Тинка затрясла головой:
— Это неправда!
Виктор Михайлович вздохнул и отвернулся к окну.
— Это неправда! — закричала Тинка ему в затылок, но она уже знала, что это правда.
— Ликвидируя аварию, отец Алеши получил смертельное лучевое поражение, — не оборачиваясь, сказал Виктор Михайлович. — Он мог бы прожить месяца два. Но как бы воспринял его мучительную смерть Алеша? И через три недели, закончив все свои дела, он сам закрыл за собой дверь с зеленым огоньком.
Он помолчал и пожал плечами:
— Кто знает? Тела погибших все время хранились и хранятся в гелиевых камерах. Может быть, когда-нибудь ученые и сумеют вернуть им жизнь. Но когда? Кто знает об этом?
Виктор Михайлович помолчал и потер ладонью лоб.
— Что ты молчишь, Тинка?
Он обернулся, Тинки в комнате уже не было.