Инсектопокалипсис

Глава 7. Вика

У страха глаза велики. Сначала Вика подумала, что муравьёв не меньше сотни. Но когда грязный дикарь с огромным ножом зарубил сразу двух свирепых рыжих бойцов, она отбросила страх и сумела пересчитать нападавших.

Муравьи, конечно, на месте не стояли, и число вышло примерным — 15-20 крепких рыжих мерзавцев. Но страх пропал.

Два десятка — обычный поисковый отряд. Значит, это не военное нападение, а охотники за рабами. Значит, её не убьют.

Вика набрала полную грудь воздуха и сосредоточилась, вглядываясь в переплетение веток. Она чётко «видела» цель, а значит, препятствий для неё временно не существовало.

На памяти девушки было два больших муравьинных рейда «за головами». И кровь в городе, где жила её человеческая семья, лилась рекой. И всё равно все родичи — два брата и тётка по отцу — были против, когда Вика откликнулась на зов Экзополиса.

Но это был её взрослое сознательное решение. Ей, в конце концов, уже почти восемнадцать! Она сама решила перебраться из развалин, из грязи, из постоянного ожидания муравьиного набега — в цивилизованный и хорошо охраняемый город инсектов.

Там, в мире и согласии, жили разные виды, вынужденные подчиняться доминирующим пчёлам. Но закон и порядок соблюдался не с помощью наказаний, а с помощью запахов. Тех, кто не мог адаптироваться — просто отправляли назад.

«Ты будешь рабой инсектов! — орал на Вику брат. — Ты слишком взрослая, чтобы адаптироваться к рабству! Пойми — жизнь в городе насекомых — это всегда рабство! Мы — люди!»

Люди, ага. Грязные оборванцы!

В Экзополисе Вику поместили в общежитие, обеспечили едой и одеждой, предложили работу клинером — тяжёлую, но посильную. И, конечно, записали на медицинское обследование на чистоту генов.

И когда выяснилась, что Вика не является носителем вируса — она поняла — это её шанс.

И пусть все её презирают, даже доктор! Доктор! Какая ирония!

Вика ещё раз глубоко-глубоко вдохнула. А что ещё она могла со связанными руками и ногами?

Муравьёв она, конечно, боялась, но хорошо разбиралась в их подлых повадках.

Раз перед нею охотники за рабами — особой угрозы для тела нет. Рабы должны быть целыми, это феромонный приказ, и он действует на уровне инстинкта, а значит, охотники не причинят ей вреда.

Муравей примерился, чтобы ухватить Вику, как гусеницу. И она начала извиваться, вырываясь. Охотники глупы. У них есть чёткий образ добычи: две руки — две ноги. И этот дурачок должен сначала освободить её, а потом пытаться украсть.

Рассерженный охотник и в самом деле в несколько укусов мощных челюстей расправился со скотчем, и Вика высвободила руки. Рывок — и она уже стояла на ногах.

И тут девушка ощутила, что попала в ловушку. Рыжие уже справились с мужчинами. Их было слишком много, чтобы побег удался.

Эх, сейчас бы хотя бы нож!

Вика смерила расстояние до лежащего на земле мачете одного из дикарей.

Она слышала про таких, рискующих жить в лесу бок о бок с инсектами. Про заговорщиков, мечтающих захватить власть в Экзополисе. Брат говорил, что из-за них — все проблемы. Что ещё двадцать лет назад пчелиный город принимал всех. А потом пришли эти бомбисты и испортили отношения с инсектами.

Иэх...

Рыжий муравей боднул Вику под коленки — иди, мол, рабыня, а то потащу. Рыжие муравьи заставляли людей выращивать под землёй грибы, обрабатывать землю на огромных полях сахарной свёклы.

Это тебе не индустриально-развитый мир высших насекомых. Те же дикари, что и люди, только ещё и в хитиновой броне.

Вика, разумеется, не хотела, чтобы её тащили. Она покорно пошла к тропинке — не ломиться же через заросли. Тянуло её совсем в другую сторону. Она тяжело вздохнула, и вдруг ощутила странный, едва уловимый незнакомый запах.

Муравей, надзиравший за ней, задёргался и стал крутиться на месте. Другой накинулся на товарищей и начал их кусать.

— Ага, твари! — заорал тот седой дикарь, который командовал, ему было уже лет сорок, не меньше.

— Что это с ними? — спросил другой, молодой и лысый. — Споры подействовали наконец?

— Да какая разница! — заорал командир. — Мочи их!

Среди рыжих охотников за рабами началась паника. Одних сводил с ума неизвестный запах, других убивали дикие люди.

Максим Владимирович растерянно оглядывался, стоя посреди полянки. Может, муравьи его подкупили, и он нарочно завёл всех в засаду? Но нет: вот он заметил в траве мачете, подхватил его и тоже бросился в бой.

Запах стал сильнее — и Вика вспомнила, что уже встречала его когда-то. Это... Это...

Из кустов показалась знакомая старшая медсестра. В клинике она носила бирку «Маша», как и все, но Вика умела отличать инсектов по глазам и усикам — их расположение было уникальным, и делало «лица» разными.

Мужчины уже расправились с подыхающими муравьями и слаженно повернулись к новой угрозе. Двое держали мачете, один — споромёт.

Это оружие муравьи изобрели, чтобы сражаться между собой. Споры прорастали в незащищённых хитином суставах и обездвиживали бойцов.

— Это же пчела, командир! — заорал молодой и лысый. — Это она напала на муравьев и выпустила феромоны!

— Мочи её! Пчелу на мыло! — крикнул тот.

— Стойте, но она же нас спасла! — закричал Максим Владимирович и кинулся к дикарям. — Не трожьте её, что вы делаете!

Вспомнил, свинья неблагодарная, на кого работает!

Вика понимала, что Максиму Владимировичу в схватке с дикарями ничего не светит. Медсестру было жалко, но цели Улья выше отдельной жизни.

Девушка попятилась и исчезла в кустах. На неё всё ещё действовал зов, и она бегом бросилась в сторону клиники.