Интимные пули

Глава 9

Крячко докурил сигарету почти до самого фильтра, бросил окурок в раскрытое окно автомобиля и тут же прикурил новую. Гуров покосился в его сторону, но ничего не сказал. Мобильный телефон лежал перед ним на приборной панели и не подавал признаков жизни. Десять минут назад Гуров отправил жене СМС следующего содержания: «Маша, я знаю, что был не прав. И прошу за это прощения. Но я волнуюсь. Позвони, пожалуйста. Или хотя бы напиши, все ли у тебя в порядке». Ответа до сих пор не было. Автомобиль свернул на Боровицкую и прибавил в скорости.

– Все! – Крячко глубоко затянулся и выпустил изо рта густое облако дыма. – Мечта разбита, и осколки уже не собрать. А ведь у меня был шанс, Лева. Реальный шанс! Если бы не моя природная скромность…

– Ты о чем? – не поворачивая головы, спросил Гуров.

– Не о чем, а о ком, – поправил его напарник. – О мадам Бордо, конечно. Я должен был решиться. Хотя бы один раз…

– Ты извращенец, Стас. Женщина погибла… Фактически по нашей вине… А все, о чем ты можешь думать, так это о своем несостоявшемся сексе с ней. Как-то слегка попахивает некрофилией, тебе не кажется?

– Вот сейчас совсем не смешно, Лева, – поморщился Станислав. – Даже ни разу. Я говорю об упущенных шансах, а значит, о скоротечности всей нашей жизни. Ты слишком узколобый, чтобы понять всю мощь моей философской мысли. Сколько возможностей мы упускаем?

– В сексе?

– Не только. Смотри шире. Глобальнее… Упуская возможности, мы утешаем себя мыслью о том, что все еще впереди. Не все потеряно… А жизнь берет и нагло обламывает нас. Я о том, что нельзя ничего откладывать на завтра или послезавтра. Если тебе чего-то хочется, бери это прямо сейчас. Немедленно! А иначе может оказаться поздно. – Станислав помолчал, напряженно глядя в одну точку. – Отныне это будет моим новым жизненным кредо.

– А разве раньше оно было иным? – не удержался Гуров.

– И опять не смешно, старик, – зыркнул в его сторону Стас. – Тебе определенно надо что-то делать с твоим чувством юмора. Ты не просекаешь момент. Никогда. Если рядом кто-то шутит, ты серьезен, как Будда. А если кто-то говорит о серьезном… о вечном… ты начинаешь острить. Это ненормально. Тебе стоит обратиться к специалисту по этому поводу.

Гуров собирался было ответить, но не успел. На приборной панели завибрировал мобильник, и он, живо схватив аппарат, разочарованно скривился – очередной вызов был от Орлова. Лев бросил телефон на прежнее место. Автомобиль под его управлением плавно вошел в очередной поворот. Огромный пятиэтажный торговый центр возвышался на следующем перекрестке. Напротив располагалось приземистое здание сауны, о которой говорил Каталонец. Въезд на небольшую парковочную стоянку преграждали два черных внедорожника, а перед ними чинно расхаживали двое бритоголовых «братков», вооруженных автоматами. Они даже не пытались прятать оружие.

– А вот и наши старые знакомые. – Гуров выудил табельное оружие из наплечной кобуры. Его автомобиль отважно остановился перед въездом на парковку перпендикулярно внедорожникам. – Взгляни на тот, что справа.

Но Крячко и сам уже заметил пулевые отверстия на гладком блестящем корпусе черного автомобиля. Внедорожник определенно был недавним участником боевых действий у клуба «Грация». Он выдернул из-под пиджака свой пистолет и решительно передернул затвор.

«Братки» с автоматами замерли, настороженно взирая на незваных пришельцев. Один из них приподнял смертоносное дуло на уровень груди, положил указательный палец на спусковой крючок. Тонированные стекла внедорожников не позволяли сыщикам в полной мере оценить противостоящие им силы. В салонах мог располагаться еще десяток вооруженных людей.

– Может, есть смысл вызвать подкрепление? – предложил Стас.

Но Гуров категорично покачал головой:

– Нет времени. Справимся сами. Просто будь начеку, не теряй бдительности.

– Я никогда ее не теряю.

Лев первым распахнул дверцу со своей стороны и собрался уже шагнуть на освещенный солнцем асфальт, но напарник удержал его, опустив руку на плечо:

– Давай я пойду. Попробуем взять этих клоунов на понт. Прикрой меня, если что…

Крячко заткнул пистолет за брючный ремень и, не застегивая пиджак, лениво выбрался из салона. «Братки» с автоматами заметно напряглись. Особенно один из них, в цветастой футболке и с татуировкой в виде ползущей змеи на шее. Он навел прицел на полковника.

– Здорово, парни! – Станислав широко и добродушно улыбнулся. – Нам к Шустрому. Базар есть. Пропустите или его свистнете, чтобы он вышел?

– А вы кто такие? – спросил второй «браток», в отличие от подельника держа автомат дулом вниз. Из-за близко посаженных к переносице глаз казалось, что парень страдает врожденным косоглазием. На нем были черные джинсы и такая же черная рубашка навыпуск.

– Из Питера мы. От Альберта. – Крячко назвал имя реального питерского авторитета.

Но на «братков» это не произвело никакого впечатления.

– И чего нужно Альберту?

– А ты, типа, заместитель Шустрого по связям с общественностью? – нагло отозвался Стас и демонстративно опустил ладонь на рукоятку пистолета. – Че за предъявы, брат? Шустрого позови. Мы с ним и перетрем. Без посредников.

– Слышь, чепушила. – Парень с татуировкой на шее так и не опустил дуло автомата. – Мы не знаем, что ты за перец и под кого реально канаешь, но у Шустрого никаких терок с Альбертом нет. Полное отсутствие пересечения интересов. Просекаешь?

– Это только тебе так кажется, – не согласился Крячко. – Но не ты принимаешь решение. И не я… Пусть Шустрый сам за себя мазу тянет. Мы можем его увидеть?

– Нет, – покачал головой парень.

– Валите отсюда! – поддержал его подельник в черном. – Если у Питера есть какие-то вопросы к Шустрому, пусть Альберт сам ему звякнет.

– Лады. А номерок не подскажешь?

Крячко обернулся к напарнику и слегка пожал плечами. Жест означал: «Я сделал все, что мог. Извини». Гуров уже понял, что произойдет в следующую секунду. Так оно и случилось. Станислав стремительно выдернул из-за пояса пистолет и выстрелил в плечо татуированному «братку». Тот дернулся, словно его ужалили, и выронил автомат. Брызнула кровь. Второй «браток» моментально вскинул оружие, рассчитывая без церемоний скосить Крячко прицельной автоматной очередью, но Гуров оказался быстрее. Он на полкорпуса высунулся в раскрытую дверцу автомобиля, его пистолет натужно кашлянул, и «браток» с автоматом сложился пополам. Машинально накрыл двумя руками рану на животе. Упал на колени. Крячко, не теряя времени даром, кинулся к его подельнику и ударил рукояткой в челюсть. Тот опрокинулся навзничь. Станислав подобрал его оброненный автомат, и это действие оказалось весьма своевременным. Внедорожник справа не пустовал. Тонированное стекло опустилось, и пули засвистели над головой Крячко. Он припал на одно колено и прицельно выстрелил. В ту же секунду спустил курок и Гуров. Неизвестно, чей снаряд оказался точнее, но автоматная очередь смолкла как по мановению волшебной палочки.

Лев выбрался из автомобиля и присоединился к напарнику. Тело «братка», облаченного в черные джинсы и черную рубашку, содрогалось в предсмертных судорогах. Второй боец, с татуировкой на шее, был еще жив. Лежа на спине и держась за простреленное плечо, он, не стесняясь, поливал все вокруг нецензурной бранью. Крячко рывком приподнял его, ухватив за отворот футболки, и тут же нокаутировал профессиональным хуком справа. «Браток» безвольно осел на асфальт, потеряв сознание. Гуров, не опуская оружия, осторожно приблизился к внедорожнику с раскрытым окном. Заглянул внутрь. Бородатый водитель с простреленным навылет черепом сидел, уткнувшись лицом в рулевое колесо. Рука с автоматом плетью повисла вдоль тела. Кроме убитого, в салоне никого больше не было.

– Проверь на всякий случай вторую машину, – бросил напарнику Гуров.

Возле торгового центра на противоположной стороне улицы столпилась кучка любопытных. Паренек лет шестнадцати в полосатой рубашке снимал происходящее на мобильный телефон. Крячко недовольно зыркнул в его сторону и предложил:

– Может, шлепнуть его?

– Стас…

– Да шучу я. Говорю тебе, Гуров, у тебя реальные проблемы с чувством юмора. Обратись к специалисту. Если хочешь, я сам могу подыскать подходящего…

Крячко распахнул дверцу второго внедорожника и осмотрел пустой салон. Ключи торчали в замке зажигания. На заднем сиденье валялась пустая спортивная сумка «Адидас». Он обернулся к Льву, собираясь что-то сказать, но в этот момент парадная дверь сауны распахнулась настежь и на улицу выскочил молодой паренек с обнаженным торсом. Молниеносно оценив ситуацию, парень вскинул руку со скорострельным «стечкиным» и трижды кряду спустил курок, целясь в Гурова. Полковник, укрывшись за корпусом черного внедорожника, произвел одиночный выстрел в ответ, но промахнулся. Крячко отважно шагнул на открытое пространство. Парень перевел ствол на него, но Станислав выстрелил раньше. Пуля вонзилась неприятелю в грудь, но тот лишь пошатнулся, не отказавшись от намерения вести ответный огонь. Крячко незамедлительно спустил курок еще раз. Голый по пояс противник опрокинулся навзничь.

– Погнали! – Станислав был преисполнен решимости. Он двинулся в сторону распахнутой двери. – Действуем по отработанной схеме, Лева. Я – тараном, ты – прикрываешь.

Гуров молча кивнул в знак согласия и тут же направился вслед за напарником. Крячко, держа оружие перед собой, первым шагнул в помещение. Бросил взгляд по сторонам. Стойка администратора пустовала. Слева и справа располагались две закрытые двери. Он на секунду заколебался, но его сомнение разрешил очередной вооруженный «стечкиным» неприятель. Почти двухметровый рыжеволосый детина ударом ноги распахнул дверь справа от Станислава и тут же выстрелил. Крячко рыбкой нырнул вперед, уходя с линии обстрела. Два выстрела слились воедино. Пуля, пущенная рыжеволосым, пронеслась в опасной близости над спиной распластавшегося на полу Станислава. А вот Гуров, шагнувший в проем, оказался точнее. Его смертоносный снаряд с неприятным чавкающим звуком вонзился противнику в правый глаз. Двухметровый «браток» опрокинулся навзничь. Лев двинулся в его сторону, перешагнул через распластанное мертвое тело и смело вошел в смежное помещение.

За широким дубовым столом сидели двое: седовласый мужчина с изящными тонкими усиками и широкоплечий «качок», характерной внешней чертой которого были сросшиеся кустистые брови. Оба мужчины, подобно греческим патрициям, были завернуты в белоснежные простыни. Все убранство стола составляли пустые пивные кружки, и лишь три из них до краев были наполнены пенным напитком. Еще один мужчина с покрытой татуировками бритой головой плавал в бассейне. «Качок» со сросшимися бровями при появлении Гурова быстро метнулся к металлическому шкафчику, но Лев остановил его порыв, вскинув руку с оружием:

– Сидеть! Не двигаться!

«Качок» послушно замер. Из-за спины Гурова, демонстративно покачивая табельным пистолетом, показался Крячко и холодным взглядом обвел присутствующих:

– Кто тут Шустрый?

Ответ последовал не сразу. Седовласый мужчина поднял одну из наполненных кружек и сделал внушительный глоток. На тонких губах осталась пена, и мужчина слизнул ее языком. Выудил сигарету из лежащей перед ним пачки и неспешно закурил.

– Ну, допустим, это я, – с ленцой в голосе проговорил он. – Что дальше? Вы от кого? От Бушманова?

– Бушманов мертв. – Не опуская оружия, Гуров встал таким образом, чтобы одновременно держать в поле зрения всех троих мужчин. Человек с покрытой татуировками головой неторопливо выбрался из бассейна. Завернулся в простыню. – И тебе прекрасно об этом известно. Это же твои люди совершили налет на «Грацию» около пары часов назад?

– Ну, допустим, мои, – в той же ленивой манере откликнулся Шустрый. – Только ведь группировка Бушмана не ограничивается одним Бушманом и теми, кто был с ним в «Грации». Свято место пусто не бывает, и в таких случаях обратка неизбежна… Но вы, по ходу, не те, за кого мы вас приняли. – Он двумя пальцами пригладил свои щегольские усики. – Тогда кто?

– Уголовный розыск. – Гуров предъявил удостоверение. – Главное управление.

– О как! Менты, значит. – Ни один мускул не дрогнул на лице Шустрого. – Неловко получилось…

– Слышь, ты, – вклинился Крячко. – Неловко, говоришь, получилось? Нет, это еще не неловко. Неловко для тебя получится, когда ты снова по этапу отправишься, Шустрый.

Но угрозы Станислава не возымели на прожженного урку никакого действия. Он глотнул еще пива и поудобнее устроился на лавке. Легкая ироничная улыбка скользнула по иссушенному лицу.

– Так это неизбежно, мусор. Вышел – сел, сел – вышел. В этом вся проза моей жизни. Так нечего слюной на меня брызгать. Если есть че предъявить, предъявляйте. Я за базар всегда отвечу.

– Ты сам только что признался в убийстве Бушманова, – напомнил Крячко, двинувшись вперед. – Плюс к этому вооруженное сопротивление представителям власти. Так что предъявить нам есть что…

– Не мне учить вас вашей работе, мусора, – пожал плечами Шустрый. – Вы ребята наверняка грамотные. Но мое уклончивое «допустим» вряд ли можно расценить как признание. Это во-первых… На вас мои парни налетели случайно, по ошибке. Это во-вторых… Ну и, наконец, в-третьих… И это самое важное. У меня нет никого желания играть с вами в прятки. Решение по Бушману было принято на сходке… авторитетными людьми.

– Решение о его ликвидации? – уточнил Станислав.

– Нет, – покачал головой Шустрый. – Решение поставить его на место. Чтобы корней своих не забывал. У братвы накопилось много вопросов к Бушману. И много недовольства. Все, что требовалось от меня, – это поговорить с ним. Мирно, по понятиям… И я поговорил. Более того, мне показалось, что мы достигли взаимопонимания… Пока не началась эта стрельба. По сути, разговор остался неоконченным… А вчера мне позвонили и сказали, что Бушман винит меня в перестрелке на его юбилее. Якобы это я все подстроил…

– Кто позвонил?

– Кто-то из его людей. – Шустрый поморщился и небрежно махнул рукой. – Какая разница? Важно было другое. Опираясь на ту стрельбу, чьих бы рук это ни было, Бушман не собирался исполнять перед братвой своих обязательств. Вместо этого он собирался развязать войну… И налет на заведение мадам Бордо сегодня ночью стал тому подтверждением. Следующим в списке Бушмана стал бы я…

– И ты решил его опередить? – хмыкнул Крячко. Он чуть опустил дуло пистолета, но в случае необходимости готов был вновь пустить его в ход.

– Допустим, что так… Допустим, это была элементарная самооборона, выражаясь вашим мусорским языком. Но в целом смерть Бушмана ничего не изменила. – В голосе Шустрого появились едва заметные нотки грусти. – И мой арест ничего не изменит. Общак от Москвы должен быть пополнен. Решение схода останется прежним до тех пор, пока этого не случится. Кто-то займет место Бушмана, кто-то приедет в столицу вместо меня… Поменяются фигуры на поле, но не сама игра.

– А если в итоге будет ничья?

– Ничьей не будет, – отрицательно качнул головой Шустрый. – Я лишь привел аналогию с шахматами, но это совсем другая игра. С другими правилами.

Он допил свое пиво. Две другие кружки остались нетронутыми. Крячко прошел еще немного вперед и занял место на лавке с противоположной стороны стола. Положил перед собой пистолет, вроде бы случайно направив дуло в грудь Шустрому, и, прищурившись, заговорил:

– Бушманов… А вернее, кое-кто из его доверенных людей, с кем нам удалось пообщаться, отрицают свою причастность к нападению на мадам Бордо.

– Это их право, – невозмутимо ответил Шустрый. – Отрицать или соглашаться. Я знаю наверняка, что это дело рук Бушмана.

– С чего такая уверенность?

– Больше некому.

Тем временем Гуров поманил к себе дулом пистолета сначала мужчину с татуированной головой, а затем и «качка» с кустистыми бровями. Оба подручных Шустрого, завернутые в простыни, послушно приблизились к полковнику, не совершая никаких резких движений. Гуров бросил им наручники и коротко потребовал:

– Друг к другу!

Шустрый буквально на пару секунд прервал свою дуэль взглядов с Крячко и со скучающим выражением на лице оценил, как его подельники покорно сковали себя металлическими «браслетами». Гуров подтолкнул задержанных к выходу из сауны. Он был мрачен и задумчив. Так случалось всегда, когда в его голову закрадывалась какая-то обрывочная мысль, которую никак не удавалось оформить в полноценную картинку.

– Бросай эти задушевные беседы, Стас, – посоветовал он напарнику. – Тащи его в машину. В управлении разберемся.

Шустрый поднялся из-за стола раньше оперативника.

– Я могу одеться? – с достоинством поинтересовался он.

– Там не холодно, – парировал Станислав и продолжал: – На юбилее у Бушманова, как мы слышали, было много криминального элемента. Спровоцировать стрельбу мог кто угодно. Любой из них… И любой из них может быть причастен к событиям, случившимся после. В том числе и к нападению на мадам Бордо. Так, повторюсь, с чего такая уверенность, что это дело рук именно Бушманова?

– Ты можешь повторяться сколько угодно, – усмехнулся Шустрый, – но мой ответ будет прежним: больше некому. Да, в «Алмазном небе» было немало людей, чьи интересы, скажем так, расходились. Но все эти интересы в итоге все равно были замазаны на Бушманове. И никто не хотел войны… Война – это всегда потери. И человеческие, конечно, но в первую очередь финансовые. А Бушману нужна была война. Он готов был на любые жертвы, лишь бы уйти от ситуации, которую ему навязывали…

– Ты навязывал?

– Не я, а те, кто стоят за мной.

– Как все туманно и загадочно, – саркастично заметил Крячко. – Намеки, недомолвки… А есть конкретные имена? Фамилии? Клички на худой конец?.. Кто за тобой стоит, Шустрый? Кто был в «Алмазном небе», чьи интересы расходились? Кроме тебя и Бушмана. С этим уже все понятно…

– Этого я сказать не могу, – покачал тот головой. – Я могу отвечать только за себя. И за свои поступки… Остальное – стукачество.

– Не зли меня, Шустрый! – Пальцы Крячко сомкнулись на рифленой рукоятке табельного оружия, но собеседник и глазом не моргнул.

– Да пошел ты, мусор!

Станислав, нахмурившись, поднялся вместе с оружием и нацелился Шустрому в лоб. Палец лег на спусковой крючок. Глаза старого урки остались холодными и неподвижными.

– Стас! – осадил напарника Гуров.

– Ладно. – Крячко снял палец с курка, но пистолет не опустил. – Наш разговор еще не окончен. А пока топай на выход.

Шустрый подчинился. Двое вооруженных сыщиков и трое задержанных пересекли холл сауны и вышли на улицу. Толпа у торгового центра напротив стала внушительнее. Любопытные продолжали ждать, чем закончится непредвиденное представление. Никуда не делся и парнишка в полосатой рубашке. Он стоял чуть впереди остальных и тут же вскинул свой телефон, едва пятеро мужчин появились в поле зрения. Крячко недовольно буркнул что-то себе под нос. Гуров и два плененных им подельника Шустрого первыми обогнули черный корпус внедорожника с пулевыми отметинами на крыле. Толпа у торгового центра зашевелилась и слегка отступила. Все, кроме парнишки с телефоном…

Он продолжал азартно снимать и сам не заметил, как рядом с ним, неизвестно откуда, появился мужчина в черных джинсах и черной футболке. Верхнюю половину лица мужчины скрывал длинный козырек такой же черной бейсболки. Разглядеть можно было только его тонкие плотно сомкнутые губы и покрытый неровной щетиной подбородок. Обе руки мужчина держал у себя за спиной, но когда он резко выбросил их перед собой, в каждой оказалось по зажатому пистолету. Два одиночных выстрела слились воедино. Парнишка в полосатой рубашке испуганно шарахнулся в сторону, споткнулся, уронил телефон, но сам сумел устоять на ногах, лишь рефлекторно закрыл голову руками. Толпа с криками и визгами кинулась врассыпную…

Оба пленника Гурова рухнули на горячий асфальт с простреленными черепами. Полковник запоздало вскинул оружие, выстрелил, но промахнулся. Крячко схватил Шустрого сзади за шею и толкнул вперед, надеясь, что тот успеет укрыться за корпусом автомобиля. О собственной безопасности Станислав в эту секунду даже не подумал, хотя именно он, стоя на открытом пространстве, представлял наиболее идеальную мишень для противника. Грохнул еще один выстрел. Шустрый распластался на земле в полуметре от левого переднего колеса внедорожника. Взвизгнули шины резко затормозившего на перекрестке серебристого «Ауди». Мужчина в черном ловко запрыгнул на крышу автомобиля, толкнулся от нее двумя ногами, совершил в воздухе заднее сальто и каким-то невероятным образом зацепился за выступающий пластиковый козырек входа в торговый центр. Тяжелые подошвы его ботинок врезались в окно второго этажа. Стекло со звоном разлетелось в разные стороны, посыпая мелкими осколками испуганных пешеходов. Гуров выстрелил несколько раз. Дважды, в унисон ему, пальнул из табельного оружия и Крячко. Но противник проворно скрылся в образовавшемся проеме.

– Едрит твою…

Крячко склонился над Шустрым и развернул его лицом вверх. Бывший ростовский положенец был мертв. Пуля сразила его в висок, не оставив ни малейшего шанса.

Гуров стремительно бросился через дорогу к торговому центру. Двери, снабженные фотоэлементами, послушно разъехались перед ним в разные стороны. Не теряя ни единой драгоценной секунды, Лев птицей взлетел на второй этаж по лишенной перил лестнице. Крепко скроенная фигура в черном скрылась за поворотом в дальнем конце холла, скользнув между столиками кафе и небольшим магазинчиком с игровыми приставками. Гуров бегом устремился в том же направлении. Лысый полный мужик с неровной бородкой и отвисшим пузом, не разобравшись толком в ситуации, пахнул на полковника винными испарениями, преградив путь и отважно встав в боевую стойку. Мальчик тринадцати лет осторожно потянул его в сторону, ухватив пальцами за лацкан серой жилетки с многочисленными карманами.

– Пап, не надо!

– Погоди-ка, сынок. – Мужик свирепо раздул ноздри. – Папа сам разберется. Отойди лучше!

От души замахнувшись, лысый собирался было на ходу свалить Гурова прицельным ударом в челюсть, но тот ловко нырнул вниз. Кулак пронесся у него над головой. Мужик по инерции полетел вперед, не удержав равновесия, и, впечатавшись лицом в стеклянную витрину, плавно сполз на пол. Из разбитого носа на пол закапала кровь.

– Пап…

– Все в порядке. – Бдительный посетитель торгового центра не торопился подниматься на ноги. – Папа разберется, сынок…

Гуров не стал оборачиваться. Свернув вправо, он цепко огляделся и засек неприятеля на фоне витрины «Спорт-мастер». Вскинул оружие, но выстрелить так и не отважился – на линии огня в ужасе бестолково металось слишком много гражданских. А мужчина в черном уже свернул за угол, в узкий коридорчик, который вел к туалетам.

Гуров ускорился. На бегу перепрыгнул через швабру уборщицы, тут уже услышав в спину много нового и интересного про своих ближайших родственников по материнской линии.

Дверь в мужской туалет была закрыта. Он отворил ее ударом ноги и вскинул оружие на уровень глаз. Быстро прошелся вдоль кабинок, поочередно толкая дверцу каждой из них. В помещении никого не было. Лев вернулся в общий коридор и без стеснений вошел в дамскую комнату. Первым, что бросилось в глаза сыщику, было распахнутое настежь окно. Он приблизился и выглянул наружу. До земли было чуть больше трех метров. Мужчины в черном нигде не было видно. Гуров раздосадованно стукнул рукояткой пистолета по подоконнику и убрал его в кобуру. Затем прежним путем вернулся к центральному входу торгового центра. Толстый лысый мужик в серой жилетке уже потягивал пиво за столиком, свободной рукой осторожно ощупывая разбитый нос. Мальчик молча сидел напротив.

Лев вышел на улицу. Крячко дожидался его на парковочной стоянке перед сауной.

– Опять ушел?

– Ушел, – бросил сквозь зубы Гуров. – И опять оставил нас без свидетелей. Вот сукин сын…

– При этом он не стал стрелять ни в тебя, ни в меня. – Крячко все еще сидел на корточках рядом с мертвым телом Шустрого. – А имел для этого прекрасную возможность… Ты заметил?

– Заметил. Он убивает только тех, кого считает нужным. По какому-то одному ему известному отборочному принципу… – Гуров ненадолго задумался, а потом решительно занял место за рулем своего автомобиля. – Едем в управление. Посмотрим, что удалось нарыть Коневу… Раз у нас ни черта не получается.

– А с трупами что? – Станислав поднялся на ноги.

– Позвони в местное отделение, – отмахнулся Лев. – Пусть разберутся, с чем успеют… Я больше чем уверен, что ФСБ уже в пути.

Он машинально взял с приборной панели свой мобильник, бросил взгляд на экран. Шесть пропущенных вызовов от Орлова и одно СМС-сообщение. От Маши: «Со мной все в порядке. А все прощения при личной встрече, Гуров».

Полковник позволил себе робкую улыбку.