Интимные тайны

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Мэри просыпалась тяжело. Излишки мартини, выпитого накануне, давали о себе знать туманом в сознании и неприятными ощущениями. Она безуспешно старалась вспомнить все сказанное и услышанное. Глаза, испуганные ярким светом, упорно не желали открываться, она нещадно терла их. Когда это все же удалось, Мэри сделала еще одно открытие. Рука обхватывала ее талию, рука Кейна, приникшего к ее спине.

Она помнила свое горячее желание очутиться в его постели. Это желание исполнилось. Однако жажда близости в своем воплощении оставалась для нее загадкой. Смутно всплывали бесконечные вопросы и сбивчивые признания, но ничего больше.

Стараясь не шевелиться, Мэри осмотрела себя и обнаружила, что она одета в просторную хлопковую майку, вероятно принадлежавшую Кейну. Рука его уютно расположилась на обнаженном участке ее тела между кружевными голубенькими трусиками и сбившейся майкой.

Мэри вновь сомкнула глаза. Напрягать память было бесполезным занятием. Она предпочла бы подумать о будущем, о возможности брака между ней и Кейном, например. Но дальше предпочтений мысли не шли. Боязно было обнадеживаться вновь. Она откинулась на подушку и глубоко вдохнула исходящий от Кейна горячий аромат. Да и весь он, плотно прижавшийся к ней, был удивительно горячий.

Он пошевелился, и Мэри притворилась спящей. Его ладонь целенаправленно скользнула к ее груди, и Кейн, отчетливо ощутив, как напряглось тело под его пальцами, догадался, что Мэри проснулась. Он цепко обхватил одну из ее пышных округлостей, слегка сдавил, осязая участившуюся пульсацию, и отнял руку.

Приподнявшись, Кейн заглянул в ее неподвижное лицо. Затем, отогнув подол майки, он вернулся к бархатной груди, уже двумя руками поглаживая волнующие взгорья, с каждым движением все ощутимее задевая малиновые соски. Наконец ее тело томно изогнулось и с гранатовых губ слетел тихий возглас наслаждения.

Кейн безжалостно прекратил ласки, испытующе глядя на разнеженную Мэри. Перестав ощущать его желание, она открыла разочарованные глаза и, встретив самодовольную усмешку, пролепетала:

— Ну пожалуйста.

Кейн медлил, изучая силу ее нетерпения.

— Пожалуйста — что, красавица моя?

— Моя грудь замерзает.

— Прикройся майкой.

— Ты смеешься надо мной, негодяй.

— Скажи, чего ты хочешь?

— Поцелуй их, — и Мэри томным жестом указала на напрягшиеся холмики груди.

— Ты хочешь, чтобы я ласкал твои сладкие изюминки, милая?

— Бесконечно.

Кейн натянул майку обратно на ее озябшую грудь и разгладил складки трикотажа, тщательно повторяя изгибы тела. Когда две круглые маковки вознамерились прорвать материю, он обильно увлажнил их губами, еще более горячими, чем его руки.

Мэри порывистым движением развела бедра.

— Что-то не так? — отстраненно спросил ее Кейн.

— Мне нужно больше, — вновь сомкнув веки, простонала она.

— Будет ли это правильным? Не думаю, что такое поведение предусмотрено твоим кодексом хороших девочек, — испытывал он ее, вновь обнажая ей грудь.

Повеяло холодом. Ее лицо исказилось мукой.

— Делай, что хочешь… но нежно, — не выдержала она пытки молчанием и обняла его.

Приподняв Мэри и поддерживая ее за спину, Кейн зарылся лицом в атласную ложбинку меж полновесных грудей, опаляя ее жарким дыханием. Она откинула голову, разметав густые темные волосы по спине, опутав волосами его чувствительные пальцы. Насладившись мягкой упругостью груди, Кейн поднял голову и, окинув взглядом ее расслабленное в неге тело, положил руку на напряженный живот. Она не открывала глаз.

— Что теперь, милая?

— Я жду тебя. Зачем ты меня томишь Кейн? — Она беззастенчиво развела бедра, приглашая его внутрь.

Торопливым жестом протиснув руки под резинку его трусов и сжав тугие ягодицы, она яростно впилась в них ногтями, отомстив их обладателю за медлительность.

Кейн молча сносил ее неистовства, пока Мэри не покусилась па самый чувствительный участок его чресл. Она похитила капельку нектара, пользуясь теперь уже неконтролируемым его возбуждением, и, наслаждаясь своей новой властью, разомкнув веки, скрестилась с ним взглядом, меряясь самообладанием. Наконец сдалась первая и недовольно произнесла:

— Снимай трусы.

Вместо этого он сорвал с нее майку, швырнул ее на пол возле кровати и в ожидании застыл над Мэри, упираясь коленями в матрас. Она скосила взгляд па свое обнажившееся тело и, удовлетворившись видом похорошевшей груди, выскользнула, извиваясь змейкой, из изящных трусиков. Распластавшись на постели, она предъявила себя своему единственному мужчине, втайне сожалея, что не молодела все эти годы в разлуке.

Он мельком зацепил ее голодные губы своим пышущим ртом, не задержавшись и секунды и еще сильнее растравив ее жажду, затем спросил:

— И чего ты ждешь?

Заслышав этот странный призыв к действию, Мэри, присев на колени, одним махом стянула с него податливые трикотажные трусы и прижалась бедрами к его бедрам, стремясь полнее ощутить освободившуюся плоть.

— У тебя есть таблетки? — поинтересовался практичный Кейн.

— Есть, но я думала, ты будешь использовать… — недоуменно промямлила Мэри.

— Это лишит меня многих наслаждений. Ты ведь не хочешь этого? — Кейн требовательно посмотрел на нее. — Ложись и впусти меня, — коротко распорядился он.

Она покорно откинулась на подушки. Он положил свою ладонь на ее увитый темными волосками склон с повлажневшим руслом. Мэри испуганно следила за каждым его движением. Он слегка окунул в проступившую влагу свою затвердевшую плоть, готовую до краев наводнить это русло, и приказал ей:

— Шире!

Она подчинилась, раскрывшись навстречу его большому приближающемуся телу. Он властно приник к ней, дразнящими касаниями продлевая мучительный пролог. Она старалась прильнуть к его груди своей ноющей грудью, губами впивалась в шею. Он коснулся ее спины, провел пальцами по позвоночнику, охватил скользкие от испарины ягодицы, затем вжался ладонями в бедра и… оторвал ее от себя, вновь откинувшись на колени.

— Садись и начинай.

— Но я хочу чувствовать твое тело над собой.

— А так ты сможешь видеть все. — Он вальяжно откинулся на выпрямленных руках, сведя лопатки.

Мэри устроилась в уготованном ей месте, охватив его бедра коленями. Привстав, раскрыла пальцами набухшие лепестки и, глубоко вздохнув, впустила твердое жало в сердцевину. Кажется, есть такие плотоядные цветки, которые питаются пчелами, заманивая их на свой нектар, почему-то мелькнула у нее в голове кровожадная мысль.

Оказавшись в теплом гнезде, Кейн обвил рукой ее мерно вздымающуюся талию, задав ритм их танцу. Он ненавязчиво правил ее лодочкой в бурном течении приближающегося водопада. Опьяненная раскрепощенностью своего тела, Мэри сдавила ладонями грудь, изогнув спину и откинув голову, сдерживаемая от падения лишь его неосязаемым касанием.

Мэри чувствовала наслаждение каждой клеткой своего готового к извержению тела. Казалось, она совсем одна в воздушных потоках утреннего света. Она взмывала, предвкушая приближение небывалой радости, и это длилось долго, слишком долго, пока она не изнемогла, оставаясь по-прежнему мучительно голодной.

Мэри жалобно посмотрела на мужчину большими влажными глазами, умоляя о скором разрешении, и сдавила бедрами его таз.

— С добрым утром, Мэри-Белл, — шепнул Кейн, привставая, и, обняв ее ниже талии, рывком переместил на себя, милостиво поменяв роль пассивного партнера на роль ведущего. После череды нарастающих волы он исторг из себя все неимоверно сдерживаемое и в тот же миг отстранился от Мэри, вырвав из ее горла болезненный стон. Откинувшись на спину, он тяжело дышал, сглатывая прохладный воздух.

Она лежала с блаженно приоткрытыми вспухшими губами, лежала рядом — и неизмеримо далеко, стиснув мокрые бедра в неослабевающих конвульсиях. Он со стороны наблюдал экстатические содрогания раскрасневшегося хрупкого тела. Затем склонился над затихающей Мэри и вновь вернул себе власть над ней, поймав запекшиеся губы и в бесконечно долгих поцелуях вонзая язык в ее пьянящий рот.

Он обрушил на нее всю тяжесть своего могучего тела, зарывшись лицом во влажные спутавшиеся волосы, а Мэри гладила его шею и плечи, наслаждаясь этим драгоценным грузом. Наконец она обхватила его ослабевшими ногами, замкнула в кольце гибких рук и, открыв глаза, попыталась улыбнуться болезненно распухшими губами, не зная, что делать дальше.

Кейн знал. Он зажал ее в своих руках и, перекатившись на спину, повлек за собой. Он еще не встречал женщины, которая так откровенно наслаждалась бы его ласками, жаждала его с такой яростью, безоговорочно мирилась бы с его требованиями. Он владел ею по праву. Он верил, что она никогда не наскучит ему, даже если они поселятся среди простыней и будут насыщаться только друг другом.

Он заблаговременно отменил все утренние деловые встречи, чтобы беспредельно растянуть этот утренний пир плоти. Единственное, чего он опасался, — это возрастания ее женской власти над собой. Непривычно много уступок требовала она от него. Следовало подумать над тем, как, не отпугнув, заставить ее быть более сговорчивой.

Он давно понял, что если в постели она безотказна, то в прочих вещах с ней приходится считаться, а подчас и уступать. В свое время женской прелестью она без труда покупала себе комфорт и благоденствие.

Он положил ее рядом, лицом к себе, и стал лениво ласкать ее довольное тело. С дерзким любопытством касался он всех чувствительных участков ее кожи, которые прицельно высматривал под одеждой всю предыдущую неделю целомудренного общения на почве общих финансовых интересов. Это ввергло Мэри в растерянность. У него появилась неприятная привычка внезапно гасить свою страсть.

Унизительно исследуемая, она лежала подле, пытаясь вернуть ему чувственность, щекоча его кончиком язычка. Безуспешно. Мэри отвернула лицо.

Он сильно укусил ей грудь и сказал как отрубил:

— Ты только моя! Просто запомни это.

Ее передернуло от ярости, которую Кейн вложил в эти слова. Она испуганно посмотрела на него.

— Станешь возражать? — не менее властно спросил он.

Мэри обхватила его щетинистые щеки похолодевшими пальцами и пытливо заглянула в глаза.

— Да, любимый. Я твоя, а ты — мой, — с поспешной готовностью ответила она.

Кейн без предварительных пассажей погрузился в нее и внезапно взревел, когда плотное кольцо ее налившейся кровью плоти не позволило ему податься назад.

— Ой, прости, — извинилась она, как школьница, и ослабила хватку.

— Не извиняйся. Лучше удиви меня, — подстегнул он Мэри и все же в отместку укусил ее еще раз и злобно приник губами к болезненно набухшей груди. Его рывки были нещадно дикие и учащенные. Он сжал ее колени в руках и развел их в стороны, до боли, до предела углубляясь в нее.

Мэри путано шептала слова восторга и его имя на разные лады, перемежая их криками и стопами, поощряя его животную ярость. Она из последних сил сдавливала его вибрирующую плоть тесным кольцом, чуть не разрывавшимся от трепета. Они вновь не разочаровали друг друга.

— Я не могу пропустить мою утреннюю встречу, — бесцветным тоном сказала усталая и опустошенная Мэри, когда волна блаженства спала, выбросив на берег их истерзанные штормом тела.

— Я хочу, чтобы ты осталась! — постарался удержать ее Кейн, когда Мэри присела на край кровати.

— Я больше не твоя содержанка, — оборвала она его властный окрик.

— Я перекроил все мое расписание, чтобы провести этот день с тобой, — упрекнул Кейн.

— Ну а у меня нет такой возможности, — враждебным тоном парировала Мэри.

— Возможности или желания?

— Желания тоже. Можно было бы остаться здесь с тобой, сделать вид, что за этими стенами ничего не существует, и наслаждаться сиюминутными радостями. Но реальность предъявит свой счет рано или поздно. Я устала быть жертвой обстоятельств. Ты сам убеждал меня, что наша судьба в наших руках.

— Что такое непоправимое может произойти, если ты отменишь эту встречу?

— Ничего не произойдет, потому что я пойду на нее. Вопрос решенный.

— Неудивительно, что ты так буянишь, — нагло усмехнулся обиженный Кейн. — Тебе не стоило вчера напиваться, — съязвил он, видя, что ее не остановить.

— Отпусти! — гневно крикнула Мэри, разорвав его уже не столь крепкую хватку. Она раздраженно подняла с пола свою одежду.

— Ладно, следующие выходные у меня свободны.

— А остающиеся до них четыре ночи? — разочарованно спросила Мэри.

— Терпи, если тебе так надо на эту встречу. Я в таком случае тоже не стану откладывать свою встречу с Биллом Хатчинсом. Он прилетает сегодня из Лос-Анджелеса. — Билл был человеком, которого Кейн три месяца уговаривал сотрудничать с его инвестиционной фирмой, зная о редкостных деловых способностях этого молодого специалиста.

— Ты правда готов был отказаться от своих планов ради меня? — промурлыкала растроганная Мэри, взбираясь па постель в очередном приступе вожделения.

— Да, — ответил недовольный своей откровенностью Кейн и тут же скрылся от Мэри за дверью ванной комнаты. «Он изменился», — подумала Мэри.