Ирландская принцесса

9

СИРША

Самое хорошее на моем девичнике то, что моей мамы здесь нет. Даже она не пыталась бы проникнуть на то, что считается вечеринкой только для друзей, не говоря уже о том факте, что я думаю, моя мама упала бы в обморок, если бы когда-нибудь попыталась заглянуть в дверь какого-нибудь клуба, не говоря уже о том, куда Мэгги меня ведет. Плохо то, что даже Мэгги не смогла придумать, как не пригласить Катерину и Софию.

— Я даже не знаю, почему они хотят прийти, — бормочу я. — Они не могут пить, они обе так поглощены своими мужьями, что им это не понравится…

— У них все еще есть глаза, — смеясь, говорит Мэгги, небрежно пожимая плечами, вытаскивая короткое бандажное платье ярко-розового цвета из моего шкафа и протягивая его мне. — Я никогда не видела, чтобы ты его надевала.

— Это потому, что я этого никогда не делала, и потому, что ты купила его для меня. Я не покупала его, потому что, черт возьми, куда бы я его могла надеть? — Оно не известного бренда, поскольку все остальное в моем шкафу, дизайнерское, но мне на самом деле все равно. Это идеальное платье для моего девичника: обтягивающее, сексуальное и непохожее ни на что, что я обычно ношу.

Внезапное воспоминание о кожаном платье и сапогах, которые Коннор прислал мне надеть в секс-клуб, вспыхивает в моей голове, и я краснею, быстро отворачиваясь от Мэгги, чтобы она не увидела.

— Что ж, ты будешь в нем выглядеть сексуально. — Мэгги плюхается на кровать, уже одетая в облегающее трикотажное черное мини-платье с вырезами по обе стороны от талии. — Мне все равно, придут ли эти две сучки, тебе нужно повеселиться на твоей единственной дикой вечеринке.

— Катерина достаточно милая. — Я пожимаю плечами. — Мне кажется, она просто немного сдержанна. А София… — Я вздыхаю. — София — заноза в моей заднице, но я понимаю ее. Она видит во мне источник стресса и обиды ее лучшей подруги, и, если бы кто-то поступил так с тобой, мне бы это тоже не очень понравилось.

— Я бы никогда не стала впутываться во все это, — смеется Мэгги. — Никому из этих мафиози лучше не приближаться ко мне ближе, чем на десять футов. Анжелика, с другой стороны…

— Боже, у нее практически слюнки текут от желания, чтобы кто-нибудь увел ее, не так ли? — Я качаю головой, снимая джинсы и топ и надевая кружевные гладкие трусики, которые не будут видны под облегающим платьем. Мэгги вскакивает с кровати, как только я втискиваюсь в бандажное платье, застегивает его, чтобы я могла подойти к туалетному столику и закончить макияж. — Она понятия не имеет, во что пытается ввязаться.

— Если бы она знала, то не подписалась бы на это, ты это хочешь сказать? — Мэгги поднимает бровь, и я бросаю на нее взгляд.

— Я думаю, это зависит от нее самой. — Я провожу черной подводкой по веку, придавая себе чуть-чуть кошачьего взгляда, и немного жалею, что Коннор меня не видит. Я могла бы отправить ему фотографию, но Коннор не из тех мужчин, которым можно посылать сексуальные селфи. Во всяком случае, я никогда не посылала ничего подобного. Если бы я это сделала, он, скорее всего, устроил бы мне бесконечный разнос за это, чем оценил.

Бьюсь об заклад, Найлу понравилась бы такая картинка. Я выбрасываю эту мысль из головы, как только она приходит мне в голову, сосредотачиваясь на моем лайнере.

— Если она просто хочет, чтобы ее баловали, рожать детей и никогда больше не думать о себе, есть много людей из мафии и Братвы, которые были бы счастливы дать ей такую жизнь.

Мэгги хмурится.

— Похоже, у Катерины действительно есть свои мысли. И София точно не действует в интересах своего мужа, отталкивая тебя, не так ли?

— Осторожнее, — говорю я, смеясь, но в моем тоне слышится серьезная подоплека. — Я не хочу рассказывать тебе ничего такого, что могло бы быть опасным для тебя. Но нет, это не так. У них обеих необычно близкие отношения со своими мужьями. Ничего похожего на то, каким будет мой брак с Коннором.

— Ты этого хочешь?

Я замираю, моя рука на полпути к тому, чтобы положить лайнер. Мое сердце на мгновение замирает в груди, потому что правда в том, что были моменты, когда я… Когда я была на мотоцикле Коннора, мои руки обвивались вокруг его талии, я вдыхала его запах кожи и дыма, и я хотела жить в мире, где он тоскует по мне, и я люблю его, и ничто никогда не сможет разлучить нас или заставить хотеть кого-то другого.

— Я живу в реальном мире, — говорю я вместо этого, мой тон немного более резкий, чем обычно. — Поэтому я не утруждаю себя размышлениями о подобных вещах. Любовь доставила им много хлопот, проблем, которых можно было бы избежать, если бы они просто делали все так, как было всегда. Браки по расчету, деловые соглашения и контракты, а не по любви и страсти. Все четверо так или иначе чуть не погибли из-за того, что любовь заставляет делать. Или, скорее, делать, но не думать, — добавляю я, проводя нейтральной розовой помадой по губам, прежде чем потянуться за босоножками Chanel.

— Звучит почти так, будто ты немного протестуешь, — говорит Мэгги с ухмылкой, и я с нежностью смотрю на нее.

Она единственный человек в мире, который может говорить со мной так, как она это делает, не зля меня, и не вредя нашей дружбе, потому что я знаю, что у нее всегда добрые намерения. Она тоже знает меня настолько, насколько это возможно для любого, кто не может знать всех тонкостей моей жизни, и я знаю, что она видит во мне то, чего не видят другие. Возможно, она единственный человек, которому, как я чувствую, я могу доверять полностью, без вопросов, и я глубоко люблю ее за это.

— Ты должна пообещать повеселиться сегодня вечером, — говорит Мэгги, когда я встаю и беру свой серебристый клатч. — Посмотри на себя, рыжая, одетая в ярко-розовое. Ты уже бунтуешь. Давай сделаем так, чтобы этот вечер запомнился тебе надолго, прежде чем ты согласишься на свое, по-видимому, неизбежное существование в качестве жены Коннора Макгрегора.

— Я сделаю все, что в моих силах, — обещаю я ей, пока мы спускаемся по лестнице. К счастью, мы не сталкиваемся ни с кем из моих родителей, преимущество жизни в таком большом доме, как мой, заключается в том, что иногда мне удается обходить их стороной, хотя и не так часто, как хотелось бы. Они согласились ничего не говорить о том, что я собираюсь с друзьями на девичник, при условии, что Катерина и София будут приглашены, чтобы сделать это “стоящим” для семьи. По правде говоря, я думаю, что мое выступление в Лондоне и Дублине убедило моего отца в том, что ему не нужно беспокоиться о том, что я потеряю девственность с каким-нибудь красивым мужчиной в баре на девятом часу, и поэтому он может позволить мне на этот раз побегать на свободе, не пытаясь меня сдерживать.

Если бы только он знал о Найле. Дрожь пробегает по моей спине при воспоминании о Найле, прижимающем меня к стене сада, о его горячих и жадных губах, о том, как каждый дюйм его тела напрягается от потребности во мне. Это опьяняюще, быть такой желанной, чувствовать, что мужчина, прикасающийся к тебе, может умереть, если ты ему откажешь, как будто ты для него вода, пища и воздух, и он отказывал себе в этом столько, сколько мог вынести. Это слишком приятное ощущение. Но это не меняет того факта, что в глубине души, несмотря на все удовольствие и возбуждение, которые приносит мне потребность Найла, я хотела бы, чтобы это был Коннор, который так страстно желал меня, который горел до тех пор, пока не смог превратить нас обоих в пепел.

Мэгги морщит носик при виде водителя моей семьи, ожидающего нас с длинной черной машиной, которая отвезет нас сегодня вечером.

— Я могла бы вызвать Uber, — говорит она, когда перед нами открывается дверь, и я смеюсь.

— Я едва успела на эту вечеринку, — говорю я, качая головой. — Мой отец ни за что не позволил бы незнакомцу возить меня. Я — ценный груз, разве ты не знаешь?

— С тех пор как я встретила тебя, я вспоминаю об этом каждый день моей жизни, — говорит Мэгги с усмешкой. — По крайней мере, здесь есть шампанское! Она поднимает бутылку и два бокала, с тихим визгом вынимает пробку и протягивает мне один бокал для шипучки. — За ночь, которую мы запомним навсегда.

Я стучу своим бокалом о ее бокал с легкой улыбкой.

— За то, чтобы ты не втягивала меня в слишком большие неприятности.

— Никаких обещаний. — Мэгги допивает шампанское и наливает еще. — Там будет пресс. И грудные мышцы. Так много мускулистых грудных мышц…

— Ты ведешь меня в стрип-клуб? — Я пристально смотрю на нее. — Мэгги…

— Исключительно мужской стрип-клуб, — говорит она с усмешкой. — Прежде чем тебе придется смотреть на один и тот же набор грудных мышц всю оставшуюся жизнь. Давай, Сирша, расслабься. Это будет весело.

У меня вертится на кончике языка сказать ей, что у нас с Коннором есть соглашение, но я этого не делаю, возможно потому, что знаю неизбежный вопрос, который она задаст мне следующим. Если вы можете нарушить это правило, почему не все остальные? У меня так и вертится на кончике языка сказать ей, что я не могу этого сделать, но я этого не делаю, потому что знаю, сколько усилий ушло на планирование сегодняшнего вечера.

— Я не могу быть слишком дикой, — наконец предупреждаю я. — Ты же знаешь, что Катерина и София там, чтобы шпионить за мной, как и за всем остальным. Они мои друзья до тех пор, пока это им выгодно, но, если я переступлю черту и это может каким-то образом помочь их мужьям, они донесут на меня. Особенно София, если это может помочь Анастасии. Просто так обстоят дела.

— Это звучит как чертовски жалкое существование, — прямо говорит Мэгги.

— Что ж, это мое существование. — Я слышу нотку защиты в своем тоне. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы повеселиться сегодня вечером, Мэгги. Я обещаю. Я знаю, что на это было затрачено много усилий.

— Я просто хочу, чтобы ты хорошо провела время. — Голос Мэгги звучит немного смягченно. — Ты это заслужила.

После того, что я натворила в Лондоне, я согласна. Быть стержнем махинаций моего отца, играть с Коннором под его дудку было, безусловно, самым напряженным делом, которое я когда-либо делала. И мне это почти удалось. Это почти закончено. Через неделю я пойду к алтарю и произнесу клятвы, которые свяжут нас навсегда, и Коннор научит меня, что значит полностью отдавать свое тело мужчине. Я испытаю все удовольствие, которого так долго ждала, а затем начну новую главу своей жизни, такую, которая могла бы привести ко всевозможным возможностям. Я стану другой женщиной. Замужней. Достаточно скоро стану матерью. Я буду жить жизнью, для которой меня растили с самого рождения, обучали и воспитывали до совершенства. Я исполню свое предназначение, возьму из этого все, что смогу, и сделаю свою жизнь настолько самостоятельной, насколько смогу. Все, что мне нужно сделать, это добраться туда, не совершив ошибку. Ошибку, которая носит кожаную куртку и пахнет воплощенной похотью, которая, по его словам, хочет меня больше, чем когда-либо захочет мой будущий муж. Ошибку, которая могла бы быть просто забавой, если бы я подождала достаточно долго.

— Земля Сирша. — Мэгги щелкает пальцами. — Мы почти на месте.

В поле зрения появляется горизонт Бостона, и машина пробирается сквозь поток машин, петляя к клубу по улицам, оживленным субботней ночной жизнью. Я чувствую легкий прилив возбуждения, когда мы приближаемся к нему, потому что я вообще никогда не была в ночном клубе, не говоря уже о стрип-клубе. Я держалась подальше даже от большинства студенческих вечеринок в колледже.

Когда мы входим, нас немедленно препровождают в огороженную веревками VIP-секцию клуба, где Анжелика и несколько других моих друзей, а также Катерина и София уже ждут на сиденьях из темной кожи. Перед ними длинный низкий стол, на нем уже стоят две бутылки Cristal со льдом и стаканы, хотя Катерина и София пьют что-то похожее на обычную содовую. Ни одна из них не продвинулась так далеко, так что иначе никто бы не узнал, что они обе беременны. Они по-прежнему выглядят стройными и великолепными, Катерина на удивление одета в темно-красное облегающее платье без рукавов с глубоким вырезом, из-за которого видны большинство ее шрамов, ее темные волосы распущены и заколоты прямой заколкой. Так она выглядит моложе своего реального возраста, особенно рядом с Софией, которая всегда выглядит молодо. София одета в черную кожаную мини-юбку-карандаш и шелковую блузку, завязывающуюся на плечах, ее темные волосы ниспадают свободными волнами, и они вдвоем рядом друг с другом могут быть почти сестрами, хотя они никак не связаны. На талии юбки Софии есть небольшая округлость, но ее почти не видно, если не присматриваться.

Что-то в этом вызывает у меня легкую дрожь. Я никогда не сомневалась, что у меня будут дети, этого от меня ожидали, и так было всегда, но я никогда по-настоящему не думала о беременности и не знала никого, кто не входил бы в смутный круг друзей моей матери. Я всегда предполагала, что у меня будут няни, которые будут помогать в реальном акте материнства, как это было у меня, но сам процесс вынашивания и рождения ребенка не был чем-то таким, о чем я думала до самого недавнего времени, когда присутствие Катерины и Софии рядом все чаще заставляло меня осознавать это состояние.

Мне нравится идея завести ребенка, растить его, видеть, как часть Коннора и часть меня соединяются в новом человеке. Мне даже нравится мысль о том, что я, возможно, буду более практичной матерью, чем моя. Просто не думай о беременности, с сожалением говорю я себе, когда сажусь рядом с Мэгги и тянусь за шампанским. Наслаждайся частью, которая ведет к беременности, и с нетерпением жди продолжения. На данный момент мне даже не нужно думать об этом. Я еще даже не потеряла девственность. А пока я могу просто пить шампанское, наслаждаться своей последней вечеринкой перед тем, как стать женой, и смотреть на рельефный пресс, который обещала Мэгги.

Свет гаснет, когда по кругу разносят шампанское, и женщины в клубе начинают подбадривать, глядя на сцену, музыка начинает наполнять воздух, когда зажигаются бенгальские огни и мужчины начинают выходить на эту самую сцену. Все это очень предсказуемо, все мужчины одеты в ковбоев, строителей, пожарных, бизнесмена, который почему-то забыл свою рубашку, военного, полицейского, байкера… список можно продолжать. Мое внимание привлекает байкер, темноволосый мужчина с пакетом из восьми банок, одетый только в обтягивающие черные джинсы и черную кожаную жилетку с заплатками, в солнцезащитных очках и с явно накачанным для сцены прессом. Это граничит со смехотворным пресмыкательством, но я не могу отрицать, что все они великолепны, когда кружатся и танцуют по сцене, двигаясь так, что порнозвезда могла бы покраснеть.

Только когда начинается следующий акт, когда "бизнесмен” выходит в одних брюках от костюма и ослабленном галстуке, накинутом на впечатляюще мускулистую грудь, и расстегивает ремень, я начинаю чувствовать, что температура в комнате поднялась на пару градусов.

— Кристиана Грей не лучше меня! — Кричит он клубу, полному ликующих женщин, защелкивая ремень и размахивая им, все его выступление — имитация порки и удерживания женщины, которой посчастливилось стать частью его номера.

И, конечно же, вскоре на сцену поднимают другую девушку, просят перегнуться через стул, установленный параллельно зрителям, и ухватиться за него, когда ее лицо краснеет, и она смеется от шока и смущения, а друзья подбадривают ее. Слава богу, у Мэгги хватает присутствия духа не делать этого со мной, думаю я, съеживаясь от вторичного смущения за нее, в то же время я чувствую, как мои бедра сжимаются вместе, когда стриптизер изображает, как шлепает ее сложенным ремнем.

Он наносит ей один легкий удар, которого едва хватает, чтобы издать звук, но ясно, что девушка вот-вот растает на полу. Он хватает ее, разворачивает и сажает к себе на колени, когда она взвизгивает, а затем ставит на колени, оборачивает ремень вокруг ее запястий и поднимает их над ее головой, вращая бедрами перед ней в такт музыке.

— Боже мой, — шепчет одна из моих подруг, слегка обмахиваясь веером. — Я даже этим не увлекаюсь, ты можешь себе это представить?

Я хочу сказать, что все это слишком хорошо, но я этого не делаю. Я вряд ли собираюсь говорить кому-либо здесь, даже Мэгги, что это плохая имитация того, что Коннор сделал со мной в Лондоне, что я могу ясно представить, каково это, быть связанной и отшлепанной, ощущать прилив тепла и вытекающую из этого ноющую потребность, которая заставляла меня чувствовать себя настолько обезумевшей от возбуждения, что я была готова сделать все, что он захочет.

За БДСМ-сценой следуют другие действия: пожарный снимает с себя одежду, чтобы потушить "пожар”, ковбой вытаскивает из зала очередную девушку, а также военный офицер приказывает своим курсантам раздеться, а затем следует их примеру. Шоу заканчивается очередным выступлением ансамбля всех мужчин, к этому времени я опустошаю три бокала шампанского, и девичник в самом разгаре. Анжелика примостилась рядом с Софией и болтает без умолку, а Бриттани, еще одна моя подруга, ведет беседу с Катериной о ее степени в области дизайна одежды. Мэгги остается рядом со мной, смотрит шоу и время от времени комментирует мужчин в своей быстрой, язвительной манере. Это заставляет меня смеяться, особенно когда шампанское ударяет мне в голову, а потом шоу внезапно заканчивается, и мужчины начинают пробираться сквозь толпу.

Кажется, что несколько из них направляются в нашу сторону, и мои глаза расширяются.

— О нет, — говорю я, глядя на Мэгги. — Они идут не в ту сторону.

— Приватные танцы прилагались к посылке, — говорит она с усмешкой. — Я знаю, ты говорила, что Коннор покатал тебя на своем мотоцикле, но я позвала байкера…

Я обрываю.

— Я не могу участвовать в приватном танце…

Она пожимает плечами.

— Тебе и не нужно этого делать. Ты можешь просто наслаждаться шоу. — Ее глаза сверкают, когда шестеро мужчин развязывают веревку, чтобы зайти в нашу секцию, все они блестят в приглушенном свете и пахнут одеколоном, соблазнительно улыбаясь нам.

— Дамы, — говорит байкер своим глубоким, скрипучим голосом, и Мэгги нетерпеливо встает, драматично раскачиваясь в его сторону.

— Я уже заявила на тебя права, — говорит она с дерзкой ухмылкой. — Эти трое, — она указывает на меня, Катерину и Софию, — они немного застенчивы, но остальные очень рады познакомиться с твоими друзьями.

— Ну, может быть, они смогут их немного разогреть, — с усмешкой говорит байкер. — Я более чем счастлив провести с тобой время.

Как одна из тех, кто не уверен, стоит ли проводить время с незнакомым мужчиной, крутящимся вокруг меня, каким бы впечатляющим ни был его пресс, я оказываюсь на диване с Софией и Катериной, хотя обязательно сажусь рядом с Кэт. Я получаю удовольствие, наблюдая за Мэгги, когда стриптизер одной рукой толкает ее обратно на диван, проводит пальцами по ее лицу и исполняет по-настоящему впечатляющий танец на коленях, завершая его рукой в ее вьющихся волосах, когда его бедра дергаются навстречу ей. К концу она выглядит раскрасневшейся и немного не в духе, и, хотя я все еще не уверена, смогу ли я сама станцевать приватный танец, это определенно наводит меня на мысль.

Идеи, конкретно связанные со свободой, которой я могла бы получить после того, как выполню свою сделку с Коннором. Я знаю, что мне повезло больше, чем большинству. Большинство женщин в моей ситуации даже не задумываются о том, чтобы завести любовника, если они его заводят, это чреватая и опасная ситуация, которая вполне может закончиться их смертью или позором для них самих. Коннор готов предоставить мне эту свободу, как только я сделаю то, что сделала бы в любом случае, отдам ему свою девственность и рожу ребенка. Так почему же я не чувствую себя счастливой? Я получаю все: богатого и влиятельного мужа, влияние и деньги, продолжение рода, моя собственная семья гордится мной, а также свободу путешествовать и получать удовольствие. Почему у меня такое чувство, будто я все еще что-то теряю?

Ответ в том, что я хочу Коннора, а не бесконечный парад любовников, чтобы заполнить пробел, который он оставляет позади, это то, на чем я не могу зацикливаться слишком долго.

К концу вечера несмотря на то, что я не позволяю никому из стриптизеров делать больше, чем просто танцевать, я чувствую себя взволнованной, возбужденной от того, что всю ночь напролет была окружена таким количеством мужественности и секса. Девушки на седьмом небе от счастья, хихикают, особенно Мэгги, даже Катерина и София расслабились и смеются вместе с остальными, хотя и отказываются возвращаться с нами в отель.

— После того, как я увидела всех этих, в основном, голых мужчин, держу пари на свою задницу, что я быстренько поеду домой к Луке, — хихикая, говорит София, и легкая ухмылка Катерины и изогнутая бровь говорят мне, что она думает то же самое о Викторе. Я чувствую боль в груди, когда они садятся в машину, которая отвезет их обратно в отель, где остановились их мужья, потому что я не вижу будущего, в котором я вернусь домой после ночной прогулки, изголодавшись по Коннору, и меня встретят дома со страстью и удовольствием, которых, я знаю, София и Катерина обе ожидают.

Моя машина тоже ждет нас, но для того, чтобы отвезти в номер, который Мэгги забронировала в роскошном отеле в центре Бостона, чтобы мы могли хихикать и пить остаток ночи напролет. Это тоже редкость, для моего отца позволить мне остаться на ночь где угодно, кроме как в его четырех стенах, но опять же, я уверена, это только потому, что он думает, что после того, как мы зашли так далеко и до свадьбы осталась всего неделя, что может пойти не так?

Ничего, говорю я себе, когда мы на цыпочках заходим в лифт и поднимаемся в наш номер, который Мэгги наполнила золотыми и белыми воздушными шариками, конфетти в форме пениса по всему столу с кексами в форме пениса, еще шампанского и огромным баннером, на котором блестящими буквами написано "ПОЗДРАВЛЯЕМ СИРШУ".

Оглядываясь назад, я благодарна судьбе, что она не подарила мне пояс для девичника или диадему.

— Тебе следовало бы потанцевать на коленях, — дразнит меня Мэгги, и я качаю головой, наливая еще один бокал шампанского и беря предложенный мне кекс с пенисом, осторожно откусывая от кончика.

— Я была совершенно счастлива наблюдать, — говорю я ей со смехом, опуская ту часть, где я не могла заставить себя хотеть, чтобы руки стриптизера касались меня, хотя за последние несколько недель у меня были двое мужчин, жаждущих прикоснуться ко мне так, что я почувствовала то, о чем и не подозревала.

В какой-то момент мы все оказываемся в главной спальне люкса, завалившись на огромную двуспальную кровать, пока смотрим глупые романтические сериалы по каналу HBO и поглощаем кексы и шампанское. К тому времени, когда все засыпают, мы все более чем навеселе, и я, спотыкаясь, тащусь в ванную пописать, останавливаясь, чтобы посмотреть на себя в зеркало, когда заканчиваю.

Я похожа на себя, но в то же время и не похожа. Возможно, более счастливая и свободная версия меня, как та девушка, которая ходила на склад Коннора и возвращалась с ним на мотоцикле. Розовое платье подчеркивает, насколько я раскраснелась от шампанского и смеха, мои глаза из-за искусственных ресниц стали шире обычного, губы покрыты розовой помадой, а волосы взъерошены. Я выгляжу свободно, сексуально, моложаво, и у меня возникает внезапное желание сфотографироваться. Я на цыпочках тянусь за телефоном, смотрю в зеркало, а затем переключаю его в режим селфи, откидываю волосы назад и сексуально улыбаюсь в камеру.

Я никогда раньше не делала таких фотографий, особенно под небольшим углом вниз, чтобы зритель мог видеть не только мои широко раскрытые глаза, но и мои полные, надутые губы и ложбинку между грудями в обтягивающем платье, но сегодня я хочу дать волю чувствам, и повеселиться. Это единственный раз за долгое время, если вообще когда-либо, когда у меня будет такая ночь, и я отгоняю любое чувство смущения или глупости, когда делаю снимки, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону, позируя перед камерой и самой себе так, чтобы никто не видел.

Когда я просматриваю снимки после, то останавливаюсь на одном или двух, где я выгляжу особенно привлекательной и счастливой. Я выбираю их, провожу пальцем вверх, чтобы отправить кому-нибудь из моих контактов, и мой палец зависает над именем Коннора.

Я могла бы это сделать. Это нарушило бы наше обещание не допускать ничего сексуального между нами в рамках супружеских обязанностей и создания семьи, но я могла бы это сделать. Он бы никогда не позволил мне смириться с этим, но всего на мгновение я могла бы стать такой смелой, безрассудной девушкой, которая отправляет селфи своему жениху. Селфи, которые даже не являются особо сексуальными, черт возьми, это просто мои губы и декольте, а не фотографии топлес или обнаженной натуры. Но я уже знаю, какой будет реакция Коннора. Я как сейчас слышу его протестующий голос, напоминающий мне, что это деловое соглашение, что мы не должны флиртовать друг с другом, что нам было весело в Лондоне и Дублине, но мы заключили договор, и все, что выходит за рамки этого, это просто заигрывание с опасностью.

Мой палец прокручивается вниз, натыкаясь на контакт Найла.

Не делай этого.

Я нажимаю на его имя. Никакого контекста, никакого сообщения, кроме двух картинок. Мой палец зависает над маленькой синей стрелочкой.

Ты сошла с ума. О чем ты думаешь, Сирша? Ты ничего не соображаешь.

Я нажала на стрелку. Сообщение отправляется…