Ирландский спаситель

ЛИАМ

Черт.

Один из мужчин в черном костюме направляется к нам в сопровождении пяти других мужчин, и я начинаю делать шаг вперед, но Левин протягивает руку.

— Позволь мне разобраться с этим, — говорит он сквозь стиснутые зубы, и как бы мне не хотелось подчиняться, он предупредил меня о… ну, если не об этом точном сценарии, то о чем-то подобном происходящему.

— Для мистера Номура Накамура большая честь принимать таких уважаемых гостей на своей территории, — говорит мужчина впереди, улыбаясь, показывая жемчужно-белые зубы. — Если вы последуете за нами, пожалуйста.

— Я думал, мы в Токио, — бормочет Макс, и Левин бросает на него взгляд краем глаза, от которого может заледенеть сталь.

Мужчина улыбается.

— Именно так. Территория мистера Накамуры. Он послал нас сопроводить вас в его резиденцию. Сюда, пожалуйста.

Левин кивает.

— Мои товарищи и я находимся здесь от имени Пахана Восточного побережья Соединенных Штатов Виктора Андреева и…

— Мы довольно хорошо знаем, кто вы такой. Левин, бригадир Виктора Андреева. Лиам Макгрегор, глава Бостонских Королей, Максимилиан Агости…священник? — Мужчина ухмыляется. — Что ж, хорошо сохранять веру, особенно когда идешь навстречу такой опасности.

— Тогда вы знаете, что будут последствия, если нам причинят вред.

Мужчина ухмыляется.

— Мистер Накамура выше подобных вещей. Но не стоит беспокоиться. Он не жаждет вашей крови, по крайней мере, пока. Ночь только началась.

Каждый дюйм тела Левина напряжен, но он, несмотря ни на что, делает шаг вперед, что говорит мне о том, что я надеялся, что это неправда, у нас нет другого выбора, кроме как следовать за ними. Если бы был выбор, ехать с ними или отправиться самим, Левин выбрал бы самостоятельную поездку. Идти с мужчинами, это само по себе плохо, но, когда они достают черные мешки, чтобы надеть нам на головы, даже я не могу удержаться, чтобы промолчать.

— Вы так гостеприимно относитесь ко всем, кто приезжает в Токио, или мы просто особенные? — Жестко спрашиваю я, с отвращением глядя на мужчину, держащего его в руках. — Я предпочитаю видеть, куда я направляюсь.

— И оябун(босс якудзы) найдет особое применение вашим глазным яблокам, если вы предпочитаете, чтобы я лишил вас зрения навсегда, а не использовал это временное решение.

Ну и дерьмо.

— Хорошо, — выдавливаю я сквозь стиснутые зубы. — Но оябун должен знать, что глава ирландских королей недоволен своим гостеприимством.

— Ради всего святого, Лиам, — шипит Левин позади меня в машине, в которую нас бесцеремонно запихивают. — Заткнись нахуй.

Он сказал мне свести ирландское легкомыслие к минимуму. Но я также не ожидал, что мне наденут мешок на голову и отвезут в штаб-квартиру якудзы, прежде чем я даже успею как следует вдохнуть токийский воздух.

Поездка немного дольше, чем я надеялся, особенно учитывая, что я знаю, что ангар, где мы приземлились, находится недалеко от города. Я делаю все возможное, чтобы подавить свои нарастающие страхи, но отсутствие возможности видеть и нахождение в месте, где я не говорю на родном языке, в машине с головорезами из печально известной банды, с которой я никогда раньше не имел дела, точно не способствует чувству спокойствия.

Я должен верить, что Левин не втянул нас во что-то, из чего он не сможет нас вытащить. И помимо этого, я должен верить, что что бы ни случилось, оно того стоит. До тех пор, пока это приближает меня к спасению Аны, это так. Я имею в виду это, со всем, что во мне есть. Я выдержу ужасную поездку в машине, допрос, все, что придется. Мне просто нужно пережить это, сохранив достаточно фрагментов, чтобы добраться до нее. И, основываясь на том, что Левин сказал во время полета, это само по себе может быть подвигом. Не говоря уже о том факте, что за то короткое время, что я провел с Адрианом, у меня сложилось отчетливое впечатление, что он, возможно, отправил нас сюда только потому, что ему было бы приятно узнать, что мы были достаточно глупы, чтобы слепо сунуться в змеиную яму Накамуры.

Что ж, сейчас я ничего не могу с этим поделать, кроме как идти вперед. Мы здесь, так что выше нос. Докажи, что ты лучше, чем считал твой отец. Он определенно никогда не сталкивался лицом к лицу с якудзой.

Машина, наконец, останавливается, и прохладный воздух ударяет мне в лицо даже через плотную ткань мешка на голове, когда открывается дверь. Сумку бесцеремонно срывают, и я вижу в тусклом свете факелов во внутреннем дворе, что мы находимся перед двухэтажным домом в японском стиле L-образной формы с традиционной гонтовой крышей и обшитыми панелями дверями. Я едва успеваю взглянуть на это, как меня вытаскивают из машины за плечо и толкают вперед, в руки двух вооруженных людей, причем Макс, а затем Левин подвергаются такому же обращению. Макс выглядит бледным как смерть, но Левин выглядит несколько озадаченным, как будто подвергнуться рукоприкладству со стороны вооруженных якудза для него просто очередной вторник. Черт возьми, может быть, так оно и было, когда он был в синдикате. Я начинаю по-новому ценить этого человека.

— Клан Накамура приветствует вас, — говорит высокий мужчина, который приветствовал нас, те же жемчужно-белые зубы сверкают в темноте, когда он неискренне улыбается. — Следуйте за мной.

Не совсем так, как если бы у нас был выбор, но на этот раз я благоразумно предпочитаю держать рот на замке. Нас троих толкают вперед через внутренний двор, мимо обитой красными панелями входной двери и по тускло освещенному коридору к другим дверям, обшитым красными панелями, где нас резко вталкивают внутрь, в огромную комнату, освещенную встроенными в потолок светильниками и ревущим камином в одном конце, центральным элементом которого является бархатный диван для отдыха с разбросанными повсюду подушками.

— Черт, — бормочет Левин себе под нос, и у меня по коже бегут мурашки, когда я смотрю на мужчину, сидящего на диване. — Это не Номура.

— Это плохо? — Спрашиваю я сквозь зубы.

— Хуже. — Левин поджимает губы. — Это его сын.

Мне потребовалась бы всего секунда, чтобы понять, что мужчина, сидящий там, окруженный одними из самых великолепных женщин, которых я когда-либо видел в своей жизни, и держащий в руках цепь, прикрепленную к… ебаному тигру? Не Номура Накамура. Мужчина не может быть старше моего возраста, если не моложе, одет в обтягивающие черные кожаные штаны и черное шелковое кимоно, распахнутое так, что обнажается его мускулистая грудь, серебряные и золотые цепи слоями покрывают его кожу. Его волосы длинные, ниже плеч, крашеные в блонди, с черными корнями, виднеющимися скорее намеренно. Его почти черные миндалевидные глаза полуприкрыты, сонно скучающие, несмотря на женщин, накинутых на него, все в различных стадиях почти обнаженности, одна у него между ног, ее голова положена на его бедро, а пальцы обводят контур его члена через кожаные штаны.

О, и тот факт, что он держит гребаного тигра на цепи.

Левин мгновенно кланяется в пояс, его голос полон сдержанного уважения.

— Кайто Накамура, для меня большая честь встретиться с тобой во плоти. Твой отец…

— Мне не интересно слушать о моем отце. — Глаза Кайто открываются немного шире, впервые осматривая нас, и его рука сдвигается, цепочка движется. Тигр, который, как я очень надеялся, был плюшевым, тоже двигается. Его желто-золотые глаза поворачиваются к нам так, что это говорит мне о том, что он определенно настоящий и живой, хотя, возможно, немного одурманенный. — Мне, однако, интересно услышать, почему мой вечер был прерван… вами тремя.

— Мои извинения. — Мужчина, который приветствовал нас на асфальте, выходит вперед, низко кланяясь. — Я получил сообщение, что эти трое прибывают в Токио с намерением договориться о встрече с вашим отцом. Я подумал, что лучше перехватить их до того, как…

— Прежде чем они могли вызвать проблемы. И поскольку моего отца нет в городе, мне приходится с этим разбираться. — Кайто полностью садится, лениво убирая волосы с лица одной рукой и отталкивая одну из девушек. — Кто-нибудь, принесите мне саке. Достаточно для меня и моих гостей… если они окажутся гостями, а не помехой.

Тигр издает низкое ворчание, и я еле сдерживаюсь, чтобы не сделать несколько шагов назад, отчасти потому, что люди позади меня препятствуют этому. Чем вы кормите эту тварь? Кажется очевидным вопрос, но это не тот, который я собираюсь задать, в основном потому, что я не думаю, что хочу знать ответ.

— Мы не собираемся доставлять неудобства, — вежливо говорит Левин. — Мы также не намерены отнимать много вашего времени, Накамура-сан. Мы получили наводку от Адриана Дракоса относительно некоего бизнеса, которым занимался ваш отец, который мог бы помочь нам найти кое-кого.

— Я не знаю никакого Адриана Дракоса. — Кайто выглядит все более скучающим, и что-то подсказывает мне, что такой богатый и молодой человек, как Кайто Накамура, плохо переносит скуку. У меня нет желания выяснять, как он может превратить нас в свое развлечение.

— Он мой бывший партнер в московском синдикате. Когда-то я работал на них частным подрядчиком. — Левин произносит последнее многозначительно, и в глазах Кайто наконец-то вспыхивает крошечный интерес.

— Саке, — резко говорит он и кивает головой в сторону низкого столика перед диваном, где разбросано еще больше подушек. — Проходи, садись, пока одна из моих женщин наливает нам. Только ты, — добавляет он, прищурившись, глядя на нас. — Пока вы двое не сделали ничего, что могло бы меня заинтересовать.

Левин бросает на нас взгляд, но быстро продвигается вперед, убирая подушку как можно дальше от тигра, прежде чем у Кайто Накамуры появится шанс передумать.

Девушка, приносящая саке, высокая и стройная, одета всего лишь в прозрачное кимоно, из-под которого отчетливо видны ее розовые соски и выбритая верхушка бедер, ее стройные бедра раздвигают ткань, когда она приближается к Кайто и Левину с позолоченным подносом, на котором стоят четыре фарфоровые чашки и бутылка саке. Она одна из самых популярных девушек здесь, судя по всему. На некоторых из них нет ничего, кроме золотых цепочек для тела, прикрепленных к проколотым соскам и, якобы, пирсингу между ног, в то время как на другой паре надеты только трусики-стринги. В комнате пахнет женской плотью и духами с оттенками меха, горящего дерева и мужского пота.

Все они необычайно красивы. Та, что между ног Кайто, одна из девушек, одетых только в цепи, она проводит рукой по его промежности, ее глаза с тревогой поднимаются к его лицу. Он отталкивает ее руку, что-то резко говоря ей по-японски, и она надувает губы, прежде чем откатиться в сторону, слишком близко к тигру для моего комфорта. Но вместо того, чтобы задержаться возле Кайто и Левина, она начинает двигаться к нам, кружа вокруг Макса и меня с каким-то страстным любопытством, которое говорит мне, что она станет средством, с помощью которого Кайто будет играть с нами дальше.

Я воспользуюсь некоторыми другими методами, которые он мог бы придумать, но все же я не в настроении поддаваться искусственному соблазнению женщины криминального авторитета, какой бы великолепной она ни была.

— Итак. — Кайто опрокидывает свою порцию саке, пока Левин отпивает свою, протягивая чашку девушке в кимоно, чтобы та налила еще. — Ты проявил интерес к бизнесу моего отца. Рискованно. Моему отцу не нравится, когда незнакомцы проявляют интерес ко всему, чем занимается клан Накамура.

— Это точно не его дело, — спокойно говорит Левин. — И я могу сказать, что это превосходное саке, Накамура-сан. Такого я нигде не пробовал.

— Возможно. — Кайто смотрит на него сузившимися глазами. — И все же возвращаемся к бизнесу моего отца.

— Да. — Левин делает еще глоток. — Мы ищем кое-кого… француза, который имеет привычку платить большие суммы за поврежденные вещи. Предметы искусства, артефакты, редкие книги, возможно… женщин. — Он делает паузу. — Мой контакт в Греции, Адриан Дракос, предположил, что твой отец, возможно, вел дела с таким человеком.

— Значит, он предположил, что мой отец обманул этого француза? — На высоких скулах Кайто появляется румянец. — Я должен отрезать твой язык и отправить его этому Адриану Дракосу, за то, что он послал тебя сюда говорить такое…

— Нет, Накамура-сан, — быстро говорит Левин. — Скорее, мне сказали, что именно француз является посмешищем как среди вашего клана, так и среди других криминальных авторитетов, которые имели с ним дело. Что он идиот, который добровольно платит более высокую цену, чем должны стоить эти предметы. — Левин пожимает плечами, делая еще один глоток. — Вряд ли твой отец виноват, если мужчина швыряет в него деньгами. Должен ли он отказываться от этого? Мудрый человек сказал бы нет.

Кайто немного расслабляется.

— Ты упомянул женщин, — натянуто говорит он. — Клан Накамура не продает женщин. У нас есть несколько борделей, да. Но мы не продаем женщин напрямую.

— Нет, конечно, нет, — соглашается Левин. — Но…

— Но этот француз купил одну. — Я не могу больше ни секунды держать рот на замке. Слова Левина, предупреждающие меня позволить ему взять инициативу в свои руки, эхом отдаются в моей голове, но я не могу остановиться. Слушать их подшучивания мучительно. Ожидание, когда Левин перейдет к делу, чтобы я мог выяснить, является ли это просто еще одним тупиком или Кайто Накамура может дать нам какой-то намек, по крайней мере, чтобы приблизить меня к Ане, сводит меня с ума.

Взгляд Кайто мгновенно переключается на меня, его темные глаза сужаются, и я вижу, как Левин сразу напрягается, его пальцы сжимают фарфоровую чашку, пока я не думаю, что он действительно может разбить ее.

— Лиам, — слышу шипение Макса, но теперь слишком поздно.

Я делаю шаг вперед, болезненно осознавая, что в нескольких футах от меня живой тигр, и я понятия не имею, когда, или что он ел в последний раз.

— Это так? — Сухо спрашивает Кайто, и я киваю.

— Я пытаюсь найти эту женщину. Француз купил ее за огромную сумму, сто миллионов долларов, у человека по имени Алексей Егоров. Я не знаю, куда он ее увез.

Кайто ухмыляется.

— И ты думаешь, что я знаю? Почему бы не спросить этого Егорова, тот ли он, кто ее купил?

— Потому что он мертв, — натянуто отвечаю я. — Я бы спросил, но я наблюдал, как мой коллега разбирал его на части, кусочек за кусочком. Фактически, я сам удалил несколько его пальцев.

Кайто отпивает еще глоток саке, приподнимая бровь.

— Это правда? Я бы никогда не подумал, что ты на это способен, глядя на тебя. По правде говоря, я никогда не слышал, чтобы ирландцы сильно кусались. Просто много бахвальства и…

Я пожимаю плечами.

— Как бы то ни было, я не отступаю перед насилием, когда это необходимо. И я полон решимости найти эту женщину.

— Это угроза? — Кайто откидывается назад, и я вижу, как Левин морщится. — Боюсь, я не отношусь к угрозам легкомысленно, ирландец.

— Не угроза. — Я качаю головой. — Факт. Я найду ее. Нам сказали, что у вас может быть информация, которая поможет нам сделать именно это. Если это не так, то вместо того, чтобы продолжать тратить ваше или наше время, мы трое уйдем, чтобы продолжить поиск. Вы можете продолжать… — Я машу рукой в сторону девушек, некоторые из которых выглядят более чем немного бледными от того, как я разговариваю с Кайто. — Делать то, что делали.

Тишина, которая на мгновение повисает в комнате, становится густой и тяжелой, заряженной неуверенностью в том, что произойдет дальше. Я вижу, как Левин тихо проклинает меня, чувствую спиной напряжение Макса, ожидающего, что Кайто натравит на нас своих людей.

Но затем, ни с того ни с сего, он начинает смеяться.

Он плюхается спиной на диван, опрокидывая в себя еще саке, когда черное шелковое кимоно распахивается еще больше, являя собой картину декаданса и беззаботности.

— Ты, — говорит он, указывая на меня пальцем и пытаясь отдышаться от смеха, — далеко не такой скучный, каким я тебя себе представлял, ирландец.

Я чувствую коллективный вздох, который мы все трое испускаем, когда Кайто наконец снова садится, наклоняясь вперед и упираясь локтями в раздвинутые колени, пока он размышляет.

— Я был там, когда мой отец разговаривал с этим французом, — говорит он наконец. — Вы правы. Он потратил бешено смешную сумму на вазу кинцуги. Обычно мой отец не стал бы заниматься подобными вещами. Тем не менее, этот человек был настойчив, и, в конце концов, разве тот, кто отказывается от неожиданной прибыли, не так же глуп, как тот, кто жульничает, чтобы ее получить?

— Я полагаю так. — Я прищуриваюсь, наблюдая за ним. — Ну и что? Он купил эту вазу и…

— На этом все. — Кайто пожимает плечами. — Он ужинал со мной и моим отцом, мы повели его посмотреть выступление наших девушек, предложили ему девушку на ночь из вежливости, но он отказался. Странно, но не у каждого мужчины есть такие склонности. Он ушел утром со своей вазой.

— А твой отец ведет записи? Отметил бы он, где жил этот француз? Адрес?

Кайто ухмыляется.

— Ты действительно думаешь, что мужчина, который покупает товары на сумму, намного превышающую их стоимость, который имеет дело с преступным миром и даже покупает женщину, выдает свой домашний адрес?

Я выдыхаю, разочарованно проводя рукой по волосам.

— Нет, конечно, нет. Но, хотя я рад узнать, что француза на самом деле видел кто-то другой, это не помогает нам найти женщину. Мы ничуть не приблизились к тому, чтобы узнать его имя или где он может держать ее…

— О, я знаю его имя. Я же говорил тебе, мы с ним ужинали. Он также упомянул расположение своей квартиры, как только ему налили достаточно саке. На мой взгляд, он был недостаточно осторожным человеком для того, кто ведет дела в таких темных уголках преступного мира.

На мгновение мне кажется, что мое сердце вот-вот остановится в груди.

— Кто он? — Я выпаливаю, не подумав, и Кайто ухмыляется.

— Ты же не думаешь, что я бы сказал тебе это бесплатно, не так ли?

Я подмигиваю ему.

— Назови свою цену. Имя француза и где он живет. Я заплачу столько, сколько ты захочешь.

Кайто смеется.

— Я кобун клана Накамура, сын Номуры Накамуры. Мне не нужны деньги.

— Что тогда? — Я знаю, что лучше не вручать такому человеку пустой чек, но я на грани отчаяния. Если бы я думал, что его люди не убьют меня быстрее, чем я смогу добраться до него, я бы через мгновение оказался в другом конце комнаты, мои руки сжимали бы его горло, пока он не выплюнул информацию, которая у него есть, информацию, которая мне нужна. Он может привести меня к Ане. Наконец-то. Каждая проходящая секунда, это еще одна, что она в руках этого француза, секунда, которую я не использую, чтобы подойти к ней и спасти ее. И Кайто Накамура сидит там в окружении своих женщин, смеясь над выражением моего лица.

— Погладь моего тигра.

Я ошеломленно смотрю на него.

— Что?

Он пожимает плечами.

— Ты слышал меня. Мне не нужны деньги, мне нужно развлечение. Ты так сильно хочешь найти эту женщину? Ты говоришь, что сделал бы все, чтобы добраться до нее? Погладь его. Тогда я тебе расскажу.

Он безумен. Я смотрю на зверя, лежащего рядом с диваном, с золотым ошейником, украшенным драгоценными камнями, на его шее. В нем есть наркотики… должно быть, я не могу представить, что иначе он лежал бы там так тихо. Но это не значит, что я хочу к нему прикоснуться.

— Лиам. — В голосе Левина слышится тихое предупреждение, и я вижу, как Кайто бросает взгляд на Левина с явным раздражением.

— Не вмешивайся в это, — говорит он. — Твой ирландский друг высказался вне очереди, так что позволь ему вести переговоры сейчас. Ему нужна информация. Он платит цену. — Темные глаза Кайто возвращаются ко мне, и теперь в них меньше юмора. — Погладь тигра.

Блядь. Я трачу время на споры, и, насколько я знаю, если я откажусь, он придумает что-нибудь еще хуже. Я делаю шаг к тигру. Я слышу, как Макс втягивает воздух позади меня, но я делаю еще один, заставляя себя идти вперед. Мое сердце колотится в груди, но это ради Анны. Это все для Анны.

Сегодня, выходя из самолета, я сказал себе, что собираюсь сдержать свою клятву ей… до смерти, если понадобится.

Я просто не думал, что все закончится так.