Ироническая проза. Ч. 1

Идеологическая диверсия в окружной газете

…Среди прочего, Забайкальский Военный округ — тот самый, что сокращённо именуется «ЗабВО», и это самое «ЗабВО» офицеры расшифровывают не иначе, как «Забудь о Возвращении Обратно!» — так вот, среди прочего, Забайкальский Военный округ славен своей окружной газетой «На боевом посту». И тем студентам-гуманитариям из Иркутска, кому не повезло попасть в цепкие объятья Матери-Родины и загреметь на два года служить в ЗабВО, газета «На боевом посту» служит одной из немногих отдушин: во-первых, в газету можно писать — и получать какие-то копейки гонорара — а во-вторых, в газету «На боевом посту» можно даже устроиться служить! А «служить в газете» — это та же журналистская работа! настоящая синекура!… Правда, для этого нужно не просто уметь писать — нужно уметь писать связные статьи. Мишка это умел — и устроился.

Дело происходило в 1967 году — в год, ни много, ни мало, 50-летия ВОСР (кто не знает, аббревиатура ВОСР расшифровывается, как «Великая Октябрьская Социалистическая Катастрофа — pardon, Революция») — и номер газеты «На боевом посту», который должен был выйти, в аккурат, к 7 ноября 1967 года, тщательно готовился заранее. Да, номер готовился задолго до его выхода: допустим, разные праздничные обращения «ленинского центрального комитета» и прочий официоз должны поступить уже, непосредственно, накануне юбилея — но всякие «военно-патриотические» статьи, воспоминания, любительские солдатские стишата и прочий идеологический хлам редакция газеты тщательно отбирала и готовила ещё месяца за три до назначенной даты.

И вот, вызывает Мишку командир (он же — редактор), и говорит: «Значит так, старшина Мишка! По оперативным донесениям стало известно, что в сотне километров отсюда, в глухой забайкальской казачьей станице живёт-поживает дедушка Иван Иваныч. Этот дедушка Иван Иваныч в суровое время борьбы за установление в Забайкалье совецкой власти был молод, горяч, отважен — он носился на боевом коне с шашкой наперевес по Забайкалью и рубил головы всякой белогвардейско-антисовецкой контре и сволочи. И даже орден Красного, понимаешь-ли, Знамени за это дело получил — знать, голов нарубил немало… Короче, боевая задача выглядит так: нужно разыскать ветерана гражданской войны и взять у него интервью, которое пойдёт в юбилейный номер. Вот тебе, старшина Мишка, все данные на героического дедушку, вот суточные и командировочное удостоверение — исполнять! Через три дня жду тебя с текстом интервью».

Мишка щёлкнул каблуками, гаркнул «Есть!!!» — и помчался на поиски краснознамённого дедушки. Как Мишка добирался до глухой забайкальской казачьей станицы, где жил тот дед, нам неинтересно: в конечном счёте, добрался же? Добрался. Вот и хорошо! А подробности его путешествия на попутках по читинскому бездорожью и колдобинам мы оставим за кадром, чтобы картины не портили…

И вот, наконец, заявился старшина и военжур Мишка в станицу, разыскал нужную избу — и увидел он, что на лавочке у ворот возле нужной ему избы сидит не один, а целых два древних деда героической казачьей наружности.

- Здравствуйте! — говорит Мишка тем дедам, — а не подскажете ли мне, где здесь живёт-поживает героический и краснознамённый Иван Иваныч, храбрый ветеран былинных времён гражданской войны?

- А не пойти ли тебе, хлопчик, на хер? — отвечают ему деды, — а то, ходят здесь всякие, выспрашивают чего-то… Чё тебе надо-то, паря? Зачем тебе Иван Иваныч понадобился?…

- Да я, понимаете ли, журналист из военной газеты, — говорит Мишка, слегка смущённый таким нерадушным ответом стариков, — человек я подневольный. А нужен мне Иван Иваныч ваш лишь затем, что получил я приказ: взять у него интервью. Приказ, сами понимаете…

- Понимаем, — говорят деды, — приказ — это другое дело!… Журналист, говоришь?… А ты самогон пьёшь, журналист?

- Пью, — отвечает Мишка, не совсем понимая, куда и к чему старики клонят.

- Ну, раз пьёшь, — отвечает тогда один из дедов, — то пошли в дом, журналист. Выпьем за знакомство! Я — твой Иван Иваныч, расскажу тебе всё, чего надо…

И все втроём они идут в дом — Мишка и оба недружелюбных и суровых старика. И садятся за стол, и на столе появляется бутыль самогона, и сало, и лук, и солёные огурцы из кадушки, и грибочки маринованные из подполья, и варёная картоха из чугунка — добрая такая деревенская закуска. И героический старик Иван Иваныч начинает рассказывать о своих былых подвигах в гражданскую войну. И, чем больше сидят они, тем больше Иван Иваныча «несёт»: он уже и орден свой Мишке показал, и Мишка сфотографировал его, одетым в этот орден — а дед Иван Иваныч всё рассказывает и рассказывает — Мишка записывать не успевает. А второй дед всё сидит и молчит. Пьёт самогон, закусывает — и молчит. А потом вдруг подаёт голос:

- Ну что ты врёшь? Что ты врёшь, дурак старый? — это он к краснознамённому Иван Иванычу обращается, — ну не было этого! Не так всё было! Я-то, я-то лучше помню, как оно было тогда… — и, обращаясь к Мишке: — Ты не слушай его, дурака старого — он всё напутал. А дело, короче, было так… И начинает, значит, второй дед — звали его Петром Василичем, кстати — излагать собственную версию событий полувековой давности. Его рассказ не сильно-то и отличается от того, что говорил Иван Иваныч до этого — но, некоторые нюансы расходятся.

А Иван Иваныч слушает-слушает рассказ друга — да вдруг и сам перебивает: — Нет! Ну послушал бы ты себя со стороны!… Ну что ты мелешь, что мелешь? Дело-то вовсе и не так было!… - и начинает излагать свою версию. А Пётр Василич не соглашается, и оба старика начинают жарко спорить, обвиняя друг друга в старческом маразме и попытках сфальсифицировать историю Отечества. А Мишка слушает их — он уже отложил в сторону блокнот и карандаш — а потом и говорит:

- Я так понял, что и Пётр Василич — тоже мужественный боец за установление совецкой власти в Забайкальском крае? Тоже отважный герой и ветеран гражданской войны?

- Да какой он герой?!! — кричит раздухарившийся Иван Иваныч, — он — контра недобитая! Семёновец! Урядник казачий!… Эх, — поворачивается он к другу, — жаль, не добил я тебя, Василич, тогда, весной девятнадцатого!…

- Ну вот, опять врёшь! — кричит Пётр Василич Иван Иванычу, — это не весной было, а по осени! И не ты меня, а я тебя, суку красную, тогда пожалел, когда ты из седла кувыркнулся! Пристрелить тебя, Ванька, тогда надо было…

- Ага, «пристрелить»!… - передразнивает Иван Иваныч, — да ты лучше вспомни, как ты сам тогда… — и оба деда вступают в увлекательную перебранку, в которой припоминают друг другу всё: и отбитую кем-то у кого-то невесту, и боевые стычки гражданской войны, и взятые взаймы, да так до сих пор и не отданные сапоги, и давний спор на предмет раздела охотничьих делянок… А потом кто-то из них вдруг и говорит:

- Ладно, хватит! Давай лучше выпьем! — и все пьют самогон, и закусывают его салом, и огурчиками, и грибочками, и картошкой с луком. И снова пьют. И — рассказывают — теперь уже на два голоса — о гражданской войне в Забайкалье…

…Когда на следующий день Мишка, заночевавший в избе Иван Иваныча, уезжал в расположение своей части, оба старика нагрузили его провиантом: салом, грибами, огурцами. С самогоном у них вышел спор: каждый из них утверждал, что его продукт — лучше, а от соседского наутро голова болеть будет. Сошлись на том, что всучили Мишке и самогонку от Иван Иваныча, и от Петра Василича — а он, мол, приедет в свою часть, да и сравнит…

Мишкин материал вышел 7 ноября в окружной газете. На фотографии, иллюстрирующей интервью, были сняты оба старика — Иван Иваныч и Пётр Василич — а снизу была подпись: «Герои гражданской войны в Забайкалье такие-то…». О том, что второй участник интервью — герой гражданской войны с совершенно противоположной, белой стороны, Мишка ничего не сказал редактору. Зачем?…