Исав

Глава 6

Вьюжную ночь сменило ясное утро. Лучи солнца золотили снег и скалы, но ветер все не стихал, продолжая обрушиваться на долину короткими мощными шквалами, а столбик на термометре даже близко не подползал к нулевой отметке.

Джек вышел проверить повреждения, нанесенные лагерю стихией. Северную стену «ракушки» занесло снегом. Несколько ящиков с провизией исчезли под сугробами. Все остальное он нашел в целости и сохранности. Джек вздохнул, набрав полные легкие холодного, обжигающего воздуха. Здесь, в одном из самых поразительных уголков мира, жизнь имела особенно сладостный привкус.

Он все еще наслаждался бодрящей свежестью утра и красотой пейзажа, когда от подножия хребта Хиунчули, возвышавшегося на некотором удалении от лагеря, донесся крик. Прикрываясь ладонью от слепящего солнца, Джек глянул в сторону хребта и увидел Мака. Он махнул шотландцу и двинулся ему навстречу.

Возбужденный Мак встретил его на полпути. К этому времени Джек уже понял, что так взволновало шотландца. На припорошенном свежим снегом склоне ледяного хребта виднелась цепочка следов. Извиваясь, она огибала лагерь с восточной стороны и тянулась к выходу из Святилища.

— Кто-нибудь еще выходил наружу сегодня утром? Может, кто-то из шерпов?

— Нет, я первый, — заверил Мак. — Хотел заснять восход. А тут на тебе. Я сначала принял их за собственные следы, а потом, как увидел, куда они тянутся, нет, думаю, не мои.

Они подошли к цепочке следов. Джек опустился на одно колено, рассматривая отпечаток в снегу, а Мак принялся щелкать фотоаппаратом.

— Ну, что скажешь, Джек? Потрясающе, правда? Не успели приехать, и сразу так подвезло. Как будто в лотерею выиграл с первого раза. Кто бы это ни был, он фактически прошел прямо через наш лагерь.

— И Байрон что-то вечером слышал… — пробормотал Джек.

— Слава Богу, что столько снегу. Ты только посмотри. Идеально четкие следы.

Джек включил рацию. Ему ответил предводитель шерпов.

— Хурке? Чем народ занимается?

— Завтракают, сагиб.

— Так, скажи им, чтоб закруглялись и шли сюда. И пусть захватят рулетку. Похоже, ночью у нас был посетитель.

Майлс Джеймсон измерил рулеткой один из грушевидных отпечатков в снегу.

— Четырнадцать дюймов, — объявил он, обращаясь к Свифт.

Она записала. Не убирая рулетки от следа, Джеймсон отклонился, чтобы Мак запечатлел размер отпечатка.

— Почему-то никто из носильщиков не подходит посмотреть, — заметила Ютта. — Они что, испугались, Церинг?

— Конечно, мемсагиб, — ответил помощник Гурунга. — Они очень суеверные люди. Считают, что встретить йети или хотя бы услышать его голос — дурное предзнаменование.

Джеймсон сунул ленту рулетки в след и объявил:

— Глубина примерно двенадцать-пятнадцать дюймов.

Он прищурился, всматриваясь во внутренние контуры, затем перешел к другому следу и повторил процедуру.

— Толком не разобрать, — продолжал он. — Вмятины забиты снегом. Но в принципе это отпечаток довольно длинной ступни с удлиненным большим пальцем. Она не такая широкая, как можно было бы ожидать, но, судя по всему, без когтей. В общем, я на сто процентов уверен, что это не медведь.

— Уже кое-что. Мы о таком и не мечтали, — прокомментировала Свифт.

— На вид они абсолютно такие же, как те, что заснял Шиптон на леднике Менлунг на Эвересте. — Мак удовлетворенно хмыкнул. — А мы только приехали, представляете?

Хурке в задумчивости склонился над одним из отпечатков, сунул в след сначала одну ногу, затем другую.

— Примерно шесть футов три или четыре дюйма. Пожалуй, маловат для йети. Разве что не совсем взрослый. Или самка.

— Слышал? — торжествующе обратился Мак к Джону Бойду. — Он сказал «йети». Не лангур. И даже не лох-несское чудовище. Йети.

— Йети так йети, — отозвался тот. — Но выводы делать еще рано.

— Пока не выследим, не узнаем, — сказал Джек.

— Как поступим? — спросил Джеймсон. — Будем ждать, когда животное само выйдет к нам, или пойдем за ним по следам?

Джек по примеру Джеймсона обратил взгляд на ледяной гребень, соединявший Хиунчули с южным склоном Аннапурны, где следы терялись. Небо было чистым, но шквальные порывы ветра предвещали скорую перемену погоды.

— Вообще-то я рассчитывал, что мы пару дней проведем в БЛА и только потом пойдем выше, — заговорил Джек. — До вершины гребня четыре-пять тысяч футов. Без нормальной акклиматизации туда трудно добраться. — Он помолчал, раздумывая. — Но раз такое дело, нужно идти по следам. Свифт, Хурке, Майлс. Отправляйтесь втроем немедленно. А то скоро пойдет снег и занесет следы.

— А ты не идешь? — спросила Свифт.

— Сразу всем нельзя покидать лагерь. К тому же тут надо еще кое-что сделать.

Все повернули назад в лагерь. Джеймсон, Свифт и Хурке, которым не терпелось отправиться на поиски, быстро оторвались от своих спутников. Перед тем как тронуться в путь, южноафриканскому ветеринару требовалось подготовить большую клетку, которую он с помощью шерпов смонтировал накануне. На случай, если попадется живой экземпляр.

Джек неторопливо шагал рядом с Байроном Коуди, Линкольном Уорнером и Джоном Бойдом.

— Ты говорил, в лагере есть какие-то дела, — обратился к нему Бойд. — Давай помогу.

— Если сегодня доставят проволочную сетку, — отвечал Джек, — я начну устанавливать ограждение. Спасибо за предложение, но мы с шерпами сами справимся. А ты занимайся своими кернами.

— Ну, раз так, действительно отправлюсь за образцами.

— Твой приятель погиб под лавиной, да, Джек? — осведомился Линкольн Уорнер. — Я читал в «Нэшнл джиографик».

— Да.

— Должно быть, натерпелся ты тогда. Это ж надо, угодить под лавину! Даже представить себе такое не могу, — рассуждал негр. Он был одет в парку с меховой опушкой; глаза прятались за солнцезащитными очками с широкими дужками, плотно прилегавшими к голове. — Я предпочитаю ходить по ровной местности.

— Никогда не угадаешь, где тебя подстережет лавина. Хотя, кажется, тогда обвал случился из-за метеорита.

— Из-за метеорита? — удивился Бойд. — Хм, интересно.

— Если это был метеорит, Джек, тебе крупно повезло, — заметил Уорнер. — Такие громадины, бывает, весят по тридцать тонн. А где он упал, знаешь?

— Трудно сказать. Куда-то на ледник, ближе к Мачхапучхари.

— На какой высоте ты был? Двадцать, двадцать одна тысяча? — спросил Бойд.

— Двадцать две тысячи девятьсот сорок.

— А что, та гора и впрямь считается священной? — поинтересовался Уорнер. — Обитель богов и все такое?

— Да, местные в это верят, — подтвердил Джек.

— Неужели такое возможно в наше время?

— Возможно. Поторчишь здесь еще немного, сам поверишь.

Йети (или что уж это был за зверь) держал курс через долину к тому месту, где летом устраивали базовый лагерь на Мачхапучхари. Оно лежало на тысячу четыреста футов ниже БЛА. Добраться туда можно было часа за полтора. Цепочка следов отчетливо виднелась на снегу, и они шли по ней, не испытывая особых затруднений. Спустя полчаса Хурке указал на какие-то отметины возле укрытого снегом камня, на который, судя по всему, присаживалось преследуемое ими существо.

— Йети притомился, — рассмеялся он.

— Ничего удивительного, — устало отозвалась Свифт.

— Вы хорошо себя чувствуете, мемсагиб?

— Не волнуйся, Хурке, я не расклеюсь.

— Может, он сел покурить, — пошутил Майлс Джеймсон. Он сам закурил и протянул пачку сигарет шерпу.

Хурке покачал головой:

— Нам нельзя терять время, Джеймсон-сагиб. Скоро погода переменится. И следы исчезнут.

Он махнул рукой в сторону долины, из которой они только что вышли. Когда они отправлялись в путь, небо было ярко-голубым. Теперь же из-за тумана ничего нельзя было разглядеть дальше трехсот футов.

— Погода в Гималаях очень быстро меняется, — сказал шерп, трогаясь с места.

Им пришлось перебраться через несколько ручейков, не замерзающих из-за быстрого течения, и овраг, протянувшийся вдоль редкого лесочка. Свифт порой вообще теряла из виду следы, но шерп всегда каким-то чудом угадывал, где их искать. Однако вскоре туман совсем сгустился.

— Подождите-ка, — пробормотал Хурке, внимательно всматриваясь в снежный покров. — Стойте здесь. Я немного похожу вокруг. Попытаюсь найти следы и сразу вернусь.

Спустя некоторое время Свифт и Джеймсон услышали крик, доносившийся откуда-то сверху:

— Сюда, сагибы!

Бойд дождался, когда поисковая партия из трех человек уйдет вперед, и через полчаса тронулся в том же направлении — на юго-восток. Шагая, Бойд размышлял о звере, которого они выслеживали. Это существо, даже если оно не выдумка, не удавалось обнаружить на протяжении всей истории человечества, а они решили, что приедут и сразу же найдут его! Бойд был уверен, что странным следам есть более рациональное объяснение, чем пресловутый снежный человек. Может, их оставил медведь. Или даже гигантский гималайский орел. Одну из этих птиц он видел по дороге из Джомронга. Она сидела на земле совсем как обезьяна, особенно если смотреть со спины. И отпечатки ее огромных лап тоже вполне могли сойти за обезьяньи. При этой мысли Бойд громко расхохотался.

Все еще смеясь, он остановился, скинул в снег рюкзак и приготовился бурить лед.

Свифт и Джеймсон вышли к какому-то почитаемому непальцами месту, на что указывали бумажные и матерчатые полотнища, трепыхавшиеся на кончиках длинных деревянных жердей, словно выстиранное белье, оставленное сохнуть на морозе. Лежащие вокруг камни пестрели священными символами и письменами. Тут же была небольшая гробница — чортен, — коническое сооружение из красного кирпича высотой около трех футов.

Улыбаясь, шерп повел их вдоль речки и ткнул пальцем в сторону вдающегося в стремнину заснеженного мыса.

Их глазам предстало необычайное зрелище — обнаженный мужчина, балансировавший на руках. Смуглый, в одной лишь набедренной повязке, он упирался ладонями в большой плоский валун, удерживая тело с длинными ногами параллельно земле. Его бородатое лицо скрывали длинные пряди свисающих волос.

— Полагаю, это и есть наш йети, — наконец промолвил Джеймсон. — Бойд будет в восторге.

— Кто это? — спросила Свифт у шерпа.

— Индусский садху, — объяснил Хурке. — Служитель бога Шивы. — Он указал на деревянный трезубец, лежавший на земле подле тонкого халата. — Остановился здесь из-за тумана, как и мы. Он делает туммо-йогу. Это хорошие упражнения. Помогают сохранить тепло. Без одежды можно ходить.

Садху медленно опустил ноги на снег и принял позу лотоса.

Хурке несколько раз поклонился ему и почтительно поприветствовал. Между ними завязался разговор. Наконец шерп повернулся к своим спутникам.

— Это очень святой человек, — с благоговением в голосе объявил он. — Свами Чандаре. Он принял самый строгий обет отречения.

Свами кивнул, словно понимал, о чем говорит шерп.

— Жизнь свою он проводит на запретной горе. Говорит, что она — тело бога Шивы, разрушающего все сущее во имя сотворения нового. Я сказал ему, что вы — большие ученые и приехали сюда искать йети. И свами спрашивает, зачем вы его ищете.

— А свами видел йети? — поинтересовалась Свифт.

— О да, мемсагиб. Он много раз встречал йети и ни разу не пострадал. Потому что йети знает: свами не желает ему зла. Свами говорит, йети очень умный.

Индус опять что-то сказал Хурке Гурунгу.

— Свами спрашивает, зачем мы ищем йети.

— Объясни ему, что мы тоже не желаем йети зла, — сказала Свифт. — Просто хотим изучить его.

— Тогда зачем пришли с ружьем? — перевел Хурке следующий вопрос свами.

Джеймсон вынул из кармана шприц и, переломив ружье, вставил его в дуло, затем вытащил и объяснил на беглом непальском языке, что в шприце содержится небольшая доза снотворного, способная усыпить йети не больше чем на час.

Свами на мгновение закрыл глаза и что-то пробормотал себе под нос. Когда он вновь заговорил, они услышали чистую английскую речь.

— Чтобы понять разум йети, вы должны быть вдвое умнее его. Это очень умное существо. Иначе его давно бы уже поймали. Так вы умнее его или просто безмерно самонадеянны?

Свифт с Джеймсоном изумленно переглянулись.

— Вы говорите по-английски? — спросила Свифт.

— А что вас удивляет? Английский — один из государственных языков Индии. До того как стать тем, кем вы меня сейчас видите, я был юристом. Так почему вас интересует йети?

— Мы надеемся, что, изучив природу йети, лучше познаем себя, — ответила Свифт.

Свами устало вздохнул:

— Это вполне естественное желание. Нам хочется знать, откуда мы взялись. Почему живем? Однако ответы на эти вопросы не всегда даруют успокоение, ибо непостижим дух человеческий. Люди пытаются заполнить белые пятна своей родословной. Но почему столько утрачено, позабыто? Почему среди нас так мало тех, кто знает своих далеких предков? Может быть, так предначертано свыше.

— Я не верю, чтобы от неведения была какая-то польза, — возразила Свифт.

— Жил один человек, — продолжал свами. — Ему захотелось узнать, кто его предки, и он выяснил, что женщина, которую он считал своей матерью, на самом деле приходилась ему теткой, а женщина, которую он называл теткой, была его матерью. Он разозлился и прогнал обеих женщин. И не стало у него ни матери, ни тетки. — Свами рассмеялся. — Древо жизни полно подобных сюрпризов. Важна не сама мысль; главное — кто мыслит.

С этими словами свами поднялся, накинул на костлявые плечи халат, подобрал посох и пошел прочь, оставляя в снегу отпечатки босых ног, те самые, теперь уже до обидного знакомые, отпечатки, которые переполошили утром весь лагерь.

— Удивительный человек, — промолвила Свифт.

— О да, мемсагиб. Очень святой и набожный человек.

— Я не то имела в виду, — со вздохом отвечала Свифт.

— А что? — осведомился Джеймсон.

— Меня поражает, как можно предполагать наличие во вселенной каких-либо смыслов и значений, кроме чисто научных.

— Свифт, ты рассуждаешь слишком примитивно, — усмехнулся Джеймсон. — Многим из нас хочется верить, что мы нечто большее, чем скопище атомов. Этим и отличается человек от всей остальной природы.

Разочарованная результатами поисков, Свифт отказалась вступать в спор.