Исчадия разума

Глава 11

Поселочек был крохотный, и уличной телефонной будки в нем не оказалось. Я даже не был абсолютно уверен, что это за поселочек, – если память меня не подводила, он назывался Вудмен. Я попытался представить себе карту местности, но все это ушло в прошлое, ушло слишком далеко, и я не мог быть ни в чем уверен. Однако название городка, – внушал я себе, – не играет роли. Важно одно – сумею ли я позвонить… Филип в Вашингтоне, и ему лучше знать, что предпринять. А если он и не знает, что предпринять, то по крайней мере имеет право узнать, что происходит. Я обязан ему хотя бы тем, что он послал мне копию рукописи своего дядюшки. Хотя очень может быть, что если бы он не послал мне копию, я не попал бы в эту заваруху.

Во всем деловом квартальчике протяженностью в десяток домов оставалось единственное открытое заведение – бар. Сквозь заляпанные грязью оконца пробивался тусклый желтенький свет. Легкий ветерок раскачивал скрипучую вывеску с изображением кружки пива, укрепленную на железном кронштейне над тротуаром.

Я стоял на противоположной стороне улицы, силясь наскрести храбрости на то, чтобы войти в бар. Разумеется, не было никаких гарантий, что в баре есть телефон, хотя не исключалось, что есть. Однако, переступив порог заведения, я подвергнусь определенному риску, поскольку шериф почти наверняка уже объявил тревогу по моему поводу. Опять-таки возможно, что до бара тревога и не докатилась, но риск был вполне отчетливый.

Каноэ осталось на реке, привязанное к какому-то гнилому столбику. Все, что от меня требовалось, – вернуться, забраться в лодку и выгрести на стремнину. Никто не мог бы мне помешать хотя бы потому, что никто меня не видел. Не считая заведения на той стороне улицы, поселок совершенно вымер.

Но я должен позвонить Филипу, просто обязан! Его надо предупредить, если еще не поздно. Предупрежденный, он, может статься, сообразит, что предпринять. Ведь теперь очевидно, что каждый читавший рукопись моего друга тем самым подвергал себя такой же опасности, какую тот навлек на себя, записав свои предположения.

Я стоял, задыхаясь от нерешительности, и наконец, едва ли отдавая себе отчет в своих поступках, начал переходить улицу. Однако, добравшись до тротуара, остановился и поднял глаза на поскрипывающую вывеску. Скрип словно пробудил меня, и я осознал, какую глупость чуть было не сделал. На меня объявлена охота, и нет никакого резона входить и напрашиваться на неприятности, которым я подвержен и без того. Я прошел мимо бара, не заходя в него, но спустя полквартала круто развернулся и зашагал обратно. И тут до меня дошло, что этому не будет конца, что я могу шагать туда-сюда, не зная, на что решиться, всю ночь напролет.

Тогда я поднялся по ступенькам и толкнул дверь. В дальнем конце зала у стойки сгорбился посетитель, а бармен опирался на стойку, стоя к двери лицом, и вид у него был такой, будто он намерен ждать клиентов хоть до утра. Больше в заведении никого не было, стулья были придвинуты к столам вплотную.

Бармен не пошевелился, словно и не заметил меня. Я вошел, закрыл дверь за собой и подошел к стойке.

– Что прикажете, мистер? – очнулся бармен.

– Бурбон, – ответил я. Про лед я даже не заикнулся: заведение выглядело так, что попросить здесь льда могло бы показаться неприличным. – И наменяйте мне мелочи – в том случае, если у вас есть телефон.

Бармен ткнул большим пальцем в угол зала.

– Вон там. – Я бросил взгляд в направлении, которое он обозначил, и точно – там в углу была телефонная будка. – Ну и глазик у вас!

– Не спорю, – отозвался я.

Он поставил на стойку стакан и нацедил виски.

– Поздненько же вы путешествуете…

– Да уж так, – отозвался я. И посмотрел на наручные часы: половина двенадцатого.

– Я не слышал машины.

– Поставил на улице, может, далековато. Думал, в поселке все уже закрыто. Потом увидел ваш огонек.

Вышло не очень убедительно, однако он не усомнился ни в чем. Ему было наплевать. Он просто поддерживал разговор.

– Я скоро закрываюсь, – сообщил он. – Не имею права торговать после полуночи. Да сегодня все равно никого. Кроме старины Джо, вот он сидит. Но он здесь завсегдатай. Околачивается каждый вечер до закрытия, пока я не вышвырну его, как паршивую кошку.

Спиртное было не первый сорт, но я нуждался в нем. Оно чуть-чуть согрело меня и помогло избавиться от пленки страха, перекрывшей горло. Я протянул бармену деньги.

– Хотите мелочь на всю сумму?

– Если найдется, то да.

– Найтись-то найдется. Но вы, видно, собрались звонить на край света.

– В Вашингтон.

Я не видел причин темнить. Он снабдил меня мелочью, я вошел в будку и вызвал Вашингтон. Номера Филипа я не знал, пришлось подождать. Потом я услышал зуммер, и мгновение спустя кто-то снял трубку.

– Мистера Филипа Фримена, пожалуйста, – попросила телефонистка. – Междугородний разговор.

На том конце провода послышался удивленный вздох, затем тишина. Наконец, женский голос произнес:

– Его нет.

– Вы не знаете, когда он будет? – осведомилась телефонистка.

– Его не будет, – ответил голос придушенно. – Это что, дурная шутка? Филип Фримен умер…

– Вызываемое лицо не может подойти к телефону, – изрекла телефонистка равнодушно, как компьютер. – Мне сообщили…

– Не повторяйте, – перебил я. – Соедините меня с тем, кто подошел к телефону.

– С вас полтора доллара, – сообщил компьютер. Я полез в карман за мелочью, достал пригоршню, но не совладал с ней и уронил несколько монет на пол. Рука тряслась так, что монеты не попадали в предназначенные для них щели.

Филип Фримен умер!

С грехом пополам я пропихнул в прорезь последнюю монетку.

– Говорите, – разрешила телефонистка.

– Вы меня слышите? – спросил я.

– Слышу, – отозвался призрачный дрожащий голос на том конце провода.

– Простите меня. Я ничего не знал. Меня зовут Хортон Смит, я давний друг Филипа…

– Он упоминал ваше имя при мне. Я его сестра.

– Мардж? – спросил я.

– Да, Мардж.

– Но когда?..

– Сегодня, – сказала она. – Филлис собиралась заехать за ним. Он ждал ее, стоя на тротуаре, и вдруг упал.

– Сердечный приступ?

Наступило долгое молчание, потом она ответила:

– Мы так думаем. Филлис тоже так думает, хотя…

– Как держится Филлис?

– Она спит. Доктор дал ей что-то, чтобы она заснула.

– Не могу передать, как я вам соболезную. Вы сказали – сегодня?

– Несколько часов назад. И, мистер Смит, не знаю, может, и не стоило бы этого говорить. Но вы были другом Филипа…

– В течение многих лет.

– Понимаете, странная штука. Прохожие, видевшие, как он упал, говорят, что он был убит стрелой – стрелой прямо в сердце. Только никакой стрелы не оказалось. Но свидетели сообщили полиции, и теперь следователь… – Голос ее прервался, я расслышал всхлипывания. Потом она спросила:

– Вы знали Филипа, но и дядюшку вы ведь тоже знали?

– Да, знал обоих.

– Это кажется невероятным. Оба один за другим…

– Это выглядит невероятным, – согласился я.

– У вас какое-то дело? Вы спрашивали Филипа…

– Уже не имеет значения. Я возвращаюсь в Вашингтон.

– Похороны, наверное, в пятницу.

– Благодарю вас. Извините, что потревожил в такой день…

– Вы же не могли знать. Я передам Филлис, что вы звонили.

– Будьте добры, – ответил я вежливо. Хотя в действительности это не играло особой роли. Филлис меня и не вспомнит. Я встречал жену Филипа всего-то раз или два.

Мы попрощались с Мардж, но я так и остался в кабинке, ошеломленно глядя перед собой. Филип умер – убит стрелой. Не в обычаях наших дней использовать стрелы, чтоб избавляться от людей. Однако, коли на то пошло, морские змеи, а равно змеи гремучие, – тоже не из современного репертуара.

Наклонившись, я стал шарить по полу, собирая рассыпанные монеты. В дверь кабинки постучали. Подняв глаза, я увидел бармена, прижавшегося носом к стеклу. Перехватив мой взгляд, он перестал стучать, зато принялся махать мне рукой. Я выпрямился и открыл дверь.

– Что с вами? – спросил он. – Вам нехорошо?

– Нет, просто растерял монеты.

– Если хотите выпить еще, то как раз успеете. Я закрываюсь.

– Мне надо сделать еще один звонок.

– Тогда в темпе.

Телефонный справочник лежал на полке под аппаратом.

– Найду я здесь номера Пайлот Ноба?

– Найдете. В разделе «Пайлот Ноб – Вудмен».

– Значит, это Вудмен?

– Конечно, Вудмен, – ответил бармен возмущенным тоном. – Вы что, зазевались и не заметили название при въезде?

– Да, должно быть, – ответил я.

Прикрыв дверь кабинки, я раскрыл указанный мне раздел и стал листать страницы в поисках нужного имени. В конце концов я обнаружил его – миссис Джанет Форсайт. К счастью, в разделе не оказалось других Форсайтов, иначе я не ведал бы, кому звонить. То ли я забыл имя жены старого Форсайта, то ли никогда и не знал его.

Я уже потянулся к трубке и хотел было снять ее, но в последнюю секунду заколебался. До сих пор мне все сходило с рук. Надо ли продолжать искушать судьбу? С другой стороны, возразил я себе, вряд ли в здешних краях есть средства установить, откуда пришел звонок.

Я снял трубку, опустил монету и набрал номер. Телефон на том конце провода звонил и звонил, а я ждал. Наконец, звонки прекратились, и кто-то откликнулся. Мне показалось, что я узнаю голос, но хотелось удостовериться.

– Мисс Адамс? – спросил я.

– Она самая. Миссис Форсайт уже спит, и…

– Кэти, – позвал я.

– Кто это?

– Хортон Смит.

– О!.. – удивленно воскликнула она и замолкла.

– Кэти…

– Очень хорошо, что вы позвонили. Все оказалось сплошной ошибкой. Пропавший Боллард обнаружился. Обнаружились все трое. Теперь все в порядке, и…

– Погодите минутку, – прервал я. Она тараторила так быстро, что слова мешались друг с другом. – Если Боллард обнаружился, то что стало с телом?

– С телом? Вы имеете в виду…

– Да, я имею в виду тело Джастина Болларда.

– Понимаете, Хортон, это самое странное. Тело исчезло.

– Как это исчезло?

Я догадывался, как, но следовало убедиться наверняка.

– Ну, если по порядку, труп нашли на опушке у западной околицы и оставили двоих – один был Том Уильямс, не знаю, кто второй, – сторожить его до приезда шерифа. Сторожа отвернулись буквально на мгновение, а когда посмотрели опять, трупа не оказалось. Украсть его никто не мог. Он просто исчез, и все. Пайлот Ноб в ужасном волнении…

– А вы? – вновь перебил я. – Вы достали конверт?

– Да, он у меня. Я как раз добралась домой, когда стало известно, что тело исчезло.

– Так что теперь все в порядке?

– Да, конечно. Вы можете спокойно вернуться назад.

– Скажите мне только одно, Кэти. Вы смотрели, что лежит в конверте? – Она начала было отвечать, но осеклась. – Послушайте, Кэти, это важно. Вы видели текст?

– Я глянула мельком и…

– Черт возьми, – закричал я, – не увиливайте! Скажите прямо, прочли ли вы текст.

Она разгневалась.

– Ну допустим, прочла. По-моему, человек, сочинивший это…

– Не будем про автора. Много ли вы прочли? Все до конца?

– Первые несколько страниц. До того места, где начинаются заметки. Уж не хотите ли вы сказать мне, Хортон, что в этом что-то есть? Да нет, глупо даже спрашивать. Ничего в этом нет и быть не может. Я не разбираюсь в эволюционных процессах, но даже я вижу в его рассуждениях кучу прорех…

– Не тратьте время на поиски прорех. Что заставило вас прочесть рукопись?

– Ну, наверное, то, что вы не велели мне этого делать. Раз вы так сказали, я уже просто не могла не прочесть. Так что это ваша собственная вина. Но что плохого, если я и прочла?

Все сказанное ею было, конечно же, понятно, и жаль, что я не подумал об этом вовремя. Я предупредил ее, оттого что не хотел впутывать ее в неприятности, и тем самым предопределил с гарантией, что она впутается в них хуже некуда, увязнет по самое горло. И самое скверное, что можно было не впутывать ее вовсе, посылать ее за конвертом не было нужды. Тело Джастина Болларда исчезло, и с момента исчезновения я больше не был подозреваемым. Ну а если бы все повернулось по-другому? – спорил я сам с собой, пытаясь оправдаться. – Шериф не преминул бы обыскать мою комнату в мотеле, обнаружил бы конверт, и тогда-то уж началось бы черт знает что…

– Плохо только то, – сказал я в трубку, – что вы попали в передрягу. Теперь вы…

– Хортон Смит, – взорвалась она, – не вздумайте угрожать мне!

– Я вам не угрожаю. Я очень сожалею, вот и все. Мне не следовало позволять вам…

– О чем это вы сожалеете? – перебила она.

– Кэти, – взмолился я, – выслушайте меня и не спорьте. Как скоро вы могли бы уехать? Вы собирались домой в Пенсильванию. Вы готовы тронуться в путь немедленно?

– В общем-то да, – сказала она. – У меня все сложено – но какая тут связь?..

– Кэти… – начал я и запнулся. Она испугается, а мне этого совсем не хотелось. Однако, как ни крути, а мягких слов тут не отыщешь. – Кэти, решился я, – человека, написавшего то, что в конверте, убили. Человека, который прислал мне этот конверт, тоже убили буквально пять-шесть часов назад…

Она ахнула:

– И вы полагаете, что я…

– Не валяйте дурака, – сказал я. – Каждому, кто прочтет эту рукопись, грозит опасность.

– А вам? Или эта история с Джастином…

– По-видимому, так.

– Что я должна делать? – спросила она. Без особого испуга, почти обыденным тоном, ну может, чуть-чуть скептически.

– Вы могли бы сесть в машину и приехать за мной. И заберите конверт, чтобы больше никто не заглянул в него.

– Допустим, я приеду за вами. Что дальше?

– А дальше в Вашингтон. Там есть люди, с которыми надо встретиться.

– Например?

– Хотя бы ФБР для начала.

– Чего же проще снять трубку…

– Ну уж нет! – Я повысил голос. – Только не по такому поводу. Во-первых, они не верят телефонным звонкам. Им бесконечно звонят всякие психи.

– Но вы, очевидно, верите, что сумеете их убедить.

– Может, и не сумею. Вас ведь я, по-видимому, не убедил.

– Не знаю, что и ответить. Мне надо подумать.

– На раздумья нет времени. Или вы приезжаете за мной, или нет. Думаю, было бы безопаснее путешествовать вместе, хотя полной гарантии дать не могу. Но вы в любом случае едете на восток, и…

– Где вы находитесь? – решительно спросила она.

– В Вудмене. Это поселок вниз по реке.

– Я знаю, где это. Хотите, чтобы я заехала в мотель и забрала какие-то ваши вещи?

– Нет. По-моему, самое важное – выиграть время. Можем вести машину по очереди, останавливаясь только чтобы заправиться и перекусить.

– Где я вас найду?

– Просто-напросто поезжайте медленно по главной улице. Да тут она единственная, шоссе выведет прямо на нее. Я буду поджидать вас. Сдается мне, большого наплыва машин тут сегодня ночью не ожидается.

– Я чувствую себя довольно нелепо, – призналась она. – Все это как-то…

– Мелодраматично, – подсказал я.

– Можно назвать и так. Но, как вы справедливо заметили, я в любом случае собиралась ехать на восток.

– Значит, я жду вас?

– Буду через полчаса, – сказала она. – Ну, может, на пять-десять минут позже.

Выбравшись из телефонной будки, я обнаружил, что мышцы ног совсем онемели: я слишком долго пробыл в тесном пространстве не шевелясь, – но кое-как дохромал до стойки.

– Вы не спешили, – заметил бармен кислым тоном. – Я уже вышвырнул Джо, пора закрываться. Вот вам виски, только пейте без канители.

Я взял стакан.

– Буду польщен, если вы составите мне компанию.

– Вы что, предлагаете мне выпить с вами? – Я кивнул, но он покачал головой, заявив:

– Я не пью.

Я прикончил бурбон, расплатился и вышел на улицу. В тот же миг огни за моей спиной погасли, а через минуту появился бармен и запер дверь на замок. Спустившись на тротуар, он споткнулся и чуть не упал, однако устоял на ногах и, наклонившись, поднял с земли предмет, чуть не послуживший причиной его падения. Это оказалась бейсбольная бита.

– Чертова ребятня, – заявил он. – Играли допоздна, вот кто-то и позабыл ее. – Он рассерженно бросил биту на скамью, что стояла возле двери, и вдруг добавил:

– Я что-то не вижу вашей машины.

– А у меня нет машины.

– Но вы же сказали…

– Сказал. Но если бы я заявил, что у меня нет машины, пришлось бы пускаться в объяснения, а мне надо было успеть сделать эти звонки… – Он взглянул на меня с недоумением: что за чудак – свалился невесть откуда, и еще без машины. Тогда я все-таки пояснил:

– Приплыл на каноэ. Привязал его у причала.

– А сейчас что вы намерены делать?

– Подожду прямо здесь. За мной подъедет друг.

– Тот, кому вы звонили?

– Вот именно. Тот, кому я звонил.

– Ну что ж, спокойной ночи. Надеюсь, вам не придется слишком долго ждать.

Он пошел прочь, вероятно, домой, но то и дело замедлял шаг и, полуоборачиваясь, поглядывал на меня через плечо.