Исчезновение во тьме

ГЛАВА 25

– Я хочу есть.

– Иди сюда.

Лежа на голом матрасе, Монах повернул голову, пытаясь сообразить, что имела в виду Рысь. В темноте он ничего не увидел, но чувствовал, что она лежит рядом, положив голову ему на руку. Он ощущал вес ее гибкого сильного тела всем боком, до самой лодыжки. Нежное давление становилось сильнее, когда она делала вдох, и ослабевало на выдохе.

Идти?

Куда?..

Затем он почувствовал, как Рысь приподнялась на локте и навалилась ему на грудь. Когда она забралась на него верхом, он вновь испытал возбуждение. Они только что занимались любовью в такой позиции, и Монах решил, что Рысь хочет повторить все еще раз. С ней он был готов заниматься этим вечно.

– Монах, – нежно позвала она, щекоча его волосами. – Я тебе нравлюсь?

– У-гу.

– Ты бы хотел все время быть со мной?

– Конечно.

– Я рада. – Ее губы прикоснулись к его щеке. – Ты такой клевый. А оно получается, только когда ты этого хочешь.

– Что?

– Подыши со мной, глупенький. Это превратит тебя.

– Превратит меня…

Она закрыла его рот своим. Рысь сделала долгий-предолгий выдох, настолько долгий, что, когда ему захотелось вдохнуть, он просто втянул воздух, выходящий из ее легких. Они проделали это несколько раз. Это было дико и сексуально. Монах согласился бы дышать так всю жизнь. Ему захотелось и других вещей. Он принялся гладить руками ее бедра и стройную спину, затем ласкать волосы и плечи.

Наконец они слились в едином порыве. Рысь принялась ерзать вперед и назад. Все это время она прижимала свой рот к его рту. Чем сильнее и быстрее они двигались, тем чаще и глубже дышали, перегоняя туда и обратно один и тот же воздух.

Когда все закончилось, Монах испытал головокружение. Голова кружилась от возбуждения и любви.

Казалось, что комната вращается вокруг него, потом стены начали наклоняться и раскачиваться вперед и назад. Темнота приобрела красноватый оттенок, словно Земля закрутилась в обратную сторону и опустившееся за горизонт солнце снова поднялось, наполнив комнату сиянием последних лучей огненного заката. Рысь засмеялась, и эхо разнесло смех по всей комнате. Она улыбнулась, и глаза ее вспыхнули красными искрами. Тело ее стало малиновым, как и все вокруг.

Улыбнувшись, она склонилась к его лицу, пока их носы не коснулись, и прошептала:

– Сделала тебя, сделала тебя!

– А?.. Что? – Его голос тоже отдавался эхом от стен комнаты.

– Пошли, пошли, пошли! – торопила Рысь. – Пора! Вставай!

– Идти? Куда идти? Зачем?

Рысь хохотала без перерыва. Затем она рывком подняла его на ноги. Пол накренился вперед, потом назад. Рысь схватила Монаха за талию и куда-то потащила. Со всех сторон доносилась какофония каркающих голосов и дикого хохота. Отовсюду выползали мерзкие красные хари, заглядывали ему в лицо и тут же растворялись.

Рысь помогла ему спуститься по лестнице, затем долго вела его по длинному, окрашенному в красный цвет проходу.

– Скорее! Скорее! Скорее! Монах! Монах! Время! Время! Время!

Над ними хлопнула железная дверь. Рысь выволокла его наружу на широкий, окрашенный в красный цвет тротуар, рядом с которым находилось четырехполосное шоссе.

Затем все вдруг стало нормальным, только красным, и на шоссе не было движения. Монах взглянул в сторону и увидел, что прямо на него несется фургон с горящими фарами и сверкающими огнями. До фургона оставалось около двух метров. Монах попытался крикнуть, но ничего не получилось. Кто-то оторвал его от земли и опустил в двух или трех метрах от того места, где он только что находился, только теперь он стоял лицом в другую сторону.

Раздался пронзительный крик:

– Монах! Быстро!

Дверь фургона была открыта. Рысь буквально запихнула его внутрь. Водитель походил на человека, разве что был худой, как сама смерть. У двух разместившихся на заднем сиденье орков были огромные звериные клыки. Когда орки улыбались, глаза их вспыхивали ярким красным огнем.

Рысь плюхнулась на сиденье рядом с Монахом. Завизжали шины, фургон с ревом понесся дальше.

– Слышали об аварии на эстакаде? – прокричал один из орков. – Какой-то тип слетел с моста, разнес семь машин, у пятнадцати человек сорвал головы и только потом приземлился. И тут же врезался в цистерну с кислородом! Погибло столько машин, что до сих пор не могут определить, на какой ехал он сам.

Рысь едва не переломилась от хохота.

Фургон нырнул в узкий тоннель, потом вылетел в сияющую красными огнями ночь. Какой-то человек хотел перейти перед ними улицу, но вовремя отпрянул назад, на тротуар. Его «дипломат» ударился о бампер фургона и раскрылся. На ветровое стекло полетели компьютерные дискеты и какие-то листики. Фургон помчался дальше.

– Лох! – крикнул водитель и улыбнулся. Глаза его горели красным огнем.

Монах взглянул на Рысь, и она тут же схватила его за голову и впилась поцелуем в губы. Он снова ощутил ее горячее влажное дыхание. Свободной рукой Рысь сдавила его пах.

– Такой клевый!.. – кричала она. Ночь сияла красными или почти красными стробоскопическими огнями.

Фургон с визгом остановился. Рысь набросила на Монаха красного цвета куртку, натянула такую же на себя и вытащила его наружу.

Дорога была запружена машинами и людьми. Откуда-то доносилась стрельба.

– Вот эту! – крикнула Рысь, подтащив Монаха к толпе людей, затем швырнула его на тело распростертой на земле женщины в облегающей красной одежде. – Давай! Сделай это!

– Что?..

Она повалила Монаха на женщину, прижала его голову к лицу женщины, так что рты их соприкоснулись, а затем двумя пальцами зажала его ноздри. Монах изумленно крякнул и выдохнул… всего один раз.

– Не так, Монах! – крикнула Рысь. – Не так.

Неожиданно женщина дернулась и окаменела. Глаза ее широко раскрылись и зажглись зловещим красным огнем.

– О черт! – воскликнул Монах.

Женщина вцепилась ему в лицо. Она стонала и рычала, как вылезшее из могилы существо, решившее свести счеты с живыми.

– Дьявол! – завопил Монах, отчаянно пытаясь вырваться из когтистых рук.

Рысь рывком поставила его на ноги.

– Слишком поздно, Монах! Теперь беги!

Они побежали. Они перебежали через улицу, виляя между разбитыми машинами и перепрыгивая через тела, потом влетели в какую-то дверь и поднялись по лестнице. Монах оглянулся только один раз. Женщина, в которую он вдохнул, вскочила на ноги и металась из стороны в сторону. Затем набросилась на какого-то типа в красном камзоле и вырвала ему глаза.

Монах широко открыл рот и заорал. Тип заорал тоже.

Дверь с треском распахнулась. Монах заскочил внутрь и свалился на пол. Дверь захлопнулась. Он лежал на спине в крошечной однокомнатной квартире.

Задыхаясь и стеная, Рысь опустилась рядом с ним на колени и отбросила с лица волосы.

– О господи! Нельзя было так делать, клевый малыш! Она ведь была уже мертвой.

– Мертвой? – задохнулся от ужаса Монах. Неожиданно Рысь взяла его лицо руками и посмотрела на него нежными красными глазами.

– Монашек мой, ты устал? Наверное, устал. Тебя словно выжали. Иди сюда…

Она прижалась губами к его рту и выдохнула. Монах почувствовал, как его тело задрожало от возбуждения. Когда она повторила это еще раз, он сделал глубокий вдох. Это было дико и сексуально. Он почувствовал себя… сексуально. Даже лучше, чем сексуально.

Позже, когда они, обнаженные, лежали в объятиях друг друга, Рысь прошептала:

– Ты все еще голоден?

Монах как раз об этом подумал.

– Не знаю.

Рысь улыбнулась и прижалась еще теснее.

– Ты такой клевый.

– А ты красная, – сказал Монах. – Все красное.

Рысь захихикала.

– Конечно, красное.