Исход неясен III

Эпизод 1: Dark Cliff[1], Глостершир, 2–3 ноября1995 года

По устоявшейся традиции Вальбургу похоронили ночью со второго на третье ноября на частном кладбище Блэков в их древней цитадели Темный Утес. Замок был построен еще в девятом веке на южной опушке леса Дин[2] на берегу реки Северн. Речь, разумеется, о магической территории, едва ли не вдвое превышающей площадь магловского заповедника. Этот лес был несколько меньше Запретного леса в Хогвартсе, но тоже впечатлял, как своими размерами, так и своими флорой и фауной. В глубине древних чащоб все еще можно было увидеть первородные дубы, волшебную рябину, страж-деревья и много чего другого, о чем помнят только легенды седой старины и древние хроники англов и саксов. Здесь водились единороги и мантикоры, фестралы и гиппогрифы, эрклинги[3] и крапы[4], дромароги[5] и лесные тролли, и масса других магических и не магических, но крайне редких животных, большая часть которых считалась в мире маглов вымершими, вроде пещерного медведя или саблезубого тигра. В общем, это было древнее заповедное место, пронизанное магией и окутанное тайной. И еще в давние — едва ли не доисторические, — времена несколько семей волшебников, ведущих свой род от древних бриттов и от потомков поселившихся в Британии римлян построили по краям этого колоссального лесного массива свои замки и мэноры. Блэки были как раз из таких, но их Темный Утес был одним из самых новых замков в этих краях. Другие были куда древнее, но, вот родов этих уже почти не осталось. Мраксы-Кормаки, — не путать с Гонтами и Мраксами, — Бергерши и Оглы — вот, собственно, и все. Но что любопытно, ни один из этих родов не входит в список священных двадцати восьми, что лишний раз доказывает, что список составлялся политически ангажированными людьми. Вообще, из всех одиннадцати семей, поселившихся некогда на краю леса Дин, — включая сюда, как существующие поныне, так и давным-давно пресекшиеся Рода, — никто, кроме Блэков, в этот список не входил, что с одной стороны, ни о чем еще не говорит, но с другой — на многое намекает.

Сам же мрачный раннесредневековый замок выглядел вполне типично для построенных в ту эпоху родовых гнезд магов-аристократов. Много тяжелого камня, глухие стены с немногочисленными узкими бойницами, высокие квадратные и круглые башни и прочее все, что было хорошо знакомо Анне по ее собственному замку Стейндорхольм в северной Швеции. Впрочем, «ночь прощания» была неподходящим временем для экскурсии по замку и экскурса в его долгую историю. Немногочисленные родственники и друзья семьи собрались на родовом кладбище Блэков и стали свидетелями положенного по такому случаю ритуала внесения гроба с телом Вальбурги в фамильный склеп ее собственной семьи. Таких склепов на кладбище было много, поскольку время от времени очередной глава Рода решал, что настало время построить свою собственную крипту-усыпальницу. Конкретно этот склеп построил в 1943 году Арктурус Блэк III — прадед Сириуса. В нем и было решено похоронить Вальбургу, поскольку нынешний лорд Блэк о таких вещах, как собственная усыпальница, пока — вероятно, по молодости лет и всем известной легкомысленности, — не задумывался.

Анна стояла среди провожающих Вальбургу в последний путь, но в похоронном ритуале участия не принимала, поскольку являлась всего лишь другом семьи, но не родней. И тем не менее, она была здесь. Несмотря на риск, — Блэки не без повода опасались нападения пожирателей, — и общую непроясненность ситуации, не прийти в такой день на кладбище она не могла. С семьей Блэк ее связывало очень многое, но достаточно было и того, что оба ее ребенка приходились Вальбурге родными внуками. Однако были и другие причины. Ей был небезразличен Сириус, хоронивший сегодня свою мать, и кроме того, она не могла оставить без поддержки Адару. В общем, Анна была здесь, стояла вместе с другими людьми на пронизывающем холодном ветру, следила за ходом ритуала и, обняв подругу за плечи, потихоньку вливала в нее «живь»[6], окрашенную родной Адаре темной магией. Той, судя по всему, это помогало, потому что держалась девушка на редкость хорошо. Ни по ее внешнему виду, ни по осанке, — и тем более по выражению лица, — никто не сказал бы, что совсем недавно, буквально несколько дней назад она была тяжело ранена и, вообще, перенесла чудовищное для ее психики испытание.

«Все-таки Блэки редкая по нынешним временам порода, — отметила Анна, еще крепче обнимая Адару за плечи. — Сумасшедшие, конечно, все, как один, но словно из гранита вытесаны. Таких можно убить, но невозможно сломать».

Что есть, то есть. Уж каким Сириус был в свое время бабником, шалопаем и патентованным жуиром, но, когда пришла пора воевать, мало кто мог соперничать с ним в мужестве и стойкости. Не потерял он этих черт и после того, как вернулся из Девятого Круга Ада[7], отсидев больше шести лет в камере на самом нижнем уровне Азкабана, в холоде, голоде и с бродящими вдоль камер сводящими с ума дементорами. Лиза, к слову сказать, растет таким же «монстром», даже при том, что воспитывают ее не Блэки и что влияние на нее любящего отца, по сути, минимально. Однако кровь не водица, и фамильные черты не просто так накапливаются в Родах из поколения в поколение. Магия, — ее сила и особые Дары, как и характер человека, могут, разумеется, варьировать. Но диапазон различий довольно-таки узок, а Стержень, и вовсе, остается неизменным сколько бы веков ни просуществовала чистокровная магическая семья. Такими были лорды Энгельёэн, и Блэки в этом смысле ничем от них в этом смысле не отличались. В этом, собственно, и была сила чистокровных, а не в том, что они женились лишь друг на друге. Свежая кровь приветствовалась, хотя и не всеми, и не всегда. Энгельёэны, например, ни разу, — во всяком случае, так утверждали семейные хроники, — никогда не брали в официальные супруги не только маглов, но и маглорожденных волшебников. Даже выходцы из чистокровных, но недостаточно древних фамилий, — худородные, как брезгливо называют их аристократы, — крайне редко входили в их семью. Всего три случая за более, чем тысячу двести лет их писанной истории. Анне предстояло стать первой в своем роде. Выйти замуж за магловского аристократа — это шаг, о котором еще долго, — век или два, — будут судачить в салонах магической аристократии. Но ее случай, если подумать, особый и не может быть подведен под общие стандарты. У нее уже есть двое чистокровных наследников, не говоря уже о двух не менее чистокровных воспитанницах. Ей, наверное, и в самом деле, можно позволить себе такой экстремизм. В особенности, если она переживет еще и эту войну.

«Значит, решено, — подвела Анна итог своим длящимся уже не первый год сомнениям. — Выхожу замуж за Чарльза, и будь, что будет!»

Однако Анна не была бы самой собой, если бы тотчас не определила «границы дозволенного».

«В магловском мире, — решила она, — стану зваться Анной Чарльз де ла Повер баронессой Бересфорд, и, если наши дети… Ну, двоих-то я точно могу себе позволить… Впрочем, тут никто не может знать наперед, как карта ляжет. Поэтому, если детки родятся маглами или сквибами, быть им Бересфордами, но маги, как и я сама будут в Мире Волшебной Британии только Энгельёэн. Наши миры практически не пересекаются, и никому не будет дела до того, что здесь я была и остаюсь графиней Готска-Энгельёэн, а там стану, скажем, Энгельёэн-Бересфорд».

Рассуждения на эту случайно выбранную тему отвлекли Анну от суровой прозы времени, места и обстоятельств, и это было просто замечательно, поскольку она физически не могла подолгу «мусолить» тяжелые моменты бытия. Не тот психотип, чтобы зацикливаться на «ужасных ужасах», но и отвлечься было особо не на что. Являясь по своей природе весьма деятельной натурой, даже сейчас, когда она находилась на семейном погосте Блэков, провожая в последний путь матриарха этого древнего клана, Анна не могла просто стоять и скорбеть. И даже забота об Адаре не являлась для нее, — здесь и сейчас, — чем-то по-настоящему необходимым и достаточным, чтобы не искать, чем бы еще занять свое не терпящее покоя и праздности «сдвинутое по фазе» сознание. Поэтому, вполне «насладившись» фоном, — имея в виду темную громаду замка, гнущиеся под холодным ветром деревья и вычурное разнообразие раскинувшихся вокруг фамильных усыпальниц, — Анна переключилась на присутствующих. Людей этих она знала не первый год. Кого-то лучше, кого-то хуже, но все-таки все без исключения Блэки, Малфои и Гринграссы в последние годы являлись для нее, — так уж вышло, — ближайшим окружением едва ли не во всех возможных смыслах. Однако сейчас, переводя взгляд с одного лица на другое, — а неверного света горящих факелов хватало лишь на, чтобы узнать человека, но никак не более, — Анна пыталась нарисовать для каждого из них словесный портрет. Посмотреть на них новым взглядом, вспомнив основные факты их биографий и присовокупив к этому общему знанию свои наблюдения за ними в тех или иных обстоятельствах. Она, словно бы, проводила ревизию человеческих ресурсов, что было отнюдь небесполезно в условиях начинающейся войны. Но и это занятие исчерпало себя гораздо быстрее, чем ей хотелось бы. Она умела быстро анализировать все доступные факты и создавать на их основе непротиворечивую характеристику места ли, времени или личности. Но, поскольку делала она это постоянно, — что называется, в режиме реального времени, — то ничего нового об этих людях Анна сейчас сказать, как ни старалась, не смогла бы. Это была уже старая история, исследовать которую было попросту неинтересно. Зато ей пришло в голову кое-что другое. Вернее, все то же, о чем она уже сегодня думала, но в несколько ином аспекте.

Все эти люди, как, впрочем, и она сама, плоть от плоти волшебной аристократии. И, тем не менее, сейчас они выступают против Волан-де-Морта, формально являющегося выразителем чаяний чистокровных семей. Не случись этого казуса, не окажись по эту сторону баррикад Брустверы и Пруэтты, Абботы и Гринграссы, Блэки, Лонгботтомы и прочие все, гражданская война очень быстро превратилась бы из, скажем так, классовой, — раз уж нет никакого другого подходящего этому случаю термина, — в национально-освободительную, и это было бы куда хуже того, что происходит сейчас. Хотя куда, казалось бы, хуже? Но, как говорится, нет предела совершенству. Не создай Анна свой более чем странный союз или, лучше сказать, комплот, и можно было бы с уверенностью ставить на магической Великобритании крест. Не имея противовеса в лице таких семей, как Шафики и Нотты, маглорожденные скатились бы к тотальному экстремизму. Такое уже случалось и не раз в истории маглов: красные и белые в России — это ведь практически то же самое, что грязнокровки и чистокровные. Хотя в истории бывало и так, что резали друг друга представители одного и того же класса, — например, боевики-пролетарии Леова[8] и Рёма[9], - всего лишь по-разному представлявшие себе, как следует обустроить жизнь в их родной Германии. Однако и тогда, в выигрыше остались те, кто «заказывает музыку».

К слову сказать, Анна не видела в этом ничего плохого. Она не слишком верила в либеральную демократию. Меритократия[10] была ей по-всякому гораздо ближе, но вот говорить об этом вслух было бы неимоверной глупостью. Нравится это кому-то или нет, но идеалы свободы равенства и братства[11] уже успели пустить глубокие корни в умах, как маглов, так и многих маглорожденных магов, не говоря уже о полукровках, всегда чувствовавших себя ущемленными из-за собственного статуса. Другое дело, что многие из них, если не все, отчего-то думали, что управлять обществом способен каждый. Разрушать их иллюзии было опасно, поскольку люди в большинстве своем некритичны, и правило здесь простое, как квадрат: чем глупее человек, тем более умным он себя считает. По-настоящему умные люди часто сомневаются в своей правоте, не сомневаются же — только гении и идиоты, но последних, к сожалению, гораздо больше. Собственно, из-за понимания того, как устроено человеческое общество, она и создавала свой союз. Борьба, скажем так, с правыми экстремистами, составляющими ударную силу Волан-де-Морта — это, разумеется, основная причина, но не менее важно было не допустить, чтобы плодами победы воспользовались такие люди, как Дамблдор, Фадж или, что не менее паршиво, «левые» экстремисты из Союза Маглорожденных, эдакие большевики волшебного мира. Движение сопротивления должны были возглавить такие люди, как она, Сириус и Люциус. Сильные, талантливые и образованные волшебники, понимающие, как ценность традиций, так и необходимость перемен. Опыт многих стран, — и магловских, и магических, — указывал именно на это: процветание было возможно лишь при соблюдении баланса между первым и вторым.

Можно быть, самым твердокаменным демократом, но, если у тебя есть мозги и ты достаточно образован, трудно не увидеть, что на десять сильных чистокровных волшебников приходится, в лучшем случае, два полукровки и, может быть, — если звезды так расположатся, — один маглорожденный. Но это все верно лишь тогда, когда речь идет о силе Дара, потому что в таких особых областях магического искусства, как ритуалистика, боевая магия или магия крови, — не говоря уже о некромантии и демонологии, — маглорожденные и полукровки резко уступали чистокровным волшебникам и, в особенности, волшебникам, происходящим из древних магических родов. Дело тут было и в том, какие способности и таланты веками культивировались в той или иной семье, и в том, какое образование и воспитание получали дети в таких семьях. И даже в том, какими знаниями в той или иной области магического искусства обладал Род. Знания же подобного рода накапливаются веками и внедрению в массы не подлежат.

Взять для примера семью Анны. За двенадцать веков своей писанной истории Энгельёэны поучаствовали в несчетном количестве войн и грабительских походов. Кто-то из Энгельёэнов участвовал в набегах на Франкские королевства или на королевства Бриттов, а Сигурд Хороший Муж входил в состав экспедиции Ингвара Путешественника[12] к Хазарскому морю[13]. Судя по тому, какие ценности хранились в сейфах семьи и какие книги стояли на полках их библиотек, Энгельёэны добрались и до наследия Западной и Восточной Римской империй, и до персидских и арабских сокровищ, и даже до кое-ких знаний, не выходивших за границы древнего Китая. О сакральном[14] знании скандинавских и древнегерманских магов и говорить нечего. Энгельёэны собирали и хранили все, что попадало им в руки: рукописи и золото, драгоценные камни и артефакты, рецепты зелий и описания ритуалов, редкие чары и еще более редкие наговоры. Конечно, со временем они обретали понимание того, как следует воспитывать наследников, что можно, а чего нельзя делать с магией, каковы правила игры в магическом и магловском мирах. И это все было важнее титулов, спеси и фанаберии. Собственно, оттого и не бахвалились, что выучили главный урок: сильный не должен никому ничего доказывать. Сильный может себе позволить просто пренебречь внешними признаками успеха. Поэтому приемлемо идеальным Анне представлялось общественное устройство, принимающее в расчет, как психологию масс, так и требования рациональной эффективности.

Никаких вредящих делу крайностей, никакого дурного экстремизма. Один только голимый прагматизм и умеренный консерватизм «с человеческим лицом», маскирующие меритократию или лучше сказать демократию в духе греческих городов-государств. Никаких запретов на профессию или должность ни в одну, ни в другую сторону, но зато ясно сформулированные и недвусмысленно обоснованные требования к соискателю места и должности, среди которых, разумеется, лояльность и профессиональная пригодность. Без силы, способностей и образования далеко не уйдешь, и это должно быть ясно любому волшебнику, получившему школьное образование. Ни чистокровность и череда великих предков, ни связи и деньги не могут гарантировать волшебнику место в Министерстве, Визенгамоте или еще где, если он ленив, неумен и бесталанен. Но и маглорожденные должны знать, что равенство возможностей не предполагает автоматического равенства между сильным и слабым магом. Вы хотите безопасности, значит должны позаботиться о том, чтобы в Аврорат и ДМП не брали случайных людей. А это, в свою очередь, означает, что аврором может стать только человек, имеющий уровень силы выше 11 ранга и получивший «превосходно» или «выше ожидаемого» по четырем из двенадцати предметов, входящих в ЖАБА[15]: Защите от Темных Искусств, Чарах, Зельеварении и Трансфигурации, и, разумеется, не проваливший ни одного другого экзамена. Но кроме того, при поступлении на двухгодичные курсы Аврората будущий аврор должен продемонстрировать свободное владение техникой Аппарирования, телесный Патронус и чары Невидимости 3-й категории. Сами эти требования, — к слову сказать, абсолютно справедливые, — сходу отсеют порядка тридцати процентов чистокровных и от пятидесяти до семидесяти процентов полукровок и маглорожденных. Добавьте к этому интенсивные тренировки в боевой магии, физподготовку, включающую «профессиональную рукопашку», и серьезную теоретическую подготовку, — а это лекции и самостоятельная работа с источниками, — и на выходе отсеются еще процентов шестьдесят-семьдесят в каждой категории. Все честно. Вы же не захотите, чтобы вас защищали неумехи, слабосилки, трусы и ленивые бездельники. И так во всех областях: в администрации, в науке, в педагогике и прочая, и прочая. Таков был план, но до его реализации следовало еще дожить, не говоря уже о том, что воплотить подобного рода идеи в жизнь смогут только победители.

Эпизод 2: Хогвартс, 3 ноября1995 года

Напряжение нарастало. Душа маялась темной дурью, во рту ощущалось нечто странное, как если бы наелась пепла с хинином, и еще где-то в районе «файв-о-клок»[16] начало ломать, как бывает во время гриппа. Вообще-то, Лиза уже очень давно ничем таким, общечеловеческим не болела. Как нашлась когда-то у мамы, так сразу и перестала, потому что волшебники магловской фигней не маются. Тем не менее своих давних ощущений не забыла, потому что памятливая. Вот и сейчас вспомнила по случаю, а вспомнив и вполне оценив свое странное состояние, решила, что все, это — край.

«Что-то будет… — поняла и приняла, подводя итог своим ощущениям. — И вряд ли что-нибудь хорошее».

— Душа вещует, — произнесла едва ли не шепотом, как если бы говорила сама с собой, но на самом деле сказано было для сестры.

Лиза взглянула на Изи, сидевшую метрах в десяти от нее, за дальним концом стола. Получилось удачно: глаза в глаза, и взгляд у Изабо был более чем красноречив. Она все поняла и, если даже не услышала сакраментального «душа вещует», то уж, верно, прочла по губам. А прочтя, встала со скамьи и, не оглядываясь, пошла на выход. Ужин полчаса как закончился, так что встала и встала, ушла, значит, надо. Но и Лиза не стала медлить. Выждала минуту, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и тоже встала, чтобы уйти, но сразу покинуть стол не получилось. Пришлось задержаться еще на пару мгновений, чтобы сделать успокаивающий жест в сторону забеспокоившейся было Эрмины: сиди, мол, «Мелкая», все путем. Поверила сестра или нет, трудно сказать, но, вроде бы, приняла ситуацию, как есть, хотя наверняка тревожилась не меньше Лизы. У нее-то интуиция куда сильнее, и пророческий дар то и дело дает о себе знать. Но то дело, ради которого Лиза позвала Изабо на выход, Эрмины не касалось. Это было только между ними с Изи, потому что это их ремесло, а не ее. Во всяком случае, так она в тот момент думала.

— Ну что, будем снимать печати? — спросила Изабо, когда они спрятались ото всех в одной из аудиторий второго этажа.

— Ты знаешь другой выход? — неожиданно появилась рядом с ними Эрмина, которая должна была сейчас сидеть за столом в большом зале, а не «просачиваться» через чары Запрета, наложенные на дверь. — И кстати, что за междусобойчик? Мы с Драко и Вегой, между прочим, тоже в игре.

— Как бы не доиграться! — поморщилась Лиза. — Ты же знаешь, как это может сработать!

— А какая, собственно, разница, — «удивилась» Эрмина, — умереть от «передоза» или быть убитой, потому что не смогла выставить нормальный щит и вовремя ударить в ответ?

«В общем-то, права», — вынуждена была признать Лиза, но очень уж ей не хотелось, чтобы «мелкие» лезли в огонь. Для драки у них в семье были «две больших», она и Изи, остальных надо было беречь и защищать.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сумрачно «улыбнулась» ей Эрмина. — И сразу скажу: ты не права, Лизхен. Скорее всего, дело идет к обыкновенной резне. Уж поверь, я знаю, что говорю. Там просто негде будет отсидеться. Так что печати надо снимать всем, и не когда-нибудь, а именно сегодня, и лучше ближе к отбою, вернее будет.

— Было видение? — чуть прищурилась Изабо.

— Предзнание, — тяжело вздохнула Мелкая. — Если бы вы не всполошились, я бы вас чуть позже сама «всполошила». Где-нибудь через час-два ударила бы в набат, но раз уж вы сами начали, то говорю, как есть, надо снимать печати. И не только вам двоим, а всем и сразу. Я знаю, так будет правильно. Да и эффект будет стабильнее.

— Что еще знаешь? — решила все-таки уточнить Лиза.

— Атакуют ближе к полуночи, — сказала в ответ Эрмина, словно бы говорила о сущей ерунде, — или сразу после нее. Большими силами. И еще что-то поганое случится, но что именно — не знаю.

— Маме сообщила? — спросила, тогда, Изабо.

— Не получилось, — пожала плечами Эрмина. — Зеркала не работают, Протеевы чары тоже. Сообщения не выходят за границы Антиаппарационной зоны. Мы с Драко и Вегой проверяли. Похоже, нас отсекли везде, где можно и нельзя.

— А совы?

— Все улетели куда-то. Совятник пуст.

«Ну, вот вам и последний штрих…»

— Давно? — спросила Лиза вслух, бросив быстрый взгляд на Изабо, отчего-то уступившей ей инициативу.

— Не знаю, — честно призналась Эрмина. — Мы это обнаружили в начале шестого, так что как раз до ужина проверяли и народ опрашивали. Приблизительно около четырех по полудню. Но точнее не скажу.

— А нам отчего не сказали? — поинтересовалась Изи, но спросила как-то без огонька, без обиды и даже без особого интереса. Просто спросила, чтобы поддержать разговор.

— Так не к спеху, — усмехнулась в ответ Эрмина. — Что бы вы сделали, узнай об этом раньше? То же, что и сейчас, я так думаю. Так какой смысл спешить и зря жечь нервы?

«Эрми в своем репертуаре, — тяжело вздохнула про себя Лиза. — Все знает лучше всех, и решает тоже сама… И за всех».

Впрочем, что есть, то есть. Из них троих Эрмина самая умная, так что и обижаться, вроде бы, не на что, потому что ее решения по большей части верны и своевременны. Где-то так.

— Преподавателям сказала? — все-таки решилась уточнить, хотя ответ был известен заранее.

— Послала «самолетики» Дамблдору, Леди Эванштайн и нашему декану. Дальше пусть сами разбираются. Не дети. Авроров и маминых наемников предупредила сама. Теперь все в курсе.

— Твой хахаль тоже, — добавила специально для Изи. — Знают, бдят, готовятся. Так, когда будем отменять Запрет?

— Пройдемся по своим, предупредим… — Предложила Изи.

— Согласна, — кивнула Лиза. — Через час в тайной комнате Слизерина?

— Значит, еще и Поттера потянем?

— Ну, да, из нас парселтангом[17] владеет один лишь Гарри …

На данный момент, кроме Темного Лорда, «ботать» по-змеиному мог только Поттер, и значит без него в Тайную комнату не попасть, а ритуал лучше всего было проводить именно там. Слизерин оставил им в наследство настоящую ритуальную пентаграмму со всеми возможными «приблудами», частично вырезанную, а частично выплавленную на поверхности огромной базальтовой плиты. Черный камень и огамические feda[18], инкрустированные лунным серебром, черным обсидианом и молочно-белым благородным опалом. Хорошее, правильное место, чтобы провести ритуал, да и откат в таком пентакле ритуалиста не догонит. Все лишнее уйдет вглубь камня, а нужное не потеряется.

Именно об этом думала Лиза, когда спустя час с минутами стояла напротив Изабо в рунном круге Салазара Слизерина. Они вдвоем находились в Фокусе ритуала, остальные, кроме Поттера, разумеется, разместились в углах равнобедренного треугольника, замыкающего рунный круг и вписанного, в свою очередь, в главную пентаграмму. Зажечь черные и кроваво-красные свечи было минутным делом, напитать линии пентакля своей кровью, — кровью пяти Отменяющих Запрет, — чуть дольше. Но на этом, собственно, и все. В конце концов, Снятие Печатей хоть и являлось весьма энергозатратным ритуалом, но зато было относительно простым в исполнении, и подготовка к нему много времени у них не заняла.

— Начинай! — Изабо была в их «детской» группе условно старшей по команде, она и распоряжалась, но и только. Все всё знали заранее и в наставлениях, в принципе, не нуждались. Поэтому, едва отзвучал голос Изи, в игру вступила «Гермиона Грейнджер»[19].

Она пропела три катрена[20] на старофранцузском и еще два на древнескандинавском, и, едва смолкли звуки ее голоса, как громыхнуло где-то под высоким сводом, и пентаграмма вспыхнула золотым пламенем. Вспыхнула, обдав ребят волной жара, мгновенно превратившейся в дуновение морозного ветра, и все закончилось так же внезапно, как и началось. Однако не без последствий. Приложило их всех так, что на ногах осталась стоять одна лишь Изабо, да и ту мотало из стороны в сторону, как деревце на ветру. Остальные четверо осели кто где стоял, а у Веги Блэк от настигшего ее отката даже кровь носом пошла, но это было заранее известное зло. И устраивать из-за него истерику никто не стал.

— Поздравляю, дамы и господа, — прохрипела Эрмина, которая даже не пыталась пока встать на ноги. — Печати сняты…

«Сняты… — мысленно повторила за ней Лиза. — И мы все, вроде бы, уцелели и не спятили…»

Она обвела взглядом остальных участников ритуала и пришла к выводу, что прогноз Эрмины был верен, и все они отделались довольно-таки легко. Буквально просочились сквозь угольное ушко или, лучше сказать, проскочили между Сциллой безумия и Харибдой «передоза», когда вал освобожденной из-под Печатей магии сметает саму жизнь.

«Самоубийцы, конечно… — признала Лиза, еще не до конца осознав, что все, слава Мерлину, уже закончилось. — Но постфактум нас, наверное, назовут героями».

Это была циничная мысль, но в то же самое время она была правдива настолько, насколько вообще могла быть в нынешних обстоятельствах. Никто из них пятерых не собирался геройствовать. Их цель была куда более приземленной: они просто хотели выжить. А то, что хранилось под Печатями, как раз и могло спасти им жизнь. Хотя могло и погубить, потому что лежало там много такого, о чем они в своем возрасте в обычной ситуации и помыслить не могли. Да и не должны были, но обстоятельства заставили действовать именно так, как это планировалось старшими на «черный день» и на «крайний случай».

Мать начала готовить их «к войне по-взрослому» сразу после той дрянной истории с наемниками, проникшими в Хогвартс в поисках философского камня. Вслух она этого не говорила, но было очевидно, мать этим происшествием по-настоящему напугана. Впрочем, ни Лиза, ни сестры вопросов не задавали. Обсуждали между собой, — не без этого, — но к леди Энгельёэн со своими предположениями не лезли. А она, как это открылось им позже, времени зря не теряла. Нашла в Закромах Энгельёэнов какой-то древний, как мир, ритуал и взялась разбираться с текстом, записанный знаками древнеханаанейского письма[21]. Текст же был и вовсе на каком-то экзотическом, — то ли финикийском, то ли фелистимском[22] — языке. В одиночку, впрочем, она с этим не справилась. Пришлось звать на помощь матриарха клана Блэк Вальбургу и маму Веги Блэк Беллатрису, которую по старой памяти многие все еще называли Беллатрикс[23]. В конечном счете, втроем они с этой задачей справились, и на свет появился расписанный во всех необходимых подробностях темный ритуал под условным названием «Эльфийский Доспех». Название красивое, однако на самом деле, под Печатями Запрета были спрятаны Боевой Резерв и комплекс чар, условно называвшийся «Триада Тетрад»[24].

Боевой резерв — то есть, сила, «отложенная про запас», — накапливался с помощью особых ритуалов, проводимых восемь раз в году на праздники Годового Круга. И за три года скопилось там столько магической энергии, что, сняв Печати, то есть открыв ко всему этому доступ, они рисковали сжечь себя дотла или сойти с ума от «магического передоза». Впрочем, боги миловали, и все пятеро остались живы и даже, вроде бы, не рехнулись, а значит, теперь все они поднялись не только над собой и своими сверстниками, но и надо многими взрослыми боевыми магами. Как минимум, Изи и Лиза, но и мелкие, — чего уж там, — тоже должны были серьезно подтянуть своей боевой потенциал. Теперь им были доступны боевые чары «Триады Тетрад» — двенадцать заклинаний, выполнение которых требовало огромного магического резерва, достичь которого в обычном случае они смогли бы лет через десять-пятнадцать непрерывного упорного труда. Таковы были возможности Высшей Ритуальной Магии, к которой обратились их мать и ее союзники. И, разумеется, это по определению была Темная магия, поскольку в древности других вариантов просто не существовало, но зато магия невероятно эффектная и эффективная, поскольку владеть «Триадой Тетрад» — это как заполучить в свое личное пользование какой-нибудь божественный Мьельнир[25] или не менее божественный Гунгнир[26].

Первые четыре заклинания или, проще говоря, первая Тетрада включала в себя атакующие чары невероятной мощи: «Ансгар», «Гейральв» и «Годебранд»[27] — «Копье Асов», «Эльфийское копье» и «Меч богов», — и мощное площадное заклинание Tonitruum nigrum[28]. Название последнего было латинским новоделом, так как исходный текст был записан в десятом веке рунами Старшего Футарка[29] на древнегерманском языке[30] и был поэтому, в принципе, не произносим. Однако его все еще можно было читать и запоминать зрительно. И этого знающим людям было достаточно, чтобы творить ту смертоубийственную волшбу, которую в честь семьи Блэков назвали Черной грозой. В отличие от всех этих пробивающих и рассекающих «копий», «мечей» и «стрел», Черная гроза являлась мощными площадными чарами древнескандинавского разлива. Мама Энгельёэн говорила, что мощность этих чар сопоставима с бомбовой нагрузкой бомбардировщика B-17 Flying Fortress[31], а это, как ни крути, восемь тонн отменной магловской взрывчатки. Эрмина потом специально узнавала. В энциклопедии Британника так и написано: 8000 килограммов бомбовой нагрузки. Рванет, никому мало не покажется.

Впрочем, дело было не только в том, какое это было оружие, все заклинания первой Тетрады в исполнении их пятерки теоретически должны были находиться в интервале между седьмым и десятым рангами, а это, как ни крути, круче некуда. По идее, Изабо и Лиза могли уже сейчас дотянуться до десятого уровня, пределом же для всех остальных, скорее всего, являлся восьмой ранг. Творить такое чудовищное колдовство было не по силам даже многим взрослым волшебникам, не говоря уже об учениках Хогвартса. Как минимум, половина действующих авроров выше шестого ранга никогда не поднимались, и им этого вполне хватало. Лизина мама, отец и тетя Беллатриса с дядей Люциусом, имеющие по непроверенным данным огромный магический резерв, скорее всего, могли оперировать заклинаниями и более высокого порядка, чем десятый-одиннадцатый ранг, но уже Адара и Тонкс, насколько это было известно Лизе, выше девятого ранга никогда не поднимались, а ведь они заслуженно считались сильными боевыми магами. Впрочем, возможно, обе-две и еще кто-нибудь из своих тоже проводили те же самые темные ритуалы, что и они пятеро, — и значит, могут много больше, чем официально заявлено, — но этот вопрос никогда вслух не обсуждался, поскольку неприлично.

Лиза попробовала встать, и это у нее, как ни странно, получилось. Тело все еще ощущалось каким-то не своим, но команды выполняло, как следует: стояло, дышало, смотрело и слушало, а еще хотело блевать и писать.

«Уже хорошо…»

Мама предупреждала, что сразу после снятия Печатей им будет плохо, но обещала, что продлится это недолго. Минут пять не больше. А потом сразу станет «хорошо». Вот это «хорошо» и накрыло Лизу через те самые обещанные пять минут с четвертью. Приход, следует сказать, был зачетный. Даже на эйфорию, вроде бы, пусть и ненадолго, пробило. Но, вполне возможно, это была всего лишь радость от того, что они выжили и сдюжили, разом превратившись в крутых бойцов.

«Первая Тетрада, — «прошептала она мысленно. — Копье Асов, Эльфийское копье и Меч богов… и еще не забываем про Черную грозу. А ничего такой репертуарчик получается… Есть чем удивить гадов! Таким приложишь, никому мало не покажется!»

И в самом деле, с таким арсеналом не стыдно идти в бой, а ведь за первой тетрадой идет вторая: Защитные заклинания. Вот только это были не обычные щиты типа Протего или Депульсо[32], какими бы мощными они ни были. Заклинания второй Тетрады можно использовать, как для защиты, так и для нападения, и все они тоже относятся к весьма могущественным и достаточно темным боевым чарам. В умелых руках и при достаточном магическом резерве Вигар, Анкил, Скреппинг[33] и Velum Nereida[34] — серьезная защита и грозное оружие. «Доспехи короля Артура», скажем, способны не только защищать от проклятий восьмого-девятого ранга, но и отражать, словно зеркало, возвращая скастовавшему их малефику[35]. Непростое колдовство, к тому же требующее немалой силы, но, если овладеть им, как следует, противнику придется быть крайне осмотрительным в выборе оружия, и это при условии, что он переживет свою первую атаку. В этом смысле «Щит бога Марса» по своей главной функции куда более прямолинеен: прежде всего, он защищает, но им можно кого-нибудь и толкнуть. Удар выйдет отнюдь неслабым, но и парировать его несложно, если конечно успеешь среагировать и обладаешь должной силой. А вот Скреппингом можно и ударить, послав его во врага, как большой имеющий тонкий и острый край сюрикэн или не менее большую чакру[36]. Хорошее, годное оружие, но держит проклятия лишь седьмого, максимум восьмого ранга. И наконец, Завеса Нереиды — чрезвычайно энергозатратные и сложные в исполнении чары, способные, однако, остановить — пусть и ненадолго, — даже Адское пламя[37] и одну-две Авады.

Завеса Нереиды — это мощный водяной щит — буквально стена воды или даже полновесная штормовая волна, которой врага можно и утопить. Правда, послав в противника такую волну, с большой вероятностью можно остаться совсем без сил. Такое вот опасное заклинание, и об этом мама им тоже рассказывала, предупреждая, не делать глупостей и всегда соразмерять желаемое с возможным. Впрочем, если не заниматься самообманом, нормальное Velum Nereida способна поставить одна лишь Изи. Лиза может, разумеется, попробовать, но ее хватит максимум на то, чтобы прикрыться от Авады, да и то один лишь раз. Остальным и это не под силу. Слишком сложно и чрезвычайно затратно.

— Боги, как же мне плохо! — простонала где-то за ее плечом Вега Блэк. — Поттер, будь другом, убей меня, чтобы не мучилась. Но только сделай это нежно… Компреву, мон шер?

— Вега, оставь моего брата в покое! — сразу же откликнулась Изи. — Ему еще рано думать об этих глупостях.

— С чего это рано? — обиделся за своего ровесника Малфой. — Я уже дважды брал шестой ранг! У меня знаешь, какое либидо?

«И знать не хочу!» — подумала она отстраненно, но вслух, разумеется, высказалась иначе:

— Ладно, уговорил! — через силу «хихикнула» она. — Придется подыскать тебе подружку с шестого курса.

— Почему с шестого? — не понял ее Драко.

— Мелкие тебе не дадут, — почти медитативно отреагировала Вега на вопрос кузена. — Они еще не познали Цзен[38]!

— Чего они не познали? — отмер бедолага Поттер. Его вся эта ситуация напрягала, как никого другого. С одной стороны, он был с ними, но с другой — не среди них. Но вопрос о цзен вывел его из ступора.

— Того, чем девочки отличаются от мальчиков, — между тем, пояснила свою мысль Вега, — и как это использовать, чтобы сделать жизнь лучше.

— Хочешь сказать, ты уже познала этот твой цзен? — тут же заинтересовался Малфой.

— Не раскатывай губу, min Drake[39], - усмехнулась уже вполне оправившаяся от последствий ритуала Изабо. — Блэк тебе не даст!

— А кому даст? — Все-таки, когда хотел, Дракон умел быть чрезвычайно настырным.

— Не скажу, — «мечтательно» улыбнулась Вега. — И вообще, давайте закругляться, а то нас явно понесло куда-то не туда!

«Вот это верно!» — согласилась с ней Лиза. Однако она понимала, естественно, что разговор на грани фола был попросту необходим, чтобы преодолеть пережитый ими стресс.

— Они нападут сегодня. — Эрмина вклинилась в разговор так и тогда, как если бы ждала подходящего момента, чтобы сменить тему и перейти к главному вопросу повестки дня.

«Может быть, и в самом деле ждала?» — могло случиться и так. Эрмина девушка непростая и ничего не делает в простоте.

— Сегодня? — переспросила ее Лиза. — Ты нам об этом уже говорила, не так ли?

— Это уточнение, — ничуть не смутившись ответила ей Эрми. — Сейчас это актуальное утверждение, а раньше это был всего лишь достоверный прогноз.

— Когда? — Понятное дело, что этот вопрос задала старшая по команде, как часто называет Изабеллу мама.

— Около полуночи, но не сегодня.

— Значит, раньше ты ошибалась, и это будет уже завтра? — Лиза решила, что следует уточнить, потому что дьявол, как любит говорить их mamma[40], скрыт в подробностях. А Эрми такая, ее хлебом не корми, только дай загадать очередную загадку.

— Сразу за порогом нового дня, — не менее туманно ответила «пророчица».

— О, ради Мерлина! — не выдержала Изи. — Ты опять строишь из себя Сибиллу Трелони?

— Я лучше, — мило улыбнулась ей Эрмина. — Кто она и кто я? Мой ответ: в ночь с сегодня на завтра сразу после полуночи. Так хорошо?

— Тогда у нас осталось всего два часа, — подвела итог Изи. — Что со связью?

— Есть пара ребят с шестого курса Рейвенкло и один семиклассник с Гриффиндора, — подошла чуть ближе Вега Блэк. — Они лучшие по УЗМ[41] и неплохо знакомы с кентаврами. Они попробуют пройти лесом и выйти километрах в пяти западнее Хогсмита. Я отдала им свое зеркало и блокнот Драко. Это все.

— Дамблдор обещал подумать, что еще можно сделать, — пожала плечами Эрмина.

— Надо бы посадить пару бойких ребят на астрономической башне, — предложила Лиза. — Дадим им наше зеркало. Пусть забаррикадируются там и ждут случая. Может быть, удастся сломать барьер…

— Чем? — покачал головой Драко. — Мы даже не знаем, что это такое. Одна надежда, что наши всполошатся. С той-то стороны тоже нет связи.

— Это само собой, — кивнула Изабо. — Но я все-таки надеюсь, что профессора что-нибудь придумают.

— Профессора… — повторил за нею Драко. — Тут такое дело, мне шепнули… Я имею в виду Слизерин. Там все еще есть какое-то количество вменяемых людей. Воевать они не хотят ни на той, ни на другой стороне, но, если здесь начнется, прилетит и им за компанию.

— Будем считать, что пролегомены[42] прозвучали, — поторопила парнишку Изабо. — Переходи к сути!

— Есть подозрение, что профессора Гилфорд и Уилфрид вместе с группой слизеринцев-старшеклассников попытаются ударить нам в спину.

— Хреново!

Тристрам Гилфорд являлся деканом факультета Слизерин, а Каденус Уилфрид преподавал Алхимию — предмет, введенный лишь год назад для седьмого курса. Оба были чистокровными волшебниками из хороших семей, имеющих за плечами, как минимум, семь-восемь волшебных поколений и достаточно хорошую репутацию, чтобы быть принятыми в обществе.

«Рисковать своим положением и добрым именем? Не понимаю!»

— А что их семьи делали в прошлую войну? — спросила Лиза, немало озадаченная таким поворотом дел.

— Без понятия.

— Да, дела! — А это уже Эрмина. — Нам только боя в замке не хватает для полного счастья.

— Надо было их переселить куда-нибудь наверх, — покачала головой Изи. — Опять старый мудак нам свинью подложил!

Дамблдор, и в самом деле, активно воспротивился идее переселить слизеринцев из их подвалов на верхние этажи донжона. Оттуда они не смогли бы ни выйти незаметно, ни толком атаковать кого-нибудь в спину. Да и запереть их там было бы куда проще. Одна лестница и никаких подземных ходов. Но Великий Светлый возвысил свой голос в защиту «сирых и убогих». Он заявил, что огульные обвинения до добра не доведут и что коллективные наказания и сами по себе преступление. В общем, разагитировал всех кого только мог, а мог он пока, увы, многое. Все-таки репутация у него даже после его скандального признания и пощечины, которую влепила директору Изи, оставалась довольно-таки высокой, а сила убеждения — более чем эффективной. Оплакивать во всеуслышание убиенного идиота, вернее идиотку, так как неудачную попытку покушения на Изи предприняла Тэмсин Макнейр, Дамблдору не позволили. Слишком уж там все было очевидно. Он даже оплеуху вынужден был проглотить, но дальше все пошло, как по накатанному. «Второй шанс», «сила любви» и прочий леволиберальный бред, и, увы, оказалось, что все это еще неплохо работает, в особенности, если говорить о детях.

«Зря мать его решила использовать, надо было валить старого козла нафиг!»

Лизу иногда заносило, но сейчас ее так скрутило от злости и ненависти, что даже дышать стало трудно. Но она все-таки смогла взять себя в руки и пережила очередную «волну» черного безумия. Пережила сама и поспешно оглядела остальных. Проняло всех, но, слава богам, резьбу не сорвало никому. Потому что, как говаривали латиняне, praemonitus, praemunitus[43], а старшие их об этом предупреждали. Третья Тетрада закрывала «ритуальную последовательность» и в силу некоторых особенностей мощных Обеспечивающих чар усиливала доминирующее в данный момент чувство. Ненадолго, но сильно, и это надо было суметь купировать. Лиза смогла, остальные — тоже, и значит, слава Мерлину и Моргане, они все оказались даже крепче, чем думали о них родители. Отец, вообще, был против всех этих «темных камланий», но кто же слушает Сириуса Блэка, когда он лезет не в свои дела?

А между тем, Замыкающая Тетрада перешла из пассивного состояния, — «потаенное знание», — в активное, иначе именуемое «актуальным знанием», и стала доступной для применения. Тарнхельм[44] — заклинание, блокирующее ментальную магию и не позволяющее противнику влиять на разум сражающегося воина, Nirvanna — обезболивающее, способное временно купировать даже очень сильную боль, Damm — чары для остановки массивной кровопотери и Оби хайат[45] — самый сильный из незельевых стимуляторов. Практически наркотические чары, что-то вроде начарованного кокаина или ЛСД только без сопутствующих глупостей.

— Ну, что, все готовы? — Как и следовало ожидать, первой пришла в себя Изи.

— Командуй! — предложила ей Лиза.

— Тогда так, дамы и господа, мы с Лизой пойдем вниз к маминым боевикам, а вы трое присоединяйтесь к группе Хамфри Боэна на главной лестнице. — Повернулась Изабо к Эрмине, Веге и Драко. — Слизеринцы пойдут именно там. Винтовую лестницу мы взорвем и завалим камнем. Там не пройдут. Пойдут в обход, нарвутся на авроров, а их мы сейчас же предупредим. Так что лестница станет их главной целью. Вам приказываю не выделяться, крутость немереную не демонстрировать, держаться за спинами старшеклассников. Ваш арсенал до времени — мелкие уколы и Щитовые чары. Полной силой в бой вступите только тогда, когда прижмет по-настоящему. Вы там наша главная сила, но до времени никому, даже своим, знать об этом не надо. Все понятно?

Сейчас впервые за все время Изи взяла на себя уже не неформальное лидерство, а заранее обговоренное и согласованное «верховное» командование.

— Поттер, ты с гриффиндорцами, — обернулась Изи к своему брату. — На рожон не лезь. Твой уровень на данный момент — это максимум шестой класс, вот и веди себя соответственно. Не геройствуй и не поддавайся на провокации. У вас там идиотов полно, так что постарайся на вопли «с нами Поттер» не реагировать. Наша задача не столько победить, сколько сковать противника боем и постараться при этом выжить. Понял?

— Да! — кивнул Гарри, соглашаясь с очевидным.

Он был неглупым парнем и довольно хорошо представлял себе, на что может рассчитывать в бою. Они его конечно неплохо поднатаскали за прошедшие годы, — да и оснастили всяким разным, — но, как говорится, нельзя объять необъятного. Если бы Лили занималась с ним, как положено и с раннего детства, тогда, возможно, он был бы сейчас на уровне Драко. Но, что не сделано, то не сделано, и, начав тренировки всего три года назад он и так уже прыгнул выше головы. Но всему есть предел. Так что сейчас он мог конкурировать со старшеклассниками, но никак не со взрослыми, прошедшими специальную подготовку магами.

— Тогда, всем, кто еще не экипирован есть чем заняться, пока еще есть время.

Сама Лиза, как и Изабо, была уже экипирована и вооружена. Под школьной мантией, — чтобы не привлекать к себе внимания, — прятались костюм боевого мага и запасная палочка, ножи и огнестрел. Но вот все остальные переодеться еще не успели, имея при себе лишь дополнительные палочки и немного боевых артефактов. Так что, совет или, лучше сказать, приказ Изабо был более чем актуальным, поскольку, если прогноз Эрмины верен, то в ближайшие часы, всем им, включая Поттера и примкнувших к их сообществу Боунс, Гринграсс и Лонгботтому, никакие дополнительные средства для выживания лишними не будут.

[1] Dark Cliff (англ.) — Темный утес.

[2] Дин (англ. Forest of Dean) — древний лес и одновременно историческая и географическая область в графстве Глостершир, Англия. Лес имеет форму треугольника и простирается от реки Уай на севере и западе, реки Северн на юге и города Глостер на востоке.

[3] Эрклинг — это эльфоподобное существо, которое обитает в Чёрном лесу в Германии. Оно крупнее гнома (в среднем 3 фута высотой), имеет заострённую мордочку и тоненький голосок, особенно нравящийся детям, которых эрклинги пытаются увести от взрослых и съесть. Однако строгий контроль, осуществляемый немецким министерством магии, за последние несколько веков сильно уменьшил количество убийств, совершённых эрклингами. Последнее зафиксированное нападение эрклинга на шестилетнего волшебника Бруно Шмидта закончилось смертью эрклинга, поскольку мастер Шмидт огрел его по голове отцовским складным котелком.

[4] Крап (англ. Crup) — происходит из юго-восточной части Англии. Внешне он напоминает джек-рассел-терьера, за исключением раздвоенного хвоста. Без сомнения, эта порода собак была выведена волшебниками, так как шишуги очень преданы магам и крайне агрессивны по отношению к маглам. Крап — настоящий мусорщик, ест почти всё, от гномов до старых шин.

[5] Дромарог — крупное, серовато-лиловое горбатое существо, с двумя очень длинными острыми рогами, дромарог передвигается на больших четырёхпалых лапах и обладает крайне агрессивным характером.

[6] Живь — жизненная энергия, которой волшебники могут делиться между собой.

[7] Имеется в виду девятый круг Ада, как его описывает Данте.

Девятый круг ада — это Ледяное озеро Коцит. Этот круг охраняют суровые стражи-гиганты по имени Эфиальт, сын Геи и Посейдона — Антей, полубык, полузмея — Бриарей и Люцифер — стражник дороги к чистилищу. Этот круг имеет четыре пояса — Пояс Каина, Пояс Антенора, Пояс Толомея, Пояс Джудекка. В этом круге томятся Иуда, Брут и Кассий. Кроме них, также попасть в этот круг обречены предатели — родины, родных людей, близких, друзей. Все они вмёрзли в лёд по шею и испытывают вечные муки холодом.

[8] Вилли Леов (1887–1937) — один из основателей и руководителей Коммунистической партии Германии. Несмотря на грубость и пьянство, он сделал стремительную карьеру. XII съезд партии в 1929 году избрал Леова членом ЦК, он также возглавил нелегальный Союз красных фронтовиков.

[9] Эрнст Юлиус Гюнтер Рём (1887–1934) — немецкий государственный, политический и военный деятель, один из лидеров национал-социалистов и руководитель СА.

[10] Меритократия (букв. «власть достойных», от лат. meritus «достойный» + др. — греч. κράτος «власть, правление») — принцип управления, согласно которому высшие (главные) руководящие должности должны занимать наиболее способные люди, независимо от их социального происхождения и финансового достатка.

[11] Свобода, Равенство, Братство (фр. Liberté, Égalité, Fraternité) — национальный девиз Французской Республики и Республики Гаити, обозначающий принципы государственного строя. Девиз берёт своё начало со времён Великой французской революции.

[12] Ингвар Путешественник (др. — сканд. Yngvarr víðförli) — предводитель неудачного похода викингов на Каспий в 1036–1042 годах.

[13] Хазарское море — название Каспийского моря на арабском, персидском, турецком, крымскотатарском и нескольких других языках. Происходит от названия народа хазары, создавшего в VII–X веках на северо-западном побережье Каспия могущественное государство — Хазарский каганат.

[14] Сакральное (от англ. sacral и лат. sacrum — священное, посвященное Богу) — в широком смысле — всё, имеющее отношение к божественному, религиозному, небесному, потустороннему, иррациональному, мистическому, отличающееся от обыденных вещей, понятий, явлений.

[15] Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, ЖАБА (Жутко Академическая Блестящая Аттестация) (англ. NEWT — Nastily Exhausting Wizarding Tests) — тип экзамена в Хогвартсе, проводящийся на 7 курсе, как окончательный зачёт по всему пройденному.

[16] Имеется в виду традиционный английский пятичасовой чай.

[17] Согласно энциклопедии Гарри Поттера, Змеиный язык или Парселтанг (англ. Parseltongue) — магический язык змей. Вход в Тайную комнату Салазара Слизерина открывается только тем, кто говорит на языке змей.

[18] Огамическое письмо — письменность древних кельтов и пиктов, употреблявшаяся на территории Ирландии и Великобритании (V–VI вв. н. э.) наряду с латиницей и, возможно, являвшаяся тайнописью. Огамическое письмо, как и руны, имеет ряд особенностей, отличающих его от прочих алфавитных письменностей. Среди них следует выделить алфавитный порядок. Алфавит состоит из двадцати знаков (др. — ирл. feda).

[19] «Гермиона Грейнджер» — псевдоним Эрмины Моны Гульден-Виклунд.

[20] Катрен — четверостишие, рифмованная строфа в 4 стиха, имеющая завершённый смысл. Схем рифмовки у катрена — 3: попарная (aabb), перекрёстная (abab), опоясывающая (abba).

[21] Древнеханаанейское письмо — название слоговой письменности типа абугида, предположительно предшествовавшей возникновению финикийского письма. Известна по небольшому числу до сих пор не расшифрованных надписей, относящихся к XVI веку до н. э.

Абугида (консонантно-слоговое, алфавитно-слоговое письмо) — разновидность слоговой письменности, в которой слоги с одинаковой согласной, но с разными гласными обозначаются видоизменёнными формами одного базового знака (например, эфиопское письмо) и/или дополнительными знаками (индийское письмо).

[22] Филистимский язык — язык народа филистимлян до их ассимиляции семитским окружением. Известен по фрагментарным свидетельствам — глоссам в Ветхом Завете и единичным кратким текстам.

[23] Беллатрикс (лат. Bellātrix — «воительница» Гамма Ориона) — третья по яркости звезда в созвездии Ориона, одна из самых ярких звёзд ночного небосвода.

[24] Сакральные числа 3 и 4: Три Четверки (Триада Тетрад): комплекс из четырех атакующих, четырех защитных и четыре «сохраняющих» (включают три целительских и одно стимулирующее или допинговое) заклинаний. Все двенадцать крайне сложные, чрезвычайно энергозатратные, но зато невероятно эффективные.

[25] Мьёльнир (др. — сканд. Mjöllnir «сокрушитель») — в германо-скандинавской мифологии боевой молот бога Тора. Был выкован цельнометаллическим с непропорционально короткой рукоятью из-за проказ Локи.

[26] Гунгнир (датск., норв., швед. Gungner) — в германо-скандинавской мифологии копьё Одина.

[27] Ансгар — копье Асов, верховных божеств скандинавского пантеона, населяющих Асгард. Во главе их находился великий Один.

Гейральв — Эльфийское копье (от древнесканд. geirr (копье) + alfr (альв, эльф).

Годебранд — Меч богов (от древнегерм. got, god (бог, божество) + brand, brant (пламя; клинок, меч).

[28] Tonitruum nigrum (лат.) — Черная гроза.

[29] Футарк — общее наименование германских и скандинавских рунических алфавитов. Слово происходит от «сквозного» чтения первых шести букв старшего рунического алфавита: f, u, þ, a, r, k. Обычно словом «футарк» обозначаются любые рунические алфавиты, вне зависимости от народа, который использовал ту или иную модификацию. Однако в силу большей древности древнегерманский рунический алфавит называется «старшим футарком», а остальные — младшими футарками.

[30] Древневерхненемецкий язык — самая древняя засвидетельствованная в письменном виде форма немецкого языка. Охватывает временной период с 750 по 1050 год. Древнегерманский — старше и не сохранился в письменной форме.

[31] Где-то около 8 тонн.

[32] Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, Протего (образованно от лат. Protego — защищать, скрывать) или Щитовые чары (англ. Shield Charm) — заклинание защитной магии, отбивающее нападение противника. Также Депульсо (англ. Depulso) или Отбрасывающие чары (англ. Banishing Charm) — чары, способные отбросить предмет, по действию обратные Манящим чарам.

[33] Вигар (Wigar) — имя доспехов короля Артура.

Анкил (лат. Ancile) — в Древнем Риме легендарный щит бога Марса, по преданию, упавший с неба при царе Нуме Помпилии ему в руки во время моровой язвы. Чудесное явление сопровождалось голосом, объявившим, что Рим будет владыкой мира, пока обладает этим щитом. Доспех был выполнен в форме эллипса с выемками по бокам.

Скреппинг (Skrepping) — щит Видрика Верландсона (Vidrik Verlandson), датская баллада.

[34] Velum Nereida (лат.) — Завеса Нереиды.

[35] Малефик (лат. maleficus, «злодей») — в мистике, человек, предположительно обладающий сверхъестественными способностями от рождения, а также получивший их в результате мистических практик, и применяющий эти способности для совершения преступлений, во зло.

[36] Хира-сюрикэны изготавливаются из тонких металлических пластин, полученных из обычных предметов: из монет (хиси-ган), плотницких инструментов (куги-нуки) и других. Из-за формы их часто называют «звёздочками ниндзя».

Чакра — в Индии еще сравнительно недавно использовались металлические кольца — чакра — с острым режущим наружным ободком и с широким круглым отверстием в середине.

[37] Согласно Энциклопедии Гарри Поттера, адское пламя (англ. Fiendfyre) — очень сильная тёмная магия. Вызванный заклинанием огонь обладает собственным умом, он вполне целеустремлённо преследует свою жертву, сжигая заодно всё на своём пути.

[38] Цитата из неизвестного автора (найдено на просторах интернета): «Дзен — это учение обучающее внеидейному (неабстрактному) восприятию действительности. Познать Дзен — значит обрести такое восприятие и необязательно навсегда, достаточно даже разок словить будоражащую внеконцептуальную пустоту, трансцендентную свободу от мысленных пут».

[39] Min Drake (швед.) — мой Дракон.

[40] Mamma (швед.) — мамочка.

[41] УЗМ — Уход за Магическими Животными.

[42] Пролегомены (др. — греч. «предисловие, введение») — рассуждения, формулирующие исходное понятие и дающие предварительные сведения о предмете обучения; разъясняющее введение в изучение той или иной науки, имеющее целью предварительное ознакомление с её методами и задачами и обозначение статуса науки, дисциплины в системе рационального знания.

[43] Praemonitus, praemunitus (лат.) — предупреждён — значит вооружён.

[44] Тарнхельм (Tarnhelm) — шлем-невидимка, выкованный гномами в «Кольце Нибелунга» Рихарда Вагнера.

[45] Nirvanna — нирвана

Damm ([швед.) — плотина.

Оби хайат (перс) — живая вода