Исключительный момент

2

Линди почувствовала, что ей снова необходим ее камень. Волны мужского обаяния, исходившие от Ника Джарретта, согревали ее и делали несколько неуверенной в себе; ей казалось, у нее может случиться что-то вроде теплового удара. Сунув руку в карман брюк, она достала кусок кварца, потерла его пальцами, и это вернуло ей самообладание.

— К вашему сведению, никакие мужчины мне не нужны. Вот и все. Что тут непонятного?

Ник не ответил. Он с интересом разглядывал ее. Линди потерла кварц еще сильнее, но ощущение того, что ей нужно защищаться, не прошло. Казалось, она должна была все объяснить, как-то оправдаться перед Ником.

— Вы только не подумайте, что у меня никогда не было мужчин. Один раз я даже чуть замуж не вышла. Только…

Линди остановилась на полуслове, вовремя спохватившись. По лицу Ника можно было безошибочно сказать, что он жалеет ее. Проклятье! Она не потерпит жалости от него или от любого другого мужчины.

— Все закончилось давным-давно, — она старалась говорить бодро. — К счастью, я сумела разобраться в том, что представляет собой этот Клуни, прежде чем выскочить за него замуж.

Ник выглядел озадаченным.

— «Этот Клуни»? Вы так его назвали?

Линди неловко заерзала на стуле. Что-то она сегодня болтает много лишнего.

— Ну и что? А как мне прикажете называть Дональда Клуни? Я же не могу везде называть его «ничтожеством» или «подонком».

— Понятно, — пробормотал Ник. — Вы изобрели новый вид ругательства. Предположим, какой-то парень преградил вам путь в транспорте. А вы ему: «Эй ты, Клуни»! А что, мне даже нравится.

Линди свирепо посмотрела на него.

— Все, вы закончили?

— Не совсем. «Этот Клуни» должен был сделать большую гадость, чтобы превратиться в имя нарицательное. Что же он сделал?

— Я не люблю об этом вспоминать. Да и ни к чему это.

— Смелее, профессор. Выкладывайте все. Что он вам сделал? — голос Ника звучал мягко.

— Я этого никогда ни с кем не обсуждала! — вспыхнула она. — Так зачем же мне рассказывать об этом именно вам? Просто чтобы удовлетворить ваше любопытство?

Он довольно надолго задумался над ее словами.

— Рано или поздно вам все равно надо будет рассказать об этом кому-нибудь, — наконец произнес он. Иначе то, что произошло, будет и дальше мучить вас. А мне можно довериться. Даже не можно, а нужно.

Линди в отчаянии выдохнула. Но что-то в поведении Ника, в его легкой, непринужденной манере вести себя располагало к тому, чтобы рассказать ему обо всем. Это было трудно объяснить, но она сама не заметила, как начала рассказывать.

— Если вам так хочется знать, этот Клуни, то есть я хотела сказать, Дональд Клуни, учился вместе со мной в колледже. А после мы работали вместе в некой фирме. Мы узнали о том, что в одном из очень хороших университетов открылась перспективная вакансия. Была возможность преподавать и заниматься научной работой. Нам обоим хотелось получить это место…

Вдруг она резко остановилась, будто расплавленная лава, несущаяся вниз по склону, внезапно застыла на полпути. Но Ник, глядя на нее, ждал продолжения. И она снова заговорила. Она уже не могла остановиться, говорила торопливо, будто слова жгли ее изнутри.

— Этот Клуни предал меня, — горько заметила она. — Ему было все равно, как он получит это место, даже если из-за этого потеряет мое доверие. Прибегая к хитрым уловкам, он намекал, что меня здесь держат в качестве инженера только потому, что нашей фирме необходимо иметь в штате какой-то процент женщин… Он получил это место, и мы расстались.

— Это ужасно. Но вы правы. По-моему, то, что вы расстались, только к лучшему.

Ник упорно смотрел на ее руку. Линди взглянула и увидела, что ее пальцы судорожно сжимают кварц, причем с такой силой, что далее суставы побелели. Она сама не понимала, почему так крепко ухватилась за него. Ведь боль и гнев были уже делом прошлым. Запихнув кварц в карман, она сложила руки на груди.

— Дело даже не в работе. И не в том, что мы с Дональдом должны были пожениться. Просто оказалось, что все наши отношения — сплошной обман. Вот это было самое обидное. Но теперь у меня все прошло. Я стараюсь смотреть в будущее.

Ник чуть улыбнулся.

— Глядя в будущее, вы решили вычеркнуть из своей жизни весь мужской пол из-за одного негодяя. Разве не так?

Линди захотелось объяснить ему все поподробнее. Она наклонилась поближе к нему.

— После того, что случилось у нас с этим Клуни, я начала прислушиваться к тому, что говорили мужчины, с которыми я работала. И услышала неприятные замечания о женщинах, работающих инженерами. А потом мне надоело прислушиваться к тому, что вообще говорят или делают мужчины. Ну и что же здесь плохого?

— Ничего.

Ник, казалось, опять смотрел на нее со смешанным чувством удивления и жалости, выводя ее из себя. Нет, все-таки зря она ему все это рассказала. Она чувствовала себя счастливой, довольной своей работой и жизнью. И уж чего ей точно не было нужно, так это сочувствия со стороны Ника Джарретта.

— Джарретт! Этим совам грозит серьезная опасность. Вот о чем я хотела бы поговорить, только об этом.

Он какое-то время задумчиво смотрел на Линди, а потом, к ее удивлению, сам оставил тему о ее неудачах с мужчинами. Полистав остальные документы, лежащие в папке, он заметил:

— Вы написали массу писем! К тому же воинственных.

Линди выпрямилась.

— Я собираюсь бороться до тех пор, пока вы не перенесете место строительства завода. Я не дам своих сов в обиду!

Она говорила искренне и убежденно.

Ник Джарретт сунул папку обратно в портфель.

— Пожалуйста, профессор. Я ничего не имею против вас лично. В одном вы совершенно правы. Джульет не должна была совать нос в вашу личную жизнь. Иногда она не знает меры. И мне это известно лучше, чем кому-либо. Но так уж получилось. В этот проект вложено много времени и денег…

— Вам, конечно, наплевать на сов, так ведь?

Он ответил не сразу, казалось, серьезно задумавшись над ее словами, хотя губы его чуть дрогнули.

— Мне кажется, это совы плюют на всех и живут там, где им заблагорассудится, — серьезно сказал он. — Но, между прочим, птиц я люблю. Мне нравится все, что летает.

— Так давайте, по крайней мере, обсудим вопрос о месте строительства завода. Рядом с Сантьяго есть другие места, которые подойдут.

Закрыв портфель, он облокотился на него.

— А почему бы вам не переселить куда-нибудь этих проклятых сов? Господи, я столько раз менял квартиры. Это даже интересно — новые соседи и все такое.

Ник явно пытался свести все к шутке, но там, где речь шла о совах, Линди не могла оставить серьезного тона.

— Можно поймать нескольких птиц и переселить их, но большинство из них прячутся под землей. И если вы начнете работать экскаватором, то вы похороните их в норах заживо.

— Мне, как и вам, не хочется, чтобы это случилось. Но, профессор, посмотрите фактам в лицо. Где бы я ни построил завод, какие-то звери или птицы окажутся под угрозой.

Линди кивнула:

— Я знаю, простых решений не существует. Я не могу спасти каждого из них, но в моих силах помочь этой колонии сов. — Склонившись, она пристально смотрела на него. — Я знаю, что с точки зрения большинства людей эти совы, живущие в норах, ничего особенного не представляют. Еще не принято официального решения о том, что они в опасности, поэтому им не уделяют столько внимания, сколько американским журавлям или белоголовым орлам. Но над их домишками по всей стране нависла угроза. Кроме того, эти маленькие совы не безразличны мне. Я лично за них отвечаю. Понимаете?

Она доняла его.

— Поверьте, мне бы очень хотелось, чтобы и вы и ваши совы мирно порхали там, где им заблагорассудится. Вы думаете, я с радостью взялся за строительство в этой дыре? Я сначала вообще отказался. У меня были свои планы. Но после того, как я так поступил тогда с Джульет, черт подери, мне надо было как-то исправить положение. Она-то считает, что строительство этого завода в глуши — лучшая в мире идея. Вот я и согласился, решив, что после того инцидента… хм… это хотя бы как-то…

— Ничего не понимаю. Что же вы такого ужасного сделали? Растратили деньги, принадлежащие компании?

— Хуже. Гораздо хуже, — мрачно произнес он.

Потом поднялся, подошел к окну и хмуро наблюдал, как голова Хаммерсмита мелькает за стеклом — вверх-вниз, вверх-вниз.

— Вы раскрыли кому-нибудь секреты вашей фирмы, да?

— Нет, еще хуже.

Линди пыталась убедить себя, что ей нет дела до проблем Ника Джарретта. Но любопытство разбирало ее.

— Так что же вы все-таки сделали?

— Я дал слово Джульет никому об этом не рассказывать. Как-никак, мы с ней столько вместе проработали…

Голос его звучал совсем тихо. Казалось, он забыл, где находится, ушел в свои мысли. Но, спустя мгновение, продолжил.

— Джульет создавала «Олдридж Авиейшн» с нуля. И когда ей захотелось расширить компанию, я вошел в нее как партнер. Она разбирается в самолетах чуть ли не лучше меня. Видели бы вы, как она летает на своем стареньком трехмоторном. Она выходит из виража так, что хвост самолета даже не дрогнет. Если вам кажется, что это легко, попробуйте сами сесть за штурвал.

Линди ощутила острый укол ревности. Это было так неожиданно, что привело ее в замешательство, и она вскочила. Что с ней происходит? Как она может ревновать к совершенно неизвестной ей Джульет Олдридж? Правда, эта женщина послала кого-то шпионить за Линди в магазин военного обмундирования и в магазин, где она покупала мороженый йогурт. Уже за одно это можно было невзлюбить ее.

Несмотря ни на что, Линди чувствовала к ней настоящую зависть, услышав восхищение в голосе Ника. Сама Линди не умела летать ни на каких самолетах. Ей больше нравилось прочно стоять ногами на земле. Любоваться тем, как летают ее совы. Но этим Ник Джарретт не стал бы восхищаться, не прельстишь его какими-то совами…

— Ради бога, — воскликнула она, — хватит уже!

Ник взглянул на нее.

— Вот и я говорю: хватит уже. Мне пора приниматься за работу — меня ждет строительство. Вот так.

Запихнув руки в карманы своих мятых брюк, он стоял — упрямый, непримиримый… и очень красивый. Солнечные лучи, пробивавшиеся в окно, золотили прядки его взъерошенных волос. Его мужское начало подавляло все в этой маленькой кухоньке. Он был чужим в этой тесноте. Его место было там, под открытым небом, среди дикой природы.

Линди закинула ремешок сумки на плечо. Она оказалась такой тяжелой, что Линди склонилась на бок, но устояла и, выпрямившись, смотрела на Ника Джарретта.

— У вас еще есть возможность начать со мной переговоры о размещении вашего завода. Пока не поздно, пока я не предприняла последующих шагов.

— И что же вы собираетесь делать? Кидаться в меня камнями? Послушайте, вы должны разумно отнестись к этому делу. Мне жаль ваших сов. Ужасно жаль. Но я ничего не могу поделать.

Похоже, он действительно сочувствует ей. Линди допускала это. Но все же он оставался ее врагом, отказывающимся идти на компромисс. Она согнула ободок своей кепки.

— Это только начало, Джарретт. Вам предстоит долгая и трудная борьба со мной. И я выиграю. Потому что я права.

Он чуть улыбнулся.

— Ну как же! Положительные герои против отрицательных. Справедливость против несправедливости. Приверженцы ревеневого джема в борьбе с заядлыми любителями кофе.

— Вы, конечно, можете обратить все в шутку, если хотите. Но это не шутка! Над невинными существами нависла угроза только потому, что вам захотелось подзаработать.

Он нахмурился. От его шутливого настроя не осталось и следа.

— Послушайте, я строю самолеты потому… потому что люблю их, черт подери. И деньги здесь совершенно ни при чем. Сколько труда вложено в «Олдридж Авиашин», чтобы компания добилась успеха! Я не собираюсь жертвовать всем этим.

Линди не отрывала от него глаз. До сегодняшнего дня она боролась с большой безликой компанией «Олдридж Авиейшн». Теперь, когда она познакомилась с Ником, ее враг воплотился в конкретного человека — мужчину с золотисто-каштановыми волосами и голубыми глазами, который по утрам бывает в дурном расположении духа и, кажется, обладает таким же упрямством, как и сама Линди. Он был опасным человеком, он угрожал ее совам. Но опасен он был не только этим. Ник сумел затронуть в ее душе уязвимые места. Когда она находилась рядом с ним, это напоминало ей, как она последний раз, совершив ошибку, летела на самолете в каком-то взвинченном состоянии, совершенно потеряв контроль над собой…

Линди перевесила сумку на другое плечо. Она не должна была допускать, чтобы он оказывал на нее такое влияние. Ведь на карту поставлено слишком многое.

— Джарретт, скоро вы узнаете обо мне еще кое-что, только в бумагах Джульет Олдридж вы этого не найдете. Ее шпионы забыли сообщить, что я очень верный человек. Я обещала совам, что буду защищать их. И никто не заставит меня отказаться от этого обещания. Вы еще обо мне услышите!

Она прошествовала по маленькому коридорчику, распахнула дверь, с грохотом сбежала по ступенькам, не обратив внимания на Хаммерсмита, который приветствовал ее, радостно лизнув несколько раз языком.

Нажав на педаль акселератора, Линди подогнала свою голубую малолитражку к заправочной станции, как бывалый гонщик. Она почему-то лучше управляла машиной, когда ужасно торопилась. Сегодня ей ни в коем случае нельзя было опаздывать. После стычки с Ником Джарреттом прошла почти неделя, и вот наконец ей представилась возможность по-настоящему схватиться с ним. Со скрипом затормозив у свободной колонки, она выбралась из машины. Позади нее остановился грузовик, из кабины высунулся шофер. Не кто иной, как Ник Джарретт. Она сердито посмотрела на него.

— Что это вы здесь делаете? — подозрительно спросила она.

В ответ он тоже нахмурился.

— Я как раз еду на ваше проклятое собрание, разве не ясно? Странно, как это вы не захватили с собой вашего блондина — чудо-собаку, он бы помог вам устроить там переполох.

— Хаммерсмит остался дома и ведет себя очень хорошо.

Линди не стала рассказывать, что как только она собиралась куда-нибудь уходить, Хаммерс обычно обнимал ее за ноги передними лапами и висел так, что нельзя было его оторвать. В этот вечер ей удалось отвлечь его, бросив яблоко в комнату. Он погнался за ним, а она пулей вылетела из дома.

Ник Джарретт подошел к колонке. Линди схватилась за шланг, чтобы опередить его.

— Я приехала первой, — заявила она. — И из-за вас не собираюсь опаздывать на собрание городского совета.

— Зачем вам понадобилось втягивать в ваш крестовый поход весь город? И вам не поможет, и я только время потеряю.

Достав из кармана кошелек, он пошел расплатиться и вернулся к своему грузовику.

— Сейчас моя очередь. Дайте мне шланг.

— Я уже сказала, что приехала первой.

— А я уже заплатил. Давайте, наконец, сдвинемся с места.

Он ловко схватил шланг и опустил его в свой бак. Линди откинула прядь черных волос. Но летний ветерок тут же, как бы дразня ее, бросил ей на лицо еще одну прядь. Она не сдавалась. Как только Ник собрался закачивать бензин, она схватила шланг и переправила его в бак своей машины.

— Я была первой, и вы это знаете. Я остановилась по крайней мере на секунду раньше вас.

— Неужели вы не знаете, как обычно все делают? — урезонивал он ее. Профессор, это делается так: сначала вы платите, а потом вам наливают бензин. Все остальные стоят в очереди.

— Ну нет. У нас в Сантьяго делают не так. Мы придерживаемся общеизвестных норм поведения. Если вы первым взяли в руки шланг, то первым им и воспользуетесь. И не важно, кто заплатит первым. — Расслабившись, она, к несчастью, держала шланг не так уж крепко. Ник с легкостью выхватил его и стал наливать бензин себе в машину.

— У меня и без того хватает проблем, а тут еще донимают какие-то особы, свихнувшиеся на камнях, — бормотал он. — Давайте разберемся с этим проклятым собранием и покончим со всеми вашими делами.

— Оказывается, вы всем на свете недовольны не только утром, но и вечером. Это плохой признак. Вам бы не помешала порция моего ревеневого джема, честное слово.

Она потянулась рукой за его спиной, пытаясь вернуть себе шланг, но он преградил ей дорогу.

— Сказать вам, профессор Мак, что мне действительно не помешало бы? Поменьше злости и раздражения с вашей стороны. Я здесь всего несколько дней, а вы то и дело возникаете передо мной, как обезумевший чертик из табакерки. Хуже, чем ваш пес, когда у него баскетбольная лихорадка.

Он оглядел ее, не выпуская из рук шланга.

— А вы принарядились для этого собрания, Элоиза, а? Но мне не хватает вашей бейсбольной кепки.

Она покраснела. Нечего было отрицать — на этот раз она потрудилась над своей внешностью. Даже выудила из глубины шкафа шелковую блузку, которую ей подарила тетушка Элоиза к прошлому Рождеству и которую она ни разу не надевала. Тетя Элоиза была в восторге от того, что у нее есть племянница-тезка, и всегда посылала Линди дорогие и бесполезные подарки. Эту блузку Линди терпеть не могла, у нее были свободные рукава, свисавшие у запястий, к тому же она была какого-то пугающе красного оттенка. Но это была самая элегантная вещь в ее гардеробе, а в этот вечер ей хотелось выглядеть элегантной и… женственной. Было ли это оттого, что она стремилась произвести наилучшее впечатление на городские власти или просто хотела выглядеть более привлекательной в глазах Ника Джарретта?

Линди еще больше покраснела, понимая, как глупо это было с ее стороны. Она вырядилась в блузку, в которой чувствовала себя неудобно, да еще вдобавок надела узкую юбку, а это значило, что передвигаться она теперь могла только короткими шажками, будто чуть прихрамывая. Ноги в колготках чесались, но хуже всего были босоножки на высоких каблуках. Глянув вниз, она убедилась, что ее ноги выглядели смешно в этой изящной обуви. Все ее попытки использовать какие-то женские уловки ни к чему не привели — на Ника Джарретта это не произвело никакого впечатления.

Линди закатала рукава, пытаясь закрепить их выше локтя.

— Джарретт, вы наверно думаете, что можете справиться со мной. Вы ошибаетесь. Вы не посмеете обидеть этих сов.

— Поберегите свое красноречие для выступления на собрании, профессор Мак. — Он наполнил до конца свой бак и полез в кабину грузовика. Потом высунулся из окна. — Позвольте дать вам совет. Займитесь опять поисками своих камней и прекратите беспокоить добропорядочных граждан. Я собираюсь начать строительство точно в срок. И ничто не может помешать этому.

Он пристально смотрел на нее, будто стараясь внушить ей свою правоту. Через минуту его грузовик отъехал от заправочной станции.

— Подождите! Вы не можете так уехать. Вернитесь!

Линди опять подвернула дурацкие рукава. Нет, Ник Джарретт не возьмет верх. И уж конечно, не приедет первым на собрание городского совета. Дай бог, чтобы у нее не кончилось горючее. Линди забралась в машину и рванулась за ним следом. Его грузовик виднелся впереди на дороге. Сквозь заднее стекло просматривалась широкоплечая фигура. Выжав газ до упора, она начала нагонять Ника. Беззастенчиво пристроившись сзади, она ехала так близко, что видела, как у него сузились глаза, когда он бросил взгляд в зеркало. Он прибавил газу и начал отрываться.

— Нет, не выйдет!

Она выжала из своей малолитражки все, что можно. Автомобилю было уже двадцать лет, но Линди не нужно было другой машины. Перестроившись в левый ряд, она пронеслась мимо грузовика Ника, победно махнув ему на прощанье.

— Ура! Салли, старушка, ты справилась с этим, молодец, — поздравила она свою машину. — Ты поставила его на место.

«Ап-чхи» — в машине что-то чихнуло в ответ, — «Ап-чхи, ап-чхи…»

Линди совсем не понравился этот звук. Как и то, что стрелка показателя горючего нырнула за нулевую отметку. Мотор работал на последнем издыхании.

Салли, не подведи меня, только не сейчас, умоляла она, хотя знала уже, что это бесполезно. Линди едва успела свернуть на обочину, как мотор последний раз вздохнул и замер.

Это было ужасно. Ужасно и унизительно. Тем не менее, Ник Джарретт остановил свой грузовик позади ее машины и, подойдя, заглянул в окно. Склонившись, он посмотрел на нее.

— Что-то с машиной? — спросил он с притворным участием.

— Это вас не касается.

Она смотрела прямо перед собой, чтобы не заглядывать в бездонную синеву его глаз.

— Вот в этом я как раз не уверен. Вы же ужасно спешили на собрание, и с моей стороны было бы невежливо оставить вас здесь в таком затруднительном положении. Может быть, вы позволите заглянуть под капот, чтобы разобраться, в чем дело?

Он усмехнулся. Она шумно вздохнула.

— Я думаю, вы прекрасно знаете, что у меня кончился бензин.

— Ах, какая жалость! А вы ведь как раз только что были на заправочной станции. Как обидно, правда?

Он наслаждался ситуацией. Облокотившись о крышу ее машины, он наклонился еще ближе. Линди уловила сильный свежий запах. Почему-то это напомнило ей о шоколадных конфетах с мятной начинкой. Когда она надкусывала такую конфету, то всегда удивлялась ее неожиданно приятному вкусу. У нее даже рот наполнился слюной от этих воспоминаний.

Боже мой, да что же это с ней такое? Распахнув дверцу, она заставила. Ника отскочить в сторону. Вытащив следом за собой свою сумку, она выпрямилась и холодно оглядела Ника.

— Вы думаете, что все в вашей власти, Джарретт? Ну как же, я просто какой-то преподаватель колледжа и не представляю никакой опасности для всемогущей «Олдридж Авиейшн». Но вы ошибаетесь. Вы не должны меня недооценивать.

Он пожал плечами.

— Профессор Мак, если вам так хочется, мы поговорим о том, кто владеет ситуацией. Насколько я понимаю, у каждого из нас есть машина, но ехать куда-либо в данный момент можно только на моей. Значит, по крайней мере, пока, я — хозяин положения.

Линди оглядела пустынную дорогу. Несколько домиков из необожженного кирпича виднелись среди клумб с ирисами и китайскими розами. Под мягкими лучами вечернего солнца поля люцерны казались темно-зелеными с темно-фиолетовым отливом; легкий ветерок шелестел в тополиной листве. Мирная картина, даже слишком мирная. Роскошная природа долины Рио Гранде приняла Ника и Линди в свой особый замкнутый мир. Не было видно ни одной машины. Только земляная кукушка метнулась через дорогу, расправив крылья, чтобы перебраться через сточную канаву. Ее длинный хвостик трепетал и подпрыгивал, потом и она исчезла. Линди оказалась на дороге одна… одна с Ником Джарреттом.