Искра страсти

Глава 8

Голова разламывалась, когда она проскользнула в дом. Анастасия лишь кивнула Бенсону, когда он, приняв у нее накидку, вежливо и без интереса осведомился, как прошел вечер. Двигалась она машинально. Улыбалась и разговаривала, а голова была занята совсем другим.

Поцелуй. Этот идиотский, проклятый, совершенно неожиданный поцелуй до сих пор жег ее губы, хотя она не разрешила себе вспоминать о нем. Увы, Лукас прав. Сансбери не постеснялся растрезвонить новость о них.

Сначала начались шушуканья, а к концу вечера их страстный поцелуй обсуждали все, кому не лень. По крайней мере хоть с ее стороны поцелуй был действительно страстным.

– Все в порядке, миледи?

Анастасия посмотрела на слугу.

– Конечно, Бенсон. Хотя… Мне не по душе такие мероприятия, и, наверное, я устала.

Он, изобразив заинтересованность, кивнул в знак согласия, а потом вновь стал бесстрастным.

– Распорядиться, чтобы принесли ванну?

Анастасия заколебалась. Звучало заманчиво, правда, было поздно. К тому же после волнующих прикосновений Лукаса ей это не казалось хорошей идеей. Совсем не улыбалось распалять себя запретными фантазиями о нем, лежа в ванне.

– Нет, наверное, не сегодня. Но все равно спасибо.

– Как пожелаете. Доброй ночи.

Махнув в ответ рукой, Анастасия, едва передвигая ноги, стала подниматься по лестнице к своей спальне, предчувствуя долгую бессонную ночь с мучительными воспоминаниями о Лукасе, о его губах, о требовательном и настойчивом желании, отдаться которому ей было запрещено. А как взволновалось все общество! Известие о романе между «печальной вдовой» и «лихим жеребцом» тут же облетело толпу. К утру новость разнесут по всем закоулкам Лондона.

Анастасия прижала пальцы к вискам. Их расследование под угрозой, а ее рассудок не может справиться с незнакомым чувством, снедающим ее изнутри.

Так она наконец добралась до дверей Эмили. Наверняка подруга уже спала, но Анастасия все равно нажала на ручку двери. У нее вошло в привычку каждую ночь перед сном заходить к ней и проверять, как она. Анастасия беспокоилась о состоянии Эмили, забывая обо всем.

К ее удивлению, в комнате горела свеча. Подруга полулежала, опираясь на подушки, по которым разметались ее спутанные белокурые волосы. В руках она держала книгу, но вряд ли ее читала. Услышав звук открывающейся двери, Эмили подняла глаза.

– Привет! – С явным облегчением она отложила книгу в сторону.

– Господи, я и не знала, что ты не спишь, – проговорила Анастасия, входя. – Я не собиралась тебе мешать.

Эмили махнула рукой в сторону книги и содрогнулась от боли, которая тут же отозвалась в Анастасии, словно та пуля пробила и ее тело. Эмили поражала своей стойкостью, но сердце разрывалось, глядя на нее. Пусть даже ее состояние и улучшилось за это время.

– Какая-то дурацкая история. Горничная подсунула ее мне, чтобы скоротать время. Ты же знаешь нашу романтичную Бонни – все розы, слезы, любовь до гроба, чушь полная. Давай лучше поговорим.

Теперь Анастасия скривилась от боли. Любовь до гроба. У нее это было, и она думала, что такое больше никогда не повторится. Нынешняя ночь все перевернула.

– Почему так рано вернулась?

Вопрос вывел ее из задумчивости, и она вскинула голову от удивления.

– Эмили, ты что? Уже четвертый час.

В том, как Эмили смяла в руках покрывало, было столько отчаяния!

– О, вот и ощущение времени пропало. Я не могу лежать на этом проклятом одре. Ненавижу быть бесполезной!

Ободряя, Анастасия улыбнулась подруге. С тех пор как она познакомилась с Эмили и Мередит, ей в первый раз стало понятным их стремление быть деятельными. Быть «в поле». Когда-то ее страшило заниматься следствием, но теперь она могла поверить, что ее подруги тоскуют от отсутствия напряжения и волнения. Она поняла, почему они прямо-таки расцветают от приключений и опасности, которые поджидают их на каждом углу.

– Может, я еще пригожусь! – Глаза Эмили вспыхнули.

– Я могу помогать тебе.

Анастасия колебалась. Эмили еще рано подниматься с постели и работать самостоятельно. Помимо того, она не была Уверена, что захочет, чтобы кто-нибудь еще участвовал в расследовании, чтобы ее подруги не увидели, как тесно она взаимодействует со своим партнером поневоле.

– Каким образом?

В глазах Эмили появилась надежда.

– Я могу заниматься разработкой планов, как ты делала для меня и Мередит. Мы могли бы с тобой обсуждать ход дела.

Анастасия застыла, неприятно пораженная пришедшей ей на ум мыслью.

– Ты не доверяешь мне работать самостоятельно?

Эмили возмущенно фыркнула.

– Разумеется, нет. С какой стати ты говоришь такие вещи?

Анастасия отвернулась от испытующего взгляда подруги.

– У меня мало опыта работы «в поле». Может, ты считаешь, что я не справлюсь?

Это заговорили ее собственные страхи. Особенно после сегодняшней ночи.

– Понятия не имею, справишься ты или нет, – пожала плечами Эмили, и тут же у нее перехватило дыхание от боли. Анастасия было бросилась к ней, но Эмили успокоила ее, подняв руку. – Не надо.

Прошла минута, другая, пока она, откинувшись на подушки, боролась с болью. На глазах Анастасии выступили слезы, она беспомощно стояла рядом. Наконец землистая бледность на лице Эмили сменилась легким румянцем.

– Все в порядке.

– Может, тебе стоит принять что-нибудь?.. – Анастасия направилась к столику у кровати.

– Не глупи. – Резкий тон Эмили остановил Анастасию. – Если я приму эту отраву, то не смогу думать. Пожалуйста, не надо, Ана.

Анастасия удивленно посмотрела на Эмили. Еще никогда она не слышала, чтобы подруга говорила с такой горечью.

Глаза Эмили были широко открыты, в них блестели невыплаканные слезы.

– Пожалуйста, позволь мне участвовать в расследовании. Не потому, что я не верю в твои способности. Не потому, что я сомневаюсь в твоих силах. Пожалуйста, позволь мне помогать тебе хоть как-нибудь.

Анастасия села в кресло рядом с кроватью и взяла Эмили за руку. Они посидели так молча, и Анастасия решилась.

– Хорошо. Мне действительно необходима твоя помощь, мне нужен твой совет.

Так и будет, до тех пор пока Эмили не поймет слишком много. Но она в силах контролировать, что сказать и что не сказать своей подруге.

– Ну и что ты мне расскажешь? – спросила Эмили.

– Рассказать почти нечего. Мы с Лукасом расследуем несколько моментов, которые могут привести к тому, кто устраивает покушения на агентов. Главным образом занимаемся уликами. Сегодня были на балу у Сансбери. Вероятно, он имеет отношение к нападениям.

Эмили нахмурилась.

– Сансбери? Он, конечно, потаскун, но изменник – вряд ли. Хотя его трепливый язык может оказать ему плохую услугу.

Анастасия кивнула. Она уже убедилась в этом на своем горьком опыте.

– Я тоже так думаю, но у Лукаса есть информация от его друга в военном министерстве – Генри Бауэрли.

– Маркиза Клиффилда? – Эмили уставилась в потолок.

– Ты встречалась с ним? Они старые друзья.

Анастасия вспомнила о своем первом впечатлении, когда увидела Клиффилда в инвалидном кресле, и то, как он отказался обсуждать ее идею, что все покушения были связаны друг с другом.

– Нет, но мы с Тайлером сами виделись всего-то пару раз, а потом меня подстрелили. – Эмили вздохнула. – Клиффилд тоже был ранен, ведь так?

– Да, он пострадал одним из первых. – Анастасия тоже вздохнула. – Сейчас он передвигается в инвалидном кресле. Лукас страшно переживает из-за этого.

Эмили прищурилась.

– Минуту назад я подумала, что мне показалось. Но теперь я уверена. Ты зовешь мистера Тайлера Лукасом?

Анастасия замолчала. Неужели она так его назвала? Да, действительно.

– Я…

Эмили поджала губы.

– Два года тебе потребовалось на то, чтобы перестать величать Чарли мистером Айли! Еще мне казалось, что тебе не хочется работать с Тайлером. Тогда почему тебя так заботит, что он страдает из-за ранения своего друга?

Анастасия перевела дыхание. И зачем она так сказала? Для дела это не важно. Но это не только показало их растущую близость с Лукасом, но и прозвучало как предательство. Ей не стоит делиться мыслями на этот счет.

– Да нет, мне все равно, – солгала она. – Это всего лишь мои наблюдения.

Ей показалось, что она не убедила Эмили, но та кивнула.

– Итак, что предполагает Клиффилд, коли уж он участвует в этом деле?

Анастасия пожала плечами, пытаясь скрыть оплошность за деланным безразличием. Правда, в отличие от Эмили, Мередит и Лукаса она не умела скрывать свои чувства.

– Вообще-то это странно. Мы с Лукасом пытались найти что-то общее во всех инцидентах. Проанализировав это, можно выйти на источник опасности.

Эмили согласилась:

– Отличная идея.

– А вот Генри отверг ее. По его словам, он уже рассмаривал такую возможность, и это дорога в никуда. – Ей вспомнилась реакция Лукаса. – Лукас не был в курсе того, что Генри ведет свое отдельное расследование. Мне это показалось странным. Генри не желает делиться жизненно важной информацией с агентом, который вплотную занят этим делом. Пусть даже оно и стало личным для него из-за ранения друга.

Эмили снова кивнула:

– Действительно странно. Агенты военного министерства помешаны на правилах. К Тайлеру это, правда, не относится. – Она вдруг удивленно открыла глаза. – Получается, что он пренебрег ими. На тех, кто работает в главной конторе, эти ограничения – то, что «можно» и что «нельзя» – Давят каждый день. Если Клиффилд умолчал о важном факте, тогда это вещь совершенно необычная. Ты намерена разобраться с ним?

Анастасия уставилась на нее. Ей бы и в голову не пришло обратить внимание на расследование Генри, хотя его необычная реакция бросалась в глаза. И все-таки он был сотрудником военного министерства. К тому же другом Лукаса.

– И как мне это сделать?

Эмили улыбнулась:

– Ана, ты прекрасно знаешь как. Ты годами занималась этим. Пусть Мередит проверит его досье. Она сейчас в городе и наверняка будет счастлива помочь. Поспрашивай Лукаса, конечно, очень осторожно. Поговори с Генри, спровоцируй его на откровенность.

– Ты в самом деле считаешь, что он может участвовать в чем-то сомнительном? – Анастасия задала вопрос, а сама вспомнила, с какой грустью Лукас смотрел на своего друга-калеку.

Лицо Эмили исказилось в гримасе боли.

– Нет, я сомневаюсь. Скорее всего все обстоит так, как он говорит. В тупике он оказался по своей воле. Ничего страшного – просто небольшое отступление от правил, известное лишь друзьям. Но все же… Некая присутствующая здесь странность дает основания для небольшого расследования.

– Мне кажется… – Анастасия поднялась и отошла к окну в противоположном конце комнаты, где Эмили вряд ли сможет увидеть выражение ее лица. Тут легче вынести пристальные взгляды и полные понимания вопросы. – Лукас разозлится, если узнает, что я интересуюсь мотивами его друга. Он будет… огорчен, как я думаю.

– Еще раз спрашиваю: тебе не все равно? – В голосе Эмили зазвучало недоверие.

Анастасия задумалась. Да, к сожалению, ей не все равно. В тот самый день, когда она впервые встретилась с Генри, ей словно воочию привиделась растерзанная и изломанная часть души Лукаса. Судя по всему, он не демонстрировал ее специально, но тем большее впечатление это на нее произвело, самое ужасное, она прекрасно понимала его боль. Потому что чувствовала то же самое. Так что ей не хотелось причинять ему новую боль, если вдруг он как-нибудь узнает, что она занимается расследованием мотивов Генри.

Анастасия содрогнулась, представив, что он почувствует, если по какой-то нелепой случайности Генри все-таки окажется вовлеченным в преступление.

– Ана? – Эмили вытянула шею, чтобы увидеть ее. – Что-нибудь еще произошло?

Она колебалась чуть дольше, чем было необходимо, поэтому тон Эмили изменился:

– Я так и знала! Ну и что стряслось?

Анастасия обдумала вопрос. Очень скоро Эмили узнает о поцелуе – либо из бульварных листков, либо от Мередит. Но сейчас Анастасия была не в силах выслушивать комментарии от своей подруги.

– Я… Мне… – начала она, избегая пронзительного взгляда Эмили.

– Анастасия!

Возвращаясь назад к кровати, Анастасия вынудила себя мягко улыбнуться:

– Уже поздно. Если связываться с Мередит по поводу этого дела, то нужно с утра пораньше послать ей сообщение. Так что самое лучшее для меня – отправиться в постель, да и тебе тоже неплохо бы отдохнуть.

Эмили настойчиво смотрела на нее, не имея сил встать и добиться ответа на свой вопрос.

– Ладно, но не мечтай, я не забуду, что этот наш разговор остался незаконченным. Кстати, я не собираюсь быть вечно прикованной к кровати, так что не рассчитывай, что сможешь избегать меня.

Анастасия с коротким смешком подошла к подруге и запечатлела поцелуй у нее на лбу.

– Ив мыслях не было. Спокойной ночи.

Сопровождаемая недовольным ворчанием Эмили, Анастасия вышла из спальни и прикрыла за собой дверь. Тут же, как только она осталась одна, вся храбрость и доброжелательность словно испарились. Эмили была права. Вопросы, которые она задавала, замечания, которые сделала, – все соответствовало истине.

На них Ана должна найти ответы. Даже если ей придется действовать за спиной Лукаса и провести собственное небольшое расследование.

Сидя за столом, Лукас лихорадочно выстукивал пальцами замысловатый ритм, вкладывая в это занятие все свое нервное напряжение. Это не помогало. Ему не становилось легче, не становилось спокойнее. По-прежнему вместо заметок, которые он должен был зашифровать, перед глазами у него стояла Анастасия Уитгиг.

– Проклятие! – Он отбросил в сторону перо. На бумаге осталась жирная чернильная линия. Ему было все равно. После прошлой ночи ему все было все равно, кроме поцелуя, который, как он клялся и божился, был лишь прикрытием специально для Сансбери.

Увы, это было совсем не так! И с каждым разом, когда он вспоминал, как, затрепетав, Анастасия закрыла глаза, когда их губы встретились, ему это становилось все более понятным. Легкая дрожь ее тела, а потом движение губ с такой сладостной страстью! Он чувствовал, как она тает в его руках. Так чисто и целомудренно. Так по-настоящему, что это могло быть игрой для Сансбери.

Надо быть честным перед самим собой, с его стороны это тоже не было игрой. Ее прикосновения воспламеняли. И если бы не совместное расследование, он бы тянул и продлевал этот поцелуй как можно дольше.

Очень опасное и в такой же степени глупое желание, учитывая, что ей самой ничего не нужно, кроме как до конца своих дней оставаться благочестивой вдовой.

Дверь кабинета тихонько отворилась, и появился его дворецкий.

– К вам лорд Клиффилд, сэр.

Лукас вздохнул – это даже к лучшему. Он не мог заниматься делами, а у Генри наверняка есть что рассказать о том, что наработали другие агенты «в поле» по их делу.

– Отлично, пригласи.

Дворецкий вышел, и Лукас воспользовался моментом, чтобы собраться с мыслями. Прошлой ночью начали шептаться… Ладно, не шептаться, а громогласно трубить о том, что они с Анастасией целовались. Правда, это совсем не означало, что новость станет распространяться и после бала. По крайней мере у него были такие робкие надежды.

Очень, очень робкие.

– Ты чем-то озабочен.

Лукас поднял голову, Генри как раз въезжал в комнату. Махнув рукой, он отпустил слугу. Как только тот закрыл за собой дверь, Генри двинул кресло вперед. Лукас отвернулся, чтобы не видеть устремленного на него взгляда – этого вечного напоминания о том, как он подвел своего самого лучшего друга. Лукас был не в силах утаить от Генри ничего, когда тот так вот смотрел на него.

– Не озабочен, – поправил он Генри. – Просто устал. А расследование не движется с места. Я должен наконец все выяснить! – Он стукнул ладонью по столу.

– Ты уверен, что беспокоишься только из-за этого? – спросил Генри.

Лукас повернулся к Генри и увидел, что тот смотрит прямо на него, скрестив на груди руки. Он выглядел невозмутимым, но Лукасу показалось, что он видит отчетливые сполохи гнева в глазах друга.

– Ну разумеется. Генри, это дело уже больше года самое главное в моей жизни.

– Ладно. Правда, я слышал, что тебя кое-что отвлекает от дела. – Генри вскинул голову. – Ходят слухи о твоих поцелуях.

– К черту!

Лукас сжал губы. Глупо было рассчитывать, что сплетни не выйдут за пределы бального зала. Не стоило и надеяться. Это означало, что его попытка скрыть одну ошибку в расследовании породила более глубокую и тяжелую проблему. Всеобщее внимание станет серьезной помехой для следствия.

– И ты собирался скрыть это от меня? – спросил Генри.

Лукас удивленно поднял брови.

– Я вообще не собирался об этом упоминать!

Лицо Генри исказилось от досады, и тут же Лукас почувствовал необходимость оправдаться. Разве только он один имеет какие-то секреты? Разве Генри не ведет у него за спиной свое расследование? А что это за безымянный информатор, который сообщил, что лорд Сансбери замешан в покушениях на агентов, хотя у Лукаса не было никаких данных с указанием на это направление?

Генри вздохнул, и Лукас покосился на него. Его лучший друг, прикованный к этому креслу до конца своих дней. Проклятие! Это ведь из-за Анастасии у него в голове возникают такие бредовые мысли.

Он заговорил спокойнее.

– Нужно было поцеловать Анастасию, это был отвлекающий маневр, так как Сансбери застал нас в своем кабинете, – признался Лукас, хотя внутренний голос всячески издевался, величая его лжецом. И никак не удавалось заставить его замолчать. – К сожалению, этим дело только осложнилось.

– Еще бы, теперь это главная тема всех пересудов в городе, – кивнул Генри.

Лукас запустил пальцы в волосы.

– Вот почему я был против совместной работы с ней! Ничего подобного бы не случилось, если бы я был один или моим партнером стал мужчина!

Генри рассмеялся:

– Хотелось бы надеяться!

Лукас пытался сохранить серьезность, хотя улыбка кривила его губы.

Генри успокоился и потер грудь.

– Как бы там ни было, не обязательно, что расследование замедлится. Можно все повернуть к своей выгоде.

Лукас колебался, такое тоже приходило ему на ум. В конечном счете сплетни об их поцелуе с Аной не будут злобными и беспощадными. На самом деле общество благосклонно отнесется к тому, что у них завязался роман после стольких лет ее вдовства и его попыток избежать семейного ярма. У него, конечно, были и свои идеи, как извлечь пользу из сложившейся ситуации.

Разумеется, он был готов извлечь всю выгоду из желания, которое прошлой ночью с Анастасией из искры превратилось в пожар. Правда, не было уверенности, что это отличная идея, учитывая, как энергично он отреагировал на маленькую скромненькую вдовушку.

Тем не менее не будет вреда послушать, что Генри думает по этому поводу. Лукас уселся за стол и сложил руки на груди.

– Что, по-твоему, я должен сделать, Генри?

Его лучший друг улыбнулся какой-то мальчишеской улыбкой. Генри готовился вовлечь его в кучу неприятностей. И Лукасом овладело тягостное чувство, что на этот раз его друг уготовил ему нечто чрезвычайное.