Искусительница Кейт

Глава пятнадцатая

Грей обнаружил Кейт в саду. Она не появилась в столовой, незаметно вышла через парадный вход и направилась к сараю, чтобы взять садовые инструменты. Когда Грей подошел к ней, Кейт уже выкопала большую груду сорняков, сердито орудуя лопатой и совком.

Конечно, она увидела Грея, но, следуя его же примеру, едва взглянула на него и продолжала неистово ковыряться в земле. Втыкая лопату в особенно твердый ком, она представляла себе, что это его сердце – если у него вообще таковое имеется.

– Что, черт возьми, ты делаешь?

Голос Грея звучал резче обычного, но Кейт это доставило удовольствие. Неужели могущественный Роут изволит злиться? Она одарила его милой улыбкой.

– Я, как обычно, работаю. Вчера, как тебе известно, это дурацкое бракосочетание нарушило мой распорядок дня.

Кейт увидела, что он разъярился, и почувствовала удовлетворение оттого, что вывела его из себя.

– Ты прекрасно знаешь, что тебе больше не надо изображать из себя прислугу. Оставь все это и пойди переоденься. Мы едем в Лондон.

Кейт нагнулась и стала выкапывать особенно большой сорняк.

– Нет, – ответила она и выпрямилась. – Это ты едешь в Лондон. А мой дом здесь, где я живу.

– С этим покончено. Ты – моя жена.

Я твоя жена, Грей? Неужели это на самом деле так? Эти вопросы роились у Кейт в голове, но она промолчала, решила не распаляться. Он и без того слишком глубоко и больно ее ранил.

– По закону ты должна повиноваться мне.

Кейт насмешливо фыркнула, что было совсем неприлично для леди, и, опершись на лопату, нарочито безразличным тоном бросила ему в лицо:

– Боюсь, что такой надменный и упрямый гордец, как ты, женился не на той женщине!

Он не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

– Я без тебя не уеду.

– Тогда оставайся, но не жди, что я когда-нибудь поеду с тобой. Мне нечего делать в Лондоне.

Без него ей нигде нет жизни, но Кейт не хотела признаваться в этом. Она с силой вывалила на камни кучу сорняков.

– Не доводи меня до крайности Кейт, – угрожающе произнес Грей.

Сжав рукоятку лопаты, Кейт спокойно выдержала его взгляд.

– И что ты со мной сделаешь? Побьешь, чтобы заставить подчиниться?

Глаза его засверкали, рот напрягся. Кейт видела, как опасно насмехаться над ним, но решила не уступать, зная, что если сейчас не устоит, то проиграет.

– Думаю, ты понимаешь, что я никогда тебя не ударю, – сквозь зубы выдавил из себя Грей. – Но я притащу тебя в Лондон в том виде, в каком ты сейчас находишься. Тебе хочется появиться там в мальчишеских штанах, брыкающейся и орущей, когда я буду извлекать тебя из кареты?

– Ручаюсь, тебе это не доставит большого удовольствия, – возразила Кейт. – Ты станешь посмешищем в свете, где будут говорить, что всесильный Роут не может справиться с собственной женой.

На секунду Кейт показалось, что Грей сейчас взорвется, так как он едва не задохнулся от ее слов и, прищурившись, шагнул к ней. Но… он всего лишь хрипло рассмеялся, превратившись снова в изысканного и самоуверенного джентльмена.

– Ты чуть было не довела меня до бешенства, малышка, – скривив губы, произнес он и отвернулся от нее. Небрежной походкой он обогнул кучу мусора и встал перед ней как олицетворение мужской элегантности. – Послушай, Кейт, ты ведь не хочешь, чтобы на тебя смотрели как на невоспитанную провинциалку? Твое положение обеспечено. Зачем же рушить его теперь, когда ты можешь занять свое место в обществе как маркиза?

Он снова искушал ее бархатным голосом и силой своей личности. Он говорил так, словно она была средоточием всей его жизни. Так же как в случае с предложением о браке, в его устах все звучало очень разумно, и глупо было отказываться. Кейт с трудом перевела дух и отвернулась.

А он продолжал:

– Когда в последний раз ты была в Лондоне? Я покажу тебе достопримечательности: Темзу, Воксхолл,[5] театр, Астлей,[6] Алмакс.[7]

Неудивительно, что его считают хорошим политиком, с горечью подумала Кейт. Он привык управлять людьми и подчинять их своей неукротимой воле, и ему очень трудно противостоять.

– Уверен, что ты не позволишь компании олухов, подобных Пимперингтону, запугать тебя. Ты самая смелая из всех известных мне женщин, Кейт. – Комплимент был сказан мягким, спокойным тоном, и она не могла ему не поверить. – Ты ведь не боишься их, правда?

Он нарочно ее провоцирует, поняла Кейт и гордо вздернула подбородок. Боялась она только Грея и того, как он может обидеть ее в дальнейшем… если, конечно, она это допустит.

– Ну же, Кейт, ты справишься.

Кейт внимательно посмотрела на Грея, но из-за полуопущенных век она не могла разглядеть выражения его глаз. Неужели он имеет в виду нечто большее, чем поездка в Лондон? Или она опять желаемое приняла за действительное, как это уже случалось с ней?

– Рискуй, Кейт!

Его обволакивающий голос ласкал ее, обещая многое, не имеющее никакого отношения к поездке. Он, видно, почувствовал, что ее решимость слабеет. К тому же он был прав – она никогда не избегала трудностей. Но эта проверка на прочность обещает быть потруднее, чем любые испытания, связанные с Харгейтом, дядей Джаспером или с Люси. Ставкой было ее сердце, а оно и так ранено. А может быть, его уговоры – это искренняя просьба помочь ему превратить их бездушный союз во что-то большее? Вдруг ей удастся вдохнуть жизнь в их брак?

Кейт так крепко сжала рукоятку лопаты, что у нее заболели пальцы. Уставившись в землю, она думала о том, будет ли ей по силам жизнь, где каждый шаг – это сложная задача, и сможет ли она заставить Грея полюбить ее.

– Ты сможешь это сделать, малышка, – тихо повторил он.

Кейт поразилась созвучию его слов собственным мыслям и испытующе посмотрела на Грея. На мгновение что-то похожее на мольбу промелькнуло в его глазах и напомнило ей о ночи любви, и она снова задала себе вопрос, не говорит ли его взор больше, чем слова. Кейт понимала, что это глупо, но принять решение ей помог именно его взгляд.

– Ну ладно, – выдохнула она и была вознаграждена озорной улыбкой Грея. Вот плут! Он знает, как добиться своего.

А как это удастся ей – еще неясно.

В результате Кейт покидала Харгейт по своей воле, но с тяжелым сердцем. Дом должны были закрыть, поскольку все уезжали в Лондон. Долго ли он будет стоять пустым, спрашивала себя Кейт. Роскошная элегантная карета Грея, специально привезенная из Лондона для их путешествия, не подняла ее настроения. Внутри было просторно и… одиноко. Грей ехал рядом верхом, а слуги, следовали сзади. Сидя одна в карете, Кейт смотрела из окна на знакомые места, навсегда, быть может исчезающие за поворотом холма.

Всего несколько недель прошло с той ночи, когда она тайком пробралась в дом Грея. Теперь же все изменилось. Она уже не карабкалась с пистолетом в его кабинет через окно, а вошла через парадные двери, держа в руке модный ридикюль, и со всей торжественностью была представлена слугам как маркиза.

Множество любопытных глаз смущало ее. Когда-то Харгейт тоже мог похвастаться большим количеством прислуги, но те дни Кейт помнила смутно, поэтому теперь ей придется ко многому привыкать. К ее неудовольствию, не успела она устроиться, как Грей направил к ней толпу модисток, возглавляемую говорливой француженкой. Новое положение Кейт требовало несметного количества платьев, и все их было необходимо сшить как можно быстрее. Миссис Лидс должна обеспечить Кейт всем необходимым на первое время, а остальным портнихам предстояло работать в безумной спешке, чтобы угодить маркизу.

Процедура примерки была изнурительна, и, когда все наконец удалились, унося с собой ткани, булавки, сантиметры и прочие принадлежности портняжной профессии, Кейт была совсем измучена. Она попыталась вздремнуть, но незнакомая обстановка мешала этому. К тому же вскоре явилась молодая особа, назвавшаяся личной горничной. Кейт позволила одеть себя к раннему ужину и проследовала за лакеем в столовую, где длинный, сияющий глянцем стол был накрыт на двоих.

Ее безупречно обслуживали безымянные слуги. Кейт это было непривычно, и она невольно спрашивала себя, как ее угораздило согласиться стать маркизой. Нескольких знакомых по Харгейту лиц нигде не было видно: Тома, скорее всего, отправили на конюшню, Мег – на кухню, а Баткока – выполнять обязанности камердинера.

Ужин прошел в напряженной атмосфере, и, хотя бесконечная смена изысканных блюд удовлетворила бы любого гурмана, Кейт не могла отдать должное трапезе. Она едва дотрагивалась до еды на тарелке и маленькими глоточками тянула вино из бокала. Грей казался ей чужим, как и все остальные в доме, так что разговор между ними, такой непринужденный во время его выздоровления в Харгейте, теперь был натянутым и немногословным.

Когда Кейт, извинившись, встала из-за стола, сославшись на усталость, он кивнул в знак согласия:

– Конечно, ты утомилась от дороги. Но для Лондона время еще раннее, так что я, пожалуй, загляну в Уайтс[8]

Кейт была оскорблена его стремлением уйти, хотя толком не знала, чего она ожидала. Похоже, ее обычный оптимизм остался в Харгейте, а ее прекрасные планы завоевать любовь Грея – глупая затея, с самого начала обреченная на неудачу. У нее не было сил спорить с ним, поэтому вслед за лакеем она вернулась к себе в комнату и отпустила удивленную горничную, сказав, что разденется сама.

Ее апартаменты были роскошны и удобны – не то что в Харгейте. Однако Кейт чувствовала себя здесь покинутой. Ее окружали новые и красивые вещи, но они были чужими. Кейт выложила на туалетный столик материнскую серебряную щетку и расческу, а больше у нее ничего не оказалось, чтобы придать комнатам домашний уют. Она уже начала скучать по Тому и Люси и даже по одноглазому коту Циклопу. Уж кто-кто, а это животное сможет позаботиться о себе, но ей его все равно не хватало. Настроение у Кейт совсем упало при мысли, что никому из них она больше не нужна.

Облачившись в более скромную ночную рубашку, чем та, в которую Грей хотел нарядить ее в брачную ночь, Кейт подошла к двери, ведущей в комнату Грея. Ключа, чтобы запереться, у нее, конечно, не было, поэтому она подставила под ручку двери спинку кресла. Импровизированная преграда даст понять Роуту, что она не ждет его у себя в постели. Ликовать ей было не с чего, и с горькими мыслями Кейт улеглась на холодные простыни. Долгое время она лежала без сна.

Прошло всего два дня после свадьбы, и обычно новобрачные все еще наслаждаются свершившимся, а она чувствует себя одинокой и несчастной, как никогда прежде.

Грею совсем не хотелось идти в Уайте, но он сделал это исключительно для того, чтобы доказать себе – он в состоянии управлять своими поступками и… своим телом, так как знал, что, стоит ему еще немного полюбоваться собственной женой, сидящей за столом напротив него, он овладеет ею прямо в столовой, невзирая на ее усталость и на присутствие слуг.

Роут надеялся отвлечься от женщины, которая, кажется, заняла основное место в его жизни, и окунуться в карточную игру, которая обычно захватывала его целиком. Но не успел он войти в клуб, как его окликнули знакомые, желающие знать, где это он пропадал последние несколько недель и верны ли слухи о его помолвке.

Сообщение о том, что он уже женат, вызвало удивление, и Грей проклял свой язык. Ну скажите на милость, какой мужчина заявится в Уайте так скоро после свадьбы, вместо того чтобы наслаждаться супружескими отношениями! Лишь тот, кто женился на мегере! Грей сердито сжал губы, так как об-суждать свою жену не собирался. Холодно взглянув на любопытных, он тем самым заткнул им рты, и даже наиболее дотошные поспешили ретироваться.

– Роут! Смайт, пропусти-ка меня. Мне необходимо поговорить наедине с нашим новобрачным, – раздался ленивый голос Рали. Он томно махнул рукой, как бы отгоняя всех от Грея.

Хотя Грей привык к беседам и умел парировать неприятные вопросы, глупое фиглярство Рали сейчас оказалось кстати, так как разговор с другими был Грею нежелателен.

Надменно кивнув остальным, Грей сел рядом с Рали в кресло в укромном уголке, и виконт послал за бутылкой шампанского. Грей не стал возражать, но никакой охоты отмечать бракосочетание у него не было, тем более что он предпочитал что-нибудь покрепче. Но когда Рали поднял бокал, Грей присоединился к нему и с гримасой сделал глоток.

– Я так понимаю, что тебя можно поздравить, – сказал виконт, вальяжно развалившись в кресле. Его поза не обманула Грея: он видел, что Рали жаждет подробностей. – Ты привез ее с собой в Лондон?

Вопрос удивил и рассердил Грея.

– Разумеется. Неужели ты думаешь, что я оставил ее в деревне?

Ради пожал плечами и потянул из бокала шампанское, не сводя с Грея глаз.

– Не знаю, что и подумать о человеке, который развлекается в клубе через день после свадьбы…

Грей отвел взгляд, но проницательность Рали не раз удивляла его. Ему не хотелось объяснять, почему он здесь, в то время как его снедает потребность быть рядом с Кейт. Он-то думал, что уже утолил жажду страсти в постели Кейт, но, как выяснилось, страсть не погасла, и ему пришлось… убежать. Впервые самоуверенный Грей струсил, но признаваться в этом, даже самому себе, не собирался. Он не желает зависеть ни от кого, в том числе и от Кейт.

– Где же она в таком случае?

Вопрос Рали отвлек Грея от размышлений, и он бросил на виконта острый взгляд:

– У меня дома. В своей постели.

– Одна? – беспечно спросил Рали. Грей с трудом удержался, чтобы не вцепиться Рали в глотку.

– Одна.

Рали пожал плечами. Он как будто и не представлял, на какую опасную тропу ступил.

– Но как долго она пробудет одна, – задумчиво произнес виконт и поболтал шампанское в бокале. – Красивая женщина, одна в лондонском доме. А что собой представляют браки в светском обществе, мы знаем… – Сардонически усмехаясь, Рали предоставил Грею домыслить намек.

Да, Грей прекрасно знал, что многие знатные дамы и господа меняют любовников так же часто, как принимают ванну, но он не собирался превращать свой брак в подобный фарс. Он намерен сохранять верность жене и ожидает того же от нее. Уподобляться тем, кого презирает, он не будет.

– Не сравнивай меня с другими, иначе я оскорблюсь, – предупредил Грей приятеля. – Если бы я хотел такого брака, о котором ты говоришь, то никогда бы не выбрал Кейт.

– Да ну? – скептически воскликнул Рали. – Тогда прими мой совет – не оставляй ее одну слишком часто, иначе тебе придется протискиваться сквозь толпу, чтобы попасть к себе в комнату. Как только лондонские мужчины узнают, что она остается одна, они станут сбивать друг друга с ног, лишь бы первым заполучить жену Роута и наставить рога могущественному маркизу.

Грей сжал пальцами бокал.

– Конечно, ее красота имеет первостепенное значение. Она свежа и неиспорченна. Да, этот трофей украсит каждого, кого она возьмет в свои любовники.

Хрусталь треснул в руке Грея.

– Не будет никаких любовников, – сквозь зубы процедил он и, бросив осколки стекла на пол, вытер ладонь платком, так как из раны потекла кровь.

– Да ты порезался. Черт бы побрал эти дешевые бокалы! – Рали позвал слугу. – Итак, на чем мы остановились? А, вспомнил! Но единственные пары, которые сохраняют верность друг другу, – это те, кто любят, а не просто связаны брачным обетом. – Рали замолчал и с насмешкой многозначительно взглянул на рассвирепевшего Грея. – Ты любишь ее, Роут?

Грей не удостоил его ответом, так как ради Рали перешел границы допустимого. Грею редко задавали вопросы, и, уж разумеется, никто не осмеливался насмехаться над ним. Его первым порывом было ударить жеманного обалдуя по смазливой физиономии. Но Грей просто повернулся и ушел – беспокойство гнало его прочь от Рали, от игорных столов и вообще из Уайтса.

Кейт, Кейт, Кейт! Ее имя стучало в висках в унисон с биением сердца, а он боялся задать себе вопрос, почему это происходит.

Кейт еще не спала и услышала шаги Грея, когда тот вошел в свою комнату. Хотя она и старалась не прислушиваться, но представляла, как он скинул фрак на кресло, стянул с шеи галстук и снял рубашку. В просторной спальне, где она лежала, вдруг стало душно и жарко, и Кейт сбросила одеяло, в которое только что куталась. Постепенно наступила тишина, но легче ей не стало. В постели ли он? Лежит обнаженным или нет? Кейт ворочалась с боку на бок, и ей казалось, что мягкая пуховая перина в комках. Она пыталась изгнать из своих мыслей образ обнаженного Грея. Но, к своему несчастью, она слишком хорошо помнила, как выглядит его тело, и легко представила его себе, золотистое в свете свечей и соблазнительное.

Что-то задребезжало и стукнуло. Кейт замерла. Это повернулась ручка двери между их комнатами и задела кресло, подпиравшее дверь. Хотя Кейт и соорудила примитивную преграду, на самом деле она не думала, что Роут станет ломиться к ней: он допоздна будет кутить с друзьями, а вернувшись, свалится от усталости в собственную постель. Разве он не дал ей понять, что ее присутствие там нежелательно?

Но он вернулся рано и теперь пытается добраться до нее. Может, он поймет намек и отступит? Не похоже, Грей никому не позволял расстраивать свои планы. В зловещей тишине Кейт затаила дыхание. Она взглянула на дверь, ведущую в коридор. А вдруг он войдет через нее? Или вернется в город развлекаться? Она ждала, не зная, что лучше.

От раздавшегося грохота Кейт вздрогнула, так как кресло, загораживающее доступ в ее комнату, взлетело вверх, а дверь с резким стуком ударилась о стену. В проеме стоял Грей. От его высокой, темной фигуры исходила неясная угроза, и по телу Кейт пробежала дрожь.

– Ты пытаешься не пускать меня, малышка?

Низкий бархатный голос не соответствовал его “громкому” появлению и напомнил ей, как он опасен. Но Кейт не спасовала перед ним. Она села, опершись спиной о массивное изголовье кровати, и подняла голову.

– Сегодня утром тебе не понравилось мое присутствие в твоей постели.

– Разве? Как бестактно с моей стороны, – съязвил Грей и вошел в комнату.

Он приблизился и остановился около нее. Неяркий свет камина освещал его мускулистую фигуру, шелковый халат, ниспадающий мягкими складками. У Кейт пересохло во рту и сдавило горло.

– В дальнейшем ты всегда станешь спать со мной, – сурово и угрожающе сказал он. – А теперь, как хорошая жена, помоги мне раздеться.

Это был вызов. В полумраке Кейт встретилась с ним взглядом. Но тем не менее властный Роут явно сдался. Чего еще ей желать?

Все ее страдания в лондонском доме, полном незнакомых людей, померкли перед жарким взором Грея. Кейт медленно встала на колени и дрожащими пальцами развязала узел у него на поясе. Халат раскрылся, обнажив широкую грудь и темную полоску волос, тянущуюся вниз к его напрягшемуся естеству. Протянув руки, она сняла халат с его плеч, и он соскользнул на пол. Без всякого стеснения Кейт прижалась поцелуем к его груди, провела ладонями по упругим завиткам на ней. Подавшись вперед, она стала легонько покусывать твердые мышцы.

– Хмм. Ты снова меня кусаешь?

Господи, он еще может что-то вспоминать! У нее же в голове все перемешалось, ноги обмякли, а он стоит перед ней спокойный и уверенный. Видно, ей следует изменить свои уловки. Продолжая целовать его, Кейт тронула кончиком языка его пупок и тут же почувствовала, что у него перехватило дыхание. Грей скинул с нее рубашку и толкнул ее на постель.

– Не смей запираться от меня, Кейт. Никогда!

Он произнес эти слова хриплым шепотом, и в них прозвучали предостережение и… мольба. Она не успела ответить, как Грей заключил в ладони ее лицо и прижался к нему губами.

Кейт казалось, что он целует каждый кусочек ее тела: веки, за ушами, жилку, пульсирующую на запястье, подъем на ноге, щиколотку и нежное местечко под коленом. Его губы были везде, влажные и горячие, разжигая ее желание. Но когда он дотронулся до самых интимных мест между ногами, Кейт запротестовала. Грей не обратил на это никакого внимания и, крепко держа ее, своими умелыми ласками возобладал над ее разумом.

И вскоре, зажав простыни в мучительной хватке, Кейт приподнялась к нему, выкрикивая его имя и сознавая, что никогда ему не откажет.