Испорченный...

Глава 19. Интерес

— Ха. — вырвался у меня выдох после слов Лерсона. Почему-то мне хотелось смеяться. Но весело мне не было. — Может, мне еще в канаву залезть и просидеть там всю жизнь?

Лерсон, не сдержавшись, хрюкнул, а потом, застонав, согнулся, схватившись за ребра.

— Пошел ты, Нуб. Черт.

— Ну, извини. Сходи-ка ты за едой, Лерсон. Я хочу перекусить. — произнесла я, чувствуя, как под сердцем расплывается неприятный холодок. — Я пока зайду в аптеку и возьму обезболивающие Джаянду. В больницах паршивые лекарства.

Есть хотелось ужасно: после того, как Смерть прокапал меня чем-то, мой организм восстанавливался, похоже, поглощая пищу. Голод был почти что невыносимым.

Лерсон, перестав тереть свои ребра, наконец выпрямился.

— Ты смеешься? Шутки-шутками, Нуб, но если мы и впрямь попадемся Помпею…

— Кому ты тут хочешь попасться? Это центр, здесь полно полиции. Прекрати трястись, Лерсон. — произнесла я, глядя на расползающиеся под нашими ногами трещинки на асфальте. Сейчас они напоминали мне мою жизнь. — Если мы будем прятаться, как трусливые крысы в своих норах, они вытащат нас по одному и уничтожат. Впрочем, раз не можешь справиться со страхом — я позволю тебе покинуть стаю прямо сейчас. Я не собираюсь никого принуждать.

— Я по-твоему кто, свинья какая-то? — фыркнул громко Лерсон, и, засунув руки в карманы, задрал голову, протяжно выдохнув вверх. — Бля. Ладно. Я схожу за едой.

Он ушел. Я задумчиво накидала кончиком обуви сухих листьев на эти бесящие трещины, прикрыв их, и, подняв голову, посмотрела вслед удаляющейся яркой куртке альфы. Холод, идущий от сердца, достиг уже кончиков пальцев.

Лерсон всегда был мне другом. Он даже в стаю вступил, особо не задавая вопросов о выгоде или перспективах. За все это время он ни разу не предал меня.

Я не могла оставить этих людей на растерзание Помпею. Чертов блондинистый психопат.

Как же я сейчас ненавидела его. Как же сильно. И как же это было больно.

Я знала, что Лерсон будет какое-то время ждать заказ, но все равно быстро покинула переулок и зашла в аптеку поблизости. Там я вытряхнула деньги и взяла несколько упаковок обезболивающего, и бинты.

Спустя десять минут мы уже сидели в машине Лерсона, припаркованной на стоянке. Он взял мне китайскую еду в картонной коробочке, и, стоило мне достать из упаковки палочки, как Лерсон внезапно протянул руку и легко дернул меня за рукав.

— А что у тебя с рукой? Ты сломал ее, что ли?

— Черт, не трогай, или я тебя ткну палками. — отдернулась я, натягивая рукав на бинты, которыми перемотала метку Вавилона. — Просто растянул.

— Дай я тебе переделаю. Бинты едва держатся.

У меня вырвался тихий смех. Я представила глаза Лерсона, когда он увидит на своем лидере метку другого альфы.

— Забей. Все уже прошло почти.

— Как знаешь.

Он замолчал, открыв свою еду и взяв палочки, а я задумчиво покосилась на свой рукав. К слову говоря, что будет с Вавилоном, когда отмеченная им пара исчезнет? Получается, он до конца жизни не сможет ни с кем заняться сексом. Вот это будет подстава.

— Эй, Лерсон. — я заметила краем глаза пролетевшую мимо парковки полицейскую машину с мигалками и ткнула в ее сторону палками. — Постарайся поехать за ней.

— Нуб… черт. — Лерсон послушно бросил коробку себе под ноги и завел машину, берясь за руль. — Я только хотел поесть.

— Можешь поесть и рискнуть потом собой, в одиночестве катаясь по городу, в котором нас ищет самый сильный лидер стаи.

— Я уже понял. — прорычал альфа, и, выкрутив руль, мы выехали с парковки, отправившись вслед за полицейской машиной.

За окном уже сильно темнело — вечер плавно переходил в ночь. Это было крайне плохое время для того, чтобы куда-то ехать, однако, сейчас для меня была каждая минута на счету.

В моей очищенной крови пока были и еще работали подавители. Я не знала, надолго ли это.

— Куда ехать? Все время за полицейскими? — услышала я голос Лерсона и повернулась к нему.

— Через три перекрестка заверни направо и останови там.

— Там не больница.

— Нет. — подтвердила я. — Мне нужно кое с кем встретиться. После чего ты отправляйся к Джаянду, стараясь не заезжать в плохие районы и предупреди тех, кто остался в стае, что мы перебираемся в Карнку.

Я увидела, как глаза Лерсона чуть расширились, но посмотреть он на меня не мог — следил за дорогой.

— Карнка? Помпей нас там прибьет.

— Уже вскоре он нам ничего не сможет сделать.

— Что ты задумал, Нуб? Звучит страшно.

— Пока, Лерсон. — я отвернулась к окну. Он в этот момент завернул в нужное место и остановился, поэтому я открыла дверь и вышла на дорогу. — Забери меня как можно скорее, так что сильно не болтай с Джаяндом. И осторожнее.

Захлопнув дверь, я развернулась и направилась к небольшому двухэтажному дому. Одно из окон ярко горело, и через стекло можно было рассмотреть темно-розовые шторы.

Я поднялась на второй этаж и позвонила в дверь.

Прошло немного времени и дверь распахнулась. Первое, что я увидела — женские ноги, засунутые в белые, пушистые тапки.

— Бог ты мой. — прозвучало над моей головой не сильно приветливо. — Ты что здесь делаешь?

Я подняла голову. Скрестив руки на груди, на меня смотрела высокая девушка с волнистыми темными волосами. Даже вечером она была с макияжем.

— Соскучился по тебе, сестренка. — произнесла я, усмехнувшись.

— Не нужно меня так называть, Нуб. — ее обычно глубокий и нежный голос стал заметно холоднее. — Вообще проваливай, чтобы я тебя больше не видела.

Похоже, годы шли, а ее ненависть ко мне так и не уменьшилась.

С Афродитой у меня отношения не заладились с самого начала. Скорее всего, причиной было то, что она являлась сводной сестрой Помпея. Единственной приближенной к нему девушкой. Это то, из-за чего я ее не любила. Почему у нее возникала ненависть ко мне, я так и не поняла, но она обрушилась на меня с первых же мгновений нашей встречи.

Но так же я уже давно заметила еще кое-что. Трудно не уловить определенные взгляды девушки. Пусть они и были так же пропитаны злостью. Но, конечно, это были не те взгляды, которые она бросала в сторону Помпея.

— Позволь мне зайти к тебе, — я оперлась рукой о дверь, наклоняясь к сводной сестре Помпея.

— Ни за что, — сказала она, но отстраняться не стала.

— А что, если я скажу, что нам нужно поговорить?

— О чем?

— О нас с тобой. Я, как парень, испытываю к тебе очень сильный интерес. Я же вижу, что тоже тебе нравлюсь. Так, может, перестанем играть в взаимную ненависть и лучше поиграем в нечто другое?