Исповедь Розабеллы (СИ)

Глава 7

ЕЛЬЗЯ СНАЧАЛА УБИВАТЬ,

ПОТОМ ШЕПТАТЬ: "Я НЕ НАРОЧНО!!!"

НЕЛЬЗЯ ВСЕ ВРЕМЯ ПРЕДАВАТЬ

ПОТОМ МОЛИТЬ: "ИСПРАВЛЮСЬ! ТОЧНО!"

НЕЛЬЗЯ СНАЧАЛА ПРИНИЖАТЬ,

ПОТОМ ПРОСИТЬ: "ПРОСТИ ЗА ШУТКУ!".

НЕЛЬЗЯ ТРУСЛИВО УБЕГАТЬ,

СКАЗАВ, ЧТО "ВЫШЕЛ НА МИНУТКУ!"

НЕЛЬЗЯ ВЕРНУВШИСЬ СДЕЛАТЬ ВИД —

ЧТО ВСЕ КАК ПРЕЖДЕ ОСТАЕТСЯ…..

ВЕДЬ ЖИЗНЬ НА МЕСТЕ НЕ СТОИТ!

ЗА ВСЕ… ВСЕГДА… ВСЕМ… ВОЗДАЕТСЯ!…

Анна

С минуту я смотрела на него, широко открыв глаза, а затем, сообразив, что к чему, хотела закрыть дверь, но было поздно: Максим просунул ногу и не дал двери захлопнуться перед его носом.

Он резким движением руки распахнул ее и окинул меня, с ног до головы, пронзительным взглядом карих глаз, в которых отразилось презрение, когда он, наконец, встретился с моими, наверняка широко распахнутыми от удивления.

-Что? Решила перепрыгнуть с моей постели на чужую от охватившего тебя горя? Или же, невинная ласточка, захотела отомстить таким образом?

Слова резали уши и врывались в сердце, как остроконечные ножи, причиняя тупую боль. Но вместе с тем, эти же слова распаляли мою злобу и гнев, которые я запрятала внутри себя, не желая уподобляться Максиму.

Мои руки сжимались и разжимались от ярости, ноздри раздувались и, мне казалось, что еще минута и из меня начнет полыхать пламя, сжигающее все изнутри.

Моя рука, занесенная для удара, была мигом схвачена и вывернута за спину. Боль пронзила все тело, а сама рука начала пульсировать.

-Что ты делаешь? Отпустите меня, — слова вырывались из горла вместе с болезненными всхлипами, но Максим даже не собирался меня слушать. Подняв меня на руки, он захлопнул дверь и понес меня в сторону гостиной. Хорошо, что он не знает, где находится спальня.

Я не пыталась вырваться. Да и зачем? Я хорошо понимала, что не смогу мериться с ним силой.

Мериться силой с человеком, который 3 раза в неделю ходит в спортзал и упорно занимается несколько часов подряд? Увольте, я не такая глупая!

Пройдя в гостиную, Макс опустил меня на пол, рядом с искусственным камином, и уставился задумчивыми глазами. На нем был деловой костюм серого цвета и черное пальто, накинутое сверху. Подняв глаза на его лицо, я безумным взглядом начала изучать знакомые черты, удивляясь тому, как он изменился за время нашей разлуки.

Впалые щеки и резко обозначившиеся скулы говорили о худобе, мешки под глазами и растрепанные волосы — о беспокойстве и бессонных ночах. Неужели…

Нет!

Может…

И снова я отвергла свои мысли, даже не попытавшись их прояснить. Нечего надеяться и желать невозможного. В отношении Макса это совсем противоестественно. Такой человек не может переживать за кого-то, скучать по кому-то. Человек, который изменил своей жене и использовал меня, не может что-то чувствовать. Жаль, что я поняла это только недавно. Не поняла, что у Максима Чернышевского, делового магната и бизнесмена, нет сердца.

Его молчаливый взгляд, прожигающий до глубины души и вызывающий отклик во всем теле, начал действовать мне на нервы и я, гордо подняв подбородок, ничего не выражающим голосом, спросила:

-Что тебе надо?

Пусть мое тело и предает меня, отзываясь на присутствие этого человека нервной дрожью и ускоряющимся ритмом сердца, я не позволю разуму идти у него на поводу.

На мою попытку сопротивляться ему, Макс лишь ухмыльнулся и приподнял левую бровь. По позвоночнику поползла нервная дрожь. Знаю я эту его манеру… Она не предвещает ничего хорошего.

Под предлогом того, что мне холодно, я отошла от него, ближе к камину и, собрав всю свою волю в кулак, решила бороться до конца. Ему не одолеть меня, хоть сердце и сжимается от одного лишь взгляда на его красивое и мужественное лицо.

-Я пришел за тобой, Роза.

Слова, произнесенные тихим шепотом, не обманули меня. Я сумела различить в них оттенки злости и… Ревности.

Ну, конечно! Ведь Максим яростный собственник и не уступает своего никому. Только вот, он немного ошибся и поздно спохватился.

Я никогда не была и не буду ничьей собственностью. То, что я многое прощала ему и не пыталась расспрашивать о чем-то личном, говорило лишь о том, что моя любовь является чистой и преданной. О том, что моя любовь являлась настоящей.

Я горько ухмыльнулась и попыталась быть честной сама с собой: Я ДО СИХ ПОР ЛЮБЛЮ ЕГО.

Люблю этого мерзавца, который не видит вокруг ничего, кроме себя. И не могу с этим что-то сделать.

Я хотела бы руками вырвать свое сердце, отплясывающее пляс по нему, если бы он не захватил в плен еще и душу.

-Ничего не скажешь?

Я вздрогнула, услышав его голос так близко от себя. Горячее дыхание обожгло ухо и пронеслось электрическим разрядом по всему телу. Резко обернувшись, я пронзила его уничтожающим взглядом и прошипела:

-Просто потеряла дар речи от твоей наглости, — я отстранилась от него и, туже затянув пояс огромного халата, продолжила, — что я, по-твоему, могу сказать? Ты и так выразил свою точку зрения, которая соответствует действительности.

Не успела я договорить последнее слово, как была прижата к холодной стене. Его мощное, излучающее огонь тело, впечаталось в меня всем весом и не давало двинуться ни на шаг. Глаза, пропитанные гневом и каким-то странным сиянием, изучали мое лицо на признаки выявления лжи. Не найдя там того, что хотел найти, Максим нервно пождал губы, а затем грубым голосом, пропитанным ядом, спросил:

-Это правда?

Я сделала невинное лицо и ответила вопросом на вопрос, не отводя глаз:

-О чем ты?

-Не притворяйся дурочкой, Розабелла. Ты знаешь, о чем я, — Максим поднял руку, и его шершавая ладонь пробежалась по моим распущенным волосам, каким-то отчаянным движением, — Но, если ты хочешь, чтобы этот вопрос был озвучен, я исполню твое желание.

Минуту он гладил мои волосы и щеки, прослеживая собственную ладонь почти, что черными глазами, и, наконец, задал свой коронный вопрос:

-Ты изменила мне?

Я не могла смотреть на него. Не могла видеть лицо мужчины, которого выбрало мое сердце, но, который уже был занят.

За эти недели меня посещали много мыслей… я прошла через много чувств и эмоций, и одним из всего, что мешало мне спокойно спать, было ощущение собственной вины.

Она медленно поглощала все мои мысли, терзала душу и проникала в сердце мелкими иголочками, причиняя больше боли, чем все остальное.

Вина за то, что я стала причиной разлада в семье. Стала той, которая чуть не разрушила судьбу ни в чем неповинной женщины. Именно эта вина не давала мне покоя все это время, губя час за часом, день за днем…

И именно эта «вина» заставила вырваться следующим словам:

-Да… я изменила тебе, Максим…

В следующую секунду, меня резко отпустили, из-за чего я чуть не плюхнулась на пол. Не решаясь взглянуть в его лицо, я отошла на несколько шагов от греха подальше, и хотела попросить его уйти, как услышала:

-Я не ожидал этого от тебя, Розабелла, — приблизившись ко мне, Максим поднял мою голову за подбородок и заставил обратить на себя внимание. О, Господи! То, что я увидела в его глазах, поразило меня до глубины души. В них читались боль, тоска, отчаяние, гнев, ярость… Мое сердце предательски сжалось и пропустило удар, — Я ошибался в тебе…

Когда он отпустил меня и, развернувшись, направился к выходу, я не смогла сдержаться. Не смогла остановить и пересилить себя. Я жаждала не столько мести, сколько правды и объяснений.

Выбежав, следом за Максимом, я дернула его за рукав и остановила на полпути.

-Кто ты такой, чтобы говорить мне такое? Как ты смеешь упрекать меня после всего, что натворил? Это ты… Ты изменник, а не я… Это ты обманывал нас все эти два года… меня и свою жену… Так какого черта ты заявляешься сюда и винишь во всем этом меня? Отвечай, Максим… Отвечай, черт тебя бери…

Вместо ответа, Максим резко развернулся, и, приподняв над землей обеими руками, страстным поцелуем впился в мои губы. В этом поцелуе не было ни нежности, ни ласки… Ничего, кроме грубости, злости, ярости…

Все мои чувства перемешались, образуя где-то в области живота, болезненный комок тепла и жара. Я не могла сопротивляться его натиску, чувствуя, в глубине души, что этим он хочет вытеснить свою ярость от осознания того, что я больше не принадлежу ему… что я изменила ему с другим…

Сколько это длилось, я не знаю, но легкие взяли свое, требуя воздуха.

Максим отстранился от меня и отпустил обратно на грешную землю. Недолго он буравил меня отсутствующим взглядом, а затем, ничего не сказав и не оборачиваясь, ушел…

Не буду таить, мне хотелось кинуться следом за ним…

Хотелось остановить Максима… не отпускать от себя…

Но, я не могла…

Хоть вся душа и требовала обратного, я, шаг за шагом, вошла в квартиру, закрыла дверь на замок и… Не выдержав, сползла по ней на пол, пропитанный зимним холодом…

Схватившись за голову обеими руками, я дернула волосы, пытаясь привести себя в чувство, но ничего из этого не вышло.

Из моих глаз полились слезы, которые я все это время пыталась сдержать, а в области груди возникла ноющая боль не только душевной, но, уже ставшей привычной, физической…

Он поверил мне…

Поверил в то, что я изменила ему… в полном смысле этого слова…

А я?

А что я? Я не соврала, сказав Максиму об измене, лишь немного приукрасила правду. Ведь, для меня изменой являлся и тот поцелуй с Андреем…

Ведь только это я и имела ему ввиду.

А Максиму оставалось лишь сделать свои выводы… Дальше уже все зависело от него самого… И Максим сделал свой выбор…

В очередной раз он предпочел вместо меня совсем иное. Предпочел то, что сам захотел иметь…

Но только, он не знает одного… Не знает того, что его решение погубило одну душу и вернуло другой Мужа.

Что, сейчас, он сделал одну несчастной, а другой подарил радость…

Того, что он посчитал правдой, явилось моей гибелью…

***

Андрей вернулся ближе к вечеру и сразу же поднялся в мою комнату, будто чувствуя, что со мной что-то не так. Я же сидела в мягком кресле и читала какой-то роман, точнее пыталась что-то прочитать вот уже несколько часов.

После визита Максима, я два часа не могла прийти в себя, но, вспомнив об Андрее, все-таки взяла себя в руки и, наспех приняв душ, пошла на кухню. Готовка всегда действовала на меня успокоительно, давала возможность отвлекаться на более насущные проблемы и на некоторый промежуток времени забыться.

С тринадцати лет, после смерти отца, я взяла на себя домашнее хозяйство, пока мама отсутствовала на работе. Этим я, во-первых, разгружала маму, которая старалась нас прокормить. Во-вторых, я научилась готовить, а в-третьих, это занимало мои мысли, не давая выйти вперед депрессии.

В тот печальный период мне это помогало… давало возможность жить дальше без любимого и родного человека…

Но не сейчас…

Сейчас все было по-другому. Каждый раз я вспоминала взгляд Максима, его прикосновения, резкие слова…

Вспоминались все счастливые мгновения, проведенные с ним…

В итоге пришлось выкинуть все в урну…

Да, да!

Именно в урну, стоящую, по-крайней мере, на расстоянии нескольких километров от нашего подъезда. Пусть уже там волнуются о загрязнении атмосферы, и практикуют российские ПРОТИВОГАЗЫ.

Затем, я решила, что физические нагрузки уж точно снимут напряжение и психологический стресс, и принялась усердно делать зарядку, заброшенную в последние три-четыре года.

В результате: растяжение лодыжки, боль в спине, удар головой об стену, многочисленные синяки по всему телу и сломанный стул.

Последней каплей была эта книга, буквы которой никак не хотели сложиться в слова, текст, страницы и расплывались перед глазами, изображая волны, круче, чем при шторме в море.

Раздражение, вперемешку со злостью, всколыхнулись во мне, не давая вдохнуть спокойно.

Резким движением, отбросив от себя, ни в чем не повинную, книгу, я вперилась взглядом в, стоящего у двери, Андрея.

На нем были потертые до дыр синие джинсы и белая футболка с большой надписью: «Kiss me,please».

Ага, щас!!!

Очень оригинально!

-Где ты был все это время?

Мой голос был грубым и резким и, черт побери, мне это нравилось.

Надоело быть куклой в чужих руках. Быть тряпкой и нюней.

Надоело то, что этот мужлан печется обо мне, как о ребенке. Жалеет, сочувствует…

И ждет ответных чувств…

Андрей удивленно приподнял брови и хотел что-то ответить, но я не дала ему такой возможности:

-Нет, не надо объяснений. Это неважно, — подойдя к шкафу и открыв двери нараспашку, я начала перебирать вещи, решая, что же мне выбрать.

Через несколько минут моих поисков, Андрей нерешительным шагом направился ко мне и неуверенно спросил:

-Что ты делаешь?

На миг, подняв к нему лицо, я ухмыльнулась, увидев его ошарашенное, моим поведением, лицо. Наверное, думает, что я сумасшедшая. Пускай, помучается!

Не отвечая на вопрос, я вернулась к своему занятию и, наконец, нашла то, что искала.

Черное шелковое платье, которое мама подарила мне на день моего рождения по пути сюда. Визиту к, так называемому, парню дочери.

И, это же платье я собиралась надеть для него! Хотелось увидеть его реакцию, ведь, за все время нашего знакомства, я одевалась только в джинсы и широкие футболки.

-Вот оно, Андрей. То, что надо, — я быстро поднялась на ноги и прежде, чем скрыться в ванной, предупредила, все еще ничего не понимающего, Андрея, — мы собираемся в клуб. Приготовься.

***

Последний штрих и я готова!

Удовлетворенно кивнув себе головой, я отошла на некоторое расстояние от огромного зеркала и оценила полученный результат.

Тонкое платье хорошо облегало мою стройную фигуру и чуть прикрывало коленки, декольте было в меру строгим, а смуглые плечи — открыты. Изящный кулон в виде сердца на тонкой цепочке, серьги-капельки и два золотых кольца придавали изысканность своей хозяйке.

Иссиня черные волосы собраны в греческую прическу, а на лицо минимум косметики.

Черные капроновые колготки и замшевые сапожки, на высоких шпильках, дополняли образ светской леди.

И вот! Я готова повеселиться в клубе.

Только клуб этот немного отличался от обычных.

Никаких зажигательных танцев, передозировки наркотиками, всяких там мафиози и несовершеннолетних…

Вход открыт лишь для высшего общества, к которому и относился Андрей, и который, однажды, показал мне все пристрастия «богатых и знаменитых».

После первого посещения, я уже не надеялась еще раз там побывать — просто не было никакого желания.

А теперь же мне хочется затеряться в толпе, раствориться в проблемах других (даже у богатых они есть, не так ли???) и забить на все.

На Максима, на его измену, на его жену, на свою любовь…

А для этого необходимо большое скопление людей и максимум спиртного.

Накинув на себя теплое пальто и нацепив шарф, заранее принесенные из прихожей, я выскочила из ванной комнаты и, достигнув гостиной, столкнулась с Андреем. Он на мгновение замер, оглядывая меня с ног до головы затуманенным взором серых, а затем, хриплым голосом, прошептал:

-Ты прекрасна, Роза.

Я, в свою очередь, тоже рассмотрела его наряд и осталась довольна: джинсы и футболку он сменил на строгий костюм, а волосы зачесал назад, что очень шло ему. На правом запястье часы — ролекс и перстень на большом пальце. От него пахло дорогим, приятным одеколоном.

А Максим не переносил на дух всякие искусственные запахи!

Помотав головой из стороны в сторону, я чарующе, (по моему мнению), улыбнулась и, кивнув головой в сторону двери, проронила мягким голосом:

-Пошли, красавчик!

***

Было уже 10 часов ночи, когда мы добрались до места. Андрей, держа за руку, провел меня внутрь двухэтажного здания белого цвета, оккупированного множеством шикарных иномарок.

Все было так же, как и в мое первое посещение: чуть приглушенный свет, излучающий какое-то синее сияние и классическая музыка, которая вскоре сменится более современной и популярной. Зависит от того, кто больше заплатит и у кого какая любовница.

У широкого бара в правой стороне уместилось несколько дам, ищущих богатенького мужа, а на высокой сцене, группа музыкантов готовились удовлетворять потребности влиятельных господ. Музыкой, конечно.

Передав верхнюю одежду услужливому «дворецкому» и проведя меня к одному из столиков, стоящих невдалеке от сцены, Андрей отодвинул для меня стул, подождал пока я сяду и отошел к бару за напитками. Он не спрашивал, что я хочу, ибо знал, что я полагаюсь на его вкус. Не так много спиртного я пила за всю мою жизнь, и не так уж хорошо в них разбиралась, чтобы делать выбор на чем-то конкретном.

Да, сегодня мне хотелось в первый раз в жизни напиться, но на пути сюда я все-таки передумала. Кто знает, что мне взбредет в голову?

Вдруг мне, от отчаяния, захочется станцевать стриптиз на столе? Или же послать всех к черту, заявиться к Максиму домой и размазать лицо его жены о стену?

Увольте, в обезьянник что-то не хочется. Мне и здесь уютно.

Дожидаясь Андрея, который о чем-то переговаривался с барменом, я начала вертеть головой, с интересом наблюдая за присутствующими, пока… мой взгляд случайно (или нет?) столкнулся с почти черными безднами хорошо знакомых мне глаз.

Сперва, я подумала, что это глюки, из-за случившегося сегодня сотрясения мозга (я ведь очень сильно ударилась головой о стул, не так ли?), но, когда, эти же глаза зло прищурились и, несколько раз, тщательно оглядели мое тело, до меня дошла вся комичность данной ситуации.

Максим!

Здесь.

Сейчас.

Тот «злой дядька» все-таки еще не наигрался со мной и решил помучить?

Ну почему мне так не везет? Почему именно сегодня мне взбрело в голову прийти сюда? Ну, конечно! Я страдала!

А он-то??? Он что здесь потерял?

Ответ я получила мгновенно. Макс, собиравшийся подняться со стула, споткнулся на ровном месте и чуть было не упал, если бы не стул, стоящий рядом.

Он пьян?!

Макс Чернышевский был пьян! Осознание этого никак не желало утвердиться в моем мозгу. За все время нашей «любви» я ни разу не видела его потерявшим над собой контроль. Не видела его в таком состоянии.

Да, он пил. Но только в меру. Всегда был тверд в этом вопросе.

Он не переносил, когда люди много пили. Не переносил, когда другие теряли над собой контроль и не осознавали, что делают. Максим говорил, что в пьяном состоянии, человек лишь теряет то малое время, которое ему даровано и быстрее приближает свою смерть.

А теперь, этот же человек, всегда… до жути, правильный, сам «терял свое время».

-Только не это! — произнес подошедший ко мне Андрей. Он тоже заметил его!

Поставив, на наш столик, бокалы (кажется с шампанским — черт их разберет), он направился к Максиму, который был уже на полпути ко мне.

Я не знала, что мне делать. Как поступить.

Пришла сюда, чтобы хоть немного отвлечься от мыслей о Максиме, а тут такое…

Ну что же эта судьба делает? Почему она взялась за правило мучить меня? И почему Максим не вернулся к своей нареченной, а забился сюда?

Андрей, уже достигнув Максима, начал что-то говорить ему. Я не слышала ничего из-за музыки, хоть они и стояли только через два столика. Лишь быстро двигающиеся губы Андрея и поджатые Максима говорили о том, что разговор явно не из приятных.

Через несколько минут этого странного монолога, я заметила, как Максим чуть сжал кулаки, и тяжело вздохнула, понимая, что за этим может последовать.

Оторвавшись от стула, в который вжималась, как сумасшедшая, я начала пробираться к этим двум балбесам через, уже собравшуюся, толпу.

Конечно, «богатеньким» захотелось развлечься.

Уже приблизившись, я, наконец, различила гневную (как оказалось) тираду Андрея и замедлила шаг:

- Ты не имеешь на нее больше прав. И так причинил ей много боли и страданий. Слышишь? Хватит мучить ее…

Поняв, что медлить уже нельзя, и доказательством были подергивающийся глаз Максима и заходившие желваки, я вклинилась между мужчинами, удивив обоих.

-Перестаньте оба, — голос чуть подрагивал от чувств, охвативших меня при мысли о том, что Максим находится так близко. Стоит только протянуть руку и…

Так, стоп! Возьми себя в руки, тряпка.

-Отойди Роза, мы сами во всем разберемся, — отчеканил Андрей, стараясь отодвинуть меня. Ага! Х*ен, у тебя получится это сделать. Мои ноги были чуть раздвинуты и сильно упирались в пол, руки прижаты к телу по бокам. Попробуйте, мои дорогие, поездить на метро, а не на шикарной машине и поймете, как держать стойку.

-Да, Роза, отойди. Послушайся своего хахаля, — голос Максима был еле понятен из-за сплетающегося, от алкоголя, языка, но все равно излучал яд.

Я чуть дернулась от его нецензурных слов, которых раньше он никогда не употреблял в своей речи, считая себя выше этого.

Оказывается, я его совсем не знала. Или он так резко переменился за время нашей разлуки?

Андрей же чуть не бросился на Максима, услышав эти слова, но я чудом удержала, чуть надавив обеими руками на его грудь. Это не укрылось от взгляда Максима, что еще больше разозлило его и он, не церемонясь, схватил меня за руку и дернул в сою сторону.

Я попыталась отстраниться, но Максим лишь прижал меня к себе и, уткнувшись в волосы, прошипел:

-Ты прекрасно выглядишь в этом платье, малышка. Сколько ночей ты отдала за него?

От этих слов мне стало трудно дышать, к глазам подступили горячие слезы, и я всхлипнула от боли, вновь вспыхнувшей в сердце.

Я не поняла, что случилось дальше.

Только успела вскрикнуть, как оказалась, отброшена в сторону и чуть не упала бы, если бы кто-то сзади не поддержал меня.

Я слышала какие-то крики, брань, вопросы, кажется, обращенные ко мне, но ничего не могла воспринять.

Мой разум будто отключился от реальности, решив, что столько переживаний он не может перенести и требуется перезагрузка системы.

Знакомая боль, в области груди, усилилась и преградила путь воздуху, не давая возможности дышать.

Голова закружилась, а в глазах помутнело.

Прежде чем провалиться в черную бездну, я успела заметить два переплетенных тела, двигавшихся по полу в отчаянной борьбе.