Испытание желанием

Эпилог

Шесть месяцев спустя

После долгой зимы деревья наконец покрылись бледно-зеленой листвой. Темную гладь распаханных полей наполнила зелень прорезавшихся ростков нового урожая. После ожесточенного сражения в Канцлерском суде, которое оказалось столь быстрым только благодаря нажиму маркиза Блейкли, Луиза выиграла. Словно для того, чтобы восполнить долгие месяцы горестей, весна расцвела яркими красками.

Кейт стойко держалась все это время, несмотря на многочисленные невзгоды, потому что рядом с ней был Нед. Кейт шла по дорожке рука об руку с мужем и улыбалась. В двадцати ярдах от них — как раз за оградой загона, где когда-то стоял Чемпион, — Дженни и Луиза сидели на теплом коврике. Подле них играли их дети. С приходом весны Джереми внезапно осознал, что настало время проявлять всяческую активность. Дочка Дженни, более старшая, крупная и значительно более голосистая Роза, была счастлива получить нового товарища для игр, беспрекословно подчиняющегося всем ее приказаниям.

— Я когда-нибудь рассказывал тебе, — задумчиво заметил Нед, — как Чемпион спас меня в ту ночь, когда я сломал ногу?

— Нет. И как же?

— Я хватался руками за изгородь, уверенный в том, что не смогу сделать ни шага, не свалившись на землю. Я убедил себя, что не в состоянии сдвинуться с места. Ну а Чемпион, не будь он Чемпионом, напал на меня.

— Что? Именно поэтому ты отослал его?

Нед улыбнулся:

— Да, хотя и не совсем по той причине, о которой ты подумала. Понимаешь, я считал, что не могу идти дальше, но поскольку я хотел жить, то внезапно обнаружил, что способен двигаться. Мне было приятно узнать об этом.

Он помолчал и сорвал одуванчик.

— Я желал, чтобы он исправился, потому что хотел верить, что все возможно: если Чемпион освободится от своих страхов, то и я смогу сделать то же самое. Но что мне и в самом деле следовало понять, так это то, что я уже спасен. А Чемпиону нужен был вовсе не тяжкий груз моих ожиданий, а кто-нибудь, кто не возлагал бы на него никаких надежд, не ждал от него ничего, кроме того, что он ест сено. — Нед улыбнулся Кейт. — Из того, что я слышал от викария, которому мы назначили пенсион несколько лет назад, соседство с парочкой престарелых козочек — ни других лошадей, ни пугающих людей — пошло Чемпиону на пользу.

Только ее муж мог беспокоиться об удобстве лошади, которая однажды чуть не убила его. Кейт улыбнулась:

— А ты не испытываешь разочарования от того, что укротил всех своих драконов? Что же ты будешь делать после обеда?

Нед улыбнулся и обнял Кейт за талию, прижимая ее к себе поближе.

— Хочешь признание? — прошептал он ей на ушко. — Когда ты рядом со мной, все драконы укрощены.

— И ты не чувствуешь, что тебе нужна борьба, что тебе необходимо как-то проявить себя?

Нед пожал плечами. Кейт знала, что и до сих пор бывают минуты, когда ему приходится заниматься физическими упражнениями, чтобы справиться с некоторыми своими эмоциями. В середине зимы случился месяц, когда она в точности поняла, что он имел в виду, описывая свою борьбу с тьмой. Но они оба знали и то, что это конечная вещь и он рано или поздно с ней справится. Все оказалось не так плохо, как Кейт того боялась.

— Я думаю, — тихо ответил Нед, — что уже достиг той точки, когда верю в себя достаточно, чтобы не нуждаться в подтверждениях. Мне не требуется искать себе дополнительных заданий.

— Ох. — Кейт подавила тайную улыбку, оставив в голосе только робкие нотки тоскливой надежды. Они шли по мягкой траве, и она подождала, пока они выбрались из-под густых ветвей деревьев, прежде чем продолжать. — Это очень плохо.

— Ты что, хочешь от меня избавиться? — В его голосе звучало веселье. — Отослать меня опять в Китай? Или в Индию?

— О нет. Это было бы очень неудобно. Понимаешь, я подумала, что через… м-м-м… месяцев через шесть я преподнесу тебе просто замечательную задачку. Надеюсь, что тебе понравится это испытание.

Нед замер на месте и повернулся к ней. Слабая улыбка озарила его лицо.

— Ах, — проговорил он дрожащим голосом.

Какое-то время он стоял, не говоря ни слова. Но их руки были тесно переплетены, и Кейт почувствовала, как дрожь охватила его. С ней случилось то же самое, когда она поняла, что ее ожидает. Страх. Ликование. Тихий возглас — что-то между Я не готова! и Пришло время.

Нед взглянул вдаль и кашлянул прежде, чем вновь повернуться к ней.

— Мы должны назвать ее Ифигенией.

— А тебе не кажется, что это слишком формально?

— Ифигенией, — повторил он, будто бы это имя было самым разумным в мире. — Мы сможем называть ее Фигги для краткости.

Кейт едва подавила улыбку, поняв, что он шутит.

— Она возненавидит нас навсегда.

— Да, но что делать. Ты же сама настаивала на том, что нам нужны сложности в жизни. А как лучше это устроить, чем убедиться с самого начала, что наша дочка даже не сможет произнести свое собственное имя?

— Нед, если ты назовешь нашу дочь Ифигенией, я… я…

— Ты, — сказал Нед с уверенными искорками в глазах, — будешь любить меня так же сильно, как и всегда. Но может, ты и права. Как насчет Хатшепсут[29]?

— Хатшеп… что?

— Все египетское сейчас в большой моде. Нет?

— Определенно нет. — Кейт улыбнулась. — Попробуй еще.

— Вертилайн? Пермилия?

— Откуда ты только берешь эти имена? И почему почти во всех не менее восемнадцати слогов?

— О, я знаю еще одно. Обрайя.

— Это не имя.

Он нахмурил брови:

— Как ты можешь быть в этом уверенной?

— Могу.

Нед сделал вид, что глубоко задумался.

— Что ж, по крайней мере, это имя короткое, но, боюсь, ей не очень понравятся возможные ассоциации. Ты не думаешь, что оно звучит как-то уничижительно? К тому же оно мужское…

Кейт разразилась смехом:

— Все. Хватит. Прекрати. — Когда ей наконец удалось перевести дух, Кейт повернула к нему голову. — А чем плохо имя твоей матери? У тебя есть какие-то возражения против имени Лили?

— Полагаю, что нет, — ответил Нед. — Вот за что я тебя люблю — всегда практична. — Он снова обнял ее за талию и приблизил к себе.

Нет, не всегда. Только не тогда, когда он так близко от нее, не тогда, когда губы его коснулись ее щеки, а потом ее подбородка.

— А что, если это будет мальчик? — спросила Кейт.

Он склонился и запечатлел третий поцелуй на ее лбу.

— Тогда, любовь моя, ему вряд ли понравится зваться Лили.