Испытание разлукой

Глава 10

Константин с недоверием уставился вслед Моретти.

— Ты правда думаешь, что он Данте?

— Я не знаю. — Она закусила нижнюю губу. — Ты его видел своими глазами. Тебе не кажется, что он вполне мог бы сойти за брата-близнеца Сева?

— Не делай поспешных выводов, — предупредил ее Константин. — У тебя слишком хорошо это получается.

Повернувшись к нему лицом, она уперлась руками в бока.

— Ты до конца жизни будешь меня этим попрекать?

— Не буду, если ты обещаешь не действовать импульсивно.

— Полагаю, это означает, что прежде, чем что-то сделать, я должна буду получить твое одобрение? — Она указала ему на свой костюм. — Ты будешь решать, что мне надеть и какую прическу сделать?

— Я не это имею в виду, и ты прекрасно это знаешь, — пробурчал он. — Даже Люк признал, что следовало рассказать мне о вашем плане. Поставь себя на мое место. Как бы ты отреагировала, если бы я отправился на опасное задание, не предупредив тебя? Признайся, ты пришла бы в ярость.

На секунду ему показалось, что Джианна собирается возразить, но затем она вздохнула и кивнула.

— Ты прав. Я бы очень на тебя разозлилась, если бы ты не сказал мне о своих планах.

Константин улыбнулся.

— Я ценю твою честность.

— Знаешь, я все еще никак не могу привыкнуть к тому, что мы теперь одна команда, — призналась она.

— Постепенно привыкнешь. — Он обнял ее за шею и поцеловал в губы. — Думай о положительных моментах. Это тебе поможет. Д'Анжело за решеткой и вряд ли скоро выйдет на свободу. Я только что получил важный контракт, а ты, возможно, нашла еще одного родственника.

Джианна поморщилась.

— Насчет положительности последнего момента я не уверена.

— Время покажет. — Он освободил ее. — Как думаешь, тебе следует рассказать Примо о Моретти?

— О том, что у его покойного сына был внебрачный ребенок? — Она содрогнулась. — Даже представить себе боюсь, как он на это отреагирует.

— Может, для начала все хорошо обдумаешь?

Ее брови взметнулись.

— Намекаешь на то, что я не должна действовать импульсивно?

— Я знаю, что для тебя это будет настоящим испытанием, — улыбнулся он.

— Вряд ли. — Она нахмурилась. — По правде говоря, я сама хотела бы немного подумать.

Константин кивком указал ей на дверь, в которую только что вышел Гейб Моретти.

— Похоже, здесь ты не одинока.

Прошло несколько недель. Джианна чувствовала бы себя счастливой, если бы ее радость от предстоящего брака не омрачала одна вещь. За все время Константин ни разу не сказал ей три заветных слова, которыми она поделилась с ним в ту ночь, когда они впервые занимались любовью. Три слова, которые мечтает услышать каждая женщина. Я тебя люблю.

Он желает ее. В этом можно не сомневаться. Инферно крепко привязало их друг к другу. Но вот любит ли он ее по-настоящему, или женится на ней только потому, что так велит долг чести, она не могла сказать. Ей определенно следовало обсудить с ним это до свадьбы, но она не могла себя заставить. Боялась, что ее опасения подтвердятся. В любом случае назад дороги уже нет, и скоро она станет женой Константина Романо.

Вечером накануне свадьбы Примо устроил в их честь вечеринку.

— Я думаю, он сделал это для того, чтобы мы не украли и не напоили твоего жениха, — сказал Рэйф Джианне.

— Значит, никакого мальчишника?

— Мы, конечно, попробуем отвести Константина в укромный уголок и напоить его там. Возможно, Примо ничего не заметит.

— Вряд ли. Примо всегда все знает.

Впрочем, есть одна вещь, о которой он пока не знает. По возвращении из Сиэтла они с Константином навели справки о Гейбе Моретти и выяснили, что он действительно сын Кары Моретти, любовницы ее покойного дяди. Один этот факт еще не доказывает, что Доминик Данте был его отцом, но фамильное сходство не оставляет практически никаких сомнений.

Посовещавшись, они решили, что ей следует поговорить с Примо во время сегодняшней вечеринки. Как обычно, она обнаружила его на кухне — его любимом убежище. Разогнав всех своих помощников, он в одиночестве стоял у плиты и курил сигару.

— Ну что, chiacchierona, нервничаешь перед завтрашним днем? — спросил он.

— Немного, — призналась она, садясь за стол.

Попробовав кипящий соус, он проницательно посмотрел на нее своими золотистыми глазами.

— И что же заставляет тебя нервничать?

— Мы с Константином знакомы совсем недолго.

Примо пожал плечами.

— У вас вся жизнь впереди, чтобы лучше узнать друг друга. Вас связывает инферно, и это означает, что ваш брак будет удачным и счастливым.

Уставившись на крышку стола, Джианна провела пальцем по рисунку, который ее кузен Марко вырезал много лет назад, и печально улыбнулась. Возможно, она бы не нервничала перед свадьбой, если бы верила в то, что инферно вечно.

Она подняла голову, собираясь посвятить Примо в тайну, которую узнала в день своего тринадцатилетия, но, посмотрев в его золотистые глаза, полные любви, спокойствия и абсолютной уверенности в том, чем он жил все эти годы, не смогла заставить себя его разочаровать.

— Мы с Константином встретили кое-кого в Сиэтле, — сказала она вместо этого. — Я долго сомневалась, следует ли тебе о нем говорить, но, в конце концов решила, что ты должен знать.

Немного убавив огонь под кастрюлей с соусом, Примо открыл холодильник и достал оттуда две бутылки домашнего пива. Откупорив их, он протянул одну Джианне и чокнулся с ней:

— Cin cin.

Они оба сделали по глотку.

— Этот мужчина, — неловко продолжила она, — он почти полная копия Сева.

Примо закрыл глаза.

— Как его зовут?

— Гейб Моретти. Когда я ему представилась, он стал чернее тучи. — Она немного помедлила, чтобы ее дедушка усвоил информацию, затем продолжила: — Он наш родственник?

— Полагаю, он сын твоего дяди Доминика.

Ее подозрения подтвердились.

— И женщины, с которой он изменил тете Луаре?

— Это не самая подходящая тема для разговора накануне твоей свадьбы, — мягко произнес пожилой мужчина. — Мы вернемся к ней позже. Спасибо, что рассказала. — Он наклонил голову. — Не говори об этом больше никому. Mi hai capito[9].

— Да, я тебя поняла. — Она встала из-за стола. — Мы с Константином будем молчать.

Праздник прошел весело, как всегда бывало в их большой дружной семье. Джианна нисколько не удивилась, когда после ужина Данте собрались в саду и стали предаваться приятным воспоминаниям. Пока Примо рассказывал Константину о своей первой встрече с Ионной, она отошла в сторону и спряталась в тени большого дерева.

Завтра в это время она уже будет замужней женщиной. Повезет ли им с Константином, как ее родителям и Примо с Ионной? Или они охладеют друг к другу, как дядя Доминик и тетя Лаура?

— Ты в порядке? — Константин подошел к ней сзади и обнял за плечи.

— Да, — ответила она, вздыхая.

— Нервничаешь перед завтрашним днем?

— Ты десятый человек, который задал мне этот вопрос.

— Наверное, потому, что ты нервничаешь.

— Для этого есть основания? — спросила она, повернувшись в его объятиях и запустив пальцы в его густые волосы.

— Никаких. — Это прозвучало так уверенно, что она успокоилась. — Ты знаешь, что я хочу тебя так, как никогда не хотел ни одну женщину.

Не совсем признание в любви, но очень близко к этому. Возможно, однажды он скажет ей заветные слова.

Прежде чем она успела ответить, к ним подошел Рэйф и похлопал Константина по спине.

— Готов к завтрашнему дню или дрожишь от страха? Моя машина стоит перед домом. Если захочешь удрать, они тебя не поймают.

Константин рассмеялся.

— Спасибо за предложение, но я не собираюсь удирать. Джианна — единственная женщина, которую я хочу и которую буду хотеть всегда.

— Она определенно будет единственной. Инферно об этом позаботится, — сказал Рэйф со знанием дела.

Константин бросил на Джианну тревожный взгляд, от которого ей стало не по себе.

— Надеюсь, что с ее стороны тоже будет именно так.

В день свадьбы Джианны ярко светило солнце. Утро прошло как во сне. Кто-то сделал ей прическу и макияж, затем незаметно исчез. Жены братьев и кузенов суетились вокруг нее. От их болтовни и смеха у нее звенело в ушах. Только слова Рэйфа помогали ей держаться.

Она определенно будет единственной. Инферно об этом позаботится.

Женщины помогли ей облачиться в платье из старинного кружева с глубоким вырезом на спине, пышной юбкой и шлейфом и прикрепили к ее волосам вуаль. В заключение Нонна надела ей на голову тиару с огненными бриллиантами Данте. Путь от дома ее родителей до церкви занял всего несколько минут, или ей это показалось?

Женщин проводили в комнату невесты, где они должны были ждать начала церемонии. Джианне сказали, что Константин и ее братья с кузенами уже приехали и находятся в комнате неподалеку.

— Ты в порядке? — спросила ее Ариана, прилетевшая из Италии вместе с Лаззом и их дочкой Аматой.

— Конечно, — солгала Джианна. — Поводов для волнения нет.

Она определенно будет единственной. Инферно об этом позаботится.

Вдруг она осознала, что заставлять Константина жениться на ней только из-за инферно несправедливо. Она хотела бы, чтобы он сделал это, потому что сам выбрал ее. Потому что сам для себя решил, что она для него единственная. Потому что любит ее по-настоящему.

Охваченная паникой, она соскочила со стула.

— Мне нужно увидеть Константина.

Женщины замерли и резко замолчали. Затем все одновременно начали говорить, но Джианна не стала их слушать и решительно направилась к двери.

Ее мать последовала за ней.

— Это плохая примета. Ты должна подождать до тех пор, пока вы не обменяетесь клятвами. Церемония скоро начнется. Нам уже пора занимать свои места.

Джианна решительно покачала головой.

— Это не может ждать. Я должна поговорить с ним до свадьбы.

С этими словами она покинула комнату невесты.

Комнату жениха она нашла без труда: из открытой двери доносился мужской смех. Когда она вошла в нее, он внезапно стих.

Поднявшись, Константин взволнованно посмотрел на нее.

— Piccola? Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?

Его лицо напряглось.

— Мне нужно с тобой поговорить. Это важно. — Она посмотрела на своих братьев и кузенов: — Вы не могли бы нас оставить?

Было видно, что им не хотелось уходить, но они сделали это ради нее. Последним был Рэйф, который закрыл за собой дверь.

— Dio, ты так хороша, что у меня слов нет, — пробормотал Константин.

Ее подбородок задрожал, на глаза навернулись слезы.

— Ты тоже отлично выглядишь.

— Что случилось? Зачем ты сюда пришла?

— Я люблю тебя.

Его черты расслабились. Приблизившись к ней, он крепко обнял ее и поцеловал.

— Теперь скажи, что случилось.

— Мне нужно сделать для тебя кое-что до того, как мы поженимся.

— Это не может подождать?

Она чуть было не поддалась соблазну, но после секундного колебания заставила себя встретиться лицом к лицу со своим главным страхом.

— Нет, не может. — Отстранившись, она выставила перед собой руки и, к своему ужасу, обнаружила, что они дрожат. — Дай мне свою правую руку.

С выражением полного замешательства на лице он протянул ей свою большую ладонь, и она, зажав ее между своими, произнесла дрожащим голосом:

— Я тебя освобождаю. — Вспомнив, что ее дядя сказал эту фразу трижды, она на всякий случай добавила: — Я тебя освобождаю. Я тебя освобождаю.

— Что ты сделала, Джианна? — недоуменно спросил Константин.

— Я только что освободила тебя от инферно.

— Что?

Из ее глаз потекли слезы.

— Я тебя освободила.

— Нет. — Он отдернул руку. — Нет, ты не могла так с нами поступить. Верни его!

— Не думаю, что я могу. — Она села на скамью и, опустив голову, принялась теребить подол своего роскошного платья.

Подойдя к двери, Константин распахнул ее и крикнул:

— Позовите Примо! Немедленно! — Закрыв дверь, он повернулся лицом к Джианне. — Почему ты это сделала с нами? Почему решила разрушить все, что у нас есть, именно сегодня?

Медленно подняв глаза, она заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Я сделала это, потому что ты не единственный для кого честь имеет большое значение. Я отказываюсь использовать инферно для того, чтобы женить тебя на себе. Я хочу, чтобы ты взял меня в жены потому, что любишь меня, а не потому, что у тебя нет выбора. Ты сам говорил, что не любишь терять контроль. Даже называл инферно заразой. Все, что я сделала, — это вернула тебе контроль и излечила тебя.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Примо.

— Что случилось? — спросил он по-итальянски, выдав свое волнение только этим.

— Она взяла назад инферно. Заставьте ее его вернуть.

Примо замер на мгновение, затем запрокинул голову и разразился смехом.

— Вернуть его? — На его глазах выступили слезы, и он, достав носовой платок, вытер их. — Это шутка?

— Нет, не шутка, — процедил Константин сквозь зубы. — Она меня освободила. Я хочу, чтобы вы заставили ее вернуть мне инферно.

Примо похлопал по карманам и, найдя сигару, достал ее.

— Вернуть инферно, — повторил он, не переставая смеяться.

— Примо, здесь нельзя курить, — тихо сказала Джианна. — Это противозаконно.

— К черту законы! — бросил Примо, взял сигару в рот, но зажигать не стал. — Объясни мне все, — обратился он к своей внучке.

Она не хотела ничего ему объяснять. Не могла сказать своему любимому дедушке правду о его сыне и невестке.

— Примо…

— Subito![10]

Пожав плечами, она примирилась с неизбежным.

— Константин прав. Я забрала инферно. Я освободила его.

Примо поднял глаза к потолку.

— Santa Maria, Madre di Dio.[11]

Одного взгляда на лицо Примо было достаточно, чтобы понять, что он получит ответ любой ценой.

— Дядя Доминик и тетя Лаура, — тихо сказала она.

Примо напрягся, затем подошел к двери и, открыв ее, скомандовал:

— Приведите Севере. Немедленно.

Мгновение спустя в комнату вошли Сев с женой Франческой и сестра Константина Ариана. За ними последовали родители Джианны, Нонна и остальные.

— Это касается всех нас, — сказал Алессандро своему отцу. — Мы одна семья. La famiglia[12].

Неохотно кивнув, Примо занял место рядом с Джианной и взял ее руки в свои. Константин сел за ней и положил руку ей на плечо. Остальные члены семьи собрались вокруг них, и Джианна ощутила их любовь и поддержку.

— Ты часто болтаешь, когда не следует, — мягко сказал ей Примо. — Но на этот раз было бы лучше, если бы ты болтала, вместо того чтобы молчать. Давай рассказывай все с самого начала, Джианна.

Девушка украдкой посмотрела на Сева. Его реакция волновала ее не меньше, чем реакция Примо и Нонны.

— Это произошло в день моего тринадцатилетия. За день до гибели дяди Доминика и тети Лауры.

— Мы отмечали праздник в доме твоего дяди, — сказал Примо. — Я помню тот день.

Константин сжал ее плечо, и она, чувствуя его поддержку, продолжила.

— Уже в столь юном возрасте я была без ума от красивой обуви.

— Мама тоже любила хорошую обувь, — пробормотал Сев.

— Да. Тетя Лаура сказала, чтобы я зашла в ее гардеробную и выбрала себе в качестве подарка любую пару. — Джианна вздохнула. — Я никогда не видела столько красивых туфель и, наверное, целый час провела в гардеробной, примеряя одну пару за другой, не в силах остановить свой выбор на какой-то одной. Неожиданно в спальню вошли тетя и дядя. Они не знали, что я в гардеробной. Тетя, наверное, забыла или решила, что я уже ушла. Они ругались.

Лицо Сева помрачнело.

— Они часто это делали. Продолжай, Джианна.

— Дядя Доминик сказал, что собирается от нее уйти и подать на развод. Тетя Лаура начала плакать. Она сказала… — Джианна сглотнула. — Она сказала: «Но как же быть с инферно? Ты говорил, что оно вечно».

Примо закрыл глаза. Нонна поднесла ладонь к дрожащим губам.

— Простите, — прошептала Джианна. — Я сожалею, что мне приходится вам все это рассказывать.

— Продолжай, — потребовал Примо.

— Дядя Доминик сказал, что почувствовал инферно с другой женщиной. Что такое иногда случается. Что он не мог это контролировать. — Она не осмеливалась посмотреть на своих родных, чтобы узнать, как они восприняли эту новость. — Тетя Лаура заявила, что перед тем, как на ней жениться, он утверждал, что у него с ней было инферно. Что, по словам Примо, такое бывает только один раз в жизни. Что она никогда не вышла бы за него замуж, если бы они не испытывали друг с другом инферно.

— Инферно действительно случается только один раз в жизни, — мягко произнес Примо.

Джианна покачала головой. Ей было так больно его разочаровывать.

— Дядя Доминик сказал, что Примо не знал наверняка, потому что не испытал такое на собственном опыте. Что Данте могут испытывать инферно больше чем с одним человеком, но можно все исправить. Он заявил, что может забрать у тети Лауры инферно, чтобы она перестала его любить, затем взял ее руку в свои и освободил ее.

— Что? — произнесли хором несколько человек.

— Он освободил ее, — повторила Джианна, — и это сработало.

Мрачно выругавшись, Примо печально посмотрел на Сева.

— Мне неприятно говорить такое о своем сыне, но Доминик солгал.

Джианна покачала головой.

— Нет, не солгал. После того как он ушел, тетя Лаура позвонила подруге и сказала, что инферно исчезло, когда он ее отпустил. Что она рада, что инферно не может больше заставлять ее любить дядю Доминика против ее воли. Что они смогут спокойно договориться насчет развода во время прогулки на яхте, и оно не повлияет на ее решение. — Джианна заплакала. — Простите меня. Я не хотела вам это рассказывать, потому что вы все так счастливы. Теперь я все испортила.

Константин крепко обнял ее.

— Тише, piccola. Ты ничего не испортила.

— Я тебя освободила. Инферно прошло.

— Прошло? — удивился он. — Все то время, что я здесь сидел и слушал твой рассказ, моя ладонь, лежащая у тебя на плече, горела и пульсировала как обычно. — Он глубоко вздохнул. — Я никогда в своей жизни не говорил ни одной женщине, что люблю ее. Даже тебе не говорил. Думаю, все дело в гордости.

Джианна попыталась высвободиться, но он ее не отпустил.

— Ты не хочешь меня любить, правда?

— Я не хочу, чтобы любовь меня контролировала, — ответил он. — Большую часть моей жизни мной управляли другие люди и обстоятельства. До этого момента я не хотел признавать, что любовь не означает контроль. Это значит отдать свое сердце на хранение тому, кого ты любишь и кому доверяешь больше всех на свете. Я с радостью это делаю. Ti amo, piccola.[13]

По ее щекам потекли слезы.

— Я не понимаю. Я ведь забрала инферно.

Он взял ее за руку и переплел ее пальцы со своими.

— Помолчи и прислушайся к голосу своего сердца. Инферно все еще там, правда?

У Джианны перехватило дыхание. Оно и вправду никуда не исчезло.

— Я все еще его чувствую. Как такое возможно? Я же освободила тебя.

Сев опустился перед ней на корточки.

— Джианна, тебе давно следовало нам это рассказать. Мы бы все тебе объяснили. — Его взгляд затуманился. — Мои родители никогда не испытывали друг с другом инферно. Отец женился на матери из-за денег, а не по любви. Он любил женщину по имени Кара Моретти. Она была его суженой.

— Но тетя Лаура утверждала, что чувствовала инферно.

— Она думала, что чувствует его. Отец никогда не любил ее так, как она того заслуживала, но она все равно его обожала и убедила себя в том, что их связывает инферно. Но это было не так.

За все эти годы Джианне даже ни разу в голову не пришло, что дядя Доминик мог солгать тете Лауре. Зная, как сейчас тяжело Севу, она крепко обняла его за шею.

— Прости меня, Сев.

Он потрепал ее по спине.

— Большую часть этого я уже знал. Я только не предполагал, что папа использовал инферно, чтобы убедить маму выйти за него замуж. Учитывая все его прегрешения, я нисколько не удивлен.

— Мы закончили этот разговор? — спросила Нонна. — Может, наконец начнем свадьбу?

Ее бабушка испытала потрясение, но Джианна всегда знала, что за мягкостью Нонны кроется стальной стержень.

Убрав руки с плеч Джианны, Константин поднялся и произнес.

— Нет. Свадьбы не будет.

Вскочив со скамьи, Джианна повернулась к нему.

— Почему? — спросила она, охваченная паникой.

— Ты освободила меня. Это означает, что ты хотела освободиться.

— Нет! Это неправда!

— Тогда зачем ты меня освободила?

— Неужели ты не понимаешь? Я хотела, чтобы ты женился на мне по любви, а не по долгу чести и не из-за инферно.

Неожиданно Константин взял ее левую руку и снял с пальца кольцо.

— О нет, — прошептала Ариана.

— Это плохая примета, — сказали почти одновременно несколько женщин.

— Ты никогда не рассматривала свое кольцо, Джианна? — спросил Константин и, не дожидаясь ответа, наклонил его так, чтобы она увидела надпись, выгравированную на его внутренней стороне. — Прочитай, что там написано.

Чтобы разобрать крошечные буквы, ей пришлось вытереть слезы. Надпись гласила: «Любовь прежде всего».

— Ты так считаешь? — пролепетала она, чувствуя, что на глаза снова наворачиваются слезы.

— Да. Я очень долго выбирал для тебя кольцо, — ответил Константин, надевая его ей на палец. — Я хочу, чтобы ты знала: честь имеет для меня большое значение, но только любовь делает брак честным. Без нее брачные клятвы — пустая формальность.

Джианна крепко обняла его.

— Я боялась, что ты будешь чувствовать себя в ловушке. Что однажды захочешь уйти.

— Помнишь, я как-то сказал тебе, что не люблю снимать ботинки, даже когда отдыхаю?

— Да.

— Для этого есть причина. — Он перевел взгляд на Ариану, и Джианна прочитала в ее глазах сочувствие и понимание. — Когда мы росли, у нас не было денег. Бабушка Пенелопа помогала нам, как могла, но этих средств не хватало. Знаешь, как мы выжили, piccola?

Джианна покачала головой.

— Мы извлекали выгоду из нашего имени. Мы жили на подачки других, включая д'Анжело. Людей, считавших, что общение с аристократами повышает их статус. Мы были вынуждены продавать старинные вещи, чтобы прокормиться. Вот почему я никогда не снимаю ботинки вне дома.

— Не понимаю, — нахмурилась Джианна.

— Наши визиты не всегда хорошо заканчивались. Мы научились быть начеку на случай, если придется быстро уходить. Выскочив один раз зимой на улицу без обуви, ты никогда больше не повторишь свою ошибку.

— О, Константин, — прошептала она.

— Теперь мне нечего бояться. — Он взял в ладони ее лицо. — Мне больше нет необходимости постоянно быть начеку, потому что я наконец нашел место, откуда мне не нужно уходить. Это место рядом с тобой. Любовь навсегда привязала нас друг к другу.

— Так какого черта вы тянете время? Священник уже, наверное, решил, что вы передумали, — пробурчал Примо, вставая.

Константин рассмеялся и, взяв Джианну за руку, повел ее навстречу их счастью.