Испытание Зензерой

7

Лейтенант Мигель Рамирес заступил на ночное дежурство в предпоследней стадии раздражения. Законный выходной день не задался с самого утра. Один из соседей по подъезду затеял ремонт, и нанятые им работники с половины восьмого утра начали визжать дрелями и электропилами. Поскольку шуметь запрещалось с двадцати трех вечера до семи утра, у Мигеля не было никакого повода прекратить безобразие. Выспаться не удалось.

На кухне домашний коммуникатор отчаянно подмигивал лейтенанту ярлычком красного цвета — жена оставила сообщение. Пару минут он боролся с искушением произвести сброс не читая, а потом сослаться на сбой программы. Несколько раз Рамирес уже пользовался подобным приемом, но с последнего раза прошло слишком мало времени, а злоупотреблять терпением супруги не стоило, ибо семейное благополучие лейтенант ценил превыше всего.

Отгоняя прочь мрачные предчувствия, Мигель прослушал сообщение и тяжко вздохнул: у тещи опять что-то поломалось, что-то открутилось, что-то разбилось, трава на лужайке уже сильно выросла, а пенсия маленькая и нанять газонокосильщиков она не может. Он понимал, что на самом деле всё окажется не так плохо, что теща всего лишь страдает от недостатка общения, но ехать куда-либо сегодня ему категорически не хотелось.

Дальше — больше. По электронной почте пришли два отказа в переводе. Один — в провинциальный городок Юмин, другой — на планету Шэльда. В Юмине ссылались на отсутствие вакансий, на Шэльде — на недостаточный послужной список.

— Уроды! — коротко прокомментировал Рамирес, не сильно расстроившись при этом.

Он прекрасно понимал, что без хороших связей все его попытки продвинуться по служебной лестнице обречены на провал. В Рамсее какие-либо перестановки случались только в случае ухода на пенсию кого-то из полицейского руководства. Но чаще всего на "теплые места" приходили чьи-нибудь протеже из других регионов или сынки высокопоставленных родителей. К примеру, однокурсник Рамиреса Родрик Вако, чей папаша уже лет двадцать руководит одним из отделов в администрации губернатора, три года назад получил место начальника отдела снабжения в городском управлении. Когда-то они дружили с Вако, пили пиво по пятницам, вместе ходили на футбол, жили в соседних домах и подвозили друг друга на работу на одинаковых стареньких авто. А теперь Вако уже майор, живет в престижном районе, ездит на служебном автомобиле с личным водителем и дружит совсем с другими людьми.

Мигеля же продвигать было некому, поэтому он уже десять лет топтался в звании лейтенанта полиции и должности дежурного по району. Нельзя сказать, что он сильно тяготился своим "бегом на месте", просто пришло уже то время, когда в карьерном росте его стали обходить более молодые коллеги. И всё это несмотря на то, что работу свою Рамирес выполнял вполне прилично. Но для прорыва требовалось совершить что-то из ряда вон выходящее: по горячим следам раскрыть ограбление банка, совершить серию громких задержаний, вывести на чистую воду заказчиков резонансного заказного убийства. И ведь пару лет назад был такой шанс.

В процессе разработки уличной сети по распространению наркотиков совершенно случайно "замели" крупного, по уличным меркам, дилера. И если это стало неожиданностью для полиции, то сам наркодилер был настолько шокирован, что буквально "в штаны наложил" со страху. Пока он не очухался, Рамирес с товарищами вытрясли из него адрес "большого склада". Пока не пошла утечка информации и не всполошились высокие покровители наркодельцов, Мигель добыл санкцию на обыск. Тут сыграл свою роль адрес склада — один из корпусов мебельной фабрики, принадлежащий не имеющему большого влияния клану Сократис.

Проблемы начались уже на месте. Оказалось, что фабрику охраняют бойцы "КДЛ Секьюрити" клана Клямсдейл, и они наотрез отказались впускать полицию на территорию. Поначалу и Рамирес, и вызванный им на усиление спецназ впали в ступор от такой наглости, но потом растерянность сменилась яростью. Бойцы спецназа пошли на штурм и ворвались на территорию фабрики. Там дело застопорилось, поскольку секьюрити очень грамотно расположили огневые точки, которые заставили полицейских остановиться. Минут пятнадцать на мебельной фабрике шла настоящая позиционная война. Потом спецназовцы вошли в раж и принялись выбивать противника из одного здания за другим. Появились пленные и раненые с обеих сторон. Уже до пункта назначения было рукой подать, когда на место событий стали массово поступать приказы начальства. Операция была остановлена, спецназ выведен на исходные позиции, начаты какие-то переговоры. Хотя, по мнению Рамиреса, какие могут быть переговоры в месте, где полиции оказывают столь "радушный" прием?

Еще через час приехал взбешенный начальник полиции генерал Гаер. В его присутствии опергруппа беспрепятственно вошла в искомый склад и обнаружила его в девственной чистоте…

Впоследствии Мигель очень жалел о том, что не ослушался приказа. Ведь если бы удалось ворваться в здание во время штурма, то наркодельцы не успели бы замести следы и дело получило бы огласку. А тогда все закончилось для них легким испугом и энной суммой, которую пришлось отвалить полицейскому начальству за вмешательство. Об этом Рамиресу по секрету шепнул на ушко Вако. Для самого же лейтенанта дело закончилось устным взысканием "за самодеятельность".

С тех пор Рамирес несколько охладел к службе, так сказать, стал работать чуть спустя рукава, так как свято уверовал в то, что его служебное рвение никем не будет оценено. Зато он заслужил уважение в среде спецназовцев, несколько раз даже приглашавших его на их вечерние "пивные" посиделки. А в полиции Рамсея с того самого случая стали особо не любить охранное агентство "КДЛ Секьюрити"…

На визит к теще у Мигеля неожиданно ушло полдня. Попили чай с пряниками, поговорили о ценах, пенсиях и правительстве, коллегиальным решением постановили, что "все они там уроды редкостные". Потом зять быстренько прикрутил оторвавшиеся ручки к ящикам кухонного гарнитура и отправился оценивать состояние газона. Газон его не обрадовал.

В итоге домой выехал уже после обеда, но доехать не успел. Позвонила взволнованная жена и сообщила, что по городу ползут зловещие слухи о грядущей войне кланов. Причем война эта должна произойти прямо в городе, чего ранее никогда не случалось.

— Дорогая, успокойся, это бред какой-то, — поспешил заверить ее Мигель, который был в курсе возникших противоречий между Меннингерами и Клямсдейлами. — Кланы всегда воюют под стенами своих замков. Да и Меннингеры никогда не числились среди любителей подраться.

— Сразу видно, что ты сегодня выходной. Могу поспорить, что ты ни разу не удосужился послушать новости!

— Рассказывай, — тяжело вздохнул лейтенант, понявший, что уберечься от порции слухов нет никакой возможности.

Терпеливо выслушав супругу, Мигель пообещал перезвонить и связался с дежурным по управлению.

— Да, Мигелито, — обрадовался возможности поболтать с кем-нибудь Кевин Дойл, которому досталась "спокойная" дневная смена, — не слабая заварушка намечается!

— Да о чем ты говоришь? — возмутился Рамирес. — Клямсдейлы проглотят их и не подавятся!

— Все так говорят, и все жалеют Меннингеров. Мало того что их парня убили, а девчонку захватили в заложники, так еще ублюдки приперлись требовать выдачи еще одного Меннингера прямо посреди траурной церемонии! Но не все знают то, что к Меннингерам на помощь прибыли два крутых боевика из звездного спецназа!

— Чего?

— Да-да, Мигелито. Патрульные в космопорте хотели наказать одного из Меннингеров за неправильную парковку, но увидели перед собой удостоверения федерального спецназа.

— Официально?

— Да кто ж нам расскажет?

— Понятно, — Дойл, как обычно, не любил лишних расспросов, — так что, они в Рамсее воевать задумали?

— Видимо, да. Дело в том, что все Меннингеры собрались здесь на похороны. А в это время Клямсдейлы начали свои телодвижения.

— Уроды!

— Точно. Ставку делать будешь?

— Да какие ставки? Силы-то неравны!

— Так в основном ставят на результат разборок боевиков: у Клямсдейлов есть отставной гэбэшник и двое бывших космодесантников, а у Меннингеров теперь есть двое спецназовцев.

— Я подумаю, — ушел от ответа Рамирес и положил трубку.

И действительно задумался. Только вовсе не о ставках, а о том, что делать конкретно ему, лейтенанту полиции? Поскольку до сих пор не был объявлен режим чрезвычайного положения и полиция даже не переводилась на усиленный режим, то позиция руководства была ясна. Будут ждать развития событий и вмешаются в самом конце, чтобы не дать опьяненным кровью победителям развернуться в городе. Мигель еще мог понять такую политику в случае межклановых разборок где-нибудь в пустыне — в конце концов, там эти чокнутые кланы режут только друг друга, не причиняя вреда прочим окружающим. Но если посреди Рамсея начнется полномасштабная война, то без невинных жертв и разрушений вряд ли обойдется. И, реши городская полиция вмешаться, чтобы предотвратить кровопролитие, ее действия выглядели бы вполне логичными. Но командование считает иначе, оно давным-давно выработало политику невмешательства в распри кланов. Поэтому следовало сделать выводы и обезопасить хотя бы свою семью. Береженого бог бережет. Не хватало еще, чтобы его близкие пострадали от шальной пули какого-нибудь безбашенного боевика Клямсдейлов или Меннингеров.

Следующие четыре часа Рамирес был занят эвакуацией детей и тещи за пределы столицы. Слава богу, что он не успел перетянуть своих родителей в город — они по-прежнему жили в небольшом поселке в семидесяти километрах западнее Рамсея. Предки обрадовались неожиданному визиту внуков, и можно было надеяться, что пару дней они смогут бесконфликтно просуществовать с тещей. Оставалось переправить туда после работы жену, но тут в события вмешалось начальство. Позвонил непосредственный начальник — капитан Петреску и передал убедительную просьбу генерала Гаера съездить в усадьбу Меннингеров и забрать оттуда Филиппа Клямсдейла, удерживаемого в заложниках.

— Но я выходной сегодня, мне в ночь заступать, — попробовал возмутиться лейтенант.

— Дело несколько щепетильное, потому что официального заявления нет. Потому и просят тебя, как не находящегося на службе, как надежного и ответственного работника, — парировал Петреску.

— Так я что, без санкции прокурора туда пойду? Кто ж меня пустит?

— Послушай, Рамирес, — капитан начал терять терпение, — почему ты так много разговариваешь? Ты думаешь, мне это нравится? Думаешь, я не понимаю, что у нас нет никаких оснований? Просто возьми на испуг этих Меннингеров: отдадут заложника — хорошо, начнут возмущаться — просто уедешь. Что сложного? Естественно, что генерал Гаер в случае успеха будет тебе очень благодарен!

— Хорошо, — Рамирес понял, что спорить с начальством сейчас не нужно. Конечно, Петреску просто подставлял его — если начнется разбирательство, всю вину свалят на его частную инициативу, и не факт даже, что прикроют от внутреннего расследования. Может быть, капитан делает ход конем — если Мигель справится, то просьба генерала будет выполнена, если не справится, то будет повод для кого-то освободить лейтенантскую вакансию. Ну, ничего, не на того напали.

— Мы еще повернем ситуацию в свою сторону, — решительно заявил Рамирес, лихо разворачиваясь на перекрестке, — съездим к Меннингерам, поговорим. Раз начальство так хочет.

Через центр ехать было значительно ближе, но ближе не всегда означает быстрее. Офисные работники уже начали разъезжаться по домам, и весь центр города встал в одну большую пробку. Чертыхаясь и безбожно ругаясь на загубленный на корню выходной день, лейтенант медленно, но упорно продвигался к цели.

Сразу за мостом через маленькую безымянную речушку, почти ручей, обнаружился небольшой блок-пост, сложенный из бетонных блоков. Из одной из бойниц в сторону восточного жилищного района выглядывал ствол крупнокалиберного пулемета. Двое вооруженных автоматами бойцов внимательно разглядывали проезжающие по мосту автомобили, но никого не останавливали, никому не угрожали. Скорость движения автомобильного потока всё же немного снижалась, но происходило это исключительно по вине водителей, удивленно пялившихся из окон своих авто на необычное явление.

— Ничего себе! — присвистнул Рамирес. — Они бы еще на городскую окраину заслон поставили! Эти кланы совсем обнаглели. Эх, почему я не губернатор?

После моста основная масса машин ушла в сторону, потом три или четыре впереди идущие авто рассосались по боковым улочкам. В итоге к городской резиденции Меннингеров лейтенант подъезжал в гордом одиночестве. Тут всё было еще серьезнее — перед въездом в усадьбу был устроен полноценный контрольно-пропускной пункт с зигзагом из бетонных блоков, нескольких пулеметных точек, земляной насыпи и огромного бульдозера, который должен был в случае приближения неприятеля закрыть своим массивным скребком выход к воротам.

Машину пришлось оставить за КПП, а самому пройти пешком в сопровождении двух бойцов до ворот поместья. Впрочем, бойцы не столько конвоировали лейтенанта, сколько показывали дорогу, ибо всё поместье и прилегающая к нему территория напоминали одну большую стройку. Везде работала строительная техника, копошились рабочие, туда-сюда сновали инженеры с измерительными приборами.

У входа в усадьбу Рамиреса встретил так называемый командующий силами клана Меннингер Алекс Брюллов. Был он молод, высок, широкоплеч, держался очень уверенно, но абсолютно без высокомерия и спеси. Возможно, это был один из тех двоих бойцов звездного спецназа, которых встретили патрульные в космопорте. Мигелю он понравился. Видимо и он произвел на Брюллова благоприятное впечатление, потому что поговорили они нормально, без нервов. Насчет Филиппа Клямсдейла Алекс дал понять, что отдаст его только в обмен на Полину Меннингер и клан Клямсдейл об этом оповещен. Официально же он всюду будет твердить, что никаких заложников у него нет. Зато есть запись камер видеонаблюдения, где видно, как к Меннингерам приезжают боевики от Клямсдейлов во главе с самым настоящим киборгом, запрещенным к владению частными лицами на Зензере. Киборга общими усилиями удалось нейтрализовать, и сейчас Брюллов готов выдать его представителям власти.

Рамирес связался с управлением, и через десять минут к контрольно-пропускному пункту подкатила патрульная машина. Из усадьбы шестеро рабочих вытащили обездвиженного киборга и с трудом запихали его на заднее сиденье полицейского автомобиля. Весь процесс снимали неизвестно откуда вынырнувшие телевизионщики. У Мигеля даже взяли экспресс-интервью. Демонстрируя врученные ему копии записей видеокамер, лейтенант сказал умные слова о том, "всё будет изучено самым внимательным образом, после чего дело будет передано в суд" и так далее.

После этого Алекс и Мигель, оставшись весьма довольными друг другом, пожали руки и разошлись каждый по своим делам.

Телевизионщики сработали оперативно. Рамирес только прибыл в управление, сдал киборга в камеру и сел оформлять документы, а репортаж с его участием уже вышел в экстренных выпусках новостей по всем уважающим себя каналам. Тут же в кабинет ворвался восторженный Кевин Дойл и стал требовать подробностей. Отделаться удалось, только сославшись на необходимость доклада капитану Петреску.

На самом деле с капитаном Мигель связался еще из машины и "порадовал" того результатами поездки.

— И что киборг, настоящий? — недоверчиво переспросил Петреску.

— Вне всяких сомнений!

— И возможно найти его хозяев?

— Скорее всего.

— Кто-нибудь еще видел этого киборга?

— Телевизионщики уже крутились там, когда я приехал, сэр! — усмехнулся Рамирес.

— Черт! — расстроился Петреску. — Я перезвоню.

— Давайте-давайте, совещайтесь, — усмехнулся Мигель, — а я пока оформлю всё как положено, чтобы ко мне претензий не было.

Репортаж произвел фурор. Информационная бомба взорвалась прямо в прайм-тайм. Весь вечер по всем каналам сменяли друг друга кадры горящего замка Меннингер, пленение и выдача полиции клямсдейловского киборга. Десятки экспертов всех мастей комментировали произошедшее и давали самые разнообразные прогнозы развития ситуации. По большей части несли всякий бред, но это было не так уж важно. Рамирес готов был стоя аплодировать Меннингерам, всего за полдня заставившим ненавидеть Клямсдейлов весь город. Да что там весь город — всю планету! Спесивым Клямсдейлам сейчас припоминали всё. В ход шли слухи, сплетни, домыслы. Активно муссировался слух о "крышевании" ненавистным кланом наркоторговли. Припомнили и давешнюю историю с войнушкой на территории мебельной фабрики. Вспомнили, кстати, что тогда инициатором штурма был именно Рамирес. Тут же стали проводить параллели с сегодняшними событиями.

В общем, на дежурство лейтенант Рамирес отправлялся уже в статусе борца за справедливость. Звонили все: друзья, знакомые, родственники, сослуживцы. Все поздравляли, подбадривали, требовали подробностей. Всё это сильно утомляло не привыкшего быть в центре внимания Мигеля. Но глаза жены, так и не уехавшей за город, светились такой любовью и гордостью за него, что это окупало всё причиненное ему беспокойство.

Однако по дороге на работу начальники разных рангов звонили ему такое количество раз, что, в конце концов, лейтенант был вынужден отключить телефон во избежание дорожно-транспортных эксцессов.

Едва Рамирес переступил порог родного управления, как к нему подскочил посыльный с распоряжением "об освобождении гражданина Боммеля, ошибочно принятого за киборга".

— Капитан сказал, что раз вы его арестовывали, то без вашей подписи нельзя освободить.

— Конечно, нельзя, Сандерс, — криво усмехнулся Рамирес, — нельзя, потому что здесь нет акта экспертизы технического отдела и нет подписи моего начальника капитана Петреску!

— Рамирес! — Сандерс доверительно понизил голос. — Это нужно подписать, очень нужно!

— Да пожалуйста! — раздраженно ответил Рамирес. — Но после технических экспертов и Петреску! Всё, я опаздываю!

— Ну и козел же ты, Петреску, — вполголоса пробормотал Мигель, поднимаясь по лестнице. — Видать, серьезно допекло, раз уже так открыто подставить меня пытаешься!

Старенький телефонный аппарат на рабочем столе заливался душераздирающими трелями. По управлению гулял слух, будто этому аппарату было уже лет тридцать. Якобы когда-то кто-то из тыловиков подменил новенький телефон, приобретенный для управления, своим старым домашним аппаратом. Произведен он был в те времена, когда всё делалось на совесть, поэтому работал безотказно и никому в голову не пришло поднимать шум из-за его непрезентабельного вида. Постепенно годы брали свое, и несколько раз "ветеран" попал-таки в ремонт. Специалисты в современных сервисных центрах лишь делали при его виде большие глаза и разводили руками. Но нашлись энтузиасты-любители старинной техники, которые приспособили к нему запчасти от более современных, причем очень дорогих аппаратов, и легенда благополучно продолжала трудиться на благо управления, переживая на "посту" всё новые и новые поколения дежурных офицеров. Трудно было отделить правду от вымысла, но когда Рамирес десять лет назад впервые заступил на дежурство, работать ему точно пришлось с этим самым телефонным аппаратом.

— Рамирес слушает!

— А, Рамирес, наконец-то, на каком основании вы выпустили киборга, Рамирес?

— Вы забыли представиться, — холодно ответил лейтенант.

— Что?

— Я говорю, что вы не представились и я не знаю, с кем говорю, — терпеливо объяснил Мигель, с трудом подавляя желание послать абонента подальше.

— Дежурный прокурор Вольфганг Штайр, — представился-таки звонивший.

— Я никого не отпускал, господин Штайр, и не собираюсь. Это не в моей компетенции.

— Но как?.. — растерялся прокурор. — Мне сказали, что вы подписали распоряжение…

— Я ничего не подписывал, потому что мое дело ловить киборгов и прочих преступников, а разбираться с ними — это уже дело следствия.

— Вот-вот, Рамирес, следствие и разберется!

— Нисколько не сомневаюсь, господин прокурор! — отрапортовал Рамирес и положил трубку. — Козлы! — прокомментировал он сам для себя этот звонок.

Только теперь можно было сказать, что он заступил на ночное дежурство. И заступил Рамирес на него в предпоследней стадии раздражения.

Половина ночи прошла более-менее спокойно. Со всякими мелочами патрульные разбирались на местах. Утром их отчеты дополнят отчет дежурной смены и лягут на стол начальнику полиции. Пару раз случились кражи со взломом. В таких случаях на место выезжали дежурные опергруппы. Ничего такого, что бы требовало вмешательства начальника дежурной смены. Рутина. Беспокоили только сообщения о нездоровой активности охранной организации "Черные лебеди". За этой внешне благополучной вывеской скрывался настоящий наемнический центр. И хотя кланы предпочитали содержать собственные мини-армии, было совершенно очевидно, что на этот раз одна из враждующих сторон прибегла к помощи наемников.

— Сухов! — обратился Рамирес к молодому полноватому лейтенанту из своей смены, одному из тех, кто был бы не прочь занять его место. — Как думаешь, Сухов, кто ангажировал "лебедей"?

— Как кто? — удивился Сухов, отрывая взгляд от своего монитора. — Конечно Клямсдейлы!

— Так ведь у них и так преимущество!

— Ну и что? — пожал плечами лейтенант. — Это Меннингеры в угол загнаны, потому и сцепились с Клямсдейлами. А "черные лебеди" еще не сумасшедшие, чтобы без очень весомых причин выступать против такого клана.

— М-да, — задумчиво протянул Мигель, — у Клямсдейлов кроме своей армии есть еще "КДЛ Секьюрити", а тут еще и "черные лебеди". Неужели всё так серьезно?

— Да кто их разберет, эти кланы? Может, куш большой, может, кровная месть. У них всё может быть.

— Это точно. Ставку сделал?

— Да, — лениво протянул Сухов, — полтинник на то, что Меннингеры продержатся до обеда.

— Ну-ну, — неопределенно пробормотал Рамирес. После общения с Алексом Брюлловым в него вселилась было уверенность, что не всё так плохо у клана Меннингер. Сейчас эта уверенность несколько поколебалась.

Около трех часов ночи спокойное течение дежурства нарушил звонок взбешенного капитана Петреску.

— Рамирес! Ты — кретин! Ты — осел! Ты подставил меня перед Гаером! Но тебе это так с рук не сойдет! Утром пойдешь со мной "на ковер" к генералу и сам расскажешь ему, как ты облажался!

— Говорите яснее, господин капитан, — спокойно парировал лейтенант Рамирес, — что конкретно случилось?

Видимо, спокойный тон Мигеля подействовал на капитана, потому что тот сумел немного успокоиться.

— Филипп Клямсдейл сбежал от Меннингеров — вот что случилось. И, между прочим, заявляет, что его никуда не перепрятывали от обыска полиции, потому что никакого обыска не было!

— Конечно, не было! Для обыска нужна санкция…

— Рамирес, ты как маленький! — Петреску опять начал закипать. — Тебя послали выполнить поручение генерала Гаера. Ты доложил, что Филиппа Клямсдейла на вилле Меннингеров нет. Генерал ответил так же очень уважаемым людям. А теперь получается, что генерал им солгал! Ты не представляешь, в каком он бешенстве! Готовься, Рамирес, готовься!

— Да пошел ты! — в сердцах бросил Рамирес, когда Петреску уже положил трубку.

Через полчаса пришло сообщение о вооруженном налете на казино "Удача Бобби", принадлежащем клану Клямсдейл. Вся дежурная смена переполошилась. Но Рамирес поспешил остудить пыл сослуживцев, потому как: во-первых — звонок оборвался, и звонивший абонент теперь был недоступен, во-вторых — казино входило в зону ответственности "КДЛ Секьюрити" и охранялось ими же, в-третьих — Мигель был сильно зол на Клямсдейлов и ему очень не хотелось мешать тем, кто поднял руку на их имущество. Поэтому он велел связаться с охранным агентством "КДЛ Секьюрити" и переадресовать проблему им.

Сухов выполнил поручение, после чего долго не мог успокоиться — в "КДЛ Секьюрити" ему настойчиво порекомендовали "не лезть на их территорию, они сами всё знают, всё контролируют и сами решают свои проблемы".

Потом пошли сообщения о выдвижении "черных лебедей" в южную промзону Рамсея, практически граничащую с городской резиденцией Меннингеров. Для последних это не оказалось неожиданностью, ибо они тоже активно занимали свои защитные рубежи. Кроме того, засуетились наемники из еще одного наемнического центра — "Скунсы". Но они, в отличие от своих конкурентов, выдвигались в сторону базы "черных лебедей". Интересное кино получается. Неужели у Меннингеров нашлись супераргументы для привлечения на свою сторону "скунсов"? Впрочем, воевать против "черных лебедей" еще не означает идти против Клямсдейлов. Так что оставалось только удивляться способности Брюллова оперативно реагировать на возникающие проблемы.

А в начале шестого утра случилось то, чего никто не мог ожидать. К зданию управления полиции неспешно подкатился мини-фургон черного цвета с желто-зеленой полосой посредине — точь-в-точь как у "КДЛ Секьюрити", только надписи на боках были грубо замалеваны черной краской. Так же неспешно он развернулся, нарушив при этом массу правил дорожного движения — как говорят дорожные инспекторы: "разворот на пятьсот ливров". Остановился посреди дороги.

— Что еще за фокусы? — воскликнул наблюдавший за этими маневрами на своем мониторе сержант Персон.

Ему никто не успел ответить, потому что в этот момент из окна фургона ударила пулеметная очередь по припаркованным у здания автомобилям, большая часть которых принадлежала как раз полицейским дежурной смены.

— Твою мать! — закричали сразу несколько голосов, но в следующий миг большинство операторов вынуждены были рухнуть на пол — стрелок перенес огонь на здание управления. Не все сразу сообразили, что их окна выходят на внутренний двор, а изображение транслируется с наружных камер наблюдения. Впрочем, скоро четыре из шести фасадных камер потухли, словно неизвестный негодяй специально выискивал их. Сектор обзора одной из оставшихся видеокамер не захватывал место остановки мини-фургона. А с другой камеры было видно, как наглец рванул в северном направлении, выкинув напоследок еще и пару гранат. После того как они взорвались, пропало изображение и с последней "зрячей" камеры.

— Моя тачка! — прохрипел Персон, бросаясь к выходу. Большая часть дежурной смены ломанулась за ним. Спасло положение то, что толпа не смогла с ходу проскочить в узкие двери.

— Стоять! — во всю силу легких заорал Рамирес. — Слушай мою команду!

Он раздавал команды направо и налево и сам поражался своему хладнокровию. На парковке перед зданием горели личные автомобили дежурной смены, в том числе и его видавший виды "Ласти Торнадо", но лейтенанту не было до этого никакого дела. Парковкой уже занимался взвод охраны, на подходе была пожарная команда. Убитых среди полицейских не было, лишь полтора десятка пострадавших от осколков стекла и ушибов. А значит, главным сейчас было не упустить мерзавцев. Он хорошо разглядел мини-фургон и узнал его — несомненно, это была машина "КДЛ Секьюрити". Несмотря на замазанную надпись и заляпанные грязью номера, ошибиться было невозможно. При этом Мигель понимал, что всё это было слишком похоже на инсценировку, попытку направить полицию по определенному следу. Но этот след вел к ненавистному "КДЛ Секьюрити", что Рамиреса в сложившейся ситуации более чем устраивало. И он знал, что следствие тоже не будет ломать голову над мотивами поступка неизвестных пулеметчиков. Для них на скорую руку завуалированный автомобиль — это достаточная улика, никто не станет копать глубже.

Рамирес железной рукой восстановил дисциплину среди подчиненных, распределил между ними обязанности, загрузил работой. Доложили о происшествии непосредственному начальству. Под особый контроль взяли все дорожные камеры центра города и северного направления, задействовали в поисках все патрули, по тревоге подняли спецназ. И результат не заставил себя ждать — одна из патрульных машин села на хвост преступникам, спешившим в сторону северного пригорода.

За старшего был оставлен лейтенант Сухов. Рамирес с двумя оперативными группами и отделением охраны пустился в погоню. По пути его эскорт обрастал всё большим количеством патрульных машин, в конце концов, пришлось отдать приказ вновь прибывающим продолжать патрулирование. Мигель считал чрезмерным гоняться за одним-единственным мини-фургоном всей мобильной частью городской полиции.

Ведший преследование экипаж сообщил, что преступники въехали на территорию какой-то промышленной базы — никаких опознавательных знаков на воротах и двери проходной не было. Необходимо было срочно выяснить наличие другого выезда с базы. Но при приближении к проходной патруль был обстрелян из автоматического оружия. Экипажу пришлось укрыться за углом соседнего здания, а машина загорелась и взорвалась.

Рамирес со своей группой прибыл на место через десять минут. Патрульные робко постреливали в сторону ворот из табельных пистолетов и карабинов, оттуда лениво отвечал пулемет. Впрочем, куда делась вся его лень, как только в поле зрения появилось прибывшее к полицейским подкрепление. Пулемет тут же зашелся хриплым лаем, где-то рядом с ним заголосил карабин, потом пару очередей выпустила автоматическая винтовка, после чего через забор полетела граната.

Пришлось в срочном порядке покидать автомобили. Рассредоточились по естественным укрытиям и открыли ответный огонь. Здравый смысл подсказывал Рамиресу о необходимости взять базу в плотное кольцо и дожидаться прибытия спецназа. Но, во-первых, сделать это было сложно, поскольку с трех сторон к базе примыкали другие промышленные территории, а во-вторых, всё это Мигель уже проходил два года назад и теперь не хотел давать противнику времени связаться с полицейским начальством.

— Прикройте меня! — скомандовал лейтенант и, как только подчиненные направили шквал огня на ворота базы, бросился к зданию проходной.

Было страшно. Казалось, что вот-вот из-за ворот прилетит граната и разорвется прямо у него под ногами. Или высунется над забором голова стрелка и прислоненная к ней винтовка плюнет ему в лицо свинцовой пулей. Или приоткроется дверь проходной и… Хорошо, что до дверей бежать было не так уж далеко, а то еще чего бы только не выдумал со страху.

Рамирес рванул дверь на себя. Заперто! Было бы странно, если бы было по-другому. Перехватил карабин в левую руку, правой достал пистолет, примерился к замку. Выстрелил, потом еще раз. Опять рванул дверь на себя — открылась! Мигель заскочил в здание проходной, держа карабин перед собой.

Чуть не выстрелил в двинувшегося ему навстречу секьюрити в черной форме с желтой и зеленой полосами поперек груди. Остановила какая-то неправильность его движений. Охранника довольно сильно шатало, словно пьяного, однако в опущенной руке он держал пистолет, поэтому лейтенант не стал сбрасывать его со счета.

— Вообще охренели копы! — заплетающимся языком заявил секьюрити и тут же рухнул на пол, схлопотав прикладом карабина в лицо.

— Сейчас разберемся, кто тут охренел! — заявил Рамирес, слыша за спиной топот спешащих на помощь товарищей.

Разозленные отпором полицейские ворвались в здание. Мигель обратил внимание, что стрельба у ворот стихла. Либо удалось подстрелить вражеских стрелков, либо они сменили позиции.

Из сортира выволокли еще одного охранника. Такого же чумного, как и первый. То ли они тут перепились, то ли наркоту употребляли. Интересно — начальство в курсе?

Искомый мини-фургон обнаружился прямо за воротами. В ближайшей клумбе обнаружился пулемет. Пулеметчика и след простыл. В распахнутые настежь ворота въехали два автобуса, из которых, как горох, посыпались спецназовцы. Мигель слегка поморщился — он посчитал рискованным въезжать прямо на территорию базы. Держи бандиты ворота под прицелом — не миновать спецназу беды. Но это не его проблемы.

К удивлению лейтенанта следом за спецназовскими автобусами на территорию вкатился фургон с телевизионщиками. Патрульные бросились было к нему, но Рамирес уже заметил интенсивно машущего ему знакомого корреспондента и отправил патрульных выставлять наружное оцепление.

— Здорово, Мигель! — навстречу ему шагнул капитан-спецназовец, давний приятель Рамиреса Уильям Лэнс. — Оцепили весь квартал, тут всего шесть производственных территорий, так что никто не уйдет. Лишь бы не вышло, как в прошлый раз.

— Нужно действовать быстрее, пока боссы не спохватились.

На территории базы имелись огромный металлический ангар и старое двухэтажное здание из белого кирпича. Вдоль заборов тянулись заросли колючего кустарника.

Ангар оказался забит всяким хламом вроде старых ржавых запчастей от каких-то механизмов. На первом этаже здания располагался швейный цех. Он был пуст, и создавалось впечатление, что не работает он уже очень давно. Спецназовцы быстро обшарили первый этаж, но ничего криминального не обнаружили. На втором этаже когда-то располагалась контора, а сейчас бойцы выволокли оттуда пятерых секьюрити, которые ругались и угрожали, но выглядели так же неважно, как и те двое из здания проходной.

Рамирес уже всерьез начал беспокоиться за благополучный исход дела: семеро охранников "КДЛ Секьюрити" — слишком малый улов для такой шумной операции. Но вскоре усилия полиции были вознаграждены.

— Господин лейтенант, спуститесь в подвал. Вы должны видеть это! — обратился к Рамиресу вынырнувший из недр здания спецназовец.

Подвал оказался большим, на всё здание. Тихо жужжали две конвейерных линии. Вокруг них сидели изможденные люди, прикованные к своим рабочим местам цепями, и монотонно, безразлично фасовали по маленьким пакетикам белый порошок. В дальнем конце зала такие же невольники укладывали пакетики в коробки из-под стиральных порошков.

— Они что, не могли купить себе автоматическую линию фасовки? — Мигель озвучил мысль, первой напросившуюся при виде этого примитивного кошмара.

Но тут до подвала добрались журналисты, причем оказалось их уже гораздо больше первоначального числа. Спецназовцы еле успели локализовать их в углу помещения, иначе они набросились бы на работников подпольного цеха, как хищники на раненую антилопу.

Впрочем, работники не обращали на возникший вокруг них шум никакого внимания — то ли находились под воздействием наркотиков, то ли уже потеряли способность связно мыслить.

Папарацци вытолкали из подвала — они и так уже много видели и слышали, скорее всего, то, что они успели снять, уже мелькает на экранах в экстренных выпусках новостей.

Лэнс вызвал Рамиреса наверх. На территории уже устанавливался относительный порядок — журналистов уверенно теснили за ворота, спецназовцы продолжали прочесывать кустарник вдоль заборов. Взгляд Мигеля упал на тропинку, ведущую от здания в заросли.

— Там что? Летний туалет?

— Туалет есть в здании, — мрачно отозвался Лэнс, — сейчас мои бойцы доберутся туда.

— Чего звал? — Рамирес пожал плечами, по его мнению, место, куда вела протоптанная тропа, нужно было исследовать в первую очередь.

— Он ушел, — так же мрачно добавил капитан, — вырубил двоих бойцов из охранения и ушел.

— Вот те раз! — удивился лейтенант. — Двоих спецназовцев вырубил?

— Да, — Лэнс скрипнул зубами и отвернулся. Его можно было понять — задета профессиональная гордость, начальство обвинит в недоработках, служащие других подразделений на смех поднимут. Но это если дать делу официальный ход.

— Кто знает об этом?

— Я и те двое. Как только очухались, один прибежал ко мне и доложил.

— В моем рапорте об этом не будет ни слова, — твердо заявил Рамирес.

— Но мы упустили ублюдка! — в сердцах бросил спецназовец.

— Черт с ним, — небрежно отмахнулся Мигель, — тут вполне достаточно подозреваемых.

Тут Рамиреса и Лэнса отвлекли спецназовцы, добравшиеся до того места в зарослях кустарника, куда вела тропинка. Там обнаружился прикрытый дерном лаз в подземный бункер. Бункер оказался практически заполнен уже знакомыми им коробками из-под стирального порошка. Лэнс изумленно присвистнул:

— Ну и куда можно деть такую прорву наркоты?

— Вот именно, куда? — Рамирес многозначительно поднял глаза к небу.

— Хм, космопорт, — понимающе кивнул Лэнс, — вызывай-ка срочно экспертов из наркоконтроля. А то окажется потом этот порошок в самом деле стиральным…