Истинная для Ледяного Дракона. Княгиня Южного предела

Глава 41. Победа и разочарование

«Уходи, скорее уходи», — мысленно обращаюсь я к Альве, но она, как назло, медлит, а холодный яд стелы уже начинает проникать в кровь. Время стремительно утекает.

Прикрываю глаза, как бы смирившись с участью, и Альва, наконец, уходит.

Осторожно шевелю правым запястьем. Так и есть: мне не почудилось, появился крохотный зазор. Только бы не сделать неосторожное движение и не защёлкнуть его.

Айварс и его братья искали мать и отчаялись за столетие. Будет ли Айварс меня искать? Нахожу ответ в сердце: будет. Но вот найдёт ли? Вряд ли. А, значит, права на ошибку у меня нет.

Осторожные движения запястьем, хорошо, что верёвки начинаются от середины предплечья. Зазор расширяется. Наконец, я зацепляюсь правым краешком за ребро подлокотника, передвигаю кисть влево, стараясь, чтобы левый краешек браслета двигался вместе с рукой. И, только когда расстояние между дужками браслета становится шириной с моё запястье, рискую повернуть кисть.

Бинго! Браслет с саламандрой со звоном падает на каменный пол, рождая эхо.

Прости, ящерка, один раз ты мне здорово помогла, когда плюнула пламенем. Но сейчас мне нужна рептилия покрупнее.

— Эй, подруга, ты здесь? — говорю вслух, чтобы услышать в мёртвой тишине свой живой голос.

«Аррр».

— Помоги, пожалуйста, мы с тобой обе не очень понимаем, что и как делать, но давай попробуем освободиться.

Чувствую замешательство: не моё, её. Продолжаю убеждать:

— Я не умею обращаться с твоим огнём. Давай, я буду представлять, а ты по чуть-чуть делиться. У нас получится.

Некоторое время ничего не происходит, а потом в области сердца рождается тёплая волна и начинает распространяться по телу. Она вытесняет холод, я начинаю чувствовать, как на спине появляется влага. Оказывается, стела ледяная, и она начинает таять.

Внезапно острая боль пронзает спину. Хищная ледышка ощетинивается ледяными иглами. Мой крик сливается с рычанием дракона и многократно усиливается, отражаясь эхом от стен. Что именно происходит, я начинаю понимать только тогда, когда обнаруживаю себя стоящей метрах в двух от горящего кресла.

Кажется, этот костерок устроила я. Мертвенно-синий свет разрезают языки пламени.

Смотрю на свои руки, покрытые красной чешуёй, и у меня вырывается смешок:

— Вот теперь я такое же чудовище, как Альва.

«Я кр-расивая», — возмущается моя славная, моя милая драконица.

— Ты — да, ты лучше всех.

Но радоваться ещё рано. Кажется, я разбудила монстра. Стела начинает вибрировать, а затем увеличивается в размерах, выбрасывая полупрозрачные щупальца. Ликование гаснет как факел, погружённый в воду.

Я содрогаюсь. Дежавю. В мою сторону ползёт точно такая же субстанция, как та, которая в моих покоях превратилась в паука.

Паника. Пячусь к выходу. Но потом вдруг понимаю, что я не могу уйти и оставить тех троих, которые до сих пор не пришли в себя.

— Давай, милая, сожжём эту гадость, — говорю я.

В ответ раздаётся довольное: «Аррр».

После первого успеха у нас больше уверенности в собственных силах.

— Только аккуратно, — умеряю я щенячий восторг своей драконицы и направляю раскрытые ладони в эпицентр ледяного извержения.

Огонь отсекает щупальца, вгрызается в центр ожившей стелы. Под его потоками биомасса хаоса съёживается и чернеет, распространяя удушливый смрад.

Вначале это даётся мне так легко, что я начинаю чувствовать себя божеством. Но тварь выбрасывает всё новые и новые плети, всё чаще и чаще. И они ползут в мою сторону всё быстрее и быстрее.

Под этим напором моя эйфория очень скоро улетучивается. Я начинаю напоминать себе какого-то древнегреческого героя, который рубил головы рептилии, а они тут же отрастали[16]. Перестаю сдерживать драконицу. Огненные потоки, вырывающиеся из моих рук, становятся мощнее, но и Хаос не отстаёт.

«Может, мой огонь его подпитывает?» — приходит в голову пугающая мысль.

Надо спасаться, бежать. Но куда? Помощи ждать неоткуда. Я в горах одна. И даже если убегу сейчас, не факт, что выживу. Так что продолжаем спасать этот проклятый мир, в который меня занесло.

— Не трать так много сил, — голос звучит совсем близко.

Вскрикиваю от испуга. В первый момент я почему-то решила, что вернулась Альва. Сосредоточив всё внимание на стеле, я не заметила, в какой момент женщина и девушки пришли в себя и освободились. Но это именно они. Меня удивляет, что все трое довольно твёрдо стоят на ногах, ведь их держали здесь десятилетиями. Мышцы просто обязаны были обессилеть. Но не до того сейчас. Женщина, в лице которой я уловила сходство с Айварсом, направляет свою силу против Хаоса. Белые полосы света, подобные двум мечам, безжалостно кромсают мерзкую субстанцию.

«Прямо Звёздные войны какие-то», — думаю я, давая своей драконице команду прикрутить огонёк.

Я продолжаю жечь, но уже более точечно, экономя силы. А они, я чувствую, убывают. Одновременно наблюдаю за тем, что делает женщина. Под потоками ослепительно белого света щупальца съёживаются, но едва лучи скользят дальше, снова оживают, хотя становятся значительно медленнее. Ну, конечно же, у магии ледяных и магии Хаоса есть общая сердцевина. Это лёд. Отличия в том, что один лёд несёт свет, второй тьму. Именно поэтому Хаос первым уничтожил Огненных, рассчитывая, что с ледяными справится легко. Однако просчитался. Сто лет идёт война. Среди погибших от первой волны Хаоса была и моя семья, которую я не успела узнать.

Чувствую горечь своей потери и нарастающую ярость драконицы, силой воли продолжаю сдерживать её. Я тут единственная огненная, и, если израсходую весь ресурс прямо сейчас, то мы в лучшем случае погибнем, а в худшем нас возьмут в плен и снова привяжут к ледяной пиявке, высасывающей магию.

О двух девушках вспоминаю только тогда, когда боковым зрением вижу появившиеся огоньки. Оранжевые? У них тоже огонь? Какая удача! Несмело, неуверенно, но они тоже начинают жечь подползающие к их ногам щупальца.

Яркой картинкой вспыхивает воспоминание о том, как брат Айварса создавал светоч. Странно. Я в тот момент вроде уже была без сознания. Но как же…

«Др-раконы никогда не падают в обмор-рок», — с оттенком превосходства заявляет моя вторая половинка, разворачивая перед мысленным взором чёткую последовательность действий Кристера.

Брат Айварса накручивал на одну руку силу, вытянутую из Хаоса. А потом соединил её с моим огнём, с тем избытком, который я щедро влила в Катю. Затем сделал из всего этого единый шар и просто запулил его в небо прямо через закрытое окно.

На вид просто, но получится ли у меня? Пытаюсь потянуть силу из эпицентра и чуть не теряю сознание, потому что тварь радостно кидается мне навстречу с удвоенной скоростью. Еле успеваю остановить её огнём.

— Что ты делаешь? — рявкает женщина.

М-да за сто лет привычка повелевать никуда не делась.

— Пробую, Ваше Величество, метод вашего сына Кристера. Пожалуйста, дайте мне сосредоточиться. Доверьтесь.

Растерялась она от того, что я назвала её по титулу, или от того, что услышала имя одного из своих сыновей, — неважно. Главное, больше не сказала ни слова.

Думаю напряжённо: из стелы извлечь магию Хаоса не получилось. А как насчёт магического светильника? Его ведь Альва создала. Может ли он нести в себе частичку Хаоса? Если Альва — предатель среди драконов, то нет, но если в ней самой Хаос, и она его часть, то можно попробовать. Мысленно тянусь к синему светящемуся шару, высвобождаю одну руку. И пытаюсь воспроизвести движения Кристера. Кручу кистью так, словно наматываю на неё что-то. О чудо, вокруг моей руки появляется синяя дымка. От восторга чуть не разрываю контакт. Но получается сохранить связь. Теперь самое сложное, мне понадобится помощь зала. Как в институте во время игры в волейбол, когда некогда объяснять партнёрам свои действия, кричу:

— Девчонки, весь огонь в центр.

Надо же, отреагировали сразу же. А я, пользуясь их поддержкой, останавливаю свой поток пламени и, быстро сформировав огненный шар в левой ладони, соединяю его с синим. Любоваться красно-синим творением некогда, я швыряю комок прямо в эпицентр.

Время замирает. Затаив дыхание, я жду результата, и сначала мне кажется, что ничего не происходит. А затем яркая вспышка озаряет пещеру. Прямо над стелой висит яркий шар, в котором переливаются все оттенки пламени. Этакий костёр под потолком. В его свете все расползшиеся части Хаоса съёживаются и чернеют.

Обрадоваться не успеваю: под ногами начинает вибрировать земля. С потолка осыпаются мелкие камешки, затем падает булыжник покрупнее.

Гора трясётся всё сильнее. Землетрясение? Извержение вулкана?

— Бежим! — кричу и первая влетаю в проход, успевая всё же заметить, что никто из троих не стоит столбом.

Какие всё-таки драконы дисциплинированные.

Слышу насмешливое фырканье своей драконицы, и мне становится ясно, кто сейчас всеми командует. Вот же зараза чешуйчатая. Успевает веселиться.

Благословляю собственную прозорливость, благодаря которой дверь в проход я открываю за считанные доли секунды. Хорошо, что Альва не упёрлась и показала мне его.

А вот куда дальше? От выхода налево, это я помню, но вот уже после следующего поворота начнётся макраме из ходов и переходов. Там наверняка и тупики есть.

Опять фырканье, и у меня в голове включается джипиэс, без карты, но со звуком: «Право, лево, правильно, прямо». Я слушаюсь, ни одного «Вы ушли с маршрута».

Бегу, подсвечивая дорогу огоньками на кончиках моей левой руки, изредка проверяя, не отстали ли от меня остальные пленницы Хаоса. Три огонька послушно следуют за мной: один белый и два красных.

«Какая выносливость», — поражаюсь в очередной раз. А потом один из красных фонариков вспыхивает ярче, и я вижу красную драконицу в полуобороте. Вот я наивная. Я же тоже с момента освобождения так и осталась полудраконом-получеловеком. А у нас с людьми разная выносливость. У нас? Усмехаюсь. Ну да, я ведь тоже рептилия.

Дрожь горы постепенно успокаивается. Впереди появляется свет. Странно, что дневной. Только сейчас соображаю, что карниз перед зевом пещеры не очень широкий, и будь сейчас ночь, не факт, что я смогла бы остановиться, потому что холода в своём обличье я сейчас не чувствую. Утро. Неужели я провела здесь целую ночь?

Мы выбрались. Можно торжествовать победу. Но перед самым выходом на меня обрушивается жестокое разочарование.