Истинная для проклятого. Часть 2

Глава 21

На следующий день Анна продолжила удивляться. Выйдя во двор, она увидела на деревьях, на которых совсем недавно не росли даже листья, свежие и спелые плоды. Подбежав к дереву с пышной кроной, она подняла голову. С кривых веток свисали красные и зеленые яблоки.

Анна дотронулась ладонью до теплого ствола дерева. Кора выглядела почти как карта или лабиринт из рек. Анна помнила, как поливала землю в надежде утолить жажду деревьев, но сейчас они и без ее помощи чудесно росли. Как же так?

Губы Анна тронула загадочная полуулыбка, а глаза засияли радостным блеском. В голове пронеслись слова графа Эмирсона: «Из-за вас это дерево расцвело». Сдержать улыбку при воспоминании об этом моменте Анна не могла, даже если бы сильно постаралась. Ее делала счастливой одна лишь мысль о том, что рядом с ней графу становилось лучше. Если эти деревья вокруг столь прекрасно расцвели, то творящееся в душе графа и представить невозможно!

Анна сорвала с ветки красное яблоко. С хрустом откусив, она долго жевала, наслаждаясь сладким вкусом. Постепенно она добралась до маленького черного семени. При виде косточки Анна загорелась интересной идеей.

С надкусанным яблоком она вбежала в замок и свернула на кухню. Покопавшись в шкафу с посудой, она отыскала деревянную емкость, в которую могла посадить косточку. Проделав ножиком в краях посудины пару отверстий для проникновения воздуха, Анна вернулась обратно во двор. Она насыпала в емкость земли и, сделав небольшое углубление, положила туда косточку. Закопав семя, она полила его водой и довольная присела на землю прямо под деревом. Держа в руках деревянный горшочек, Анна прислонилась спиной к стволу дерева и стала смотреть в голубое, залитое солнечным светом небо.

Глаза ее начали медленно закрываться. В последнее время ее постоянно клонило в сон, будто намеренно, чтобы она могла воротиться в прошлое и поскорее узнать забытую тайну…

Вскинув голову, Анна посмотрела на небо, и яркий свет солнца ослепил ее. Здесь было солнечно точно так же, как и в ее мире. Вдруг рядом раздалось громкое лошадиное ржание. На нее смотрел огромный большой глаз с желтым зрачком. Она испуганно отскочила назад и прошла сквозь мужчину с плетью в руке. Тот подошел к лошади, вскочил на повозку и, крепко схватив поводья, приготовился к отъезду.

Что происходит? Кто-то куда-то уезжает?

Анна огляделась. Вокруг повозки ровным рядом построились несколько дюжин стражников. Некоторые восседали на могучих лошадях, а другие сформировали пеший строй. В начищенных до блеска доспехах и с отполированным оружием воины ожидали приказа.

Возле главных дверей появилась принцесса Элиза. Она была одета в новое, чистое платье, выглядевшее вполне удобным для предстоящего путешествия. Она остановилась у распахнутых перед ней главных дверей и посмотрела сквозь Анну на карету. Сегодня принцесса уезжала домой. Ее желание, которым она горела со дня захвата в плен, исполнилось. Скоро она будет дома.

Но Элиза не улыбалась. Глаза ее грустно глядели на запряженных лошадей. Как только она покинет вражеский дворец, война между их королевствами временно приостановится. Та победа, до которой рукой подать, отдалится от народа Мириха… из-за принцессы. Ради безопасности сестры Георг пошел на крайне серьезные жертвы, обеспечив себе и своей стране тяжелое время, которое насупит после окончания вынужденного перемирия. Тогда их враги окрепнут и с большей силой. полные решимости нападут на воинов Мириха. И прольется кровь, вновь будет много жертв…

Анна плавно направилась к принцессе. Она будто не ходила, а плыла по воздуху на маленьком облачке. Так легко она себя ощущала во сне. Анна уже подошла к принцессе и увидела за спиной Элизы короля. Он поравнялся с бывшей пленницей и, проследив за ее взглядом, сказал:

— Что ж, пришло время прощаться.

Элиза молчала.

— Несколько днями назад подписанный Георгом документ о согласии заморозить военные действия до следующего лета уже прислали, — Эмирей краем глаза поглядел на принцессу, — и я подпишу документ сразу после вашего отъезда.

Принцесса ничего не ответила.

— А насчет безопасности поездки вам не стоит переживать, — заверил Эмирей, — мои воины обеспечат вам защиту до самых ворот вашего дворца в Мирихе. Пока вас не передадут брату, они будут верно служить вам и защищать вас.

Элиза повернулась к Эмирею и устремила на него пронзительный взгляд бездонных черных глаз. Король сглотнул.

— Однажды наши воины встретятся на поле боя, — пообещала принцесса с угрозой в твердом голосе, — скрестят мечи в последней сокрушающей битве. Победитель будет один, и я даю вам слово, что при следующей нашей встрече вы, король Эмирей, преклоните перед моим братом колено.

Элиза отвернулась от короля и спустилась по широким ступеням большого крыльца с деревянной аркой. Двинувшись к карете с прямой осанкой и гордо поднятой головой, принцесса не смотрела ни на кого. Хотя за ней наблюдали многие: придворные, служанки, слуги и стражники. И все проводили ее в путь враждебным взглядом. Она была их врагом. Да и принцесса сама всех их считала своими противниками. Теми, с кем ее солдаты совсем скоро вновь встретятся на поле сражения.

Принцесса поднялась по ступеням и села в карету. Дверцу за ней закрыли, и возница в ожидании уставился на Сэма. Он ждал приказа. Король встретился взглядом с советником и кивнул ему. Сэм все понял и приказал вознице трогаться. Тот поднял руки с поводьями.

— Открыть ворота! — крикнул Сэм.

Ворота с грохотом распахнулись, и возница тронул лошадей, потянул за поводья. Анна посмотрела назад. Король стоял, заведя руки за спину. Он смотрел вслед карете, что-то обдумывая. А, быть может, как раз размышлял над словами Элизы о том, что однажды они встретятся, но уже как ненавистные противники. Встанут лицом к лицу, как враги, яро жаждущие смерти друг друга. И одному из них придется убить другого.

Анна поглядела на карету. Она уже выезжала за ворота, как вдруг лошади остановились перед прискакавшим откуда-то всадником. Мужчина на лошади въехал в ворота и, поравнявшись с королем, резко потянул на себя поводья. Лошадь недовольно заржала, но послушно остановилась. Всадник спрыгнул и подбежал к Эмирею.

— Ваше Величество, — обратился он, поклонившись, — у меня важные вести из Мириха.

Голос гонца донесся до насторожившейся принцессы. Элиза тотчас распахнула дверь и выпрыгнула из кареты на землю. Она встретилась взглядом с Эмиреем, и застыла в нетерпеливом ожидании.

— Говори же, — приказал Эмирей, нахмурившись.

— Король Георг мертв, — сообщил гонец.

Слова его прозвучали словно гром среди ясного неба, готовящегося расколоться на две части и извергнуть небывалой силы проливной дождь. Глаза Элиза расширились, и она неверующе уставилась на гонца.

Король Эмирей опешил. Он, казалось, ожидал многого, но не такого. По всему двору прошлась волна взбудораженных перешептываний, которые становились все громче.

— Что случилось? — едва найдя в себе силы, упавшим голосом спросил наконец Эмирей.

— Прошлой ночью на короля Георга напали, — гонец заговорил чуть громче, перекрикивая удивлённый шепот присутствующих, — говорят, это дело рук опытного наемника.

Глаза Эмирея налились кровью. Он знал, какой именно наемник причастен к гибели короля Мириха. Это был Магрен. Ареон намеренно освободил его для убийства короля. Он знал, что тот сделает все чисто и не подведёт его, ведь у расчетного наемника за плечами годы опыта.

Эмирей перевёл взгляд с гонца на принцессу. Элиза едва держалась на дрожащих ногах. Анне казалось: еще немного, и она упадет. Но та продолжала стоять.

— Но это еще не все, — гонец вновь нарушил напряженное молчание, — власть во дворце Мириха сразу после смерти короля захватил Ареон и его люди.

Последнее вывело принцессу из ступора. Она чуть было не упала, но удержалась на ногах, оперевшись рукой об открытую дверцу кареты.

— Нет, нет…– прошептала Элиза, и из глаз ее потекли слезы, — брат, о, боже… нет!

Элиза хотела кричать, но у нее будто отобрали голос, и она только беззвучно продолжала шевелить побледневшими губами, судорожно дышала, словно воздуха не хватало, когда его имелось предостаточно. Ее состояние через пару секунд ухудшилось, и принцесса, потрясённая новостью о смерти брата, упала на землю без сознания.

Эмирей шагнул вперед, как бы желая ее поймать. Но сделал только один шаг и замер. К Элизе подошел Сэм, но взгляд советника, устремленный на короля, говорил о том, что при всем дворе нельзя было показывать жалости короля Эмирея по отношению к вражеской особе. Потому Сэм сам подхватил девушку на руки и приказал служанкам перенести все вещи принцессы обратно в комнату, где она жила все это время.

Анна огляделась в последний раз и, запомнив удивление на лицах всех придворных, проснулась.

Она резко открыла глаза и испуганно огляделась, как будто желая удостовериться, что находится там, где должна. Вокруг не было ни стражи, ни служанок, ни кареты с лошадями и ни Эмирея. Она была в замке.

— Плохой сон? — осведомился кто-то рядом.

Анна обернулась и увидела графа Эмирсона. С накинутым на голову капюшоном и в темном длинном плаще, закрывающим все тело от вредящего ему солнца, он сидел на земле рядом. Граф, как и Анна, прислонился спиной к стволу соседнего дерева и, повернув к ней голову, смотрел на нее беспокойным взглядом.

— Плохой? — переспорила Анна, задумавшись. — Не знаю, он не плохой, скорее, неприятный.

Анна не могла назвать увиденный сон плохим. Потому что там было то, что ей всегда было приятно видеть. Лицо, казавшееся ей родным, и взгляд, наполненный лучезарной нежностью, не могли сделать этот сон плохим.

— Расскажете? — спросил граф. — Что за неприятности вас посещают?

Анна прислонила голову к стволу и, глядя в глаза графу, улыбнулась.

— Это неинтересно.

Анна не хотела раскрывать графу того, что видит сны, неразделимо связанные с его прошлым. Не только потому, что так просила старуха на крыше дома, но еще и потому, что думала, что, вероятно, графу не понравится услышанное. Он не захочет, чтобы его прошлое было кем-то увидено с такой подробной детальностью.

— Все, связанное с вами, — граф опустил взгляд, чтобы не смотреть Анне в глаза, — мне кажется интересным.

Анна, не ожидавшая услышать подобного рода признание, опешила. Ее сердце снова быстро застучало, и его биение отдавалось гулкими ударами в ушах.

Граф будто увидел ее смущение, поэтому растерянно сказал:

— Я, наверное, пойду.

— Нет, — остановила его Анна и, когда он уже вставал, неосознанно схватила за руку, — не уходите, останьтесь.

Граф Эмирсон опустил робкий взгляд на руку, что крепко его держала. Он присел обратно, не произнеся ни слова, и Анна отпустила его. Ее ладонь замерзла всего лишь от короткого прикосновения к нему. Но хоть касание и было холодным, как лед в морозный день, оно согрело душу Анны и заставило взволнованное сердце биться еще чаще.

Солнечные лучи плохо проникали сквозь густую крону дерева, и потому граф, закутавшийся в черный плащ, мог спокойно сидеть под ним.

— Расскажите мне о себе, — попросила Анна, повернув к нему голову.

Она отложила в сторону горшочек с землей и посаженным семенем и внимательно посмотрела на графа Эмирсона. Глядя на него, она видела черты лица короля Эмирея. Тот же взгляд, такой нежный и красивый…

— Что именно вы хотели бы знать? — спросил граф.

— Что-нибудь о той, что стала для вас лучиком света в жизни, — осторожно сказала Анна, боясь его реакции.

Но тот не рассердился. Он только опустил тяжелый взгляд, резко наполнившийся невероятной болью.

— О ней? — повторил граф, словно пытаясь понять, что именно интересовало собеседницу.

— Как ее звали?

Анна и так знала имя принцессы, но хотела подобным лёгким вопросом завести разговор и понять, что же произошло дальше, после увиденного во сне.

— Ее звали Элиза, — граф Эмирсон произнёс имя с такой огромной нежностью и с такой немыслимой болью в голосе, что Анна невольно задрожала, — она была не такой, как все. У нее был бурный нрав, которым невозможно было управлять. Она стойко выносила все невзгоды, свалившиеся на ее плечи. Всегда терпела и боролась. Раньше мне казалось, самым сильным чувством, которое она ко мне испытывала, была ненависть, но на самом деле…

Граф Эмирсон замолчал, словно не в силах был продолжать. Острая боль пронзала его проклятое сердце.

— На самом деле, — подхватила Анна, — каким было ее самое сильное чувство?

— Любовь, — граф Эмирсон склонил голову ниже, — это чувство оказалось сильнее ненависти.