Исторические записки. Т. VI. Наследственные дома

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ СЯО СЯНГО ШИ ЦЗЯ — НАСЛЕДСТВЕННЫЙ ДОМ ПЕРВОГО СОВЕТНИКА СЯО ХЭ[866]

Сяо Хэ — первый советник государства, уроженец уезда Пэй, селения Фэн. Обладал глубокими познаниями; всегда был доброжелателен к людям[867]; имел под началом несколько мелких чиновников в Пэй. [Будущий] Гао-цзу [Лю Бан] был еще простолюдином, но Хэ в чиновничьих делах поддерживал его; когда же Гао-цзу стал тинчжаном (начальником волости), Хэ часто помогал ему. Когда Гао-цзу отправился [сопровождать людей][868] для отбывания трудовой повинности в Сяньяне, все чиновники поднесли ему в дар по триста монет, и лишь Сяо Хэ дал пятьсот монет[869]. Он помогал вести дела цензору империи Цинь, проверявшему область, часто выявляя скрытое. Хэ был первым среди чиновников в выполнении мелких дел, связанных с областью Сышуй. Циньский цензор хотел доложить в столице, чтобы перевести Хэ туда на службу, но Сяо Хэ настойчиво просил [оставить его на месте], и ему было разрешено остаться.

Затем Гао-цзу поднялся и стал Пэй-гуном. Сяо Хэ стал его помощником в делах. Когда же Пэй-гун с армией достиг столицы Сяньян, все военачальники, отталкивая друг друга, бросились к царским палатам за золотом, шелками и другими ценностями и начали дележ. А Хэ предпочел отправиться в покой циньских первого советника и главного цензора, собрал законы и указы, карты и документы и все это надежно спрятал[870].

Став Хань-ваном, Пэй-гун поставил Сяо Хэ своим чэнсяном. В это время войска Сян Юя и чжухоу уничтожили жителей Сяньяна, сожгли город и ушли. Поскольку Сяо Хэ собрал и сохранил карты и документы империи Цинь, Хань-ван сумел во всей полноте узнать о стратегических пунктах и крепостях государства, о распределении населения, о тяготах и страданиях народа. Хэ порекомендовал вану Хань Синя, и Хань-ван поставил Хань Синя старшим военачальником. О нем рассказывается в главе о делах Хуайинь-хоу[871]. Когда Хань-ван повел войска на восток и усмирил три циньских владения, Сяо Хэ, будучи чэнсяном, обеспечивал [порядок] в районах Ба и Шу, [197] наблюдал за ними, объявлял [населению] все предписания, посылал армии необходимый провиант.

На втором году ханьского правления (205 г.) Хань-ван совместно с чжухоу напал на армию Чу. Хэ в это время держал оборону Гуаньчжуна, служил наследнику, управлял Лияном[872]. Он осуществил сокращение и упорядочивание действующих законов[873], построил храм предков и алтари духов Земли и Злаков, дворцы и палаты государя, образовывал уезды и селения. Все, что он задумывал, он докладывал императору, получал согласие и разрешение на исполнение всех дел. Если же не удавалось доложить императору, то он принимал соответствующие меры, как было удобнее и проще, а когда император прибывал, то ему докладывалось о состоянии дел. Так Хэ управлял в районе Гуаньчжуна, занимаясь учетом населения, перевозками зерна по водным путям, снабжением армии. Когда Хань-ван нес потери в боях и был вынужден отступать, то Сяо Хэ посылал ему солдат из Гуаньчжуна, быстро восполняя военные потери. Поэтому император доверил Сяо Хэ ведение всех дел в Гуаньчжуне.

На третьем году [правления] дома Хань (204 г.) армии Хань-вана и Сян Юя противостояли друг другу между Цзин и Со[874]. Ханьский ван несколько раз посылал гонцов справиться о делах и здоровье чэнсяна. Учитель Бао сказал чэнсяну: «Ван целыми днями в трудах под солнцем, и то, что он много раз присылал своих гонцов осведомиться о Вашем здоровье, говорит о появлении у него сомнений в Ваших намерениях. В Ваших интересах было бы отправить в армию Ваших потомков — детей и внуков, старших и младших братьев — всех, кто в состоянии служить в войсках. Тогда император еще больше станет доверять Вам». Вскоре Хэ последовал этому совету, и Хань-ван был очень обрадован.

На пятом году Хань (201 г.) Сян Юй был убит, Поднебесная умиротворена. Стали обсуждать заслуги каждого и раздавать пожалования. Все чиновники боролись за признание своих заслуг, но прошло более года, а заслуги каждого еще не были определены. Император Гао-цзу выше всего оценил заслуги Сяо Хэ и пожаловал ему титул Цзуань-хоу[875] и множество дворов в кормление. Заслуженные чиновники говорили: «Мы, чиновники [вана], надев доспехи, с оружием в руках храбро бились, кто — в ста боях, кто — в нескольких десятках сражений; штурмовали городские стены, захватывали земли, и у каждого были большие и малые заслуги. А Сяо Хэ, ни разу не испытавший многотрудных воинских дел, Сяо Хэ, который держал в руках лишь кисть и тушь и обсуждал дела и планы, который никогда не сражался, — поставлен теперь выше нас. Почему так случилось?»

Гао-ди спросил: «Вы, почтенные, знаете, что такое охота?» [198] Чиновники ответили: «Знаем!» Государь вновь спросил: «Достаточно хорошо знаете?» Они ответили: «Знаем». Тогда Гао-ди сказал: «Преследовать дикого зверя на охоте и даже загрызть его может собака, а вот обнаружить следы зверя и указать, где этот зверь залег, — нужен человек. Вы, почтенные, можете лишь преследовать зверя, как собаки на охоте; что же касается Сяо Хэ, то он мог обнаружить следы, указать местоположение [зверя] и по заслугам равен тому человеку [на охоте]. Кроме того, Вы следовали за мной только сами, самое большее по два-три человека [от семьи], а вот Сяо Хэ поднял весь свой род — несколько десятков человек, и все они следовали за мной. Его заслуги забыть нельзя». После этого никто из чиновников не осмеливался говорить об этом.

Когда лехоу получили свои пожалования в виде владений, подошло время определить их место в табели о рангах Они говорили: «У Пинъян-хоу Цао Шэня[876] более семидесяти ранений; он штурмовал крепостные стены городов и захватывал земли врага. У него наибольшее число заслуг, и он должен быть на первом месте».

Однажды государь уже нарушил порядок в распределении заслуг своих подданных тем, что он пожаловал Сяо Хэ больше других. Поэтому, когда дело дошло до порядкового места в табели о рангах, он не хотел вновь ставить себя в затруднительное положение, но в душе полагал, что Сяо Хэ должен быть первым. В это время вперед выступил правитель Э, имевший ранг гуаньнэйхоу[877], и сказал: «Ваши суждения, господа чиновники, ошибочны. Хотя Цао Шэнь имеет заслуги в битвах и захвате земель, но эти дела значили многое лишь в тот момент, когда они совершались. В пятилетнем противостоянии императора с Чу ему нередко приходилось терпеть поражения, терять большие войска; не раз император был вынужден спасаться бегством и прятаться. Однако Сяо Хэ каждый раз посылал из Гуаньчжуна армию, чтобы восполнить потери, и даже без высочайших указов и повелений десятки тысяч людей прибывали к императору, когда он находился в критическом положении. Когда Хань и Чу противостояли друг другу несколько лет у Инъяна и наша армия испытывала нехватку продовольствия, Сяо Хэ организовал его перевозку по суше и водой из Гуаньчжуна, так что не было недостатка в пище. Хотя Вы, Ваше величество, не раз искали спасения к востоку от гор, Сяо Хэ всегда сохранял целостность земель Гуаньчжуна в ожидании [возвращения] Вашего величества. Таковы его заслуги, которые будут жить десять тысяч поколений! Если бы мы утратили Цао Шэня и сотню человек, подобных ему, что бы это решало в судьбе Хань? Даже располагая ими, дом Хань не обеспечил бы себе полную победу. Как же можно заслугу одного момента сравнивать с заслугами, живущими века?! Сяо [199] Хэ должен быть [в списке] первым, а Цао Шэнь — за ним».

Гао-цзу сказал: «Это правильно», после чего повелел поставить Сяо Хэ первым, пожаловав ему при этом меч на поясе и обувь, которые при входе во дворец для аудиенции у государя разрешалось не снимать[878]. Государь сказал: «Я слышал, что тому, кто выдвигает мудрых, полагается высокая награда. Хотя Сяо Хэ имеет большие заслуги, но именно правитель Э сделал этот факт более ясным». И тогда Э [Цянь-цю] кроме прежде данных ему в кормление поселений, которые полагались ему как гуаньнэйхоу, был пожалован еще и титулом Аньпин-хоу. В тот же день были одарены более десяти родственников Сяо Хэ — его отец, сыновья, старшие и младшие братья; все они получили селения в кормление. Кроме того, Сяо Хэ пожаловали дополнительно две тысячи дворов — в память о том, как император сопровождал посланных на трудовую повинность в Сяньян и Сяо Хэ поднес ему на двести монет больше, чем все остальные.

На одиннадцатом году Хань (196 г.) восстал Чэнь Си[879]. Гао-цзу, лично возглавив войска, прибыл в Ханьдань[880]. Кампания еще не завершилась, когда пришла весть о том, что Хуайинь-хоу задумал поднять мятеж в Гуаньчжуне. Императрица Люй-хоу, воспользовавшись советом Сяо Хэ, казнила Хуайинь-хоу, о чем рассказано в главе о его делах. Император, узнав о казни Хуайинь-хоу, послал гонцов объявить о присвоении чэнсяну Хэ звания сянго (первого советника государства) и даровал ему дополнительно еще пять тысяч дворов. Кроме того, дувэю было приказано выделить пятьсот человек в качестве личной охраны сянго. Все придворные поздравляли Сяо Хэ, один только Чжао Пин выразил соболезнование[881].

В былые времена Чжао Пин был циньским Дунлин-хоу. Когда Цинь было разбито, он стал простолюдином, жил бедно и выращивал тыквы к востоку от городских стен Чанъани. Тыквы росли отличные, и в народе их называли «дунлинскими тыквами»; это прозвище закрепилось за Чжао Пином. Чжао Пин сказал сянго: «Беда начинается отсюда. Император проявляет свои [способности] на полях сражений, а Вы, почтенный, охраняете государство здесь, в центре. Хотя Вы не имеете дела со стрелами и осадными камнями и не подвергаете себя опасности, император увеличивает Вам свои пожалования и даже учреждает личную охрану. Все это значит, что сейчас, когда Хуайинь-хоу вновь восстал в центре, он усомнился в Ваших намерениях. И учреждение охраны отнюдь не означает любви к Вам. Я бы посоветовал Вам отказаться от новых пожалований или передать все поступления от этих дворов на содержание армии. Это вызовет радость императора». Первый советник государства последовал совету Чжао Пина, и император весьма обрадовался. [200]

На двенадцатом году[882] [правления дома] Хань, осенью, взбунтовался Цин Бу. Император, лично возглавив войска, нанес ему удар. Несколько раз он отправлял гонцов к сянго Хэ, чтобы получить сведения о его деятельности. Пока император находился в войсках, сянго прилагал все усилия к тому, чтобы заставить байсинов упорно трудиться, и все добываемое направлял в помощь войскам, как он это делал во время восстания Чэнь Си. В его окружении нашелся человек, который сказал ему: «Уничтожение Вашего рода не за горами. Вы занимаете пост сянго, по заслугам считаетесь первым; что к этому можно добавить? Вы, впервые вступив в Гуаньчжун более десяти лет назад, завоевали [своим поведением] сердца байсинов. Все люди тянутся к Вам. Вы стараетесь, чтобы в народе царило согласие. Император неоднократно справлялся о Ваших делах, значит, он опасается, что Вы выступите против него в Гуаньчжуне. Почему бы Вам не купить побольше земли по дешевым ценам, а потом сдавать ее в аренду? Этим Вы опозорите себя и тем самым отведете от себя подозрение. Императорское сердце тогда успокоится»[883]. Сянго последовал совету, и император был весьма обрадован [такими действиями].

Император, закончив военную кампанию против [мятежного] Цин Бу, возвращался с армией в столицу. Байсины, столпившись вдоль дороги, подавали ему прошения, в которых говорилось, что сянго силой заставлял их продавать по дешевым ценам поля и дома и скупил их на сумму многих тысяч монет. Когда государь прибыл во дворец, сянго явился к нему на прием. Император, смеясь, сказал ему: «Я смотрю, сянго обогащается за счет народа!» Затем он передал Сяо Хэ все народные прошения, сказав при этом: «Вам надо самому признать свою вину перед народом».

Тогда сянго высказал от имени байсинов такую просьбу: «Земли в Чанъани не хватает, а в императорском верхнем парке Шанлинь много пустующих, заброшенных земель. Я хотел бы, чтобы Вы разрешили народу обрабатывать эти земли, а оставшаяся после сбора урожая солома могла бы идти на корм диким зверям парка»[884]. Император страшно разгневался, услышав такое предложение, и сказал: «Вы, сянго, здорово нажились за счет торговли народным добром, а теперь просите еще и земли моего парка!» После чего император передал сянго тинвэю (главе судебного приказа), распорядившись заковать его в кандалы.

Через несколько дней начальник дворцовой стражи Ван, прислуживая императору, выступил вперед и спросил его: «Какое тяжкое преступление совершил сянго, что Вы, Ваше величество, так сурово наказали его, заковав в кандалы?» Император ответил: «Я слышал, что Ли Сы, будучи советником циньского Ши-хуана, все доброе, сделанное им, относил на счет [201] правителя, а за все худое сам держал ответ. А ныне сянго не только приобрел большие средства от торговли, но и попросил для байсинов земли императорского парка, чтобы таким путем вкрасться в доверие к народу. Поэтому я и приказал заковать его в кандалы». Начальник дворцовой стражи Ван сказал: «Но ведь стремление облегчить участь народа является долгом цзайсяна (первого министра). Как Вы, Ваше величество, могли подозревать сянго в том, что он прибрал к рукам чужие деньги? Ведь в те времена, когда Вы, Ваше величество, несколько лет отражали нападение [армий] Чу, [а затем] лично командовали войсками, чтобы подавить мятежи Чэнь Си и Цин Бу, сянго держал оборону района Гуаньчжуна. Если бы у него в то время задрожали колени от страха, разве земли к западу от застав были бы в Вашем владении? Тогда сянго не думал о своей выгоде; неужели же он сейчас стремится что-то выгадать для себя? Кроме того, правитель Цинь не признавал своих ошибок и поэтому потерял Поднебесную; а то, что Ли Сы брал на себя часть чужой вины, вряд ли может служить достойным примером. Почему же Вы, Ваше величество, подозреваете цзайсяна в низости?»

Гао-ди огорчился и в тот же день послал гонца с верительной биркой, чтобы освободить сянго.

Сянго был уже не молод, он вел себя почтительно, но настороженно. Он вошел к государю босиком и попросил прощения. Гао-ди сказал ему: «Пусть тревога покинет Вас, сянго! Вы, сянго, просили отдать народу земли императорского парка, а я не разрешил. Я поступил, как тираны Цзе и Чжоу[885], а Вы поступили как мудрый советник. Наша связь неразрывна, и я бы хотел, чтобы байсины узнали о моей ошибке».

Сяо Хэ с давнего времени не признавал способностей советника Цао Шэня. Когда Хэ заболел, император Сяо Хуэй лично пришел навестить сянго и узнать о состоянии его здоровья. Он спросил его: «После того как годы Ваши, почтенный, истекут, кто мог бы заменить Вас?» Тот ответил: «Кто знает подчиненных лучше повелителя?»[886] Император Сяо Хуэй спросил опять: «Каков [на этом посту будет] Цао Шэнь?» Склонив голову, Хэ ответил: «Если император выберет его, то я, Ваш слуга, умру без сожаления»[887].

Для своих полей и домов Сяо Хэ выбирал уединенные места. Но пышных, просторных палат[888] для своей семьи он не построил. Он говорил: «Если мои потомки будут мудрыми людьми, пусть учатся у меня скромности; если же они не будут мудрыми, то пусть у них не будет того, что сильные и влиятельные кланы могли бы у них отнять».

На втором году [правления] императора Сяо Хуэя (193 г.) сянго Сяо Хэ умер; посмертно ему был дарован титул Вэньчжун-хоу[889]. Его потомки потеряли княжеский титул из-за [202] провинностей. В четвертом поколении род его прервался. Сын Неба стал искать потомков Сяо Хэ и пожаловал им титул Цзуань-хоу, но в последующие времена среди заслуженных чиновников Хань потомков Сяо Хэ уже не было.

Я, тайшигун, Придворный историограф, скажу так.

Сянго Сяо Хэ во времена [господства дома] Цинь был мелким писарем. Он переписывал бумаги, ничем не выделяясь, не имея ни чина, ни поста, ни верительного знака. Когда же дом Хань возвысился, когда он засверкал [на небосклоне], подобно солнцу и луне, то Сяо Хэ, восприняв блеск империи, осторожно и последовательно завладел ключами управления. Сочувствуя народу, страдающему от [жестоких] циньских законов, он старался облегчить его участь, изменяя законы. Когда же Хуайинь-хоу, Цин Бу и другие мятежники были казнены, то заслуги Сяо Хэ высветились еще ярче. Он стоял выше всех чиновников, слава о нем гремела в последующих поколениях, в своем блеске он соперничал с Хун Яо и Сань И-шэном[890].