Исторический маразм Кремля и «Болота»

Демократии не могут публично врать и не любят воевать

Чтобы показать, что Юлия Латынина публично врет, в том числе и в данном случае, рассмотрим несколько эпизодов из жизни ее самой любимой демократической страны — Соединенных Штатов Америки, наградивших Юлию журналистской премией «Защитник свободы». Едва получив независимость и встав на ноги, юная демократия немедленно набросилась на своих соседей, причем не только на всяких там индейцев, но и на вполне цивилизованные страны — конституционную Британскую империю и республиканскую Мексику.

Начали с Британии. Воспользовавшись тем, что основные силы Лондона были отвлечены на войну с Наполеоном, конгресс США 18 июня 1812 года объявил империи войну, и американские войска отправились захватывать Канаду. Это вторжение, как и последующие, было отражено, тем временем Наполеон отрекся от престола, и освободившиеся британские войска смогли даже временно захватить Вашингтон, но в конечном счете обе стороны остались при своих.

Как называют в США провал своих планов по присоединению Канады? Только не падайте со стула — «Вторая война за независимость»!

Прошло еще немного времени, и обустроившихся в принадлежащем Мексике Техасе американских поселенцев кровно обидел президент Мексики Висенте Герреро. Злостный попиратель прав человека покусился на святое — запретил поселенцам иметь рабов! Затем, обнаружив, что 30 тысяч американцев даже не скрывают, что плевать хотели на мексиканское правительство, последнее запретило дальнейшее переселение. Этого уже стерпеть было никак нельзя, и в Техасе началось восстание, поддержанное охочими до поместий с ниггерами добровольцами типа бывшего конгрессмена от штата Теннесси и знаменитого охотника Дэви Крокетта. В решающем сражении на реке Сан-Хасинто 21 апреля 1836 года повстанцы наголову разгромили мексиканскую армию, и Техас стал независимой республикой, а девять лет спустя вошел в состав США.

Приобретение оказалось замечательным, но в Вашингтоне очень хотели еще, и 8 марта 1846 года американская армия приступила к оккупации территории между реками Нуэсес и Рио-Гранде, которая была объявлена частью Техаса. Война длилась два года, и после ее завершения территория Мексики уменьшилась вдвое.

Проведя еще полвека в поисках того, что плохо лежит, Вашингтон обратил внимание на колониальные владения некогда могучей, а теперь совсем дряхлой Испании. Удивительно кстати на рейде столицы тогда принадлежащей испанцам Кубы — Гаваны — 15 февраля 1898 года взлетел в воздух американский крейсер «Мэн». Прибывшая из Вашингтона комиссия после месяца работы заявила, что корабль погубила взорвавшаяся под днищем мина. После того как испанцев разгромили, США отобрали у Испании Филиппины, Пуэрто-Рико и остров Гуам, а ставшая формально независимой Куба передала Вашингтону контроль над своей внешней политикой. «Мэн» подняли, и оказалось, что взрыв произошел внутри. Но ведь демократии публично врать не могут! Да и не отдавать же завоеванное обратно! Поэтому вновь полученные данные засекретили, остатки крейсера переплавили, а над частью отнятых у испанцев земель до сих пор гордо реет звездно-полосатый флаг!

Хватает подобных войн и у других столпов демократии, вроде той же Британской империи. Начав в XIX веке торговлю с Китаем, лондонское купечество обнаружило, что консервативные азиаты все же отличаются от индейцев и негров. Например, они принципиально отказывались менять чай, шелк и фарфор на стеклянные бусы, а требовали полновесную монету. Прижимистым джентльменам платить не хотелось, и в их просвещенных головах созрел гениальный план. Китайцев решили «посадить на иглу». То есть на трубку с куревом из семян опиумного мака, который в изобилии рос в главной британской колонии — Индии.

В полном соответствии с тактикой современных наркодилеров английские коммерсанты сначала настойчиво предлагали попробовать замечательное зелье, а потом стали сдирать с потребителей семь шкур. В 1839 году ежегодный ввоз опиума в Китай достиг 2,5 тысячи тонн, и количество курильщиков превысило 2 миллиона, при том, что всего в стране тогда жило около 300 миллионов человек.

Разорение населения и распад хозяйства принял такие размеры, что китайскому императору Мяньнину пришлось принять чрезвычайные меры. Для этого в главные ворота по ввозу опиума — провинцию Гуандун — отправился специальный уполномоченный Линь Цзэсюй, приступивший к делу с невиданным размахом. Только в ходе одной операции Линь конфисковал и уничтожил 1188 килограммов отравы. Британские наркодилеры схватились за головы. К их ужасу, столичный эмиссар категорически отказывался брать взятки!

При всей своей энергии и бескорыстии Линь Цзэсюй казался чрезвычайно наивным человеком. Всерьез считая, что имеет дело всего лишь с отдельными обнаглевшими дельцами, он обратился к британской королеве Виктории с трогательным письмом. Взывая к совести ее величества, Линь напоминал, что в самой Британии курение опиума запрещено, и недоумевал, как в таком случае можно травить другие народы?

Однако в Лондоне действия Линь Цзэсюя сочли возмутительным нарушением свободы торговли и вообще прав человека на отравление других человеков. К китайским берегам были посланы до зубов вооруженные карательные отряды, противостоять которым отсталая императорская армия оказалась не в состоянии. Первая англо-китайская война, получившая название «опиумной», закончилась 29 августа 1842 года полным поражением Китая, компенсацией убытков сэрам-наркоторговцам и передачей Британии острова Сянган, где впоследствии был построен Гонконг. Ввоз наркотиков продолжал нарастать, и в стране сформировалась могущественная наркомафия, которую удалось разгромить лишь два века спустя, уже при Мао Цзэдуне…

Крайне не любя войны, британская парламентская монархия в 1795-1902 гг. завоевала огромную территорию в Африке — от Каира до Кейптауна. Ее флаг гордо взвился над землями, ныне входящими в состав Египта, Судана, Южного Судана, Танзании, Кении, Уганды, Сомалиленда, Нигерии, Гамбии, Ганы, Замбии, Малави, Сьерра-Леоне, Зимбабве и Южно-Африканской Республики. В Азии были захвачены большая часть территории Индии, Пакистана, Непала, Шри-Ланки, Бирмы и Малайзии, а в Латинской Америке — Британская Гвиана (ныне Гайана) и Британский Гондурас (Белиз).

Франция, став в 1871 году республикой, завершила начатое империей Наполеона III завоевание Вьетнама, Лаоса и Камбоджи. В Африке парижские демократы захватили территории, на которых сейчас расположены Тунис, Марокко, Мавритания, Мали, Гвинея, Буркина-Фасо, Бенин, Габон, Конго, Чад, Джибути, Мадагаскар и Центрально-Африканская Республика. И еще Кот-д'Ивуар, где недавно французский спецназ сверг президента, сочтя его недостаточно демократичным.

Наконец, маленькая, но гордая родина первой в мире буржуазно-демократической революции — Голландия — завоевала огромный Индонезийский архипелаг и захватила бы еще больше, но из Южной Африки, Цейлона, Малакки и некоторых других владений ее вышибли демократические британцы…

Французский писатель Анатоль Франс высмеял коммерческий характер войн тогдашних демократов в сатирическом романе «Остров пингвинов». Один из его эпизодических персонажей — профессор Обнюбиль — рассуждал в точности, как Латынина.

«Война — варварство, которое исчезнет с развитием цивилизации, — говорил он. — Великие демократические государства миролюбивы, и с этим духом скоро вынуждены будут считаться даже самодержавные правители.

Профессор Обнюбиль после шестидесяти лет уединенной и замкнутой жизни у себя в лаборатории, куда не проникал извне никакой шум, решил самолично познакомиться с духом народов. Выбрав для начала своих изысканий самое обширное из демократических государств, он поплыл в Новую Атлантиду.

После двухнедельного плавания пакетбот его вошел ночью в залив Титанпорта, где стояли на якоре тысячи кораблей. Железный мост, переброшенный над водою, весь залитый огнями, соединял две набережные, до такой степени удаленные одна от другой, что профессору Обнюбилю показалось, будто он плавает по морям Сатурна и видит перед собою чудесное кольцо, опоясывающее планету Старца. По этому огромному мосту переправлялось более четверти всех богатств мира. Сойдя на берег, ученый пингвин остановился в сорокавосьмиэтажном отеле, где его обслуживали автоматы; затем по большой железнодорожной магистрали он отправился в Гигантополис, столицу Новой Атлантиды. В поезде были рестораны, игорные залы, стадионы, телеграфное бюро для передачи торговых и финансовых извещений, евангелическая часовня и типография большой газеты, которую ученый доктор не мог читать, не зная языка Новой Атлантиды. Проходя вдоль больших рек, поезд встречал на своем пути промышленные города, затемнявшие небо дымом своих трубу — города, черные днем, города, красные ночью, полные рокота при свете солнца и полные рокота в ночной тьме.

«Вот народ, слишком занятый промышленностью и торговлей, чтобы вести войны, — думал ученый. — Теперь-то я уже уверен, что новые атланты следуют миролюбивой политике. Ибо аксиома, принятая всеми экономистами, гласит, что мир с другими государствами и мир внутри государства необходимы для развития торговли и промышленности».

Но, посетив парламент Новой Атлантиды, профессор услышал страшное:

«Ввиду благоприятного для Штатов окончания войны за монгольские рынки предлагаю представить список военных расходов в финансовую комиссию… Кто против? Предложение принято. Ввиду благоприятного для Штатов окончания войны за рынки в Третьей Зеландии предлагаю представить список военных расходов в финансовую комиссию… Кто против? Предложение принято.

— Не ослышался ли я? — спросил доктор Обнюбиль. — Как! Вы, вы, промышленный народ, ввязались во все эти войны?!

— Конечно, — отвечал переводчик. — Ведь это промышленные войны. Народы, не имеющие развитой торговли и промышленности, не нуждаются в войнах; но деловой народ вынужден вести завоевательную политику. Число наших войн неизбежно возрастает вместе с нашей производственной деятельностью. Как только та или иная отрасль нашей промышленности не находит сбыта для своей продукции, возникает надобность в войне, чтобы получить для него новые возможности. Вот почему в этом году у нас была угольная война, медная война, хлопчатобумажная война. В Третьей Зеландии мы перебили две трети жителей, чтобы принудить остальных покупать у нас зонтики и подтяжки».

В последующие без малого два века ситуация почти не изменилась. Когда советская ракета 1 мая 1960 года сбила американский высотный самолет-шпион U-2, официальные лица США, включая президента Дуайта Эйзенхауэра, врали ничуть не менее нагло, чем члены комиссии, расследовавшие взрыв «Мэна». Американцы утверждали, что сбит мирный исследователь высотных слоев атмосферы, случайно залетевший из Турции в небо над Свердловском, но после демонстрации шпионской аппаратуры признались, что лгали.

Да и теперь, разгромив Ирак и свергнув его диктатора Саддама Хусейна, американцы отбивают потраченные на войну доллары, получив контракты на добычу его нефти для своих компаний Exxon и Occidental, ничуть не хуже, чем британцы на опиуме. Само собой, поводом для вторжения стали слухи о разработке Ираком оружия массового поражения, которые так и не подтвердились. А когда президент США Джордж Буш-младший в интервью польскому телеканалу TVP 30 мая 2003 года заявил: «Вспомните, как Колин Пауэлл встал перед всем миром и заявил, что у Ирака есть мобильные лаборатории для создания биологического оружия, которые являются незаконными и нарушают резолюции ООН, — мы нашли две из них», его опровергла собственная военная разведка.

Так что демократии публично вполне могут врать и не краснеть. Как и отрабатывающие их подачки российские фантастки.

Возглавив правительство, премьер-министр Болгарии организовал вооруженное восстание

Глава правительства, штурмующий собственную резиденцию, — зрелище не для слабонервных. Но лидер Болгарского Земледельческого народного союза Александр Стамболийский, став премьер-министром страны, ничего такого не организовывал. Да и начавшееся 22 сентября 1918 года восстание отступающих с прорванного фронта воинских частей он поднять не мог, поскольку уже три с лишним года отбывал пожизненное заключение за антивоенную пропаганду.

Повстанцы приближались к Софии, и царь Фердинанд I 25 сентября освободил Стамболийского, чтобы тот утихомирил их. Вместо этого лидер БЗНС возглавил восстание, был провозглашен президентом и 28 сентября двинулся на штурм столицы, но был разбит и опять посажен в тюрьму. Тем временем Болгарию окончательно разгромили, Фердинанд отрекся от престола, а его сын Борис III был вынужден вторично освободить Стамболийского и в январе 1919 года ввести его в состав правительства. Премьером же лидер БЗНС стал после того, как его партия выиграла парламентские выборы 27 августа 1919 года. Последующие выборы — 28 марта 1920 года и 22 апреля 1923 года — БЗНС также выигрывал, увеличив свое представительство в парламенте с 32,6 до 86,5%, после чего Стамболийского свергли и убили военные, выступившие против правительства в союзе с русскими белогвардейцами-эмигрантами и македонскими боевиками.

Впрочем, в фантастическом мире откровений Латыниной возможно все. Поскольку Коперник там не мирно умер в постели, а сгорел на костре инквизиции, а Геббельс не принял яд, а был повешен, то Стамболийский вполне мог перебрать ракии и, спьяну пойдя свергать самого себя, словить шальную пулю.

Социал-демократы и коммунисты в 1933 году получили больше голосов, чем Гитлер

Перед нами классически пример «испорченного телефона», когда несколько фальсификаторов, добавляя в реальные факты по ложечке вранья, искажают их до неузнаваемости. На самом деле Гитлер пришел к власти 30 января 1933 года, когда президент Германии Пауль Гинденбург назначил его главой правительства — рейхсканцлером. После этого германский парламент — рейхстаг — был распущен, и в обстановке нарастающего нацистского террора и запрета части оппозиционных газет, 5 марта 1933 года состоялись выборы его нового состава. Национал-социалистическая рабочая партия Гитлера получила 43,91%, социал-демократы — 18,25%, а коммунисты — 12,32%. Вместе всего 30,57% голосов — много меньше, чем у нацистов.

На предыдущих выборах, 6 ноября 1932 года, нацисты получили 33,09% голосов, а левые немного больше — 37,29%, в том числе 16,86% компартия, но, даже объединись они на следующий день, это никак не мешало президенту использовать свои конституционные права. Согласно статье 53 германской Конституции, он мог в полном соответствии с законом назначить Гитлера рейхсканцлером, а согласно статье 25 — распустить парламент и назначить очередные выборы, что и было сделано.

В новом парламенте Гитлер сразу же добился аннулирования мандатов коммунистов. Затем с помощью своих союзников по правительственной коалиции — правоконсервативной Народной Национальной партии и католической Партии Центра — 444 голосами (при необходимых 432, дающих конституционное большинство в 2/3 от 647 парламентариев) он 23 марта изменил Конституцию. «Закон о ликвидации бедственного положения народа и государства» позволил исполнительной власти издавать и применять новые законодательные акты без одобрения парламента. Правительство этим воспользовалось немедленно. Уже к 14 июля все партии, кроме нацистской, были запрещены, и 12 ноября на новых выборах наци получили 92,11% голосов. Сопротивляться было бесполезно: армия, полиция и 3,5 миллиона гитлеровских штурмовиков с гарантией свернули бы шею любому.

Беглый советский разведчик Владимир Резун это знает и потому жульничает, заявляя в книге «Последняя республика», что «на выборах 1933 года Гитлер получил 43% голосов, социал-демократы и коммунисты — 49%. Но товарищ Тельман не пожелал выступить с социал-демократами единым блоком. Поэтому победил Гитлер».

Списывающая с него Латынина идет еще дальше, заменяя «получил на выборах» на «пришел к власти». После чего картина окончательно теряет всякую связь с реальностью, во всем становится виноват Сталин, а назначивший Гитлера Гинденбург и подтолкнувшее его к этому окружение оказываются невинными ангелочками.

Сталин предоставил Гитлеру армию, стрельбище и полигоны

По концентрации вранья и путаницы эти три предложения — вершина творчества госпожи Латыниной. Прежде всего, никакого договора о разоружении в Веймаре Германия не подписывала, там 31 июля 1919 года была принята новая Конституция страны, сменившая потерявший силу после свержения монархии основной закон от 16 апреля 1871 года. Если Латынина имеет в виду оформивший итоги Первой мировой войны Версальский договор 28 июня 1919 года, то он не уничтожал германскую армию, а лишь существенно ее сокращал. Согласно этому документу, новая армия по численности не могла превышать 115 тысяч человек, а также иметь танки и авиацию. Однако с учетом пограничных войск, армии резерва, тайной полиции и других военизированных формирований даже в мирное время под ружьем находилось вдвое больше народу. С помощью этих структур Германия подготовила сотни тысяч резервистов, причем процесс шел все годы до прихода Гитлера к власти.

Военное сотрудничество между СССР и Германией началось, когда будущий фюрер едва вышел из тюрьмы после неудачного путча в Мюнхене и только начинал воссоздавать свою развалившуюся партию. Соглашение о создании советско-германской авиационной школы в Липецке было подписано 15 апреля 1925 года, договоры о проведении совместных испытаний химического оружия и об организации танковой школы в Казани соответственно 21 августа и 2 декабря 1926 года. Германия в это время была дружественной Советскому Союзу демократической республикой, нацисты пришли в ней к власти 30 января 1933 года, и уже к 15 сентября все совместные учебные центры на территории СССР прекратили свое существование.

За все годы существования в них было подготовлено 220 германских летчиков и 30 танкистов, что составляло ничтожную долю от их общего количества. Согласно фундаментальной работе Д.А. Соболева и Д.Б. Хазанова «Немецкий след в истории отечественной авиации», в одном только 1932 году действующие на территории самой Германии нелегальные военные авиашколы в Брауншвейге и Рехлине окончило около 2000 человек.

Ущерб от прекращения военного сотрудничества с Советской Россией был с лихвой компенсирован западными демократиями. Тем более они, в отличие от СССР, который в 1925—1933 гг. только пользовался военно-техническими разработками Германии, могли сами снабжать Рейх нужными технологиями и к тому же вкладывали в него огромные деньги. Сразу же после прихода Гитлера к власти президент Рейхсбанка Яльмар Шахт получил от банков Британской империи и США кредиты объемом почти 3 миллиарда долларов. Эти деньги были предназначены в основном на развитие военной промышленности, а также закупку высокотехнологичной продукции и лицензий на ее производство.

На первых образцах самого популярного германского истребителя Второй мировой войны «Мессершмитт-109» были установлены британские двигатели «Роллс-Ройс Кестрел». Полученные из США истребители-бомбардировщики «Кертисс» Модель 35/47 «Хоук» II послужили прототипом для знаменитого германского пикировщика «Юнкерс-87». Основой военно-транспортной авиации стал «Юнкерс-52», первые серии которого были оснащены американскими двигателями «Хорнет» компании «Пратт энд Уитни».

Не менее впечатляет вклад в развитие германского автопрома американских концернов «Форд» и «Дженерал Моторс». Расположенные в Германии и оккупированной ею Франции заводы Форда только за 1941—1945 гг., когда Германия и США официально находились в состоянии войны, поставили Рейху 65 тысяч грузовиков. Американская «Дженерал Моторс» с 1929 года имела 80% акций германской автомобильной корпорации «Опель», в 1931 году приобрела оставшиеся 20%, и почти половина грузовиков вермахта вышла именно из ее цехов, и хотя в 1940—1945 гг. управляли ею нацисты, американские акционеры неукоснительно получали свою долю прибыли.

…Неудивительно, что на Нюрнбергском процессе подсудимый Шахт, издевательски напомнив о связях «Опеля» с «Дженерал моторе», предложил посадить на скамью подсудимых капитанов американского бизнеса. Естественно, предложение было отклонено, а Шахт вчистую оправдан. Зато теперь лауреат премии «Защитник Свободы» возлагает вину на Кремль, сотрудничавший с правящими до прихода нацистов демократами.

Сталин тратил гигантские деньги на войну в Испании

Уже первая фраза Латыниной напоминает анекдот про двух евреев, сплетничающих на Одесском привозе.

— Слыхали? Рабинович выиграл на бирже 20 тысяч!

— Не Рабинович, а Циперович. Не на бирже, а в преферанс. И не выиграл 20, а проиграл 40!

Так и тут: не 18 июля, а 17-го. Не франкистский, а группы генералов, главой которых первоначально считался бывший Верховный комиссар в Испанском Марокко Хосе Санхурхо. После его гибели в авиакатастрофе 20 июля председателем военной хунты стал бывший командир 5-й пехотной дивизии Мигель Кабанельяс, и лишь 29 сентября его сменил Франсиско Франко. За хунтой пошло не 80%, а немногим более половины вооруженных формирований, конкретно примерно 107,5 из 172 тысяч личного состава сухопутных войск, 9 из 25 тысяч — авиации и флота и 27 из 67,5 тысячи — военизированных полицейских формирований^{35}.

Лучшие войска мятежников — оказавшиеся под командованием Франко Иностранный легион и марокканские колониальные части общей численностью 45 тысяч человек — республиканский флот блокировал в Марокко. Без них путчисты, хотя и сумели захватить треть территории континентальной Испании, были обречены. Войска, сохранившие верность республике, получив поддержку десятков тысяч вооруженных из армейских арсеналов активистов левых партий, а также каталонских и баскских националистов, отбивали один город за другим. Уже к 20 июля путч был подавлен в Барселоне и Толедо, 21 июля — в Мадриде, к концу месяца республиканцы вышли к предместьям Сарагосы, и лишь вмешательство Гитлера и Муссолини изменило ситуацию.

Встретившись 26 июля с эмиссарами военной хунты, Гитлер принял решение поставлять ей оружие и направить в Испанию военных специалистов. Днем раньше, после визита германских представителей в Рим, такое же решение принял Муссолини. Первые итальянские самолеты приземлились в Испании 30 июля, а первые германские — 5 августа. Оба диктатора, предвидя грядущее противостояние с Францией, считали выгодным установление на ее южных границах дружественного себе режима. Кроме того, они хотели обкатать на полях сражений в Испании кадры своих быстро растущих армий и новую боевую технику. Сверх того, Германия была чрезвычайно заинтересована в испанской железной руде, которую в итоге и получила.

Германо-итальянская авиация отогнала флот республики от Гибралтарского пролива, обеспечив переброску на континент легионеров и марокканцев. Переброска шла одновременно по морю и по воздуху, и в боевых действиях наметился перелом. 15 октября 1936 года Франко вышел на подступы к Мадриду, а ранее, как командующий самой боеспособной частью мятежной армии, возглавил хунту. Гитлер был совершенно прав, отметив, что «Франко должен был бы воздвигнуть памятник в честь «Юнкерса-52»^{36}.

Да и другие образцы германской боевой техники, например, истребитель «Мессершмитт-109», бомбардировщик «Хейнкель-111» и 37-мм противотанковая пушка, заслужили свои монументы. Всего же за годы войны путчисты получили от фюрера с дуче около 1400 боевых самолетов, свыше 4300 орудий и минометов, более 300 танков, танкеток и бронемашин и много другого вооружения, а через испанские фронты прошло не менее 90 тысяч итальянских и германских военнослужащих. Думаю, понятно, что без всего этого великолепия Франко была бы уготована в лучшем случае судьба нищего политического эмигранта.

Уравнивавшая шансы помощь СССР предназначалась не для мифической мировой революции, которая якобы должна была вспыхнуть после вступления в войну Франции и Великобритании. Первые партии советского оружия прибыли в Испанию только 13 октября, после того как Париж и Лондон не то что не стали воевать с Германией (на что вообще никто не рассчитывал), но и отказались поставлять обеим воющим сторонам военные материалы, включая оплаченные до начала мятежа.

Москве (как и Берлину с Римом) испанские бои позволяли получить удобный военный полигон, в случае успеха открывалась приятная перспектива обретения в Южном Средиземноморье полезного союзника, и самое главное — вопреки стенаниям Латыниной — война эта нам не стоила ничего. Сталин тратил на нее исключительно деньги самой Испании. Уже 6 ноября большая часть ее золотого запаса — 510 тонн стоимостью 518 миллионов долларов — прибыла в Одессу в счет обеспечения поставляемого вооружения и боевой техники.

Согласно официальным советским данным, все эти деньги пошли на полученные республиканцами 648 самолетов, 1186 орудий, 407 танков и бронемашин и немало иного военного имущества, а также нефти, нефтепродуктов и необходимого для изготовления пороха хлопка. Впоследствии объем поставок был оценен в 202,4 миллиона долларов. Что стало с оставшимся золотом, в точности неизвестно. Начальник управления внешней разведки НКВД Павел Судоплатов в своих мемуарах «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930—1950 годы» сообщает, что советское правительство в 60-х годах компенсировало его поставками нефти, но в любом случае в бюджет страны Сталин не залезал. Очевидно, Латынина перепутала его с Путиным, а Испанию с Южной Осетией, до которой уже не первый год не может дойти изрядная часть выделенных на восстановление и разворованных по дороге казенных миллиардов.

Сталин пытался развивать войну в Испании и в Чехословакии

Латынина не случайно не называет фамилий «полезных идиотов» Сталина, призывающих Англию и Францию объявить войну Гитлеру в 1936 году. Ни один вменяемый человек, независимо от политических взглядов, не мог ляпнуть ничего подобного, не рискуя действительно навеки получить репутацию законченного дебила. С какой стати, если фюрер не нападал на правительство республиканской Испании, а лишь поставлял восставшим против него генералам оружие и военных специалистов? Даже насквозь просоветская компартия Франции требовала от правительства лишь действовать аналогичным образом, то есть поставлять Испании оружие, не препятствовать добраться до Испании желающим сражаться добровольцам и пропускать через свою территорию военные поставки из СССР.

Никаких причин не делать этого у Франции не было — в Мадриде, как и в Париже, сидело правительство. Народного Фронта из социалистов и левых либералов, поддержанных коммунистами. Первоначально французы поставили несколько десятков самолетов, за штурвалами которых сидели летчики-добровольцы во главе с будущим министром культуры Андрэ Мальро, но затем, под нажимом Великобритании и собственных правых, поставки были сорваны. Начиная с 15 августа 1936 года Великобритания и Франция заявили об отказе от военной помощи обеим сторонам. К 9 сентября в созданный ими «Комитет по невмешательству в испанские дела» вошли 27 стран, включая Советский Союз и уже активно помогающие мятежникам Италию и Германию. Берлин и Рим на эту достопочтенную богадельню изначально плевали, да и в Москве к тому времени приняли решение поставлять оружие республике. Уже 6 сентября Сталин в письме наркому путей сообщения Лазарю Кагановичу указал: решить вопрос о продаже Испании через Мексику 50 бомбардировщиков СБ, а также одной тысячи пулеметов и 20 тысяч винтовок с боеприпасами.

С 7 октября СССР заявил, что будет учитывать мнение Комитета не в большей степени, чем другие его члены, но еще раньше — 4 октября — испанский танкер «Кампече» привез в Картахену первую партию оружия, погруженного на борт в Феодосии. В дальнейшем СССР стал основным поставщиком вооружений для республики, осваивать поставленное оружие и боевую технику помогали свыше 3 тысяч военных советников, а более 30 тысяч бойцов сформированных Коминтерном Интернациональных бригад воевали на всех фронтах республики.

Такова правда, вызывающая у очаровательной Юлии серьезное обострение внутричерепного плюрализма, то есть шизофрении. Один из ее внутренних голосов вопит, что гадкий Сталин виновен в помощи Испанской республике, а другой верещит, что усатый тиран, наоборот, хотел отсидеться в стороне, втягивая в войну с Гитлером наивных англо-французов. Похоже, медицина тут бессильна, как, впрочем, и в латынинской версии событий в Чехословакии.

На самом деле с этой страной Советский Союз еще 16 мая 1935 года подписал договор о взаимопомощи, статья 2 которого гласила, что, если «Союз Советских Социалистических Республик или Республика Чехословацкая явились бы, несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом не вызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Республика Чехословацкая и взаимно Союз Советских Социалистических Республик окажут друг другу немедленно помощь и поддержку».

При этом в тексте имелась важная оговорка, согласно которой «оба Правительства признают, что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь поскольку, при наличии условий, предусмотренных настоящим договором, помощь стороне жертве нападения будет оказана со стороны Франции». Кто вписал в договор эти слова? Неужели коварный Сталин? Нет, поправка была внесена по настоянию Праги, и впоследствии министр иностранных дел Чехословакии Камил Крофта разъяснил причины ее появления. По его словам, внося ее, чехословацкий премьер-министр Эдуард Бенеш подчеркивал, что его сограждане не хотят «односторонне связываться с Россией, понимая свою принадлежность к Западной Европе»^{37}.

Поправка казалась формальной: в случае агрессии какой-либо европейской страны против СССР или Чехословакии Франция была обязана вмешаться, поскольку заключила соответствующие договоры с Советским Союзом 2 мая 1935 года и с Чехословакией 16 августа 1925 года. Когда 22 мая 1938 года прогерманская Судето-Немецкая партия выиграла муниципальные выборы на территориях, присоединения которых требовал Гитлер, Франция и СССР подтвердили свою готовность соблюдать соглашения, и Берлин не смог воспользоваться успехом своих сторонников. Правда, в советском заявлении от 12 мая упоминалось, что для оказания помощи Чехословакии Красная Армия должна быть пропущена через Польшу или Румынию, однако иного и не могло быть — общей границы с Чехословакией СССР не имел.

Поляки и румыны пропускать советские войска не хотели, но первых могли и не спросить, поскольку сама Польша, вместе с Германией и Венгрией, готовилась к вторжению в Чехословакию, чтобы отторгнуть от нее Тешинскую область. В отличие от немцев и венгров поляки даже формально не имели права претендовать на эти территории с преобладающим чешским населением, но желание задарма прихватить мощные металлургические заводы оказалось сильнее. Когда в сентябре 1938 года в приграничных районах начались вооруженные выступления су-детских немцев и со дня на день ожидалось германское вторжение в их поддержку, Варшава перебросила к границам Тешинской области группу «Шленск» из трех пехотных дивизий, кавалерийской и механизированной бригад.

В ответ Москва 23 сентября 1938 года заявила, что в случае вторжения поляков в Чехословакию советско-польский пакт о ненападении от 25 июля 1932 года будет денонсирован со всеми вытекающими последствиями. Одновременно удалось достигнуть предварительной договоренности с Румынией о пропуске через ее воздушное пространство, в случае согласия Франции, советских самолетов. В приграничных округах были приведены в боевую готовность 47 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, поддержанных 19 танковыми и 4 мотострелковыми бригадами, а для их укомплектования в соответствии со штатами военного времени призвано из запаса свыше 330 тысяч человек.

Выступая 21 сентября в Лиге Наций, нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов сказал: «Когда за несколько дней до моего отъезда в Женеву французское правительство в первый раз обратилось к нам с запросом о нашей позиции в случае нападения на Чехословакию, я дал от имени своего правительства совершенно четкий и недвусмысленный ответ, а именно: мы намерены выполнить свои обязательства по пакту и вместе с Францией оказывать помощь Чехословакии доступными нам путями. Наше военное ведомство готово немедленно принять участие в совещании с представителями французского и чехословацкого военных ведомств для обсуждения мероприятий, диктуемых моментом. Независимо от этого мы считали бы, однако, желательным постановку вопроса в Лиге наций… с целью, во-первых, мобилизации общественного мнения и, во-вторых, выяснения позиции некоторых других государств, посильная помощь которых была бы весьма ценной. Необходимо, однако, сперва исчерпать все меры предотвращения вооруженного конфликта, и одной из таких мер мы считаем немедленное совещание европейских великих держав и других заинтересованных государств для эвентуальной выработки коллективного демарша.

Вот как гласил наш ответ. Только третьего дня чехословацкое правительство впервые запросило советское, готово ли оно, в соответствии с чехословацким пактом, оказать немедленную и действенную помощь Чехословакии в случае, если Франция, верная своим обязательствам, окажет такую же помощь, и на это Советское правительство дало совершенно ясный и положительный ответ»^{38}.

Таким образом, решение вопроса об оказании военной помощи упиралось в позицию Франции, от которой вступление в войну Советского Союза зависело как юридически (согласно советско-чехословацкому договору), так и фактически (обеспечение пролета советской авиации через воздушное пространство Румынии). Однако премьер-министр Франции Эдуард Даладье, под влиянием британского коллеги Невилла Чемберлена, выполнять договор не хотел и предпочел потребовать от Чехословакии согласиться с германскими требованиями, что та и сделала, так и не обратившись к СССР с официальной просьбой о помощи.

Помогать стране, которая, убедившись в отсутствии поддержки Англии и Франции, предпочла встать на путь капитуляции, не имело смысла. Подобная авантюра была чревата серьезными осложнениями. СССР был бы поддержан в лучшем случае отдельными частями чехословацкой армии. Прага оказалась заложницей собственной жадности, заставившей ее после Первой мировой войны принять англо-французские предложения, присоединив обширные территории с недружественным населением.

В результате почти 30% граждан страны и личного состава вооруженных сил составляли немцы и венгры, в основном поддерживающие братьев по крови, еще 17% — словаки и карпатские русины, взявшие курс на создание собственных государств, да и многие чехи воевать не хотели. Столкнуться же пришлось бы с объединенными силами Германии, Венгрии и Польши при высокой вероятности вступления в войну германских союзников по так называемому Антикоминтерновскому пакту — Италии и Японии, а возможно, не только их. Скорее всего, Англия и Франция в войну бы не вступили, но не было исключено и вступление их в нее на стороне Германии. По информации заместителя наркома иностранных дел СССР Владимира Потемкина, послы Великобритании и Франции сообщили премьер-министру Чехословакии Эдуарду Бенешу, что, если он отвергнет германские требования и воспользуется поддержкой Советского Союза, «война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне»^{39}.

Неудивительно, что премьер-министр (а в 1938 году — лидер оппозиционного меньшинства правящей Консервативной партии) Уинстон Черчилль, комментируя речь Литвинова в Лиге Наций, возлагал вину за сдачу Чехословакии исключительно на Англию и Францию: «Поистине поразительно, что это публичное и недвусмысленное заявление одной из величайших заинтересованных держав не оказало влияния на переговоры Чемберлена или на поведение Франции в данном кризисе… Советские предложения фактически игнорировали. Эти предложения не были использованы для влияния на Гитлера, к ним отнеслись с равнодушием, чтобы не сказать с презрением, которое запомнилось Сталину. События шли своим чередом так, как будто Советской России не существовало. Впоследствии мы дорого поплатились за это»^{40}.

Интересно, кем Латынина считает мистера Черчилля: агентом Коминтерна или полезным идиотом при Сталине?

Сталин выслал 20 миллионов кулаков

Бывший народный комиссар иностранных дел и глава правительства СССР называл совсем другое число, сосланных:

«“Коллективизацию мы неплохо провели. Я считаю успех коллективизации значительней победы в Великой Отечественной войне. Но, если б мы ее не провели, войну бы не выиграли. К началу войны у нас уже было могучее социалистическое государство со своей экономикой, промышленностью… Я сам лично размечал районы выселения кулаков… Выселили 400 тысяч кулаков»^{41}.

Это число тоже не соответствует действительности, но Молотова извиняет то, что он беседовал с Чуевым, уже давно отметив 80-летие и не имея возможности заглянуть в архивные документы, доступа к которым у него не было. Латыниной до 80 лет еще далеко, и ей ничто не мешает посмотреть давно выложенную в Интернете справку «Сведения о выселенном кулачестве в 1930—1931 гг.», подготовленную отделом по спецпереселенцам Главного управления лагерей. Согласно этому документу, за указанные два года было сослано в связи с раскулачиванием 1 803 392 человека, включая жен, и детей раскулаченных.

Это сильно не 20 миллионов, но, может быть, остальных сослали позже? Количество сосланных в 1932—1940 гг., со ссылкой на соответствующий архивный документ^{42}, приводится в работе Игоря Пыхалова «Время Сталина. Факты против мифов». Спецпереселенцев за эти годы прибавилось немало — 2176591, но ни до 20 миллионов Латыниной, ни до 15, на которых настаивал лагерный осведомитель Ветров, более известный под фамилией Солженицын, ни даже до 10 миллионов, взятых из мемуаров переводчика Сталина Валентина Бережкова, опять не дотягивает.

Не является окончательным и число 3979983, полученное при сложении данных из обоих документов. Из него следует вычесть 230999 новорожденных, 235 110 сбежавших и возвращенных, а также многие сотни тысяч переданных из одних хозорганов в другие, переведенных на спецпоселение из тюрем и лагерей и выселенных из городов. По мнению Пыхалова, в разряд сосланных кулаков попадают только 489822 спецпоселенца, числящихся в графе «прибыло из республик, краев и областей». Я считаю, что часть освобожденных из лагерей угодила туда за сопротивление коллективизации и, следовательно, тоже должна быть учтена, но любое итоговое число к вранью Латыниной ни малейшего отношения не имеет.

Во время Первой мировой войны ни одно правительство не могло позволить себе потерять 10 или 100 тысяч человек в атаке

Превратившись из лучшей экономической журналистки России в законченную блондинку, Латынина так и не смогла заглянуть в исследование южноафриканских историков Рона Лока и Питера Квантрилла «Зулусская победа», где на 47-й странице сообщается о захвате торжествующими нефами 2 пушек, 1000 винтовок и 400 тысяч патронов. Не смогла она одолеть и ни одной книги про Первую мировую войну. Иначе она бы знала, что в длившейся с 21 февраля по 16 декабря 1916 года битве под Верденом германская армия, сперва пытаясь прорвать фронт французов, а потом отражая их атаки, потеряла не 10 и не 100, а без малого 200 тысяч одними убитыми и пленными, но прорвать фронт так и не сумела. Англо-французское наступление на реке Сомма длилось не столь долго — всего с 24 июня по 18 ноября того же года, но и этих месяцев хватило, чтобы отправить на тот свет почти 150 тысяч солдат союзников, продвинувшихся вперед лишь на 10— 12 километров.

Военные историки подробно описали причины кризиса тогдашнего военного искусства и выход из так называемого «позиционного тупика» с помощью ряда тактических и технических новшеств, включая массированное применение танков, но Юля знает: на самом деле все устроил усатый грузин. Именно он под видом начальника германского Генштаба Эриха Фалькенгайна атаковал Верден, и он же, прикинувшись командующим французской группой армий «Север» Фердинандом Фошем и командующим британскими войсками во Франции Дугласом Хейгом, начал наступление на Сомме. Куда удачливей германской и французской реинкарнаций кремлевского горца оказалась его русская ипостась в лице командующего Юго-Западным фронтом Алексея Брусилова, таки сумевшего прорвать оборонительные линии противника и существенно продвинуться вперед, хотя и потеряв только убитыми и пленными свыше 350 тысяч человек…

Поскольку ни одно правительство, кроме сталинского, не могло позволить себе такие потери, вся Первая мировая война — это битва возглавлявших все тогдашние армии клонов Сталина. Недаром и Фалькенгайн, и Фош с Хейгом, и Брусилов носили сталинские усы. Как и многие другие военачальники Первой мировой войны, терявшие в бесплодных атаках многие сотни тысяч солдат.

Стратегический бомбардировщик — это оружие тех, на кого напали

Перед нами интересный пример двойного бреда, когда из ложного и совершенно идиотского утверждения делается столь же дебильный вывод. Почему стратегический бомбовоз можно использовать, только если на тебя напали? Что мешает самому напасть на противника, прилететь ему в тыл, уничтожить инфраструктуру, военные заводы, а также склады вооружений, боеприпасов и топлива, и лишь после этого перейти к вторжению, либо заставить капитулировать противника исключительно ударами с воздуха, как случилось в 1999 году с Югославией?

Кто у нас мировой лидер по количеству стратегических бомбардировщиков? Правильно: Соединенные Штаты Америки, имеющие в строю 157 стратегических бомбовозов (не считая находящихся в резерве). Среди них 68 ветеранов Вьетнама В-52Н (максимальная скорость — 957 км/ч, максимальная дальность полета — 16090 км, боезапас — 31,5 тонны бомб и ракет), 66 сверхзвуковых В-1В (1328 км/ч, 11999 км, 56,7 тонны) и 21 «невидимка» В-2А (1010 км/ч, 11100 км, 27 тонн).

Даже если забыть о войне во Вьетнаме, когда в ответ на мифический обстрел американского эсминца «Тернер Джой» неизвестными катерами 4 августа 1964 года Военно-воздушные силы США, включая В-52, скинули на территорию Индокитая 6727084 тонны бомб (против 2,7 миллиона тонн на Третий рейх), примеров использования стратегической авиации в войнах, развязанных США, более чем достаточно. В войне НАТО 24 марта — 10 июня 1999 года против Югославии США использовали 8 В-52Н, 5 В-1В и 2 В-2А. Из этого следует, что Югославия напала на США? По девичьей логике Латыниной — несомненно, напала. Вместе с Ираком, по которому 3—4 сентября 1996 года В-52Н выпустили 44 крылатые ракеты, 17—19 декабря к ним присоединились В-1В, а в операции 20 марта — 1 мая 2003 года, завершившейся разгромом страны, и В-2А.

Уделял ли внимание стратегической авиации Сталин? Да, уделял, и некоторое время Советский Союз был мировым лидером в области тяжелобомбардировочной авиации, видимо, являясь в этот период, по версии Латыниной, убежденным пацифистом. В 1931—1935 гг. на вооружение Военно-воздушных сил СССР поступило 818 четырехмоторных бомбардировщиков Александра Туполева АНТ-6 (ТБ-3) с боевой нагрузкой до 5 тонн бомб и практической дальностью полета 2 тысячи километров. К началу Второй мировой войны ТБ-3 устарел, и в 1940 году на смену ему начал выпускаться разработанный под руководством Владимира Петлякова АНТ-42 (ТБ-7, или Пе-8), который при той же боевой нагрузке мог углубиться во вражеский тыл на 3600 километров, имея скорость 440 км/ч против 300 у предшественника.

Схожие по параметрам британские четырехмоторные бомбовозы «Галифакс» и «Стерлинг» поступили на вооружение в том же 1940 году, а ВВС США получили свою «Летающую крепость» еще в 1937-м. Однако количество стратегических бомбардировщиков, выпущенных будущими союзниками, действительно разительно отличается. В СССР их всего 93 против 14835 британских и 15539 американских. Неужели все дело в миролюбии западных демократий? Но Франция, которая была еще более демократической, рассчитывала вести исключительно оборонительную войну и вбухала 3 миллиарда франков в укрепления линии Мажино, встретила начало войны с полусотней «Фарманов», построенных в 1936—1938 гг. и по характеристикам примерно соответствующих устаревшим советским ТБ-3.

Одно из трех: эти данные свидетельствуют либо о пацифизме Сталина, либо об агрессивных планах парижских милитаристов в начале 30-х годов, либо о том, что Латынина порет очередную чушь. Естественно, правильной является версия № 3. Советскому Союзу, который с 22 июня 1941 года вел тяжелейшую сухопутную войну, было не до очень дорогих и сложных в производстве сверхтяжелых машин. Ему нужны были фронтовые бомбардировщики, прежде всего разработанный тем же Петляковым Пе-2, а затем более совершенный туполевский Ту-2. Для ударов же по территории Германии наряду с Пе-8 применялись более легкие двухмоторные бомбардировщики, главным образом Ил-4. Имея примерно ту же дальность полета, они стоили дешевле, и их производство было уже отработано, что позволило выпустить в 1937—1945 гг. 6883 машины.

Опыт войны показал, что тяжелые бомбардировщики все же эффективнее, и конструкторское бюро Туполева скопировало лучшую американскую машину — выпускавшийся с 1944 года В-29 «Суперкрепость» (скорость 574 км/ч, дальность 6380 километров, бомбовая нагрузка до 9,1 тонны). Всего было выпущено 1296 самолетов, получивших название Ту-4, а в 1953 году 25 из них получил Китай. Ибо не было в те годы более миролюбивых политиков, чем товарищ Сталин и товарищ Мао, и Латынина это охотно подтвердит. Необходима сущая мелочь: покойные коммунистические тираны должны скинуться и прислать ей с того света эквивалент премии «Защитник свободы», полученной Юлей от американского Госдепа в 2008 году.

Сталин делал наступательные танки

Двойной бред — когда читателю сначала преподносится кретинский тезис, а потом противоречащий ему идиотский вывод из этого тезиса — стал фирменным стилем бывшей талантливой фантастки. Что такое «наступательное оружие»? Для наступления можно использовать все, что угодно, от автомата в руках бегущего к вражеским окопам рядового Запупырина до пушки в доте, которая пригодится не только для отражения вражеского наступления, но и для обстрела тех же окопов. Естественно, любой танк предназначен прежде всего для наступления. Первый пошедший в бой 15 сентября 1916 года танк, британский Mark I, хотя не мог проползти и 40 километров со скоростью 6 км/ч, но в тот день 32 этих каракатицы именно наступали, утюжа германские траншеи и прорывая проволочные заграждения.

Может быть Латынина считает оружием агрессии исключительно быстроходные танки, разработанные на основе ходовой части американца Джона Уолтера Кристи с большими катками? Но тогда в число агрессоров попадает не только Советский Союз, но и Британская империя, с 1936 года выпускавшая на шасси Кристи так называемые «крейсерские» танки MkIII, MkIV и MkV. Подобно БТ, они имели высокую скорость (50 км/ч против 52—62 км/ч на советских машинах разных модификаций), слабую противопульную броню (14—19 мм против 13—20 мм) и вооружались 40-мм пушкой, несколько превосходящей советские 37-мм и 45-мм танковые орудия. Значит ли это, что коварные британские премьеры Стэнли Болдуин и Невилл Чемберлен лелеяли зловещие планы покорения мира?

Или все дело в волшебной способности БТ скидывать гусеницы, тем самым увеличивая скорость на 20 км/ч и запас хода в 1,5—2 раза? Но тогда придется проявить последовательность и записать в агрессоры поляков, завершивших в начале 1939 года испытания очень похожего на БТ танка 10ТР, разгонявшегося на колесах до 75 км/ч, и отказавшихся от производства лишь потому, что военные справедливо сочли 8—16-мм броню недостаточной. Ничем не лучше и чехи, экспериментировавшие в 20—30-х годах с колесно-гусеничными КН.50 и КН.70, шведы, испытывавшие тогда «Ландсверк» L-5 и «Ландсверк» L-30, выпустившие небольшую партию колесно-гусеничных ТЗ и Т4 американцы и, конечно, французы с англичанами, которые испытывали колесно-гусеничные «Сен-Шамоны» и «Виккерсы» еще раньше.

Можно, конечно, отбросить конспироложество, углубиться в документы и узнать, что европейцы обращались к колесно-гусеничной схеме исключительно по техническим соображениям. Гусеницы танков 20-х—начала 30-х годов рвались после нескольких десятков километров пробега, а маломощные двигатели не позволяли машинам развивать скорость, достаточную для быстрой переброски в нужное место. Когда же технический прогресс позволил создать достаточно мощные двигатели и прочные гусеницы и проблема была решена, от сложной комбинированной ходовой части отказались, но врушкам из прогрессивных средств массовой дезинформации платят не за это.

Если перед тобой стоит задача еще раз попрыгать на трупе усатого грузина, можно и пренебречь техническими вопросами. Можно также позабыть, что из 50 замечательных танков БТ-5 в первой же атаке на позиции противника у Фуэнтес-де-Эбро 13 октября 1937 года 16 сгорели, как спичечные коробки, а атака торжественно провалилась. (Информация из той же самой работы И.Г. Желтова, И.В. Павлова u M.B. Павлова «Танки БТ», откуда то ли сама Латынина, то ли ее картавый кумир Резун-Суворов позаимствовали сведения о марше в 630 километров.) После чего товарищ Сталин серьезно задумался: не слишком ли поздно он расстрелял отвечавшего за вооружение армии замнаркома обороны товарища Тухачевского и с какого вообще перепугу поставил его на столь ответственный пост?