История экономики Дальнего Востока

Глава 3. Дальневосточное хозяйство до присоединения Приамурья

Какие были пути сообщения, транспорт и связь на Дальнем Востоке?

Из России до Иркутска вел колесный сибирский тракт, колесуха. Далее по недлинной сухопутной дороге можно было добраться до верховьев Лены, где стоит нынешний Качуг. По Лене водой или после ледостава санным путем пассажиры и грузы прибывали в Якутск. Далее в любые концы Якутского уезда, в который входила тогда не только нынешняя Якутия, но и весь Дальний Восток, дорог не было никаких, даже зимников. Реки же представляли собой не водные пути, а водные преграды, ибо шли они прямо поперек путей миграции и товароперевозок.

На Охотское побережье вели два пути - тот, который стал потом Аянским трактом, и будущий Охотский тракт. Вьючную тропу от Якутска до Охотска, впервые намеченную первооткрывателями Охотского моря, казаками Ивана Москвитина, называли трактом смерти. Топи, скалы, заросли, завалы, перевалы и переправы не давали возможности ни для санных, ни для колесных перевозок. Караван Мартына Шпанберга, соратника Витуса Беринга, был на этой трассе застигнут сильными морозами. Люди пережидали в снегу, питались мясом павших лошадей, ели сыромятные сумы и кожаную обувь. Многие погибли.

В 1720-1740-е годы в связи с проведением исследовательских работ Первой и Второй, или Великой, Камчатских экспедиций понадобилось обеспечить переброску большого количества грузов и людей, дорогу начали постепенно расчищать и обустраивать, строить мосты. В 1783 году было принято решение о заведении станций через каждые 20-25 верст. К 1840 году действовало уже 24 станции. Длина пути составляла 1040 верст (верста равнялась 500 саженям, 1067 м), времени затрачивалось, в зависимости от сезона и погоды, от 25 до 60 суток.

Длина Аянского тракта составляла 1200 верст. От Якутска до Нелькана в верхнем течении Маи шла санно-вьючная дорога, далее через хребты Джугджура надо было пробираться через всевозможные неудобья и препятствия. И все же этот последний труднопроходимый отрезок пути был короче, чем на Охотском тракте, и потому путь занимал всего до одного месяца. Но легким и его назвать было невозможно. Только за 1808 год здесь пало около 10 000 лошадей, в 1818 году - 4365, и в другие годы по всему пути воздух был напитан смрадом от разлагающихся конских туш. В 1851 году тракт был объявлен казенным почтовым, на нем устроили 38 станций. От всех улучшений стало легче, но не намного. И даже с нашими нынешними возможностями, в XXI веке, проложение по этим местам более или менее приличной дороги сопряжено с огромными трудностями и затратами.

В 1849 году из Якутска по Охотскому тракту проследовал генерал-губернатор Восточной Сибири Н.Н. Муравьев, будущий граф Амурский, с женой и многочисленными сопровождающими лицами, а после посещения Камчатки он вернулся в Якутск по Аянскому тракту и нашел его более подходящим, чем Охотский.

Попытки основать на трассе земледельческие поселки, обслуживающие транспортный поток, не удавались, хлеб здесь не родился, крестьяне или вымирали от голода и болезней или бросали сельское хозяйство и превращались, как и местные жители, в охотников и звероловов. Питались зачастую подножным кормом, ягодой и сосновой заболонью, если не удавалось заготовить мяса и рыбы.

Важно осознать, что до присоединения Приамурья только по этим дорогам осуществлялось все сообщение Дальнего Востока с европейской Россией и Сибирью, все снабжение самых дальних окраин продовольствием, снаряжением и вооружением. Нетрудно прикинуть, какой была стоимость, допустим, муки на Камчатке: если она и обходилась дешевле золотого песка, то не намного.

Альтернатива же - водные пути - была еще хуже. От Одессы или Петербурга надо было плыть почти вокруг света через три океана до Камчатки или Охотска не меньше восьми-девяти месяцев. На плавание же от Якутска вниз по Лене и далее вдоль берега Ледовитого океана даже только до устья Колымы уходило целое лето при самой благоприятной погоде, отсутствии льдов и при попутных ветрах. Обычно же плавание затягивалось на два, а то и на три года. А если надо было плыть на Чукотку или еще дальше, на Камчатку? Посуху, чаще зимой, добирались от Якутска на крайний Северо-Восток, до Анадырска и Нижнекамчатска, за полгода.

В такое путешествие отправлялись только "по великой нужде". С.П. Крашенинников писал: "Скарб, амуницию и потребное к пропитанию важивали на нартах через знатное расстояние дикими, пустынными и многим ужасным вьюгам подверженными местами, от которых по несколько времени обыкновенно стоят на одном месте; в таком случае не можно не изойти съестным припасам прежде времени. Тогда сыромятным сумам, ремням, обуви, особливо же подошвам расход бывает. Поверить почти невозможно, чтоб человек дорожный мог снести голод через 10 или 11 дней, однако в тех местах никто тому не удивляется, ибо редкой бывалой в той стороне путь свой без оной нужды оканчивал" (1)

И такие пути сообщения взимали с путешественников страшную дань: только за 1703-1715 годы здесь погибло около 200 служилых людей. Да и "немирные инородцы" нередко нападали на ватаги и остроги как гулящих, так и государевых людей. И потому в синодиках одной только Охотской церкви ежегодно вносились в поминальные записи десятки имен.

Самым же первым приходилось еще труднее. Они шли пешком, со всем скарбом за плечами, или на лыжах, волоча за собой санки с грузом.

Что это такое, я впервые познал по собственному опыту в 1961 году, когда с двумя напарниками сделал попытку в конце декабря пройти из долины реки Камчатки через Валагинский хребет на Восточное побережье. Снег был такой глубокий и рыхлый, что проваливались мы в него по грудь и шли, так ни разу за целый день и не увидев собственных лыж. Точно так же в погруженном состоянии, как подводная лодка, волочились за нами груженые санки. Даже безо всяких дополнительных препятствий мы выбивались из сил, достигая скорости едва километр в час. А без приключений не проходило ни единого дня. Бурные горные реки не успевал сковать за месяц даже сорокаградусный мороз. И вот в одном месте мы нашли ледяной мост через главную протоку. Я ступил на него, сделал несколько шагов и провалился. Лыжи перепутались крест-накрест, рюкзак свалился через голову, захлестнув лямками шею, и хотя глубина была невелика, и друзья приняли меры мгновенно, я вымок с ног до головы. Звеня одеждой, бежал я впереди всех к недостроенному зимовью без крыши, оставленному нами в двух километрах позади...

Ничуть не лучше, а хуже, гораздо хуже, путешествовать в этих краях летом. Реки представляют собой непреодолимые во многих случаях водные преграды, в болотах вьючные кони пробивают копытами тонкую дернину и проваливаются по брюхо, делая раз за разом безнадежные попытки выдернуть ноги и встать на твердую почву, пока, наконец, полностью растратив силы, они не валятся на бок, со свистом втягивая воздух. Приходится развьючивать их, перетаскивать на плечах весь груз до ближайшего надежного островка, расседлывать и выводить на отстой и отдых. И снова вперед в неизвестность, до следующего недоразумения...

Горные склоны, косогоры и подъемы то и дело превращаются в головоломный слаломный спуск: кони с вьюками крутят сальто под откос, в щепки разбивая ящики, ломая ребра и ноги... Кустарники, кедровые и ольховые стланики бывают в полном смысле слова непроходимыми. А как иначе можно назвать заросли, где у меня дважды за день собаку заклинивало между упруго переплетенными стволами? Пройдешь несколько километров через такое препятствие - одежда рвется в клочья, с ремня вместо брюк свисают лохмотья, и ветер тебя продувает, и гнус гуляет по всему телу, как в собственной кормушке. Тучи комарья, мошки и оводов, нескончаемые холодные дожди, морось, затягивающаяся на долгие недели...

Нет, только познакомившись лично с дальневосточными "путями сообщения", можно представить, какой труд и какие затраты требуются здесь, чтобы доставить груз из пункта А в пункт Б...

Ну и о какой экономической эффективности дальневосточного хозяйства могла идти речь при таких товарообменных процедурах?

Присоединение Камчатки еще более осложнило транспортную ситуацию на Востоке.

В результате деятельности Второй (Великой) Камчатской экспедиции под руководством В.И. Беринга был приведен в известность и в гораздо более надежное российское владение весь крайний Северо-Восток Азии. Охотский порт, через который осуществлялись все сношения с Камчаткой, превратился в официальный центр русского Дальнего Востока. Уже к 1731 году сюда было сослано 153 человека, а первому начальнику порта Г.Г. Скорнякову-Писареву, сподвижнику Петра I, попавшему в опалу при преемниках, сеченному кнутом ссыльному, предписывалось заселить обслуживающим персоналом тракт Якутск-Охотск, завести здесь хлебопашество и коневодство, а также организовать в Охотске смолокурение, построить железоделательный завод для судостроения, открыть церкви и кабаки. К 1740 году здесь жило не менее пятисот человек, жители пробовали заниматься хлебопашеством (неудачно) и выращиванием овощей - более удачно; и все же пашенные крестьяне в конце концов занялись оленеводством. Здесь работал солеваренный завод, обеспечивавший практически весь Дальний Восток, соль добывали выпариванием из морской воды, действовал кирпичный завод; за полтора века были построены 62 судна, и освоение азиатского Востока России и Русской Америки получило резкое ускорение (2)

Добираться до Камчатки сначала приходилось посуху, в обход Пенжинского залива. Не самый ближний и не самый экономный путь...

А делать суда местные поселенцы не умели. И тогда Петр I под страхом смертной казни повелел построить в Охотске корабль для дальнего плавания и открыть регулярное морское сообщение между Охотском и Камчаткой, для чего командировал на Дальний Восток корабелов из Архангельска со всеми необходимыми припасами и инструментами. И вот в июне 1716 года одномачтовое судно "Восток" было спущено на воду и отправилось на Западную Камчатку, а потом вышло и в Тихий океан. Сухопутная трасса на Камчатку была после этого заброшена.

Для Второй Камчатской экспедиции построены были здесь же два двухмачтовых пакетбота "Святой Петр" и "Святой Павел" грузоподъемностью по 100 тонн. Место их зимовки в 1740 году в Авачинской бухте на Камчатке командор назвал Петропавловском. В середине XIX века этот порт стал главной военно-морской базой России на Дальнем Востоке.

"Если правительство дорожит людьми и денежными средствами, там употребленными, - писал 25 июня 1849 года Н.Н. Муравьев из Охотска в Петербург, - то должно дело это кончить в первую же навигацию и сосредоточить все наши морские силы и средства Охотского порта в Авачинской губе" (3) В Петропавловск в 1850-1852 гг. было перевезено все имущество ликвидированного Охотского порта. И только эта экстренная мера позволила сохранить наши дальневосточные владения от алчности английских, французских и американских друзей.

А можно ли было сохранить за собой Русскую Америку? При любых попытках завоевания империя не могла выставить на американский фронт никаких воинских сил. Нет, Америка явно была территорией, лежащей за пределами наших естественных границ, она представляла собой не защиту России, а лишнюю для нее опасность и обузу, так же, кстати, как впоследствии и российские владения в Китае - Порт-Артур и Дальний, как и КВЖД.

А вот Амур, напротив, стал надежным и абсолютно необходимым рубежом нашей единой, целостной Родины. Он был единственным водным путем, ведущим из глубины континента к Тихому океану. Лишь включение Амурского бассейна в состав империи скрепило воедино все наши земли и моря к востоку от Байкала, открытые для цивилизованного мира нашими земляками и освоенные ими.

После этого и Охотский, и Аянский тракты практически перестали функционировать. После же 1867 года, продажи Русской Америки и прекращения деятельности Российско-Американской компании, они были окончательно закрыты.

Так как же все-таки велось на Дальнем Востоке русское хозяйство до присоединения Приамурья? Ведь единство страны подразумевает свободный регулярный обмен людьми, товарами, информацией между всеми ее частями. Как ввозился необходимый продукт из центра и вывозилась местная продукция, как въезжали на Дальний Восток и выезжали отсюда русские люди, как посылали они сообщения родным и близким, оставшимся на далеком Западе, отправляли донесения властям и получали от них указания и распоряжения?

Естественно, вывозу подлежала только самая уникальная продукция, имеющая чрезвычайно высокую стоимость при несравненно малом весе и объеме. Таким требованиям отвечало поначалу только "мягкое золото", пушнина, а потом - обыкновенное золото да "рыбий зуб", то есть моржовый клык или мамонтовый бивень.

Что ввозили? В первую очередь, иногда она же была и последней, - оружейный припас: порох, свинец, пищали, пушки, кольчуги, шишаки, наручники, железо во всех видах и изделиях, ножи, топоры, котлы. Короче говоря, все то, что нужно было для войны здесь, в Сибири, что обеспечивало превосходство в силе немногочисленному русскому воинству, и что ни за какие деньги нельзя было сыскать в тайге и тундре.

И все же как бы дорого ни обходился русским сибирякам пушной "красный товар" на Востоке, еще более дорогим, - жизненно необходимым, судьбоносным, - он становился на Западе. Не только внешнеэкономическим рычагом, позволяющим сдвигать с мертвой точки многие хозяйственные наши задачи, был он в те времена, больше, - он становился внешнеполитическим аргументом.

Еще хан Едигер вызвался платить дань России по соболю и белке с каждого человека, считая в Сибири 30 700 человек (4) Иван Грозный, принимая хана Кучума под свою государеву руку, поставил ему условием ежегодную дань в тысячу соболей. "Сам Государь из казны своей отправлял за Каспийское море меха драгоценные и купцов Московских в Антверпен, в Лондон и даже в Ормуз" (5) Папскому посланнику иезуиту Антонию Поссевину Иван Грозный передал несколько драгоценных черных соболей для папы Римского (6)

Русские послы в Константинополе не скупясь расходовали сибирские меха: "Чтоб заставить турецких вельмож не внимать враждебным внушениям, - пишет С.М. Соловьев, - Толстой начал на все стороны рассылать соболя и шубы; посредством соболей он узнал содержание письма Лещинского (Станислав Лещинский - польский король. Ю.С.) к султану... Муфтий, получивший от Толстого два сорока соболей, прислал сказать ему, чтоб был благонадежен, что он, муфтий, ему доброхотствовал, сколько мог, с некоторыми людьми и бранился, и определено поляка, присланного Лещинским, вскоре выслать и мир с Москвою содержать ненарушимо. То же самое прислал объявить Толстому и рейс-эфенди, получивший сорок соболей" (7)

А вот другой эпизод российско-турецкой дипломатии: "Толстой послал тайно к муфтию с просьбой потрудиться, чтоб короля шведского (Карла XII - Ю.С.) и Мазепу выдали царскому величеству, обещая за труды 10 000 золотых червонцев да на 10 000 соболей" (8) Не гнушалось соболями да мехом лисьим черным самым добрым и само султанское величество (9)

Петр I в своем безнадежном Прутском походе был окружен превосходящими силами турецкой армии. Начались тяжелые мирные переговоры. Заложниками пошли в Стамбул высокопоставленные лица - вице-канцлер П.П. Шафиров и М.Б. Шереметев, сын главнокомандующего, фельдмаршала Б.П. Шереметева. Долго пришлось им склонять к миру султанских вельмож.

И вот долгожданный конечный результат. П.А. Толстой, только что освобожденный из Семибашенного замка, доносит Петру I, что одному из главных действующих лиц соболино-политической кампании бывшему визирю Али-паше благополучно отсекли голову; а пленный вице-канцлер П.П. Шафиров препровождает следующую калькуляцию: "...За мир было заплачено: визирю 30 000 червонных венецианских (по 3 рубля 26-24 гривны); муфтию - 10 000 червонных; зятю султана Али-паше 10 000; комиссару султанскому, бывшему в конференции - 4 000; рейс-эфенди - 3 000 да мех соболий; верховному кадию - 2 000; Маврокордату - 500 червонных и мех соболий; английскому послу - 6 000; голландскому 4 000; переводчикам и секретарям их - 1000; всего с разными мелкими расходами 84 900 червонных да 22 000 рублей денег" (10)

Так что русские казаки на охотском побережье, на крайнем востоке державы, дали возможность русским казакам на черноморском побережье не утратить окончательно своих позиций на крайнем юге державы.

Однако мир был все же не слишком прочен, и соболя не перестали быть крайне необходимым внешнеполитическим аргументом: "14 июня новый великий визирь Али-паша (не тот Али-паша, которому отрубили голову, и не тот Али-паша, который получил 10 000 венецианских червонных - Ю.С.) созвал к себе сановников и офицеров и спросил, начинать ли войну из-за двух пунктов, которых не принимают русские послы. Муфтий, которому Шафиров посулил 10 000 левков и мех соболий, отвечал, что война будет незаконна, ибо царь выполнил условия договора; остальные согласились с мнением муфтия, и это решение отправлено было к султану, который отвечал, что и он согласен на мир... Покончили с турками; не щадя ни червонных, ни мехов собольих, отклонили опасную войну, могшую помешать счастливому ведению войны Северной" (11)

Вот такими были теснейшие всероссийские взаимосвязи, и не принесли бы плодов подвиги русского казачества в Азове, если бы не было подвигов русского казачества в Охотске.

После Охотска пришла очередь Камчатки. Освоенная благодаря охотскому судостроению, она давала много ценной пушнины, а другого экономического критерия в те годы и не существовало. Кроме соболей, везли отсюда еще более ценных командорских и алеутских бобров (каланов) и морских котиков, а также белых и голубых песцов.

А нужда в этом была, мало сказать, жизненно важной, она была просто смертельной. Чтобы избавиться от вечной опасности со стороны Орды и тевтонов, чтобы отодвинуть границы на юге до Черного моря и восстановить древние границы Киевской Руси на западе, необходимо было включить как военные, так и дипломатические механизмы решения международных конфликтов. Но если каждому Али-паше и каждому папскому нунцию всучать по нескольку сороков соболей, то где же столько сороков наберется? Восток Азии скоро истощился. Уже к XVIII веку он давал в несколько раз меньше драгоценной пушнины, чем в предыдущее столетие.

Пушным цехом страны стала зона деятельности Российско-Американской компании. А ведь это отнюдь не открытие двадцатого века, что доллар может выполнять свои функции только при наличии авианосца. Служить гарантом российской экономической деятельности на Дальнем Востоке могла только сильная военно-морская база. После Охотска и до Владивостока такой базой был Петропавловск-Камчатский.

Охотск угас после того, как передал эстафету Петропавловску, точно так же как угас Петропавловск, передав эстафету Николаевску и Владивостоку.

Поначалу пушнина поступала в казну как обязательная дань местного населения русским властям - ясак. Постепенно, однако, в межнациональные отношения внедрялись экономические формы товарообмена. Но прежде чем покупать товар, надо привыкнуть к его употреблению, только после чего он и становится необходимым. Соприкоснувшись с цивилизацией, местные жители вскоре стали страдать от нехватки продуктов, о необходимости которых они раньше даже не подозревали. В 1896 году поручик А.В. Олсуфьев, командированный приамурским генерал-губернатором С.М. Духовским в Анадырскую округу, пришел к выводу, что "9/10 ввоза в эту бедную страну составляют продукты, в которых раньше инородец не ощущал надобности" (12)

"Чайная голодовка считается самой тяжелой после недохода рыбы, - писал о коряках в 1925 году В.К. Арсеньев, - на третьем месте стоит хлеб, а потом все остальное" (13) Но Н.В. Слюнин высказывается еще категоричнее: чайная голодовка не на втором, а на первом месте (14) Удивительно быстро чай покорил "храбрых и независимых дикарей Сибири".

И все же впереди шел табак. У Григория Новицкого, ссыльного соратника гетмана Мазепы, можно встретить упоминание о пристрастии остяков к куреву. Особенно большую роль сыграл табак в покорении чукчей.

Никакой силой не удавалось присоединить к империи "немирных инородцев", всего-то насчитывавших десять-тринадцать тысяч человек и никогда не собиравших более чем трехтысячное войско.

За полтора столетия "усмирений", перемежавшихся относительно спокойными периодами, в результате эпизодических прямых торговых контактов с русскими и постоянных косвенных - через юкагиров, коряков, чуванцев, тунгусов - чукчи заразились самой страшной болезнью цивилизованного мира, возбуждаемой вирусом потребительства. Они познали многое такое, без чего уже не смогли больше обходиться. Самым желанным товаром для них стал табак.

Единственным сортом, признаваемым оленеводами и охотниками Северо-Востока Азии, равно как и их чадами с домочадцами, был так называемый черкасский листовой табак - крепчайший горлодер, от первой же затяжки которого даже заядлого курильщика охватывал неудержимый кашель. Чтобы как-то смягчить шоковое воздействие, туземцы разбавляли самосад древесной корой и закладывали его крошечными порциями в свои маленькие трубки. Но более слабым зельем они пренебрегали. И как знать, не оттого ли Чукотка стала частью Российской империи, что конкуренты наших соотечественников - американцы - не нашли в своем гораздо более широком ассортименте товаров ничего даже отдаленно похожего на черкасский горлодер...

Миссионеры, потерпев полное поражение в попытках христианизации северных дикарей, нашли короткий путь к сердцу закоренелых язычников. Тем, кто соглашался креститься, обещали табак. За этот товар чукча готов был продать душу дьяволу.

Путешественники описывали совершенно анекдотические обряды приобщения чукчи к таинству Христовой веры. Раздетого язычника окунали в ледяную купель. Посчитав дело сделанным, новообращенный возмущался требованию повторить это удовольствие. Чтобы согреться, он принимался бегать по морозу с возгласами: "Давай табак, давай табак!" Ему так невтерпеж хотелось закурить, что даже одеться было недосуг. По прошествии некоторого времени чукча готов был креститься второй, третий раз, лишь бы получить причитающееся вознаграждение.

Узнали аборигены вкус сахара. С.П. Крашенинников был свидетелем первого знакомства богатого коряка с необычной "солью". Изумившись чрезвычайной сладости, туземец загорелся желанием отвезти маленькую щепотку жене, но не удержался и съел ее сам по дороге. Впрочем, жена так и не поверила ему, что есть на свете продукт слаще голубицы, толченой вместе с корнями сараны и оленьим жиром.

После встречи с русскими впервые открыли для себя обитатели Севера твердость железа. Но закон не разрешал продавать "немирным" чукчам никакие железные орудия. И потому они вынуждены были изготовлять ножи и наконечники для стрел и копий из добытых через третьи руки котлов. Одновременно с холодным оружием стало известно аборигенам и огнестрельное.

Нужны ли были "дикарям" упомянутые и неупомянутые дары цивилизации? Так ли уж плохо им жилось в их блаженном неведении?

Во времена С.П. Крашенинникова коряки были "хвастливы и горды тем, что никакие люди, ни самые россианы, такого роскошного жития не имеют" (15) Нам нет нужды к вам ездить, говорили они купцам, потому что у нас всего хватает, а вы приезжаете на Камчатку, чтобы попробовать хоть раз в жизни жирную оленину.

Можно сказать, что все исследователи приходят к согласию: безбедно жили оленные люди до тех самых пор, как их "открыли", и прожили бы еще многие века без чьих бы то ни было забот.

Да и много ли вообще человеку надо? Берегитесь любостяжания, говорил Христос, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения.

Но белая цивилизация сделала свое черное дело. Вирус потребительства нашел питательную среду и в душах непокорных и счастливых северян. Купцы с простейшими товарами добились того, чего на протяжении полутора столетий не могли добиться военачальники с многочисленным войском. Чукчи сами изъявили свои верноподданнические намерения. Только бы не прекращался товарообмен.

Многое изменилось в вольной жизни бывших "немирных инородцев". Появились у северных анархистов старосты и тойоны. В натуральное, бестоварное свое хозяйствование внесли чукчи необходимые поправки. Даже маршруты перекочевок и месторасположения стойбищ и пастбищ сместились у них на многие сотни километров. Но не было мира в отношениях оленных людей с русскими купцами, которые обманывали и обирали простодушных и грубых дикарей. "Чукчи оказывались слишком мало цивилизованными, чтобы уметь скрывать неудовольствие под любезной улыбкой, - пишет Г. Майдель. - Справедливость они порывались восстановить силой, а так как являлись на торг по обыкновению вооруженными, то происходили кровавые стычки" (16)

Удар колокола на ярмарке был сигналом: ясак внесен в государеву казну полностью, можно торговать. Русские купцы, обгоняя друг друга, спотыкаясь и падая в снег, с товарами в руках бросались к ожидающим их покупателям. "Странную противоположность с суетливостью русских составляют спокойствие и неподвижность чукчей. Они стоят, облокотясь на копья, у саней своих, и вовсе не отвечают на неистощимое красноречие противников, - писал Ф.Ф. Матюшкин, наблюдавший ярмарку в 1820 году, - если торг кажется им выгодным, то молча берут они предлагаемые предметы и отдают свои товары. Такое хладнокровие и вообще обдуманность, составляющая отличительную черту характера чукчей, дает им на торге большое преимущество перед русскими..." (17)

Много ли выиграли аборигены Севера, сделав первые шаги по дороге, ведущей к пропасти?

Они стали промышлять в море на вельботах, с винчестерами и гарпунными ружьями. Если раньше не было поселка на берегу Ледовитого океана, где бы в течение года не добыли хотя бы одного кита, обеспечивавшего людей на долгое время мясом, жиром и строительным материалом для яранг, то к 1895 году уже и навыки охоты на самого крупного морского млекопитающего стали забываться. Если до того моржей били не только весной и осенью во льдах, но и летом, когда они выходили на берег, то с распространением цивилизации стали редкой удачей и моржи. Лахтаков и других тюленей раньше промышляли столько, сколько было нужно для пропитания, для изготовления обуви, ремней и арканов, к концу ХIХ века они тоже почти исчезли. Голод, безысходность поселились в стойбищах приморских жителей, все больше пустели их селения.

Резко уменьшилось и количество пушных зверей в тайге и тундре, когда широкое распространение получило огнестрельное оружие.

Наблюдая жизнь гренландских эскимосов, известный американский художник и писатель Рокуэлл Кент делает замечательное предположение: уровень цивилизации определяется степенью использования обществом всех тех возможностей, которые отпущены ему окружающей средой. При достижении предела развития исчезают внутренняя борьба и конкуренция. Если у людей нет взаимно противоположных интересов или сами граждане умеют находить приемлемые для всех решения, зачем нужны специальные органы государственного или общественного регулирования? Если есть авторитетные люди, с мнением которых считаются, зачем полиция, юстиция, прокуратура, адвокатура? И что делать власти там, где и без нее все идет хорошо?

Они совершенно счастливы, - пишет Р. Кент об эскимосах, - разногласий и споров между ними не бывает, и поведение отдельных граждан как бы инстинктивно соответствует требованиям неписаного кодекса законов (18)

"Между собой они живут в полном согласии, - сообщает о чукчах Г. Майдель, - муж и жена почти всегда ладят между собой, и первый никак не считает последнюю за подчиненное ему существо, за рабыню, а смотрит на нее как на подругу жизни" (19)

Нарушение этой гармонии произошло, увы, с нашим участием.

И вот вам еще одна, так же излишняя, как и все прочие, иллюстрация принципа домино: нам не оставили выбора наши западные соседи, принимать или не принимать европейскую цивилизацию, мы не оставили выбора чукчам и их землякам-дальневосточникам, принимать или не принимать русский вариант цивилизации. Впрочем, у нас не было выбора не только в случае с немцами, поляками и шведами; и в случае с чукчами выбор у нас был не больше - нам нужны были на Востоке естественные границы, которые защищали бы нас от врага, и нам нужна была пушнина, чтобы иметь возможность откупиться от посягательств на наши западные и южные границы.

1. Сафронов Ф. Г. Тихоокеанские окна России. Хабаровск, 1988. С. 56.

2. Алексеев А. И. Освоение русскими людьми Дальнего Востока и Русской Америки. М., 1982. С. 38; Сафронов Ф. Г. Тихоокеанские окна России. Хабаровск, 1988. 192 с.; Вус В. Г. Заветный край особой русской славы. Хабаровск, 1990. 224 с.

3. Вус В. Г. Заветный край особой русской славы. Хабаровск, 1990. С. 109.

4. Карамзин Н. М. История Государства Российского. М., 1989. Кн. 2. Т. 8. С. 140.

5. Карамзин Н. М. История Государства Российского. М., 1989. Кн. 3. Т. 9, С. 78-79.

6. Карамзин Н. М. История Государства Российского. М., 1989. Кн. 3. Т. 9. С. 218.

7. Соловьев С. М. Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. 8. История России с древнейших времен. М., 1993. Т. 15-16. С. 162-163.

8. Соловьев С. М. Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. 8. История России с древнейших времен. М., 1993. Т. 15-16. С. 344.

9. Соловьев С. М. Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. 8. История России с древнейших времен. М., 1993. Т. 15-16. С. 62.

10. Соловьев С. М. Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. 8. История России с древнейших времен. М., 1993. Т. 15-16. С. 384.

11. Соловьев С. М. Сочинения в восемнадцати книгах. Кн. 8. История России с древнейших времен. М., 1993. Т. 15-16. С. 396.

12. Олсуфьев А. В. Общий очерк Анадырской округи, ее экономического состояния и быта населения // Записки Приамурск. отд. Имп. Русск. геогр. общ-ва. СПб., 1896. Т. 2. Вып. 1. С. 199.

13. Арсеньев В. Гижигинский промысловый район // Экономическая жизнь Дальнего Востока. 1925. №5. С. 34.

14. Слюнин Н. В. Охотско-Камчатский край. СПб., 1900. С. 662.

15. Крашенинников С. П. Описание земли Камчатки. М. Л., 1949. С. 727.

16. Майдель Г. Путешествие по северо-восточной части Якутской области в 1868-1870 годах барона Гергарда Майделя. Приложение к LXXIV-му тому записок Импер. Академии Наук. СПб., 1894. № 3. С. 4.

17. Врангель Ф. П. Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 гг. экспедицией под начальством флота лейтенанта Ф.П. Врангеля. М., 1948. С. 178.

18. Кент Р. Гренладский дневник // К. Расмуссен. Великий санный путь. Р. Кент. Гренландский дневник. Иркутск, 1987.

19. Майдель Г. Путешествие по северо-восточной части Якутской области в 1868-1870 годах барона Гергарда Майделя. Приложение к LXXIV-му тому записок Импер. Академии Наук. СПб., 1894. № 3. С. 519.

Вопросы входного контроля:

Как добирались русские на крайний Восток державы до присоединения Приамурья?

а) по воде;

б) посуху;

в) гужевым транспортом;

г) вьючным транспортом;

д) пешком.

Какими товарами обменивался Дальний Восток с метрополией до присоединения Приамурья?

а) вывозил золото, ввозил продовольствие;

б) вывозил пушнину, ввозил оружие и боеприпасы;

в) вывозил лес и рыбу, ввозил оборудование и снаряжение.

Вопросы текущего контроля:

В чем состоял главный экономический интерес России на ее самых дальних восточных рубежах до присоединения Приамурья?

а) золото;

б) пушнина;

в) лес и рыба.

В чем заключалась главная хозяйственная проблема России на востоке во все времена и эпохи?

а) нехватка финансов;

б) фрагментарность экономической структуры;

в) пути сообщения, транспорт и связь.

Вопросы выходного контроля:

Пути сообщения - самая главная экономическая проблема на Дальнем Востоке во все времена и эпохи.

Какие товары ввозились на Дальний Восток и вывозились из региона до присоединения Приамурья?