История Эверис Фэлс

Глава 7

'…Подскажи мне, где дорога!

Так устал блуждать во мраке.

Ведь безжалостно тревога

Побеждает в этой драке.

Кто в ответе за стальной оков,

Что сдавил собою волю

Человеческих сынов,

Выпав бременем на долю.

И с раскатом силы грома

Голос Бога прокатился.

И разлив собой истому,

К человеку обратился:

Сам виною ты оков

Позволяешь страху править.

Не бери еще грехов,

Ведь за жизнь все не исправить.

Ты не бойся сын небесный

Я с тобою навсегда.

Будь с собою простом честным

Бога в сердце возродя.'

Песня «о Едином» бродячего Менестреля

Конец версеня, выдался благодатным, словно природа-мать наколдовала волшебный островок тепла, называемый в народе Марфино лето или попросту старушечье. Погода стояла сухая и тёплая и ещё не успела пропитаться тоскливостью осенних дождей, а радовала глаз солнцем и буйством красок, что пестрым шуршащим ковром устилались под ногами.

Я вдыхала этот ни с чем не сравнимый аромат, что исходил от щедрой рукой рассыпанных листьев, зажженных костров, в которых сгорало все старое и отжившее. В воздухе мерцало серебристое тонкое кружево пауков–бокоходов, что разносилось братьями ветрами — Нотом и Зефиром. Тонкие нити затейливо застревали между крон едва заметным седым волосом в золотистых прядях женщины.

Сегодня особый день не только для крестьян, когда подводят итоги результатов летней страды, готовясь к зимушке, но и сакральная точка года. Мабон на западный манер или Осенины на росский повсеместно почитался народом, как важная часть цикла рождения и смерти. В этот период, начиная с двадцатого дня Вересеня, у начинающего мага или колдуньи могли случаться так называемые «приступы» стихийного колдовства. Первые попытки сотворить что–то сырой силой. И традиционно с давних времён это время считается, когда волшебник выбирает свой путь — темный или светлый. Формально. На самом деле в большинстве случаев, потенциал уже заложен, и маг либо склоняется больше к созиданию, либо к разрушению. Начинающей ведьме особенно важно удержаться на грани, ведь не редки срывы и выгорание, поэтому важно найти точку опоры и баланс, как соблюдается он силами природы, когда день равен ночи.

Это время символизирует начало нового цикла и новой жизни мага, поэтому заблаговременно следует избавится от всего отжившего и старого. Вчера как раз выкинула пару завалявшихся шляпок. Хоть и мода на них никак не хотела себя изживать, мне же головные уборы никогда не были по сердцу, а матушка в силу большой любви к светским приемам и моде, упорно присылала жуткие «шедевры» в академию.

Есть ещё один аспект традиций, которому следуют повсеместно на всем шаре Геи, особенно в поворотные точки года — это Родовое наследие.

Поэтому мое утро прошло в лесу за семейным ритуалом поминания предков.

К сожалению, сегодня я не могла отправиться в Истан и почтить их память у семейного склепа. Уверена, Ноэль испечёт им пирог с мёдом и яблоками, нарвёт свеженький букетик разноцветных астр за нас обоих и даже за маменьку, что несмотря на спесь была и остаётся любима Ноэль.

Предки лишь качали головами, но по словам ба считали, что так и должно быть. Наверное…

Слова «ключи» — звучали во мне с восхищением теми женщинами и мужчинами, что пронесли такие сильные дары к магии через лета. А о жизни многих можно было слагать легенды. Порой я заслушивалась мягким, сказочным голосом Ноэль о невероятных колдунах и колдуньях рода Фэлс. Ведь история предков уходила к праотцам–основателям. Говорят, магия сейчас уже совсем не та, что во времена светлых и тёмных альвов — полубогов, что населяли эту землю до Раскола миров.

Тёплый ветерок всколыхнул распущенные пряди, и я откинула их назад, складывая ладошки в молитвенном жесте.

— Почтенные предки, во память Вам и Вашим деяниям, я зажгла огонь на холме, где встречаются Ветра, во имя Вашего эмоционального опыта я налила воду в чашу, во имя Вашего наследия я принесла Землю. — тронула глиняные бусины с защитной руной Альгиз на кожаном мешочке. Там я хранила «кусочек» Истана. — С благодарностью во имя всего Рода. Ахо. — последнее на древнем наречии обозначало «Во имя любви и блага всего сущего». Магия была запечатана, но даже через печать чувствовала вибрацию частиц своих предшественников.

Еще долго я сидела на высоком холме за чертой города, близ которого слышалось размеренное течение Эрты. И рассказывала духам о том, о чем я не могла сейчас написать Ноэль.

Догорала желтоватая свеча с местной пасеки, приятно пахнувшая пчелиным воском. «Эх, отменные свечки делает этот Торнсон» — подумала, наклонившись к дрожащему на ветру огоньку и запечатала изумрудным оплавившимся сургучом шероховатый конверт личной печаткой с изящным символом «F». К слову, в северном футарке «F» — руна Феху, обозначала жизненный огонь и была посвящена богине плодородия и благополучия — Фрейе. Может, стоит сходить к северянам в святилище и тоже зажечь огонёк, так на всякий случай.

Как только попаду в академию, активирую вестника — подумала и затушила свечу. Повертела огарок, продолговатое тельце пахло медом и солнцем, а пухлый шероховатый конверт для Ноэль грел мне руку одним свои намерением. Уже пролетел целый месяц. Невероятно! Время бежит неустанно. Конечно, я не доверяла вестнику по понятным причинам. Поэтому написала лишь о важном и намекнула на знакомство с неким северянином. Сложила конверт, сощурила глаза на солнце — уже высоко. В кармане холодил руку ценный кругляш. Я достала его. Часы — подарок отца с выгравированной на серебряной крышке птицей, расправившей крылья. Когда я была малышкой, мне почему–то они нравились, я вытаскивала их из глубокого кармана сероватого сюртука и, мне казалось, что это что–то особенное. Он так и сказал мне: «Эва, время не властно над нашей памятью, если мы сами этого не захотим. Поэтому помни. Ты особенная. Сохранишь их для меня?» Я кивнула, и он вложил в мою маленькую ладошку огромный циферблат. Я тогда не поняла смысл его слов и к чему он это сказал, но хранила и храню по сей день. По щеке прокатилась непрошеная горячая слеза. «Я всегда помню о тебе, папа» — прошептала ветру, что унёс мой шепот, смешав его с шелестом опавших красок осени.

Полдень, уже пора. Мистер Ревенсон ждёт.

Кинула благодарственный взгляд на алтарь из листьев дуба, клена, тронула спелую гроздь ягод рябины. Говорят, если связка последней тесная и крупная, значит, холода придут лютые. Посмотрим. Ба верила приметам и мне велела. Пока не подводила народная мудрость своих дочерей.

Роскошное разноцветье разлеталось под моими ногами, которое еще не успели смести с мощеной мостовой, и городские детишки кидались охапками, нечаянно залепив оной в роскошные усы мистера Вермера — почтальона, что разносил посылки, отправлял магпочту и депеши. Сухопарый мужичок размашисто погрозил шпане кулаком и отправился аккурат на почтамт, куда мне, собственно, и надо было.

— Мистер Вермер! — поторопилась я перехватить важную фигуру. Пакет от мистера Ревенсона для Раша захрустел и слегка помял конверт для Ноэль.

— Госпожа Фэлс! Снова в Истан? — перевёл взгляд серых глаз на коричневатый конверт в моих руках.

Я частенько писала, особенно в первый год обучения, когда чувствовала себя одиноким изгоем. Это потом ко мне подселили Ливану, и мы подружились.

Мой согласный кивок на самом деле даже не требовался. Я протянула три медяка за скоростную маготправку и конверт.

— Как всегда, пожалуйста. Мне заполнить бланк?

— Иди уже. — махнул на меня рукой мужчина, аристократично пригладив чёрные густые усы с проседью. — Сам заполню. Может, и мне твоей Ноэль написать. — усмехнулся Винс Вермер. Он знал, кому я отправляла посылки. Даже видел пару раз нас вместе. А что? Ноэль вполне себе женщина видная и неважно, что бабушка. Никогда не задумывалась, кстати, насчёт личной жизни моей знахарки.

— Напишите. — я пожала плечами и улыбнулась. — Благодарности вам, мистер Вермер! — и зашагала мимо ларька со свежей прессой, за гроши взяв газетный лист.

Так–так–так если бы чета Риверских приехала в город об этом бы обязательно написали. Матушка вполне могла приехать и ничего мне не сказать, ее мутное «в конце месяца» — прозвучало очень подозрительно.

Заголовки и строчки мелькали перед глазами: «Урожай пшеницы вырос на 10%», «Самая большая тыква в Даркмурте», «Младший герцог Норссекса вернулся на Родину», что-то знакомое. Не на этот ли прием Далл обязал меня и своего племянника? Точно! Что тут ещё? «Фредерик V и новые горизонты. Налаживание связей с северными землями…», «Дэрнийский посол навестит племянника на приеме у…», а это уже интересно: «Ввиду сотрудничества дружественных империй, въезд на территорию Дэрнии осуществляется студентами по упрощенной схеме в рамках программы культурного обмена…». Что-то новенькое. Упрощенный въезд. Раньше бюрократия потирала лапки и тугие кошельки, а теперь упрощенный въезд. Что-то готовится, определенно. Может Фредерик получил добро на священный союз двух империй?

Листая вестник, направилась в сторону главного фонтана, откуда меня должен был забрать Рей. От мысли о северянине сердце забилось быстрее. Пф. Глупости какие, просто слишком торопилась отдать лекарство, конечно же. Ещё чего, спешить на свидание к мужчине. Первое. Свидание. Уф!

Ровно в три я поставила свой летящий росчерк на знакомом пергаменте и даже получила первое поручение заочно. Мы с мастером Ревенсоном заключили договор, подтверждающий мою практику в его аптекарской лавке, куда уважаемый господин согласился в очередной раз взять ещё «зелёного» мага на полную ставку во время осенних каникул, которые наступят уже меньше, чем через неделю. И как девушка серьезная, я озаботилась трудоустройством заранее. Собственно негласная договоренность о подработке длится с самого первого курса, когда я только–только поступила в академию. Межсезонные каникулы и некоторые выходные я помогала почтенному Николасу с его настоями, зельями, порошками и притирками.

Дойдя до назначения, остановилась возле лавочки, примыкающей аккурат к стенке лавки Готиса, знахарь как раз передал достопочтенному мистеру Рашу мазь от болей в бедре. Хотя даже не будь у меня «посылки», я бы не преминула возможности полюбоваться на изящные творения высочайшего искусства магов–артефактников. Свернула макулатуру и заскочила внутрь, звякнув колокольчиком, оповещающем о приходе покупателей. Почему–то запах колдовства так и чего–то особенного, чего я пока не могла различить, витал в залах. Приятный полумрак заливал помещение, где подсвеченные магическими огоньками витрины светились словно деревья в Ночь обновления.

— Госпожа, добрый день. — голос застал меня в расплох, когда я подошла к заветному стенду, но на удивление не дрогнула. Обернулась, пожилой мастер стоял в элегантном старомодно костюме зольного цвета с длинной цепочкой, выглядывающей из кармана. Господин Раш опирался на деревянную отполированную трость из черного дерева с затейливым изголовьем.

— Ах, юная леди, что понравилась Сайво. — узнал меня Готис.

— Доброго дня, мистер Раш. У меня для вас кое–что есть. — я протянула хрустящий пакет с красовавшейся на нем сургучной печатью знахаря — лист андры в круге.

— Благодарю… — явно запамятовал мое имя маг.

— Эверис. — подсказала.

— Благодарю, Эверис. Буду знать. Ты работаешь у господина Ревенсона?

— Стажируюсь у него на каникулах. Третий год уже.

— Похвально, когда юная леди знает, что такое труд. — я пожала плечами, но была с ним согласна. Большинство дамочек учились здесь из–за престижа. Иметь магическое образование в высшем обществе добавляло баллов к статусу. Но мне до этого не было никакого дела, у меня была другая задача: уйти от опеки и самой выбирать путь своей жизни.

А сейчас не об этом. Почему–то мой взгляд неизменно притягивала эта витрина с тонким сиянием исходящих от горных пород грифов. Даже почувствовала себя ребёнком в лавке баснословно дорогих игрушек, которого так увлекают затейливые резные куклы и статуэтки, но нет обоснования на ее покупку. Помню матушка ездила со мной как–то в столицу, мне было лет семь, и я прилипала к каждой яркой витрине с невероятной красоты и фантазии изделиями. Но особенно мне почему–то запомнился чудесный волшебный странник с прозрачными крыльями — традиционный символ Ночи Обновления. Обычно такими фигурками всегда украшают дом, но тот был какой–то особенный. От него исходил свет, конечно, это была магия. Правда тогда я об этом не задумывалась, я воспринимала волшебство как чудеса святых. Теперь предметность поменялась, а колдовство обрело более отчетливые очертания.

— Вы сказали про Сайво? Кто это? — вышла из задумчивости и ухватила из его фразы непонятного персонажа.

— Сайво–олмако — гриф из спектролита. — пояснил мужчина, подходя ближе, подхрамывая на правую ногу. Трость тут явно была не для красоты. Видимо боль допекла, если заказал выжимку из коры ивы, настоенную на гвоздичном масле с хорошей дозой дара мистера Ревенсона и каплей белены, что была крайне ядовитой ягодой, но действенно могла снять спазм. — Это его имя, в переводе с древнего наречия обозначающее — покровитель чародеев.

— Надо же. — перевела взгляд на причудливые изломы света, исходящие от кристалла.

— Он был привезён с Эйгерского хребта на границе между Россарией и Дэрнией. С высоченной горы Салторо–Кайри.

— Это той, что аномально оттаивает и жутко замерзает зимой, несмотря на смежную климатическую зону? — уточнила, бросив взгляд в окно.

— Вы правы. Источник, из которого изъят этот во истину удивительный артефакт полон контрастов и противоречий. И хозяина выберет себе под стать. — лукаво посмотрел на меня Готис.

— Занимательная история, мистер Раш. Простите, мне пора. Я лишь хотела взглянуть. — у фонтана углядела фигуру Рейдара.

— Конечно. Заходите ещё. Сайро любит внимание. — кинул загадочную фразу, словно спектролит был и впрямь живой. В целом, конечно, я читала теорию о минералах, драгоценных, полудрагоценных и обычных камнях, что некоторые из них имеют более наделённые эфиром слои. Но, чтобы принимать их явственно за живое…

Мастер кинул беглый взгляд в окно, углядев причину моего быстрого ухода.

— Молодость — это прекрасно. Приятного дня, мисс.

— И вам, мастер!

Ноги сами поспешили к мужчине, который стоял ко мне спиной рядом с закрытым ландо, наблюдая как медленно падают листья с огромного дуба, что рос прямо на Площади Цветов. Называлась так она, по незамысловатой причине: с утра и до обеда в выходные дни здесь торговали лотошницы с садовыми азалиями, нежными пеларгониями, лаконичными комеями, ярким лилейником и дорогими оранжерейными пионовидными розами. А ещё стоял магазинчик «Флора тетушки Фримус», которая продавала знаменитые на всю Россарию эфреи — свадебный цветок, символизирующий соединение мужского начала и женского. Он состоял словно из двух бутонов, переплетающихся между собой — белого и серебристого, а на ветру издавал еле различимый звон, ассоциировавшийся со звучанием храмового колокола. При чем именно свадебного, ведь в день заключения союза перезвонщики выдают особый звон.

Руки неожиданно вспотели. И я решила надеть маску ироничной девушки, ведь за шутками легко спрятать настоящие эмоции. Тихо подошла, разглядывая широкую спину в простой грубой льняной рубахе, словно Рей не принадлежал к именитой семье военных, а был обыкновенным дехканином. Но впечатление было обманчиво, к слову, обувь иностранца была, как всегда, не из дешевых, что продавали по несколько пенсов в паре переулков отсюда, а тянула на несколько серебряных монет.

Усмехнулась, что такой золотой парень делает с такой как я. Ведь наверняка он думает, что я «водица». А родовитые иностранцы чаще сторонятся простушек, оставляя их для развлечения или в качестве «помощниц».

Такой на вид работяга, крестьянская рубаха. Но башмаки… Ты ведь не так прост Рейдар Фрейгъерд, как хочешь показаться. Чего только стоит твой профиль в холле Академии.

Даже и подумать не могла, что парень из соседней державы может за короткое время стать лицом Академии. А оказывается может! Мало им северной лихорадки, решили свести девиц с ума ещё и на кубке Стихий! Только сегодня я проходила в главном холле и даже остановилась, не веря своим глазам, ведь на стенде Грифонов красовался зачарованный портрет северянина рядом с профилем адарийца! «Джар будет в бешенстве» — пронеслась мысль в моей голове. Ярые болельщицы видимо уже оценили нового игрока на тренировках и решили поддержать чужестранца.

— Думала, твой график забит до конца месяца. Ты ведь у нас теперь знаменитость. — рассчитывала, что шаги будут не слышны и смогу статься неожиданной, но Рей не дрогнув обернулся, сжимая в руке тугой букет белоснежных морозников. Мое ехидство было растеряно на подлете. Эти цветы сейчас не растут здесь в Россарии. Как? Невозможно… И… это мне?

— Здравствуй, Эверис. — бархатный голос прокатился по мне, кажется, даже тактильно и северянин протянул северное сокровище. Я растерялась. В этот же момент меня прошибло осознание: он не просто пришёл, а с цветами! Духи! Нас же могут увидеть в таком контексте! И это спасло меня от ступора. Не думала, что парень придет с букетом! Вот совсем! Думала, как всегда, с охальной улыбкой и жутким чувством чужих границ, потому что для Рейдара Фрейгъерда их не существует!

— Не здесь же! — потянула в нутро ландо. Северянина мои прятки явно забавляли, так как глаза его смеялись, вместе с ямочками, от вида которых мое сознание мутнело и, кажется, глупело.

Я плюхнулась на мягкое сидение, отмечая дорогое нутро кареты. Он что–то быстро сказал вознице, и мы покатились.

Думала он сядет ко мне и в своей нахальной манере станет обнимать, но северянин удивил, сев напротив. Оказывается, подобное поведение сбивало не меньше бесстыдных повадок. Неужели решил поиграть в приличного лорда? Хм. Хотя вряд ли. Его пронзительный льдистый взгляд прошибает не хуже зимнего моржевания, разница лишь в том, что мне сразу горячо, а не потом.

Карета плавно катилась по брусчатке, а мужчина внимательно меня рассматривал, ничего не предпринимая и не говоря. Почему–то в этот момент почувствовала особо дикое волнение. Я на свидании. Это первое свидание в моей жизни! Так, Эверис, успокойся! От смущения я уткнулась взглядом в нежные бутоны, внутри которых расходились розовые рябые пятнышки от ярко желтых пушистых тычинок.

— Ты так мило смущаешься. Тебе нравится? — разрезал тишину ландо, сопровождаемое приглушённым шумом городка и цоканьем копыт.

— Очень. — вдохнула аромат: нежный, едва сладкий с морозной ноткой лютых холодов, горного ветра, хрусткого снега. Так пахнет зима и хвоя, едва уловимо пряности грога перед камином.

— Откуда ты их достал? — удивилась цветам. Вроде всего лишь букет, но какой! Я очень любила всевозможные дары флоры, но лишний раз старалась не рвать, если это не практика с ними.

— Пусть и у меня будет секрет, если ты не против? — я промолчала, слишком внимательно разглядывая его: бритые виски, чуть удлиненные волосы цвета пепла по верху, крупные черты лица с хорошо заживающими ссадинами, свеже выбритый подбородок, шрам, выделяющийся белым росчерком на левой брови. Слишком простая одежда. Кем ты хочешь показаться, Рейдар Фрейгъерд? Впрочем, кем бы ты ни желал выглядеть, тапки тебя выдают. Так и знай!

— Все хорошо? — уловил он малейшее колебание эмоций на моем лице и мою задумчивость. Это удивило даже больше, чем букет. А он оказывается внимательный мужчина.

— Все в порядке. — решила заверить его. — Просто…

— Что? — подтолкнул меня к мысли.

— Ты действительно решил придерживаться правил и держать дистанцию? — изогнула я бровь, не веря в его лордовитость. Видела я его флибустьерские наклонности.

— Никогда не поздно начать, как считаешь? — по его выражению лица трудно было сказать: он сейчас серьезно, либо это ирония.

— Считаю, что стоит попытаться. Манеры ещё никому не помешали. — отозвалась в духе своей матушки, а мужчина лишь хмыкнул.

— Скажи это тому парню, об голову которого ты разбила кружку. — подколол, вот же ж какой.

— Тыкать леди в ее несовершенства…

— Недостойно? — продолжил он за меня, словно кто–то ему уже говорил эту фразу.

— Опасно. — с едкой улыбкой проговорила окончание. Он наклонился, оперевшись локтями о колени, сокращая и так не слишком большое пространство.

— Я готов рискнуть. — не выдержав его взгляда, отвернулась к окну. Жуткий провокатор! Стала рассматривать бутоны, которые слегка уже стали обмякать, не сильно, лишь еле уловимо и стало жалко.

— Что? — тут же отреагировал дэрн. — Ты не подумай, просто у тебя такая выразительная мимика. Живое лицо. — я помолчала какое-то время на его непонятный комплимент, а затем все же ответила:

— Если ты сорвал такую ценность ради меня, то не стоило. Цветы тоже хотят прожить свои короткий век без чужого вмешательства, как и человек. — эти слова были обо мне. Я хотела прожить без чуткого руководства кого–то со стороны, самой выбирая путь, пусть он будет и с ошибками, но он будет мой.

Рей посмотрел на меня удивлённо, а затем сказал:

— Думал, девушки любят цветы. Оказывается, не все…

— Если это не морозник. — тихо сказала я, понимая, что для мужчины, наверное, я несла полную чушь. Но для меня все было очевидно, ведь эта флора занесена в свиток особо охраняемых растений. Даже в Россарии их уже нет!

На факультете целителей у меня была знакомая — Ларинэль, девушка на треть была потомком лесного народа и обладала даром к исцелению зверей. Соответственно работа предполагала тесное взаимодействие с растительным миром. И за оных частенько ходила на демонстрации. В ней сочетались природное спокойствие и нежность к фауне и флоре, но, если дело касается угрозы и не справедливости по отношению к последним, то утончённость слетала с неё подобно осенним листьям в ураганный день.

Когда решили снести аптекарский огород в черте города, чтобы отстроить там хранилище для книг (страницы, которых сделаны из бумажного дерева — это отдельная тема для Лари), то я увидела страшную нимфу в деле, но, благо, Джар меня тогда вытащил, иначе бы я тоже попала в застенок за «хулиганство».

— Ты не перестаёшь меня удивлять достопочтенная росса Фэлс. — шутливо обратился ко мне официально и достал зачем–то сливочный платок, сложенный широкой полоской. — Но теперь моя очередь.

— Что это?

— Повернёшься? — его глаза сияли озорством, я скептически взглянула на платок, понимая, конечно же, зачем он, спросила лишь потому, что вопрос вылетел быстрее, чем я это осознала. Вещь выглядела не совсем подходящей к нарочито простецкому костюму дэрнийца. Даже мельком углядела вышитые золотыми нитками инициалы Р. Л. Ф. Интересно, какое оно второе имя Рейдара?

Поколебалась, повертела толстые стебельки в ладони. Потом подумала, а что я, собственно, теряю? Все-таки первое настоящее свидание в жизни. Остальные неудачные попытки не в счет. Стоит ведь попробовать? Любопытство и лёгкое волнение скакали внутри меня водными сильфами, брызгая, как говорила матушка: «неуместными эмоциями». По ее бы воле меня следовало вообще их лишить. Но, к ее сожалению, нрав у меня оказался тот ещё.

Поставила букет в боковую нишу для напитка, зачем–то ещё раз обвела взглядом дорогой салон, отмечая детали: мягкую кожу сидений, хрустальные вазы и бра с огарками свечей для атмосферы, ведь в боковых нишах были вживлены магогни, рессоры, которые стоят не на каждой повозке, а только на определенных моделях. Наверное, наём такого комфортабельного средства влетел далеко не в пенс.

Ладно, что я теряю, в конце концов? И повернулась боком, решившись. Северянин пересел ко мне и аккуратно стал повязывать плат. Прохладный сатин коснулся глаз, погружая во тьму. Все ощущения стали особо острыми, так как визуальная составляющая перестала существовать.

— Надеюсь, ты не знаменитый маньяк из Дэрнии. — не преминула ввинтить шпильку, сзади послышался смешок, а затем я почувствовала его дыхание рядом с шеей, что не на шутку взволновало.

— Не бойся, росса, ты слишком хороша. — мурашки пробежали по затылку.

— То есть менее хороших, ты…

— Рис…– перебил он меня. — Пусть будет сюрприз. — обдал меня свежестью леса, заставляя сердце сжаться. И вместе с ощущениями услышала, как северянин пересел обратно, прогнув пружину сидения. Даже на миг почувствовала разочарование, но лишь на мгновение. Почему–то ждала от него чего–то эдакого. Но, видимо, я ошиблась.

— Что означает Р. Л. Ф.? — откинулась на кожаное сиденье, прислушиваясь, привыкая к темноте.

— Рейдар Лайонел Фрейгъерд.

— Тебе идет больше первое имя.

— Первое имя отца матери, а второе деда по отцовской линии. С первым кстати у меня хорошие отношения, а вот со вторым, как и с отцом не слишком.

— В чем же расхождения? — я заинтересовано повернула голову. — Если не секрет, конечно. Ты меня останови, если перейду черту.

— Леди любопытна. — Рей хмыкнул. — Тогда предлагаю игру.

— Только, если интеллектуальную. — красноречиво поправила повязку.

— Конечно. Твой вопрос, я отвечаю. Мой вопрос — ты. Если кто–то не ответил, выполняет желание.

Я помяла кожу сидения. Желание. Стоит ли влезать в такие долги?

— Не бойся, росса, ничего компрометирующего. К тому же желание не должно нарушать свободу воли другого человека, то есть он должен быть не против сам. Так что, все безопасно и вполне невинно.

— Умеешь же ты убеждать, дэрн Фрейгъерд. Хорошо. Ладно.

— Тогда мой черёд, росса. Тот поцелуй в амбаре. Первый?

Я вспыхнула словно свеча, румянец опалил щеки и шею. Ответить? Или подарить желание? Но вопрос сформулирован именно так. Верно и я не солгу, если отвечу, поэтому отрицательно помотала головой.

— Точнее…

— Мой черёд! — выпалила я пока он ещё что-нибудь не придумал. Небось это его сотый или тысячный поцелуй. Да, Стихии его знаю, что там за губы, может, там пробу ставить негде! О чем я думаю⁈ Глупости какие! — Ты не ответил, какие у тебя отношения с отцом?

Он улыбался, я чувствовала это даже через повязку на глазах.

— В двух словах. Очень сложные. У него есть отвратительная привычка, которая сильно проезжается по моей жизни.

— Какая?

— Нет, милая, Эверис. Мой вопрос.

Вот хитрый лют! Специально так отвечает! Возмутительный хитрец!

— Если не считать поцелуй в той таверне, ты никогда не целовалась с мужчинами до меня? Верно?

— Я пропускаю ответ. — решительно выдала. Ещё чего признаваться ему.

— Что? — не ожидал он отката от ответа.

— Не отвечаю на вопрос, Рей, что не понятного?

Он постучал по дереву подлокотника длинными пальцами. Даже представила как.

— Ладно. Подумаю. Желание за тобой. — я согласно кивнула.

— Тот же вопрос, хитрый ты лют.

— Отец обожает три вещи: свою работу, деньги и все контролировать. Можно сказать, что последнее это большее из трёх его зол.

Слова Рейдара вызвали во мне странный отголосок резонанса. Ведь моя мать была такая же: она очень ценила положение в обществе, деньги и обожала контролировать, особенно меня. Похоже это распространённые три кита аристократов.

— Расскажи мне какую-нибудь постыдную историю, благообразная росса.

Я усмехнулась:

— То есть тебе мало того, что мою честь скомпрометировал незнакомец?

— Вообще-то я представился. И пока из того, что я вижу и слышу, ты весьма положительная.

— Как уравнение? — иронично изогнула бровь.

— Сложнее. — он помолчал, подбираясь слово. — Как энергия.

У меня вырвался смешок. Никто ещё таким комплиментом меня не хвалил.

— В отрочестве я водила дружбу с одной художницей, и мы тайком ходили на этюды старших групп, где рисовали обнаженных моделей. — округлила я рассказ.

— Так и знал.

— Что? — опешила я.

— Что все же ты не из семьи священно служителя.

— А с чего вообще такие мысли? — не поняла я логики.

— Парни в игорной сказали, что ты кидаешь такой взгляд, что либо благословишь, либо проклянешь, и отступников веры ещё и писанием приложишь. К слову, Ингвар видел какое–то учение у тебя в руках, когда только познакомился с вами.

Я рассмеялась, вспоминая и Ингвара в чёрных благовониях, и своё состояние в тот день.

— Это был томик по «Международному этикету».

— У вас тоже преподаёт леди в чёрном?

— Кюстина де Ла Фэр. Страшная женщина!

— Она просто одинока. Но за маской жёсткой, несгибаемой леди старого розлива скрывается женщина кроткой души.

Мои брови поползли вверх, но повязка скрыла мимику оных.

— Как близко ты знаком с нашей железной леди? — вложила хорошую долю скепсиса в вопрос, ведь откуда он ещё может знать такие подробности.

— Просто одногруппник ходит к ней на дополнительные.

Я прыснула в ладошку.

— У них роман? — шепотом спросила я.

— Кто знает. Но слышал я это от него.

— Как его зовут?

— О, это страшная тайна.

— Ты же просил тайну, теперь и я хочу.

— Хочешь тайну?

Я согласно покачала головой, а Рей перехватил мои руки своими горячими ладонями, и я подалась вперёд.

— Ты чертовски привлекательная ведьма, росса Фэлс. И я еле держу себя в руках. — жутко открыто и не сдержано выпалил Рей совсем близко от меня.

— Мы же договорились. — неловко проговорила, сохраняя пространство между нами.

— Да. — отстранился, вжимаясь в спинку сиденья. — Твой вопрос.

Какой–то время мы травили байки из детства, рассказывали друг другу любопытные подробности о себе.

А когда ландо миновало черту города замолчали. Стало совсем тихо, лишь редкие всадники проносились мимо, шум птиц и скота слышался вдалеке. Да возница скрипел облучком. На какое–то время меня хватило. Что делал мужчина, не знаю. Потом я не выдержала, помяла сидение и выпалила:

— Куда ты все-таки меня везёшь?

— Дай мне хоть шанс, Эверис, побыть оригинальным. — он улыбался, я слышала это.

— О, Рейдар, поверь, ты самый незаурядный мужчина, которого я встречала и самый охальный, могу искренне тебе в этом признаться.

— Про незаурядного — принято, а вот за охальника, ты ответишь, росса. — в голосе дернийца послышались рычащие нотки.

— Как же? — усмехнулась его угрозе. — Обыграешь меня в ярдал? — он замолчал и не ответил на шпильку, что даже заставило меня занервничать. Чего это он? Я чувствовала его прожигающий взгляд, а потом:

— В бездну правила! — рыкнул дэрн и стремительно оказался рядом, мое сердце сжалось испуганной пичугой, но как–то странно не совсем от страха, а от… волнения и… предвкушения? Его ладонь легла на мой затылок, густые темные волосы просочились сквозь пальцы, и он замер, как и мой вдох. Я могла сорвать повязку, но не сделала этого, решив идти дальше в этой темноте ощущений. Помедлив, он легко, но настойчиво потянул за пряди, заставляя запрокинуть голову. Его дыхание щекотало шею, мягкие губы коснулись яремной ямки у ее основания, заставляя сделать рваный выдох. Его вдох, прочерчивающий неровную линию вверх к уху. Не чем дышать. А внутри сворачивается тугой горячий узел от этого сумасшедшего… Действия? Мужчины?

— Ненормальный. — шепчу ему, задыхаясь от того с какой нежностью он прикасался ко мне.

— Похоже на то. Кажется, я свихнулся. Ты словно наваждение. — горячие слова опалили губы, а влажный язык проник внутрь, лаская мой. И самое невероятное было в том, что мне это нравилось. Не только правила полетели в бездну, но и весь внешний мир.

Мы не должны были встретиться, не должны были пересекаться и в других местах. Мои планы и вертикаль, по которой я двигалась к своей цели летели в бездну, как только его губы касались моей кожи. Мозг отключался и где–то на задворках сознания я интуитивно знала о присутствии разума, но оно было настолько глубоко под водопадом эмоций, чувств и ощущений, что мне было не слышно этот тоненький голос здравомыслия.

Стук в переднюю стенку экипажа, вырвал меня из этого омута запретного желания, которое пугало до дрожи и будоражило. Пульс бешено подскакивал вверх! Кажется, счёт времени был потерян.

— Сэр. Мы на месте. — сиплый голос возницы ворвался в мой темный, но безумно чувствительный мир ушатом воды. Я даже не сразу поняла, что мы никуда не едем, а стоим. Как долго?

Рей оторвался от меня, надрывно дыша, даже после пробежки, не слышала, чтобы его дыхание было таким громким. Придя в себя, я отпрянула к стене, стукнувшись о светильник затылком.

— М…– начал он, тяжёлый хриплый голос резанул слух, северянин прочистил горло, — Минуту.

Я потянулась за повязкой, но его руки перехватили мои.

— Не снимай… пока. — щелкнул замок дверцы. Северянин потянул меня за собой. Теплый осенний ветер марфиного лета взметнул волосы, а ковёр опавших листьев уютно зашуршал под ногами. Скрипнула дверь в помещение. Глухо раздались шаги по каменным ступенькам вниз. Стало холодно. Невольно поежилась. Контраст был очевиден. Тёплый плед укрыл мои плечи.

— Мы пришли в склеп? — голос отозвался глухим эхом. Рей повёл меня дальше.

— Доверяешь мне? — прошелестел почти мурлыкающий голос рядом с ухом.

— Сложный вопрос. — пожала плечами, на что мужчина прижался и прикусил чувствительную точку на шее. Как он это делает? Кажется, я застонала и уперлась руками во что–то деревянное. Не сразу поняла, что это, замерла, он перестал, обвела контур — круглое.

— Что это? — рассеяно водила по округлым бокам, затем нащупала пергамент.

— Загадка, Эверис. Отгадаешь, получишь приз. — самодовольства в его голосе было не занимать.

Я принюхалась. Пахло известью. Деревом. И чем–то терпким. Но запах был слабый. Стала водить ещё руками и наткнулась на рядом стоящий объект–близнец, даже пергамент на том же месте.

— Мы безусловно в погребе. А это бочки. — оглянулась на примерное положение любителя загадок. Мой голос гулко отразился от стен.

— Тепло, Эверис. А так? — он подошёл ближе и моих губ коснулся прохладный ободок. Бокал! Догадка сразу пронзила мыслью, а язык вкус легкого охлажденного белого вина. Ощущение солнца и фруктов окатило небо и не дав сделать и пары глотков, фужер отобрали, и мне тут же поднесли невероятно душистый свежий виноград. Спелая ягода грозди брызнула прямо у него в руках, сок остался на моих губах и щеке. А возможно и платье, но в этот момент меня это совершенно не волновало, потому что горячим поцелуем был собран сладкий нектар лета. Сильные руки скользнули по талии, миг и я посажена на стол, стоявший в метре от меня. Руки Рея зарылись в волосы, сминая сатиновую повязку, но глаз я не открыла. Несмотря на низкую температуру в подвале (по сравнению с погожим днём) мне было жарко. Нет, горячо!

Влажный поцелуй перемещался по моей шее к вырезу и обратно, я запрокинула голову и застонала или это Рей? Треснула шнуровка, в попытке освободить меня от оной. Что? Шнуровка? Эта мысль отрезвила.

— Погоди. — очнулась, когда его руки развязывали мне платье. Я уперлась ему в грудь, но кто может сдвинуть скалу? Крикнула:

— Рей, остановись! — он удивлённо оторвался от платья, словно сам не понимал, что делает и где находится. Через несколько секунд он хрипло начал выдавать фразы через паузы:

— Я думал… — вернулся в разум северянин подобно тому, как душа возвращается в тело после «хождения». — Просто… не важно… я поторопился… видимо… — его мимика менялась от мыслей, что рваными лоскутами окутывали его сознание. А меня накрыла волна горячего стыда, хорошо, что здесь прохладно. Даже и подумать не могла как это так. А вот так! Хитрые дэрны с очаровательными ямочками запудрят не замутнённые сладкословием росские сознания и те теряют попросту голову! И все! Приди в себя, Эверис! Это просто страсть, животная! Ты не зверушка! А маг! Тебе осталось два курса, и ты дипломированная магиня! Свободная без обязательств, лишь перед империей, Ноэль и собой!

Я следила за его метаниями, пока завязывала шнуровку и читала внутри отповедь самой себе. Рей взъерошил волосы отчего они пали в хаотичном соблазнительном беспорядке и вытащил из стеллажа припрятанную корзинку, накрытую салфеткой и плед. Так и хотелось запустить руку в растрепанные волосы цвета лунного света. Мысленно дала себе затрещину! Очнись! Наваждение какое–то!

Он поманил меня за собой, и мы поднялись по каменным ступеням вверх в полукруглый проход, оказавшись действительно на винодельне, только почему–то не используемой. Слишком уж все тут прибрано и чисто. Оборудование давно не используют, но содержат в порядке. Может, его используют просто как хранилище? Однозначно помещение проветривают и моют. А наверх ведёт лесенка. Любопытно было посмотреть, что там. Но Рей направился на улицу.

— Надеюсь, в этот раз не придётся, задрав юбки, перепрыгивать через забор, убегая от собак. — сварливо прокомментировала вторжение на явно закрытую часть винодельни и часто заморгала, выйдя на свет, словно первородный гном из шахты. После темноты повязки и полумрака погреба, свет улицы казался ослепительным.

Домик находился на пригорке в живописной бухте из виноградной лозы. Никогда не была в этой части наследия семейства Рокшель. Да и я старалась не тратить деньги Ноэль и свою стипендию на всякие глупости.

Я шла за Реем, который загадочно улыбался и вёл меня к толстенному ясеню, шурша нежно–соломенной сухой травой. Наверное, о таких моментах мудрые люди говорят — живи мгновением. И я вдыхала его всей кожей, даже жар поцелуя отошёл на задний план, вокруг было диво как хорошо. А кто, скажите мне, по молодости не занимался подобными глупостями?

Никогда бы не подумала, что та встреча в трактире приведёт меня сюда. Да ещё и на свидание! Вы подумайте, первое! С дэрнийцем! Судьба полна сюрпризов. Всей грудью впустила в себя особый осенний запах павшей листвы и сладкого запаха желтого винограда с дымчатым естественным налетом. Пожалуй, жизнь и в правду хороша!

— Нет, росса. Сегодня этот аттракцион отменяется. Я договорился. — ответил, ловким движением расправляя мягкое клетчатое покрывало, по углам которого были вышиты грифоны. У Джара было такое же. Как символично. Может, они примирились и Толлгарт в честь этого дела вручил ему казенный плед? Внутри я прыснула от смеха, представляя эту нелепую картину. Или в связи с портретом ему выдали сувениры? Не успела я обдумать эту идею, как

Рей жестом пригласил присесть. А затем кинул на меня лукавый взгляд: — Но, если ты настаиваешь…

— Нет-нет! — поспешно открестилась от сомнительных гонок. — Законно, так законно.

— Честно говоря, я не знал, что ты любишь, поэтому здесь всего понемногу. — приподнял он салфетку.

— Ты сам готовил? — вытаращилась на якобы «голубую кровь» и даже засомневалась в родственных связях оного с вышестоящими.

Очаровательные ямочки были мне ответом:

— Еда из ресторации. Но, если хочешь, для тебя могу…– жаркий взгляд поджог пресловутый корсет, не знаю, почему не последовало дыма, потому что я почувствовала настоящий пожар! Чтобы затоптать своё смущение, поспешила помочь мужчине выложить что он там принёс. На белоснежных салфетках вырисовывался логотип ресторации «Лис и Лев» — самого дорогого заведения в Даркмурте, где подают деликатесы и немного нормальной еды. Джар как–то отмечал там свой день рождения и пригласил нас с Лив. Я не наелась, пить жутко дорогое кислое игристое отказалась, а танцевать минуэт не хотелось. Чопорность заведения зашкаливала, зато наряды и разговоры пришедших окунули меня в прошлое, когда матушка выставляла меня на светских раутах словно куклу, что должна была двигаться и улыбаться пошарнирно. Ведь все регламентировано. А проявление живых чувств — жуткое бестакство! Так не ешь, спину прямо, руки под стол, сильно не улыбайся. И так до бесконечности! Слава Стихиям, отрочество позади. Джар извинялся, зато его друзья были в своей тарелке, а мы потом вчетвером улизнули с пирушки: я, Джар, Рик (тогда он ещё не встречался с Мелани) и Лив. Напились настойкой, позаимствованной у алхимиков, у нас в комнатушке и играли в вирдж на шалости. Рудь, что сотворил настойку только начинал влюбляться в Лив и мы тогда не знали, что безобидное спиртное влюбит по уши несчастного алхимика в мою знойное соседку. Зато градус того зелья был что надо. Знатные графы вылезали потом через окно, Рик тогда оставил часть своего жутко дорогого костюма на карнизе. Смеялись — жуть, наблюдая как сверкают белые труселя в прорехе!

— Обещания — это не серьезно. — кто меня за язык тянет⁈

— Ты хочешь? — провокационно проговорил иностранец.

— Как-нибудь — ответила, я, понимая, что говорю что-то не то.

— Хорошо. — Рей расставил тарелки. Из лузианского фарфора только подумайте! И где? В глуши! Ну ладно, не такой уж и глуши, сельская местность, виноградники именитого семейства Рокшель. Да сюда попасть стоит как ящик этого самого вина купить.

— Посмотрим, какие предпочтения у практически звёзды Академии Даркмурт? — начала я приподнимать фарфоровые крышки.

— Ты мне льстишь. — хмыкнул, но комментировать не стал, фокусируясь на сервировке. К моему удивлению, из всех предоставленных приборов Рей вытащил лишь вилки и ножи для основного блюда тогда, когда их было по 4 пары для каждого.

— Хочешь казаться проще? — заметила уже не одну деталь в этом его духе «простого парня».

— Мне показалось, столько приборов на пикнике — не к месту. — с любопытством приоткрыл фарфоровую крышку первого блюда.

Бледно фиолетовая фаланга каракатицы выглядела, честно говоря, устрашающе с розоватыми присосками в склизкой мутноватой лужице.

— Кажется, ее забыли приготовить. — прокомментировала и приоткрыла в пару к ней маленькую пиалу и отставила в сторону. Жуть какая! В соуснице чёрная жижа намекала на что–то вязкое. В дешёвых постоялых дворах так выглядит дегтярное мыло в горшочке. И судя по запаху не далеко от него ушло. К каждому блюду крепилась записка на дорогой плотной бумаге, где обученный каллиграф вывел названия блюд, чтобы не дай Стихии, высокий лорд не забыл, что за шедевр и изыск он ест. На карточке для чёрного дёгтя было указано: «чернила каракатицы». Гадость! В прочем, в слух я этого не сказала, лишь следила за выразительным разочарованием мужчины.

— Да уж. Распорядитель сказал: это самые популярные блюда. — судя по лицу, он тоже впечатлился, разглядывая королевское кушанье и не спешил угоститься и накормить даму столь изысканной гастрономией. В его тарелке плескался суп, а по средине плавало что–то странного вида вроде большого грецкого ореха.

— А тебе что досталось? — откровенно надсмехалась «популярными позициями сего модного заведения. Взяла карточку: 'Морская фантазия». Состав: рыбный бульон, водоросли, морковка, лук, чеснок, мозг черепахи. От последнего ингредиента меня передернуло, а Рей изогнул губы, подтверждая, что сей деликатес ему не по зубам.

— Не хочешь черепашьего супчика? — шутливо ковырнула вилкой важную часть зверушки. Тот помотал головой, накрывая «шедевр».

— Боюсь представить, что там в остальных тарелках. — аккуратно убрал в корзину все что успел достать.

— Ты знаешь, а они правда оригинальны. — разглядывала зелёную печень козы с подливой из шариков, напоминающих крупную рыбью икру с голубыми зрачками. Этакие глаза в ассортименте. — Я в зелья меньшие жуткости кладу. — отодвинула пакость, изрядно скривившись.

Рей рассмеялся и наткнулся на тарелку, на записке которой было выведено «овощи», а на второй такой же «фрукты».

— Слава Стихиям, хоть что–то здесь съедобно!

— А я уж было подумала, ты любитель всех этих… «деликатесов». — подобрала я невероятно приличное слово для всех этих откровенных гадостей.

— Честно говоря, я предпочитаю кухню попроще. Подумал, тебе будет интересно попробовать что–то из «высокой гастрономии». По крайней мере на буклете, что вручили нам по приезде «Лис и Лев» значился как лучший ресторан города. Но что–то я теперь в этом сильно сомневаюсь.

— Брось, я и так впечатлилась. Для первого свидания и так многовато. — усмехнулась жуткому застолью.

— Чем могу загладить провал? — предложил мне Рей нарезку из фруктов и овощей.

— Расскажи о себе. Я ведь тебя совсем не знаю. — замялась, учитывая наше с ним странное общение. Мне казалось, оно не правильным. Но таким заманчивым, черт подери! Стихии! Так разве бывает⁈

Северянин с сомнением посмотрел на соломку из морковки и все же захрустел, разливая вино. Мутноватое стекло, сквозь которое просвечивала чуть золотистая жидкость, с хорошей чуть состаренной бумагой и чёрным сургучным знаком качества семьи Рокшель, выглядело дорого. Посмотрела украдкой на год — шестилетняя выдержка. А внизу дополнительный росчерк «Reserve», означающий особенно хороший урожай и партию. Парень явно привык к дорогим винам, не меньше серебряного за бутылку, а то и за флорин. Матушка говорила когда–то: «посмотри, что пьёт твой собеседник, как и сколько, и ты поймёшь, кто он». Про Рея она бы сказала: «джентльмен. Но, к сожалению, таким он может оказаться только на первый взгляд, а за маской благородного рыцаря может скрываться просто излишне самоуверенный эгоист». Кто знает. У матушки нет дара прорицателя.

— Чтобы ты хотела узнать, леди внимательность? — расслабленно откинулся на ствол спиной, держа в руке бокал. Золотистая жидкость пускала солнечных зайчиков и красиво переливалась в тонком стекле.

— Все. — я пожала плечами. — О тебе, твоей семье. О планах на жизнь. — на последней фразе я бросила легкий взгляд из–под ресниц, явно чувствуя, что эту фразу сказал во мне Коэн Далл. Вот же демон!

— Любопытная, Эверис. Хорошо. Мой отец Торгнир Фрейгъерд преданный до мозга костей подданный Дэрнии. Занят военным делом. Мать умерла, когда я был ещё ребёнком от северной лихорадки. Отец женился второй раз. Все детство в силу обстоятельств прошло на гарнизонах. На последней войне я буквально вырос. Окончил военный лицей, затем поступил в Первую Магическую Академию Дэрнии в Тронхейме. На факультет Хранителей. — кинул на меня особый взгляд, отмечая эту деталь. А я подумала, что он аккуратно рассказывает без чинов и регалий. Ведь отец не просто рядовой военный, а генерал. Что же ты? Получается не хочешь выдавать социальное положение? Мы тоже так умеем.

— Почему туда? — вино прокатилось по небу, оставляя приятное послевкусие.

Рей усмехнулся, отвечая на очевидный вопрос:

— Кто не хочет стать хранителем? — и это была правда. Каждый ребёнок мечтает стать спасителем и защитником границ нашего мира.

— А ты?

— А я… Хочу, наверное. Честно говоря, я не знаю. У меня высокий потенциал, поэтому меня зачислили даже без дополнительных вступительных.

— О. Какой же у тебя уровень? Погоди! Дай угадаю! — выставила я ладонь и задумалась, кидая на него оценочный взгляд. Но пришла к выводу, что не видела Рея в деле. Заклинание на проверочной он кинул слабое. И почему не ходила на их треклятые тренировки? — У тебя чёрный дар? — уточнила для начала.

Мужчина улыбнулся и кивнул. Ага, значит, он горазд на разрушения. Это заметно.

Он сказал, что у него очень высокий уровень силы. И его зачислили без экзаменов. Это точно выше 50. — Может, 65? — наугад назвала цифру. Он отрицательно помахал головой. — 70? — это было очень прилично, у меня по шкале Филмана было 63 из 100 и это считался высокий уровень дара. –75? — нет был мне ответ. — 85⁈ — не верящие спросила, и он жестом показал чуть ниже. –84?

— Да. — улыбнулся, сверкнув невероятно обаятельными ямочками дэрниец. А я не веряще на него уставилась.

— Врешь! — выпалила я, чувствуя, как даже один допитый бокал уже подействовал, сделав меня менее сдержанной.

— Нисколько, росса. — ироничный взгляд был мне ответом. Думаю, я не первая, кто так реагирует.

Это был очень высокий показатель, не у всех преподавателей было выше 80. К слову, у Далла было 91. Он выдающийся драный демон!

— Ты ходячая машина для убийств. — шутливо обозвала, а может и не в шутку. Правда же. Такое количество единиц с чёрным даром!

— Твоя стихия лёд?

— Предсказуемо? А твоя?

— Угадай. — я разлеглась на покрывале, подперев голову правой рукой. Мужчина внимательно меня рассматривал.

— Огонь? — от его быстрой отгадки даже разочаровалась. Мне обычно приписывали землю. По первому впечатлению я холодная и сдержанная. Это если капнуть чуть глубже, то чувствуется, что запахло палёным.

— Ты первый так быстро отгадал. Даже не интересно.

— Твоя внешность и внешняя холодностью обманчивы, Эверис. Но глаза тёплые с озорством. Да и видел тебя в реалиях, так сказать. Уверен, в детстве ты была тем ещё огоньком.

— Это так. В юности тайком от матери я таскала фольгу на кухне и обряжалась в неё словно в доспех, представляя себя великим магом, спасающей беззащитных людей и нелюдей, обделённых даром от чудищ и прочих тварей.

— Ты была «гроза района»? — его глаза смеялись.

— А то, ещё я дружила с местной шпаной, вот с кем были приключения. А девчонки были скучными, сидели с пяльцами. Я на первой минуте поняла, что вышивание — это не мое. Так что леди меня можно назвать с большой натяжкой. — воспоминания невольно вызвали смех.

— По мне так ты очень живая, настоящая. — его взгляд оставлял словно ощутимые следы на коже, и я вернула его к тому вопросу, с которого мы начали:

— Кхм. Так какие у тебя планы?

— Ты не любишь комплименты, росса? — уловил он мой манёвр.

Я пожала плечами.

— Тебе нужен местечковый ответ или глобальный?

— Как хочешь.

— Я бы сделал все лишь бы сохранить мир. Наверное, стоило пойти не в Хранители, а в миротворцы. Как думаешь братство святого Итариона приняло бы меня?

— Хочешь уйти в монахи? — иронично изогнула бровь. Трудно было представить этакого женского искусителя с темным даром в белых рясах ордена.

— Если только в вольные. — рассмеялся он и плавным движением перетек ко мне. Невероятное волнение обрушилось дикой пульсацией.

— Почему в вольные? — спросила шепотом, откинувшись на мягкий клетчатый плед. Северянин на фоне ослепительно голубого неба и яркой желтой кроны дерева выглядел особо контрастно. Он наклонился и невесомо провёл ладонью от скулы до чувствительной ямочки на шее.

— Тогда бы я не смог целовать такую удивительную девушку как ты. — и склонился, запечатывая легкий упоительно сладкий поцелуй.

Мы проболтали несколько часов, а потом Рей отвёз меня в город, где разворачивались настоящие гулянья в честь осеннего равноденствия. В центре растянулась пёстрая ярмарка с дарами лета и ранней осени. И судя по объемам

год выдался действительно плодородным, лотки ломились от урожая, а значит крестьянам не придётся закалывать лишний скот на зиму. Это хорошо. В военные годы несмотря на преференции, наша семья знала, что такое голод, ведь он был повсюду. Мы много жертвовали и делились, в итоге, сами чуть не остались без запасов.

Ноэль научила меня уважительно относиться к плодам тяжелой ручной работы, да и сами мы не редко ходили на картошку на общую пахоту в Истан. А все продукты ба выращивала в огороде или покупала на рынке. Хотя, бывало, крестьяне расплачивались продовольствием за услуги знахаря. Так что у неё всегда были запасы.

Площадь Цветов пестрела от нарядного люда и ярких икебан из астр, нежных вербены и вереска. Разноцветные флажки, скатерти и листья украшали каждый козырёк и столбик. Градоправитель расщедрился на ленты магогней и теперь площадь сияла маленькими огоньками, создавая уютное ощущение светлячков в первых сумерках. В левых рядах проходили конкурсы на самую большую тыкву, кабачок и другие овощи. Я с любопытством заглянула в закуток, наблюдая как румяные женщины сноровисто плетут корзинки из теста, щедро закладывая разные начинки. «Конкурс на лучший пирог» — прочитала вывеску.

— Хочешь? — указал он на прилавок с умопомрачительным ассортиментом. Я быстро покачала головой. И стала рассматривать как одна мастерица вылепливала пару голубок на пока ещё белые бока пирога.

— Любишь печь? — спросил он меня, явно намекая на тот аномальный запах после чёрных благовоний. И отвлёкся, забирая четыре огромных ломтя от пирога с вишней и картошкой с грибами, передавая мне. Не отходя от прилавка сдобу не только оценивали, но и торговали. Удобно.

— Это благовония Лив. Мы подпалили их нечаянно, и они упали перед Ингваром. Кто вообще гуляет осенью в белом⁈ — через паузу, вспомнив, что я леди, добавила: — Неловко вышло.

На маленький столик около сочного куста калины северянин водрузил две глиняные кружки с горячим грогом. Пахла еда одурительно вкусно, и я, оголодав за легкими закусками лучшего ресторана города, впилась в румяный бок с ломившейся начинкой из забегаловки попроще. Может, здесь без изысков, но уж точно сытней, а ещё это было невероятно вкусно!

Рей усмехнулся то ли моему аппетиту, то ли тому случаю.

— То–то я думал от него пахло как от девицы. Хотя и заклятие третьего порядка использовал, чтобы отмыться.

Я заинтересованно повернулась:

— Можно было отмыться? Научишь? — получилось, что спросила с набитым ртом и поспешила запить. Приятной терпкостью и пряностью напиток дополнил сладость выпечки.

Глаза мужчины смеялись. А я смутилась. Что–то я забылась и слишком с ним расслабилась.

— Если хочешь. — ласково ответил мне и добавил: — Совсем заморил тебя голодом с этой затеей из ресторации.

Я улыбнулась:

— Твои девушки, наверное, едят лепестки азалий и маковую росу.

— Почему маковую? — усмехнулся дэрниец.

— Должен же быть хоть какой–то допинг, если они рискуют пасть голодным обмороком. Свидание все же мероприятие продолжительное.

Рей заливисто рассмеялся.

— Ты правда необычная.

— На самом деле я люблю хорошенько поесть и салатом ты не отделаешься. — нахально сказала ему правду, похоже его хамоватость передаётся и мне.

— Буду знать, что тебя стоит кормить как следует. — глаза его лучились смехом. А на площадь уже опустились приятные сумерки, огоньки засияли ярче. Около дома искусств вышли музыканты и заиграли народный фолк, заставляющий граждан отплясывать первые хмельные танцы.

— Смотри–ка. — взгляд Рея был направлен мне через левое плечо. Я обернулась и увидела Ливану задорно выплясывающую с Ингваром народные танцы Россарии. А рядом хлопал в ладоши кудрявый рыжий Йен с девчонкой из параллельной группы, которая, к слову, была там единственной. Я иногда видела ее,

на общих собраниях мы сидели вместе, учитывая женское меньшинство на факультете Хранителей.

— Не знала, что Йен и Ингвар знают наш танцевальный фолк.

— Я тоже знаю. — северянин очень шустро перехватил мою ладошку, и я даже не успела начать сопротивляться. — Идём!

Он подхватил меня за талию и очень по–простому стал выплясывать весёлый ритм. Сначала мне было неловко, но его уверенность заражала, и я уже, подхватив юбки, стала кружиться с его задорностью и смелостью.

Ливана кинула на меня куражный взгляд и в момент мы с ней закружились, перехватив друг друга за локотки. Мужчины ловко кинули медяшку женщине с цветочным лотком и отхватили по осеннему венку. Пестрые разноцветья красиво украсили наши головы осенним венцом и, почувствовав себя по–настоящему частью праздника продолжили отплясывать от души незатейливый фолк. Громкая музыка, яркие летящий юбки, флейта, барабаны и волынка создавали непередаваемое настроение. Давно я так не веселилась, меня закручивал Рей и это было восхитительно, хотя в один момент я будто увидела знакомый силуэт. Или мне показалось? Спину жёг взгляд какое–то время, но, когда я обернулась там уже никого не было. Странно.

Когда первая танцевальная волна схлынула, нас вынесло к давешнему столику, и мы опрокинули в себя остывший грог, а Лив с Ингваром и Йен с Кайе взяли свежий и разбавили холодной ключевой водой из питьевого фонтанчика в форме маленькой рыбки.

Женским решением было отойти в ближайшую таверну «припудрить носик» — по словам Ливаны. У меня отродясь никакой пудры не было, разве что у матушки. И мы устремились в клозет «Мансарды» — милого кафе, что держала тетушка Роза. Ливана частенько ходила к ней за свежими булочками с маком и повидлом и контрабандой таскала их к нам в комнату. А ещё она пекла невероятные творожные ватрушки с ванилью.

Рейдар Фрейгъерд

— А девки, что надо. — раззадорился Ингвар и принёс ещё грога, звонко ставя на светлое отполированное дерево стола. — Ну–ка, Рей, расскажи–ка нам про эту черноволосую бестию. Как она? Горяча? Уже объездил?

Я поморщился. Жуткая манера Дьярви в подпитии говорить про женщин в подобном тоне иногда раздражала, особенно сейчас. Почему–то.

— Оставь Рею его кусочек Рая. — Йен положил здоровую руку Ингу на плечо, осаждая его горячее любопытство. Маккелан всегда лучше ощущал реальное положение дел каким–то особым чутьем. Кудрявый хорошо ориентировался в ситуациях и ему хватало такта не ляпать диких глупостей, что иногда вылетали из Ингвара. У второго с этим было все попроще. И частенько доводило до проблем.

— Она, конечно, худовата, но там, где надо есть за что подержаться. — ухмыльнулся Дьярви.

— Ты держись за то, что тебе дозволено, Ингвар. — резко отбрил его запал пообсуждать Эверис, чего делать абсолютно не хотелось. Я пригубил грог, запивая эту мысль и обжог небо. — Твою ж!

— Брат, ты чего? — прищурился выцветшими зрачками на меня. — Я же пошутил.

Ингвар бросил вопросительный взгляд на Йена:

— Понравилась она ему, не видишь что ли? — по–простому сказал рыжий, оперевшись локтями о стол, наблюдая за мной.

— Так ты серьезно? — удивился приятель.

Я пожал плечами. Не намерен был сейчас это обсуждать. Не намерен.

— Понял. Тогда насущный вопрос: завтра все в силе?

— У нас тренировка в обед, не забудь. — ответил ему, на что Ингвар закатил глаза и махнул рукой.

— Да помню. Надеюсь, быстро управимся, я хотел ещё в парную заскочить. — проговорил черноволосый.

— В женскую? — хохотнул Йен.

— Может, и в женскую. — задумчиво потёр щетину Ингвар.

— Вряд ли, тогда за твоей шалой не успеем.

— Тихо ты. — отдёрнул Йена Дьярви.

— Завязывал бы ты. — прокомментировал увлечение Инга силинитом. Растением, что искусственно перерабатывалось в гранулы и являлось редким лекарственным средством для перегоревших магов, чтобы разжечь слабую искру.

Силинит вызывал быструю циркуляцию магии в организме. Во времена войны его использовали как стимулятор сил, как физических, так и магических, своеобразный допинг, когда силы на исходе.

Растение вызывало эйфорию в определенной пропорции, выброс в кровь львиной дозы эндорфинов. В современном мире без специальной печати, которая выдаётся лишь с одобрения королевского лекарского крыла, употребление силинита карается законом.

— Рей, это последняя. Летом придётся проходить полный контроль физических показателей для ведомства. Отец придёт в бешенство, если хоть капля отразится в анализах.

— Хорошо, хоть это тебя останавливает. — произнёс Йен. Он тоже был против дури.

Однако мы помогали товарищу ввиду того, что Дьярви много раз влиял на следователей и стражей порядка, когда ловили подпольных бойцов, коими мы частенько бывали.

— Ну ещё женщины. — сально ухмыльнулся Ингвар. — Ливана очень даже могла бы. Жаль с родословной у неё не вышло. Так бы забрал в свою северную пещеру. Они считают нас дикими варварами, кидающимися льдом, представляешь? —

— Насчёт варвара это она в точку. — усмехнулся ее высказыванию.

— Ууу. Что я слышу, Ингвар. Ты и серьезные отношения? — шутливо протянул кучерявый.

Он пожал плечами, как и я недавно:

— Она красивая. И меня понимает. — Ингвар бросил на меня пронзительный взгляд и сказал почти нейтральную фразу: — Твоя штучка вроде тоже из простых.

Штучка. Как он ее назвал. Она действительно необычная.

— Эверис… — прокатил имя по обожженному небу. И чувство было похожим. Она обжигала то льдом, то пламенем. Девушка, сотканная из противоречий. — вроде да. Не знаю. Да и не хочу. Мне все равно.

— Так ли это? Через седмицу приедут наши отцы. Винс написал мне уже третье письмо о том, чтобы я явился в герцогство Норссекса. Честно говоря, идти на эти нафталиновые встречи нет никакого желания, а достопочтенный Торн Дьярви вряд ли обрадуется, что я притащу на приём безродную любовницу.

Йен молчал, он был свободен от обязательств пока. И у него не было подобной проблемы вообще с кем и куда ходить. Его отец Гвальд Маккелан был приятным пожилым господином, являвшимся крупным производителем крепких спиртных напитков на территории Дэрнии. Йен старший из братьев, ему и принимать бразды правления после ухода отца на покой от повседневных забот. Все просто. Мне бы так.

— Я не пойду. — твердо заявил, зная, что отец придёт в бешенство, если проигнорирую подобное светское мероприятие.

— Дядька твой будет кусать локти. — хохотнул Инг.

— Далл возомнил себя моей нянькой. — недовольно заметил последнюю тенденцию поведения родственника.

— Чего он хочет? — серьезно спросил Йен, зная сложную подоплеку наших отношений.

— Хочет быть полезным отцу. А я не намерен быть ему удобным и кормить своей судьбой.

— Так сделай все наоборот. — Ингвар отпил грога и загадочно стрельнул глазами.

— Что ты имеешь в виду? — заинтересованно посмотрел на его хитрую мину.

Ингвар бросил взгляд в сторону, я проследил и увидел Эверис, о чём–то переговаривающуюся с девушками. Ее длинные волосы, заплетенные у висков в затейливые косы, открывали изящную шею и тонкий абрис лица. Осенние листья венка лишь подчеркивали контрастность красок девушки. Она смеялась и кидала на нас лукавый взгляд. Красивая. Словно дикая горная кошка. И у меня сносило крышу при одном только ее виде. Картина как она, одетая в платье подавальщицы с ножом, готовая храбро идти против меня до сих пор стояла перед глазами. И точно контрастом робкий поцелуй в амбаре. У неё явно маловато опыта, но я готов восполнить его с лихвой. Забавно было наблюдать ее смущение при вопросе о мужчине. Хотя, возможно, она просто не захотела рассказывать. Девушки в деревнях взрослеют быстро, а Инг сказал Истан, откуда она приехала — деревня на границе с Дэрнией.

А за дерзкие фразочки, что вылетают из ее малинового рта, который так и хочется покусать или запечатать поцелуем, чтобы унять тот огонь, что пылает внутри и прибавляет крови внизу. Я желал ее, да. А ее нежелание, отрицание того, что между нами прожгла пространство искра забавляют. И в то же время я ощущаю эту горячую волну ответного возбуждения на мои прикосновения. Это сводит с ума и заставляет еще больше хотеть нарушить правила, что она подчёркивает и в то же время отвечает. Немыслимое противоречие, как оно уживается в таком хрупком создании⁈

— Пригласи свою черноволосую бестию на приём. Твоего отца же бесят «водицы». — слова Ингвара отозвались странной реакцией. С одной стороны: мне захотелось пригласить Эверис куда-то, подарить ей что–то особенное. Может, украшение? Женщины любят побрякушки. А с другой: я понимал, что скорее всего увлечение этой девушкой — сложный путь, который вряд ли совместим с той судьбой, что уготовил мне мой Род. Возможно, и стоит пойти на приём и вытянуть из него все то, чем стоило заняться ещё в Дэрнии. Но отец поставил меня перед выбором, делать который я сейчас не собирался. И пригласив туда Эверис, я подвергну ее не самому приятному испытанию светским обществом, возможно, в котором ей будет сложно. В нашем общении я старался подчеркнуть и упростить какие–то вещи, чтобы не смущать и не подчеркивать разницу статусов. По большому счету мне действительно было плевать принадлежит ли эта девушка к простому сословию или к «голубой крови» как говорили в Россарии. Но вытерпит ли эта хрупкая девушка встречу хищников политического мира, в который я так или иначе замешан кровью родителя.

Последний, к слову, однозначно взбесится, увидев, что я выбрал девушку из «простых», да и ещё и россарийку. Хотя, возможно, она и не согласится — все будет к лучшему. В любом случает, не узнаю, если не спрошу.

— Может, и стоит. — сверлил взглядом объект рассуждений.

Эверис Фэлс

Дверь в милый закуток для дам открывалась с разлету, либо с крепкого плеча при чем однозначно не дамского.

Тетушке Розе явно не мешает смазать петли и подправить косяк. Кая рассказывала всякие пошлости про Йена, а Ливана заливалась громким смехом, как я румянцем.

— Неужели это правда, что говорят про рыжих? — подправила ворох шпилек Ливана, перекладывая кудри в более выгодное и гладкое состояние. Все же после фолка прическа поистрепалась.

Кая поднесла палец к губам, намекая на слишком громкий голос эртонки, и скрылась за дверкой клозета.

От танцев и «девичьих» разговоров щеки горели, и я плеснула холодной воды в лицо.

— Как прошло свидание?

Я вытерла лицо и губы сами растянулись в улыбке.

— Судя по твоей плывущей улыбке и взгляду, второй по популярности игрок наших Грифонов набрал–таки призовые баллы.

— Он…оригинален. — скромно назвала его выверт с винодельней. — Но кое–где все–таки проштрафился.

— Ох… — прижала в притворном жесте ладошку к округлившемуся хорошенькому рту Ливана, — нееет, я болею за нашу команду, Эв, не будь так сурова. Что натворил горе–восходящая звезда?

— Тоже видела его магпортрет?

Лив согласно кивнула, а Кая вышла и начала к нам прислушиваться, ополаскивая руки. Честно говоря, я испытывала неловкость от того, что она слышит наш разговор.

— Его портрет уже утащили первогодки в свой общий холл и коллективно воздали ему почести, оставляя пигмент на его привлекательном профиле.

— Да ну? — вытаращилась такой дикости.

— Ну да. — она пожала плечами. — А как ты хотела, девушки в Даркмурт приходят найти достойную партию, а не выучиться и стать сильными чародеями. — скривила рожицу на последних словах, подражая высокопарному слогу профессору философии, который верил в великую миссию одаренных. Кая прыснула от артистизма Лив. — Хотя… я тоже не против принца. Но по любви! — строго заявила эртонка, выставив палец.

— Рейдар удачная партия, как и Йен, к слову. — скосила подруга свои голубые глаза на шатенку, что, пригладив волосы, уже отправилась на выход, штурмуя дверь. Я покачала головой, напор и бесцеремонность Лив были неисправимы. Мы споро направились обратно.

— Так что там со штрафными баллами?

— Он накормил меня обедом.

— Какой ужас, вот подлец! — иронично выразила негодование Лив, глаза ее смеялись.

— Из «Лиса и Льва».

Ливана прыснула от смеха, закрыв рот ладошкой. Она то знала, что за гадость там подают.

— А что не так со «Львом»? — недоуменно посмотрела на меня Кая.

— Ты бы стала есть мозг черепахи или рыбьи глаза?

Девушка тут же скривилась, видимо ни разу не испытав этого счастья — отобедать в «лучшем» ресторане города. Я рассказала все в подробностях, что сначала заставляло кривить гримасы, а потом действительно хохотать. Думаю, вряд ли девушка теперь пойдёт туда по доброй воле.

— Ладно, с гастрономией полный провал вышел, ну а в остальном то как? — шепотом спросила Ливана, будто в этом гвалте праздника мужчины, что были уже недалеко, могли что–то услышать. Я стрельнула взглядом в Рея, и он тут же, будто почувствовал, встретил их тёплым льдом.

— Он хорош.

Ливана искренне порадовалась за меня и, прошептав, что потом должна ей обязательно все рассказать, мы отправились к мужчинам. Те о чём–то загадочно переглядывались.

— Может, и стоит. — услышала конец разговора.

— Что стоит? — спросила я. Йен и Ингвар тут же поднялись и увели девушек на новый танцевальный круг, что собирался вокруг огромного яблочного пирога–гиганта, что вынесли в центр и раздавали всем желающим бесплатно. В конце Ингвар крикнул, отвечая за Рея:

— Сделать тебе непристойное предложение! — на что Рей покачал головой, а сказавший хитро подмигнул мне.

— О чем это он? — повернулась к мужчине, пригубив грога. Напиток остыл, вкус рома особенно оттенялся пряными гвоздикой и корицей. Вкусно.

— Не слушай Инга, он болтает ерунду.

— Тогда пойдём танцевать? — раззадорилась праздником и перехватила его ладонь, готовая увести в круг. Но Рей остановил меня, посмотрел на мою кисть, огладил ее. Затем льдистый взгляд зацепил мой:

— Примерно через неделю состоится официальный приём в графстве Норссекса. — от упоминания о пресловутом приёме, на который я должна была затащить Рея, внутри что–то дрогнуло. — Я бы не пошёл на него. Но… в некотором роде я должен. Буду рад, если ты пойдёшь со мной. — он выжидал, я молчала, переваривая услышанное.

— Что скажешь? — заглянул мне в глаза будто глубже.

Я замялась, ведь не любила такие мероприятия. И выла, когда матушка тащила на них. И Далл так хотел, чтобы его племянник там был… Возможно, это что–то знаменательное.

— Не знаю, Рей.

— Это важно для меня. — а через паузу добавил, словно додумав: — Наверное, тебе будет непривычно, но я буду рядом и все тебе подскажу и поддержу. Обычно девушкам нравятся такие выходы. Опять же полезно для будущего Хранителя. Там будет много государственных деятелей. — Рей уговаривал меня, это было мило. И он считает, что я никогда не была на таких событиях. То есть, я была права, и он считает меня простушкой, но все равно хочет, чтобы я с ним пошла. Зачем? Или он искренен? Тогда это дважды мило.

— Я подумаю, хорошо? Не хочу сегодня принимать никаких решений. — посмотрела на веселящихся друзей. И Рей согласно кивнув, увлёк меня в круг танцующих.

Это была хмельная ночь: безумные пляски, прогулка по ночной набережной в компании северян, Лив и Кайи.

Никаких обязательств, ничего омрачающего праздник. У меня словно выросли крылья. Такое ощущение полёта, знаете? Или это все градус в крови? И горячие поцелуи, и объятия Рея? В общем, после воспарения, я проснулась как после возлияния — с квадратной головой и с диким похмельем, какого не испытывала, наверное, с посвята на первом курсе, когда алхимики что–то нахимичили с безалкогольным пуншем, изрядно подняв градус во фруктах. И мы наспор пили стаканами жуткую бурду. Гадость!

— Воды! — простонала Лив с соседней койки.

Я еле нашла в себе силы приоткрыть глаза, в которые тут же ударил яркий свет. Во рту отчетливо бродили кошки. Честно говоря, ощущать себя настолько кубообразно я не привыкла.

— Ты же маг воды. — прохрипела голосом, который бы родная мать не узнала. Даже Лив испугано повернула голову.

— Мать, ты ли это? — поправила она связки. И приподнялась на кровати, пытаясь дотянуться до грифа на тумбочке.

— Ты что это делаешь? — протянула я голосом солистки «Ночных фурий», что последние полгода была жуть как популярна у студиозусов, кто предпочитал вокал потяжелее.

— Я же маг воды всё–таки. — ещё раз поправила связки эртонка и кривовато взмахнула грифом на пустую большую миску, в которую мы обычно складывали фрукты. Однако сейчас наше «хранилище» было пустым.

— Нет, Лив! — неловко попыталась слезть с кровати, чтобы остановить непутевую подругу, но было поздно. Горе–волшебница пропела слова на древнем языке.

— «Aqua vitaо»

Слова прозвучали практически эхом в моей голове и, Слава Стихиям, магия осталась глуха к воззваниям нетрезвой волшебницы.

— Фух. — облегчённый вздох вырвался сам собой.

— Всегда плохо удавалось это заклинание. — обиженно посмотрела почему–то на гриф красавица, словно он был бракованный и причина неудачи.

Видимо следовало все–таки молиться горным духам, а не Стихиям, потому что

медная посудина неожиданно вздрогнула. Мы обе посмотрели на неё: и если я с ужасом, то Лив с явным интересом. Раздался глухой звук, словно по медным трубам глубоко в колодце металась водная мелкая нечисть. С протяжным свистом тугая струя воды брызнула в потолок, обдавая эффектным потоком нашу скромную обитель, никак не приспособленную к подобным извержениям. Мой рот открылся непроизвольно и тут же был залит водой. Вода попала в нос, и я закашлялась. Ливана была более расторопной и воинственно бросилась на импровизированный фонтан с подушкой, желая закупорить неожиданный гейзер.

— Ливана! — вскрикнула я, в миг превратившись из хмельной колдуньи в злую и мокрую.

Только самая самопальная колдовка не знала правила, по которому строго на строго запрещалось магичить, если ты в подпитии или не отошла от оного.

Громкий стук в дверь ворвался в наше мифическое утро особой остротой ощущений. Я вытаращила испугано глаза и подумала «ну все, плакала моя стипендия», а Ливана уверенным голосом прокричала, всем весом наваливаясь на струю:

— Мы не одеты!

Хорошо, что порог был на ступеньке, иначе бассейн выплыл бы уже за пределы бортов!

А за дверью раздался смущенный голос Йена:

— Кхм. Доброе утро! Оставлю тогда «посылку» у порога. — явно на шифре проговорил кучерявый.

Я подбежала к двери, хлюпая босыми ногами по изрядно увеличившемуся уровню воды. И открыв, дверь явно обалдевшему северянину, втянута того внутрь.

— Эм. — только и успел он сказать, а затем обозрев картину в Даркмурте «Приплыли» выпалил: — Что случилось⁉ — неловко взмахнул он Ливаниным кардиганом и зонтом, последнее особенно было кстати.

— Вопросы потом! Колдуй!!! — скомандовала эртонка, а поток, будто услышав, что его собираются останавливать, рванул с особым напором, с которым Лив не справилась. Подушка отскочила пробкой в сторону кровати, успешно обдавая нас холодной водой. Эртонку отбросило в сторону парня, который был не готов к такому заряду. Он неловко перехватил ее, героически устоял, чуть не поскользнувшись сам. А затем, решительно, вручив ей уже намокшие вещи, схватил со стола мой гриф. Очень сноровисто начертил сложную схему, заключая ее в руну «Иса» с какими–то завихрениями, обозначающую лёд, остановку всех процессов. Миг и фонтан всосался в неведомые чертоги, из которых Ливана пустила к нам в комнату импровизированный водопровод. Фонтан на центральной площади Кеннингема был менее фееричным.

Тишину можно было разливать, простите за каламбур, по стаканам и пить жадными глотками.

Мы трое переводили друг на друга ошарашенные лица. Вода стекала с мокрых волос, хоть как–то разряжая тишину мерными каплями. А Йен, мягко сказать, умыв лицо, стал чертить ещё более сложную схему «поглощения», я такой не знала. И через десять минут работы дэрнийского мага, потоп был устранён. А мы с Лив сообразили, что конкурс мокрых майек — это из ряда вон выходящее гостеприимство и споро переоделись в сухое, что каким–то немыслимым образом сохранилось в шкафу. Когда шлепали в сторону купални, девочки смотрели на нас с лихим любопытством, но от вопросов воздержались.

Когда мы вернулись, Йен заканчивал с сушкой своей одежды и выразительно на нас поглядывал, как на нашкодивших котят с нескрываемой иронией. Я смутилась, а Ливана в своей неизменной манере выпалила:

— Как же ты вовремя! Спасибо! — оставалось поклониться в пол, как делали в глухих деревнях Россарии.

— Йен, огромные благодарности тебе. — добавила я, кутаясь в палантин.

Благо рыжий из их компании был более адекватный, чем, например, тот же Ингвар и скаверзничать не стал.

— Дамы. — в его взгляде читалась все, но что–то надежное однозначно мелькало и это вселяло доверие. — Рад, что удачно зашёл. — сказал он, одной этой, казалось бы, приличной фразой, вогнал меня в краску. — Если что, кидайте вестника. Комната 11. Буду рад помочь. — вышел за дверь, сделав вид, что ничего не было. Мне показалось, или его взгляд задержался на Ливане?

— Кажется, я объявляю сухой закон, больше ни капли. — приложила руку к пылающим щекам.

— Да уж. Хорошо, что этот рыжий так вовремя решил вернуть вещи. — Ливана бухнулась, на скрипнувшую после помывки кровать, и потёрла виски, а затем зачем–то раскрыла газовый зонт. Картина была настолько комична, что нас пробил дикий разбирающий хохот.