Блайн. Фу!.. Следовало бы повесить судью в его собственном доме. Эй, кхитмагар! Стакан виски, чтобы отбить у меня противный вкус.
Кертис(артиллерист) . Вот как? Что заставило вас обедать у судьи? Вы знаете его кухню.
Блайн. Я думал, что обед будет не хуже, чем в клубе, но я готов поклясться, что он покупает какой-нибудь старый спирт и подкрашивает его джином и чернилами. (Оглядывает комнату.) Только-то? Больше никого нет?
Дун(из военно-полицейского управления) . Антони приглашён на обед. У Мингля животик болит.
Кертис. В период дождей Мигги каждую неделю умирает от холеры, а в промежутках накачивается хлородином. Все-таки он славный малый. Был кто-нибудь у судьи, Блайн?
Блайн. Коклей и его мемсахиб[1], только ужасно бледная и истомлённая; потом какая-то молодая девушка, не расслышал её фамилии. Она едет в горы и временно находится на попечении мужа и жены Коклей, наконец, сам судья Меркин; Меркин только что из Симлы, до отвращений бодрый.
Кертис. Боже милостивый, какое великолепие. А льда было достаточно? Когда в прошлый раз я делал коктейль, мне попался кусок величиной почти с грецкий орех. Что рассказывал Меркин?
Блайн. Несмотря на ливни, в Симле веселятся. Ах, да!.. Это напомнило мне одну вещь. Ведь я пришёл сюда не ради удовольствия побыть в вашем обществе. Новости! Великие новости! Мне их сообщил Меркин.
Дун. Кто умер?
Блайн. Из моих знакомых — никто, но, Гедди наконец попался на крючок.
Хор. Черт возьми! Меркин вас надул. Попался — да не Гедди.
Блайн(напевая) . «Это правда, правда, правда! Правда, правда! Правда, Теодор — дар Бога». Да, наш Теодор-Филипп готов. Это веление свыше.
Мекези(адвокат) . Ох! Теперь наши дамы почешут язычки! Что говорит обвиняемый?
Блайн. Меркин сказал, что он осторожно поздравил его, протянув одну руку, другой же готовясь отпарировать удар. Гедди покраснел и сказал, что это правда.
Кертис. Бедный старина Гедди! Со всеми так! Но кто она? Расскажите подробности.
Блайн. Она молодая девушка, дочь полковника, фамилии не помню.
Дун. Симла переполнена дочерьми полковников. Пожалуйста, точнее.
Блайн. Погодите, как её фамилия. Три… Три… Три…
Кертис. Может быть, три звёздочки? Гедди хорошо знал эту марку коньяка.
Блайн. Триген, Минни Триген.
Мекези. Триген. Такая маленькая, рыжая?
Блайн. По словам Меркина, что-то в этом роде.
Мекези. В таком случае, я встречал её. В прошлом сезоне она была в Лукноу. У неё вечно юная мамаша, и она отвратительно танцует. Джервойз, вы ведь знали Тригенов? Скажите, знали?
Джервойз(штатский, прослуживший двадцать пять лет, просыпается от дремоты) . А? Что? Знал кого? Как? Мне казалось, что я был в Англии, провались вы пропадом!
Мекези. Мисс Триген сделалась невестой, как говорит Блайн.
Джервойз(медленно) . Невеста, невеста? Боже мой! Я становлюсь стариком. Маленькая Минни Триген выходит замуж? А кажется, я только вчера ехал с ними в Англию на пароходе «Сюрат»… Нет, на «Массилии»… и она на четвереньках ползала между айями. Звала меня «Тик-Так-сахиб», потому что я показывал ей мои часы. Это было в шестьдесят седьмом… Нет, в семидесятом году. Боже мой, как бежит время! Я старик. Помню, как Триген женился на мисс Дервент, дочери старого Дервента, но это было раньше вашего времени. Итак, малютка выходит замуж, и у неё будет свой собственный бэби. А кто другой безумец?
Мекези. Гедсбай, из розовых гусар.
Джервойз. Никогда не видел его. Триген жил в долгах, женился в долгах и умрёт весь в долгах. Вероятно, он рад сбыть девушку с рук.
Блайн. У Гедди есть деньги… счастливый мошенник! Есть и положение в Англии.
Дун. Он хорошего рода. Не могу понять, как его поймала полковничья дочь, да ещё вдобавок (осторожно оглядываясь кругом) дочь офицера из чёрной пехоты. Не обижайтесь, Блайн.
Блайн(натянуто) . Не очень обижен. Бла-агодарю.
Кертис(говорит девиз нерегулярного Могульского полка) . «Мы то, что мы есть», правда, старина? Но Гедди, в общем, был таким высокомерным. Почему он не отправился в Англию и не выбрал там себе жену?
Мекези. Все люди доходят до известного пункта жизни. Когда человеку стукнет лет тридцать, ему надоедает жить в одиночестве…
Кертис. И вечно есть по утрам филе из баранины.
Дун. Обычно подают козлятину, но все равно; продолжайте, Мекези.
Мекези. Раз человек задумал жениться, кончено, ничто его не удержит. Помните Бенуа, служившего под вашим началом, Дун? В своё время его перевели в Таранду, и он женился на дочери официанта или на особе в этом роде. Она была единственная девушка во всем посёлке.
Дун. Да, бедняга. Женитьба лишила Бенуа возможности продвижения по службе. Его жена говорила: «Я нониче вечером на бал сбираюсь…»
Кертис. Гедди женится на равной себе. Кажется, на семье Триген нет пятен.
Джервойз. Пятен? Нет. Вы, молодёжь, говорите так, будто Гедсбай оказывает этой девушке честь тем, что женится на ней. У всех вас слишком много самомнения, нет ничего достаточно хорошего для вас.
Блайн. Даже недостаточно пустого клуба, отвратительного обеда у судьи и стоянки, скучной, как госпиталь. Вы совершенно правы. Мы — общество сибаритов…
Дун. Любителей роскоши, купающихся в…
Кертис. У меня тело горит от духоты и в спине колотьё. Будем надеяться, что Беора окажется прохладнее.
Блайн. Эге!.. Вам тоже приказано раскинуть отдельный лагерь? Я думал, что у артиллеристов все в порядке.
Кертис. Нет, к несчастью. Вчера было два случая: один умер, и, если заболеет третий, мы уйдём. Скажите, в Беоре есть охота?
Дун. Вся местность под водой; суха только полоса земли вдоль большой дороги. Я был там и встретил четверых дошедших до предела бедняков. Вплоть до Кучары все скверно.
Кертис. Значит, у нас разыграется жестокая эпидемия… Ох, я согласился бы поменяться местами с Гедди и уступил бы ему мои нежные беседы с мисс Амаррилис и все такое. Почему это не явится какая-нибудь юная девица и не выйдет за меня замуж? Гораздо приятнее жениться, чем отправиться в холерный лагерь.
Мекези. Попросите начальство доставить вам невесту.
Кертис. О мошенник! За это вы поставите мне бутылку. Блайн, что хотите выпить? Мекези — моралист. Дун, что вы предпочитаете?
Дун. Рюмку кюммеля, пожалуйста. Прекрасное предохранительное средство. Это мне говорил Антони.
Мекези(делая знак слуге принести графинчики и стаканы для четверых) . Несправедливое наказание. Мне представилась картина, как Кертис в виде Актеона бежит, а за ним, вокруг бильярда, гоняются нимфы Дианы.
Блайн. Кертису пришлось бы привезти своих нимф по железной дороге. Здесь единственная женщина — миссис Коклей. Она не хочет оставить своего мужа, хотя он делает все, чтобы она уехала.
Кертис. Молодец! За здоровье миссис Коклей! За единственную жену на стоянке и за чертовски храбрую женщину!
Все(пьют) . За чертовски храбрую женщину!
Блайн. Вероятно, ещё до наступления жары Гедди привезёт сюда свою жену. Думаю также, что они обвенчаются немедленно.
Кертис. Гедди может поблагодарить судьбу за то, что в знойный период розовые гусары составят отдельный отряд, не то верно, как смерть, что он был бы вырван из объятий любви. Вы когда-нибудь замечали, как всецело британская кавалерия поддаётся холере? Это потому, что они так экспансивны. Если бы розовые стояли здесь, им пришлось бы месяц тому назад очутиться в холерном лагере. Я, положительно, хотел бы занять место Гедди.
Мекези. После свадьбы он, конечно, уедет в Англию и выйдет в отставку. Вот увидите.
Блайн. Почему бы ему и не сделать этого? Разве у него нет денег? Разве кто-нибудь из нас был бы здесь, не будь мы нищими?
Дун. Бедный нищий! А что сделалось с теми шестьюстами, которые вы загребли с нашего стола в прошедшем месяце?
Блайн. Улетели на крыльях. Кажется, предприимчивый купец получил часть этой суммы, а заимодавец остальную… Может быть, я истратил на удовольствия.
Кертис. Гедди никогда не имел дела с ростовщиками.
Дун. Добродетельный Гедди! Если бы мне из Англии высылали три тысячи в месяц, вероятно, я тоже не знакомился бы с ними.
Мекези(зевая) . О, какая сладкая жизнь! Интересно знать, сделает ли её женитьба ещё слаще?
Кертис. Спросите Коклея… жена которого понемногу умирает.
Блайн. Отправляйтесь в Англию и уговорите какую-нибудь глупую девушку ехать в… как это говорит Теккерей?.. «в великолепный дворец индийского проконсула».
Дун. Ах, это напомнило мне. Крыша моей квартиры протекает — чистое решето! В прошлую ночь у меня сделалась лихорадка, потому что я спал в настоящем болоте. И хуже всего то, что до окончания дождей с ней ничего нельзя сделать.
Кертис. Что вам-то? Вы не должны выводить восемь—десять глупых Томми под потоки ливня.
Дун. Нет. Но я готов разразиться самыми ужасными проклятиями. Физически я — настоящий Иов. Бедность крови, и я не вижу возможности сделаться богаче ни в этом, ни в другом отношении.
Блайн. А вы не можете взять отпуск?
Дун. Вы, армия, держите нас. Вас охотно отпускают на десять дней, а я до того необходим, что начальство не может найти мне заместителя. Да-а-с; я хотел бы быть на месте Гедди, какая бы ни была у него жена.
Кертис. Вы миновали тот пункт, о котором говорил Мекези.
Дун. Да, я не имел дерзости попросить женщину разделить со мной жизнь здесь.
Блайн. Клянусь душой, вы, кажется, правы. Я думаю о миссис Коклей. Она на себя не похожа.
Дун. Правда, и все потому, что она живёт здесь, внизу. Единственное средство вернуть ей бодрость — отослать её в горы на восемь месяцев; то же касается всех остальных женщин. Представляю себя, что я женюсь при таких условиях!
Мекези. Да ещё при том условии, что рупия упадёт до одного шиллинга и шести пенсов.
Дун. Да, очаровательная будущность! Кстати, рупия ещё не падает. Придёт время, когда мы будем счастливы, если нам придётся терять только половину жалованья.
Кертис. И трети достаточно. Интересно знать, кто выигрывает от этого?
Блайн. Финансовый вопрос? Если вы приметесь обсуждать его, я уйду спать. Слава Богу, вот Антони… похожий на привидение.
Входит Антони, из Индийского медицинского управления, очень бледный и утомлённый.
Антони. Здравствуйте, Блайн. Льёт как из ведра. Кхитмагар — виски! Дороги — что-то ужасное!..
Кертис. Как здоровье Мингля?
Антони. Очень плохо, и он страшно боится. Я передал его Фьютону. Мингль мог сразу позвать его вместо того, чтобы беспокоить меня.
Блайн. Он нервный малый. Что с ним на этот раз?
Антони. Трудно сказать. Пока только плохой желудок и безумный страх. Он спросил меня, холера ли это, а я сказал ему, чтобы он не глупил. Это успокоило его.
Кертис. Бедняга! Страх — половина дела для людей, вроде него.
Антони(закуривая сигару) . Я твёрдо уверен, что, если он останется здесь, страх его убьёт. Вы знаете, как пришлось Фьютону возиться с ним эти последние три недели. Мингль делал все, чтобы запугать себя до смерти.
Общий хор. Бедняга! Почему же он не уедет?
Антони. Не может. Ему дали отпуск, но он в долгах, и не в состоянии воспользоваться им. Полагаю, что его имя на подписном листе не соберёт и четырех анна. Однако это между нами.
Мекези. Все знают это.
Антони. «Кажется, мне придётся здесь умереть», — сказал он и заметался на постели. Он совершенно готов перейти в загробное царство. А я отлично знаю, что у него желудок болит только от сырой погоды и что он поправился бы, если бы держал себя в руках.
Блайн. Это дурно. Это очень дурно. Бедный маленький Мигги! И хороший малый. Вот что я скажу…
Антони. Что вы скажете?
Блайн. Вот что: если дело обстоит так, как вы говорите… Я даю пятьдесят.
Кертис. Я — пятьдесят.
Мекези. Я — двадцать.
Дун. Ах вы, Крез от юстиции! Я говорю, пятьдесят. Джервойз, что вы скажете? Эй, просыпайтесь!
Джервойз. А? Что такое? Что такое?
Кертис. Нам от вас нужно сто рупий. Вы холостяк с исполинским доходом, а тут человек в тисках.
Джервойз. Какой человек? Кто-нибудь умер?
Блайн. Нет, но умрёт, если вы не дадите ста рупий. Вот бумага. Вы можете видеть, сколько мы подписали, и завтра Антони пришлёт собирать деньги. Таким образом, не будет никаких хлопот.
Джервойз(пишет) . Сто. — Э. М. Д. Готово. (Слабым голосом.) Но это не одна из ваших шуток?
Блайн. Нет, деньги действительно нужны. Антони, на прошлой неделе вы больше всех выиграли в покер и слишком долго ничего не давали собирателю пошлин. Пишите.
Антони. Посмотрим. Три раза — пятьдесят; раз — семьдесят; дважды — двадцать; три раза — двадцать; итак, четыреста двадцать. Это обеспечит ему месяц в горах. Большое вам спасибо, господа. Завтра пошлю человека ко всем вам.
Кертис. Вы должны подстроить так, чтобы он взял деньги, и, конечно, не говорите, кто…
Антони. Ну конечно. Это не годится. Вечером, сидя за чаем, он будет плакать от благодарности.
Блайн. Именно, черт его побери! Ах, Антони, вы ведь всегда делаете вид, будто все знаете. Вы слышали о Гедди?
Антони. Нет. Наконец дело дошло до развода?
Блайн. Хуже. Он жених.
Антони. Неужели? Не может быть!
Блайн. Он жених и женится через несколько недель. Меркин сказал мне об этом за обедом у судьи. Это факт.
Антони. Да что вы? Святой Моисей! Ну и будет же свистопляска!
Кертис. Вы думаете, он бросит полк?
Антони. Ничего я не знаю о полке.
Мекези. Двоеженец он, что ли?
Антони. Может быть. Неужели вы хотите сказать, что все забыли? Или в мире больше милосердия, чем я думал?
Дун. Вы совсем некрасивы, когда стараетесь скрывать тайны. Вы кричите козлом. Объяснитесь.
Антони. Миссис Хериот.
Блайн(после долгого молчания, обращаясь ко всем в комнате) . Мне кажется, мы компания идиотов.
Мекези. Пустяки. Это ухаживание было закончено в начале последнего сезона. Молодой Малард…
Антони. Малард был для отвода глаз. Подумайте немного. Вспомните прошедший сезон и тогдашние разговоры. Бывал ли Гедди подле какой-нибудь другой женщины?
Кертис. В этом есть доля правды. Действительно, теперь, когда вы говорите об этом, помнится, мы замечали кое-что. Но она в Наини Тале, а он в Симле.
Антони. Ему пришлось отправиться в Симлу, чтобы встретиться с кем-то из своих родственников, кругосветных путешественников… с лицом титулованным… с дядей или тёткой.
Блайн. И в Симле он сделался женихом. Законы не запрещают разлюбить женщину.
Антони. Только мужчина не должен отдаляться от неё, пока он не надоест ей. А Гедди совсем не надоел миссис Хериот.
Кертис. Теперь, может быть, надоел. Два месяца жизни в Наини Тале творят чудеса.
Дун. Удивительная вещь, у некоторых женщин судьба. В центральных областях была одна миссис Доджи, и все влюблённые в неё через некоторое время забывали о ней и женились. В мои дни это вошло в пословицу. Я помню троих, отчаянно преданных ей людей; все они женились.
Кертис. Странно. Ну, я думаю, что мысль об этой миссис Доджи могла заставить их сторониться чужих жён и вселять в них страх перед судом Провидения.
Антони. Конечно, миссис Хериот страшит Гедди больше, чем суд Провидения.
Блайн. Если так, глуп окажется он, если встретится с ней лицом к лицу. Конечно, он будет сидеть в Симле.
Антони. Я не удивлюсь, если Гедди отправится в Наини для объяснений; от него всего можно ждать… от неё и подавно…
Дун. Почему вы с такой уверенностью говорите о ней?
Антони. primum tempum. Гедди был её первой страстью, а женщина не позволяет первому предмету своей страсти уйти от неё, не осыпав его укорами. Она оправдывает себя в собственных глазах клятвами, что их любовь — любовь навеки. Итак…
Блайн. Итак, мы сидим здесь, хотя уже второй час ночи, и сплетничаем, точно компания старух. Это ваша вина, Антони. До вашего появления мы были вполне почтенны. Идите спать. Я ушёл. Спокойной ночи!
Кертис. Второй час? Третий, а вот и кхит (слуга), который идёт за штрафом. Благое небо! Две, три, четыре, пять рупий за удовольствие поговорить о том, что бедная дурочка-женщина не лучше, чем следовало ожидать. Мне стыдно. Идите, ложитесь, вы, клеветники. И если завтра меня отправят в Беору, приготовьтесь услышать, что я умер, не успев уплатить моих карточных долгов.