История Гермионы [СИ, Истории 1-7]

1

С Гарри и Роном мы встретились на Диагон-аллее. У них, как я поняла, ни дня без приключений не обходилось! То Рон с братьями выкрали Гарри из дома его тетки на летающей машине… (Нормальные люди сообщили бы в опеку о том, что мальчика морят голодом и держат за решеткой, или хоть пригрозили этим — как я поняла, Дурсли очень дорожили репутацией, и скандал был им ни к чему. Но о чем я, это же волшебники!) Теперь вот Гарри ухитрился промахнуться мимо камина и вывалился в том самом переулке, куда ходить воспрещалось. Судя по всему, это был криминальный квартал, где можно раздобыть запрещенные зелья и даже артефакты, и я не могла взять в толк, почему он преспокойно соседствует с мирной Диагон-аллеей. Взятки дают, наверно…

— Угадайте, кого я видел в «Боргине и Бёрксе»? — спросил Гарри, когда мы поднимались по ступенькам Гринготтса. — Малфоя с отцом.

— Люциус Малфой что-нибудь купил? — насторожился мистер Уизли. Он был высоким, с заметной лысиной, но сохранившиеся волосы сияли рыжиной.

— Нет, он что-то продавал.

— Значит, он заволновался, — с мрачным удовлетворением сказал мистер Уизли. — Ух, хотел бы я на чём-нибудь подловить Люциуса Малфоя…

— Ты поосторожнее, Артур, — сказала миссис Уизли, невысокая и полненькая. И тоже рыжая. — От этой семьи одни неприятности.

— Так, по-твоему, я не ровня Малфою? — возмутился мистер Уизли, но почти тут же отвлёкся на моих родителей.

— Да вы же магглы! — восхищённо сказал мистер Уизли, когда я их представила. — Мы должны выпить! Что это у вас? Ах, вы меняете маггловские деньги. Молли, посмотри-ка!

Он радостно показал на десятифунтовые банкноты в руках у моего папы. Нашел невидаль, а!

Потом он все-таки утащил моих родителей в «Дырявый котел» (папа уже высказывался по поводу этого заведения, и так, что мама попросила его не выражаться при ребенке), а мы отправились за покупками. В общем-то, мне нужно было докупить только ингредиенты для зелий да книги, но отчего не погулять, пока погода хорошая?

В книжном было не протолкнуться — Гилдерой Локхарт (кстати, автор всех учебников по защите из списка этого года) раздавал автографы. Тут и родители наши обнаружились.

Когда я этого Локхарта увидела, то поняла, что сейчас начну гнусно ухмыляться, как это делал папа. Громко смеяться он не мог — поклонницы Локхарта (в том числе миссис Уизли) его бы точно побили.

Локхарт был красив, златокудр, синеглаз, белозуб и шикарно одет. А когда он заметил Гарри и вытащил к себе на подиум фотографироваться и заявил, что в этом году будет преподавать у нас защиту от Темных искусств, я смогла только уткнуться в папу и беззвучно зарыдать одновременно от неудержимого хохота и острой жалости к профессору Снейпу. Потому что все знали — он давно претендует именно на эту должность, и если Квиррелла он с трудом, но пережил, то это вот кудрявое чудо… Ох, весело будет в школе!

Впрочем, сейчас тоже было не скучно: пока мама пыталась понять, что со мной такое, мистер Уизли успел подраться с мистером Малфоем… Взрослые люди, а ведут себя хуже маленьких, честное слово!

Ни в поезде, ни за столом в Большом зале Гарри и Рона почему-то не оказалось, и я заволновалась. Что могло случиться?

Преподаватели тоже переглядывались, о чем-то шептались, а потом Снейп, то ли не выдержав, то ли получив распоряжение директора, быстро вышел и пропал. Интересно, почему опять он? Если дело было в Гарри и Роне, то они ведь с другого факультета… Впрочем, МакГонаггал вела церемонию, может, поэтому?

Он пропустил всю церемонию распределения, но наконец вернулся, намного злее прежнего, и что-то сказал МакГонаггал. Судя по всему, в самом деле что-то случилось, потому что она выглядела, мягко говоря, разъяренной. На этот раз они ушли вдвоем, а потом за ними последовал Дамблдор.

Потом, правда, все вернулись: директор умиротворенный, как обычно, МакГонаггал — с озабоченным видом, но достаточно спокойная, а Снейп — в ледяном бешенстве.

Однозначно, мальчишки что-то натворили, решила я и угадала.

Эти два недоумка почему-то не смогли пройти барьер на вокзале, но вместо того, чтобы дождаться родителей возле машины, послать сову с запиской (у Гарри же была сова!), словом, повести себя разумно… они на этой машине полетели догонять поезд. И их даже заметили магглы. А учитывая то, что мистер Уизли работает в отделе незаконного использования маггловских предметов, его однозначно ждал разнос от начальства — не дети же машину заколдовали, а он!

По прибытии они еще и в Дракучую иву врезались, и им здорово досталось, и дереву, а оно редкое и ценное. Вдобавок автомобиль взбесился и удрал в Запретный лес, и что там теперь будет твориться, я даже представлять не хотела…

Одним словом, отличились по полной программе! Спасибо, живы остались, а то вот так отказал бы мотор прямо в воздухе, и где бы потом собирали их косточки?

На факультете, однако, они стали настоящими героями, им даже Фред с Джорджем завидовали! Как же, младший братец их переплюнул!

Я же в очередной раз пожалела о том, что мозги не продаются. Я бы им подарила немного…

Впрочем, обоих ждала расплата: Рон получил от матери громовещатель, а Гарри теперь не знал, куда деваться от навязчивого внимания Локхарта — тот решил, что ученик хотел добиться славы таким вот необычным способом, а отделаться от него было не проще, чем жвачку от подметки отлепить.

Одно хорошо: книжки у нового преподавателя были увлекательные, в обычном мире точно стали бы бестселлерами! В разделе фэнтези, разумеется.

2

— Этот Локхарт — нечто, — радостно сказал Джастин с Хаффлпаффа, когда мы на гербологии пересаживали мандрагоры. — Удивительно смелый парень. Вы читали его книги? Я бы умер от страха, если бы оборотень загнал меня в телефонную будку, но он не растерялся и — бац! — просто восхитительно. Знаете, меня собирались отправлять в Итон, я даже не могу описать, как я рад, что попал сюда, а не туда. Конечно, мама слегка расстроилась, но с тех пор, как я дал ей почитать книги Локхарта, думаю, она начала понимать, как это будет полезно, чтобы в семье был натренированный волшебник…

Я хотела сказать, что Итон намного круче, а в книжке Локхарта уйма неточностей, касающихся поведения оборотней, но не успела — все уже надели наушники, потому что мандрагоры, даже совсем молоденькие, жутко вопят.

Дальше было еще веселее, потому что у Гарри появился поклонник с фотоаппаратом, и услышавший их разговор Малфой не мог не проехаться по славе Поттера. Слово за слово… опять поцапались. А тут еще и Локхарт примчался — куда ж без него? В каждой бочке затычка, как мама говорит: и мадам Спраут-то он учил Дракучую иву лечить, и профессора Флитвика чарам обучал…

Чтобы хоть как-то отвлечь внимание Локхарта от Гарри, я решила прикинуться его поклонницей, это было забавно! Нет, неужели он в самом деле поверил? Хотя его самомнением стены можно было крушить вместо тарана, как когда-то Шляпа сказала про мои амбиции.

Меня выручила хорошая память и внимание к деталям: книги Локхарта я прочитала совсем недавно, поэтому на вопросы его теста (о нём самом, разумеется, а вовсе не Темных искусствах) ответила легко, за что удостоилась похвалы и десяти баллов. Мелочь, а приятно!

Правда, другая мелочь, а именно пикси, которых Локхарт выпустил в классе, была уже не такой приятной.

Пикси были ядовито-синего цвета, ростом примерно восемь дюймов, с заострёнными личиками и звенящими голосами. Как только с клетки сняли покрывало, они начали стучать и метаться, дергать прутья и корчить рожи тем, кто сидел неподалёку.

— Итак, — громко сказал Локхарт. — Посмотрим, что вы с ними сделаете!

И открыл клетку.

«Кажется, это называется обучением методом погружения», — успела я подумать, едва увернувшись от пикси.

Они разлетелись по всему классу, двое закинули Невилла на люстру, другие вынесли окно, осыпав задний ряд битым стеклом, прочие принялись громить класс, и скоро все были облиты чернилами и засыпаны рваной бумагой.

— Давайте же, окружайте их, окружайте, это всего лишь пикси! — воодушевленно кричал Локхарт.

Он закатал рукава, взмахнул палочкой и закричал:

— Пескипикси Пестерноми!

Абсолютно ничего не произошло. Более того, одна тварюшка схватила палочку Локхарта и выкинула её в окно вслед за сумками и учебниками. Локхарт сглотнул и сам нырнул под стол. Жаль, он был шустрым, не то бы его Невилл придавил — он как раз с люстры рухнул…

Народ кинулся на выход, чуть не подавив друг друга в дверях, а когда наступила относительная тишина, Локхарт выпрямился, увидел нашу троицу и сказал:

— Что ж, я попрошу вас просто собрать остальных в клетку.

И вылетел за дверь.

— Чего?! — взвыл Рон, когда пикси больно укусил его за ухо.

— Он просто хочет, чтобы мы немного попрактиковались, — сказала я с восторженным придыханием, обездвижила сразу двух пикси замораживающим заклинанием и засунула их в клетку.

— Попрактиковались? — сказал Гарри, пытаясь поймать пикси, которая утанцовывала от него, высунув язык. — Гермиона, он понятия не имел о том, что делал.

— Чепуха, — убежденно ответила я. — Вы читали его книги — вспомните обо всех удивительных вещах, которые он сделал!

— Говорит, что сделал, — пробормотал Рон.

Господи, неужели до них дошло?!

Правда, этот успех был кратковременным: все опять свихнулись на квиддиче. Дело осложнялось тем, что Малфоя все-таки взяли ловцом, а его отец подарил всей команде неимоверно крутые мётлы. (Я особенной разницы не видела, метла и метла, но признавала, что есть разница между обычной машиной и гоночным болидом.)

Ну а еще профессор Снейп не мог не сделать гадость и выдал капитану слизеринской сборной разрешение занять стадион именно в то время, когда там собиралась тренироваться наша команда. Слово за слово…

Мы с Роном, вообще-то, просто подошли послушать, что происходит, но я не удержала язык за зубами, намекнув, что Малфоя могли взять в команду в обмен на метлы. Это точно его обидело — летал он в самом деле отлично, — и он меня обозвал.

Ну а Рон, по-рыцарски кинувшись на мою защиту со своей кошмарной палочкой (на этот раз окончательно сломанной и склеенной волшебным скотчем, из-за чего я старалась садиться подальше от него на занятиях), ухитрился заколдовать сам себя, и его до вечера тошнило гигантскими слизняками. Как вспомню, так вздрогну!

Мы его утащили к Хагриду, чтобы проблевался подальше от чужих глаз. Почему не в больничное крыло? А у них спросите!

Кстати, Локхарт и к Хагриду успел привязаться, давал советы, как избавиться от водяных, но даже наш лесничий пообещал съесть собственный чайник, если хоть слово из россказней нового профессора — правда! Если уж Хагрид это понимал, то…

— Ну раз уж его приняли на эту должность, — сказала я, — значит, профессор Дамблдор посчитал, что он был лучшим кандидатом.

— Единственным он был на эту должность, — ответил Хагрид. — И я серьёзно говорю — единственным! Очень сложно найти кого-то на работу с Тёмными искусствами. Никому особо не хочется их преподавать. Все начинают думать, что должность проклята. Никто не продержался долго.

«Как же — никому? — удивилась я. — Сперва все твердят, что Снейп спит и видит себя на этой должности, но год за годом берут на нее кого-то другого! Может, опасаются, что он нас действительно научит чему-то… этакому? Я бы не возражала!»

— А что случилось-то? — спросил Хагрид, кивая на Рона, которого тошнило в тазик. Подозреваю, Хагрид этими слизняками потом своих кур накормит.

— Малфой как-то обозвал Гермиону, — пояснил Гарри. — Наверное, это было что-то плохое, потому что все с ума посходили.

— Это и было что-то плохое, — прохрипел бледный и мокрый Рон, появляясь над столом. — Малфой назвал её «грязнокровкой»!

Хагрид явно возмутился, а я вспомнила, что у Малфоя однажды что-то такое едва не сорвалось, но тогда он удержался.

— Обозвал и обозвал, — пожала я плечами. — Конечно, я догадалась, что это было что-то обидное, но если я не знаю, что это, то какая мне разница? Если я его дегенератом назову, он, скорее всего, тоже не поймет.

— Это чуть ли не самая оскорбительная вещь, которую он мог придумать, — задыхался Рон. — Грязнокровка — это очень мерзкое прозвище для магглорожденного… Есть такие волшебники — как семья Малфоя — которые думают, что они лучше всех, потому что они чистокровные.

Тут его снова стошнило, но он продолжил:

— Остальные ведь знают, что это не имеет значения! Взгляните на Невилла — он чистокровный, а едва может различить, где у котла верх, а где низ.

«Ты тоже чистокровный и на занятиях не блещешь», — подумала я, но смолчала.

— И ещё не изобрели такого заклинания, которое не повторит наша Гермиона, — гордо сказал Хагрид.

— Это очень мерзко — называть так кого-то, — сказал Рон. — Грязная кровь, видите ли. Обычная кровь! Большинство волшебников в наши дни — полукровки. Если бы мы не женились на магглах, то вымерли бы!

С этим я была согласна: близкородственные браки во многих поколениях до добра не доводят, это по средневековым династиям видно.

Вечером мальчишек загнали на отработку, причем я тоже охотно согласилась бы полировать кубки в Зале наград отсюда и до послезавтра, нежели отвечать на письма поклонниц Локхарта! Не понимаю смысла этих отработок: времени уходит масса, толку от бессмысленных занятий — ноль… Лучше бы заставляли решить сто задач или написать пару рефератов — так хоть в голове что-нибудь отложилось бы, но нет. Логика с магией, как уже было сказано, не очень-то увязывается!

Ну а я снова отправилась околачиваться под дверью учительской. У меня были заготовлены вопросы и к Флитвику, и к МакГонаггал, и к любому другому преподавателю, но, как говорится, на ловца и зверь бежит. Я хочу сказать, первым вышел Снейп.

— Вы что тут забыли? — мрачно спросил он.

— Простите, сэр, я хотела спросить про тетрадку, — ответила я.

— Какую еще… — тут он осекся. — Ах да. Совершенно вылетело из головы. Идемте, отдам ее вам.

Я не стала спрашивать, в каком виде получу свои записки, потому что Снейп был сильно не в духе. Сегодня на занятиях он вообще свирепствовал, даже слизеринцам перепало.

— Держите, — сказал он, порывшись у себя на столе. Там царил чудовищный бардак, но, наверно, профессор считал его творческим беспорядком и легко ориентировался в этом хаосе.

Тетрадка выглядела так, будто ее вытащили из мусорки. Ну ладно, я преувеличиваю, но все равно она была помятой и местами чем-то заляпанной. А судя по обуглившемуся краю… гм…

Я осторожно заглянула внутрь.

— Вы просили сказать, где можно прочесть ответы на ваши вопросы, — пояснил Снейп, с явным интересом наблюдавший за моей реакцией. — Я потрудился написать названия таких книг. К сожалению или к счастью, в школьной библиотеке большинства из них нет. А кое-каких нет и в свободной продаже.

Видимо, на лице у меня было написано глубокое разочарование и боль от несправедливости этой жизни, потому что Снейп вдруг сказал:

— Некоторые имеются в запретной секции библиотеки.

Он дождался, пока я просияю, и добавил с садистким удовольствием:

— Но разрешения на ее посещение второкурсникам обычно не дают. И большинству старшекурсников тоже.

— Ну зачем вы издеваетесь, сэр? — пробормотала я.

— Я просто констатирую факты, Грейнджер, — сказал он и отвернулся к шкафу, а потом протянул мне толстенную книжищу. — Держите для начала. Иначе с вас станется попытаться ограбить запретную секцию, а ваша дурная компания вам поможет. И Гриффиндор потеряет еще сотню баллов. Грейнджер, вы меня слышите вообще?

— А? Да, сэр, конечно, слышу! И я никому не скажу, откуда эта книга!

— Разумеется, не скажете. И о содержимом ее не расскажете. И прочитать ее никто другой не сможет.

— Опять клятва? — спросила я, дождалась кивка и сказала: — Я готова!

В конце концов, это же в самом деле не больно, а за «Тайны наитемнейшего искусства» я на многое готова! Нет, пока мне достались не они, но я видела это название в подписях на полях тетрадки…

— Сэр, — снова не удержалась я, — а можно еще что-нибудь о защите почитать? А то… ну, вы понимаете…

— Вы же лучшая ученица у профессора Локхарта, он говорил, — совершенно серьезно сказал он, — зачем вам дополнительная литература?

— В его книжке отличия оборотня от волка неправильно описаны, — пробормотала я, глядя в пол. — И вообще… фэнтези я и дома почитать могу.

— Грейнджер, — сказал мне профессор, — сперва осильте вот этот том. Думаю, там найдутся ответы на некоторые из ваших вопросов. Не сомневаюсь, они будут множиться в геометрической прогрессии, и к концу года меня ждет еще пара таких тетрадок…

Я хотела сказать, что если у меня будут нужные книги, я сама сумею найти ответы, но он будто мысли мои прочел:

— На большую часть этих вопросов вы сможете найти ответы самостоятельно, если в голове у вас не опилки, и вы способны не только зубрить, но и шевелить мозгами. Всё, можете быть свободны.

И я вылетела за дверь в обнимку с заветной книжкой и своей тетрадкой. Сколько же еще интересного я могу узнать!

3

Гарри ухитрился пообещать сэру Нику, нашему факультетскому привидению, что придет к нему на смертенины. Я напросилась с ним — давно хотелось побольше узнать о сущности привидений, но это мероприятие меня разочаровало. Слишком банально: умирать страшно, поэтому застряли между миром живых и небытием. Мало кого из них радовало это посмертное бытие, но и уйти кто не мог, кто опять-таки боялся…

Намного интереснее был Пивз, но его расспрашивать — себе дороже, непременно гадость какую-нибудь скажет, а толку от него не добьешься. А жаль, он наверняка знает столько всего о замке… он ведь тут чуть ли не со времен Основателей обитает, и его так и не сумели изгнать!

А на обратном пути Гарри заявил, что слышит какой-то странный голос, обещающий кого-то убить и растерзать, и ринулся на звук, а мы за ним. Ох, зря мы это сделали…

Там, в заброшенном коридоре, на стене мерцала надпись: «Тайная комната открыта. Враги наследника, берегитесь!» — а рядом на факельном рожке висела окоченевшая миссис Норрис.

Ну и, разумеется, смыться оттуда мы не успели — все как раз возвращались из Большого зала. Сам Дамблдор отнес бедную кошку в ближайший кабинет (это оказалось обиталище Локхарта), нас отконвоировали туда же, и мы долго ждали, пока директор исследовал окоченевшее животное, а Локхарт прыгал вокруг и давал ценные советы. Филч тихо всхлипывал, сидя на стуле и закрыв лицо руками — он очень любил миссис Норрис, я говорила, — и я сунула ему носовой платок. Филч даже не заметил, у кого его взял.

— Она не умерла, Аргус, — мягко сказал директор.

Локхарт тотчас же прекратил подсчитывать количество предотвращённых им убийств.

— Не умерла? — прохрипел Филч, сквозь пальцы глядя на миссис Норрис. — Но почему же она такая… такая неподвижная и холодная?

— Её превратили в камень, — ответил Дамблдор. — Но я не могу сказать, как…

— Его спросите! — крикнул Филч, ткнув пальцем в Гарри.

— Второкурсник сделать такое не мог, — сказал Дамблдор. — Для этого требуется владеть Тёмной магией на самом высоком…

— Это он! Он! — настаивал Филч.

У них с Гарри недавно вышел конфликт: тот наследил в холле, а когда Филч утащил его к себе на отработку и отвлекся, увидел у старика на столе пособие по обучению магии. Ну а тот страшно злился, когда кто-то узнавал о его магической неполноценности (тоже мне, секрет Полишинеля!)…

— Если мне позволено будет сказать, директор, — сказал из тени Снейп, — Поттер и его друзья могли просто оказаться не в том месте не в то время. С ними это случается, — он едва заметно усмехнулся, и я тоже подавила смешок: это были мои слова. — Однако у нас имеется ряд подозрительных обстоятельств. Почему они вообще были в коридоре наверху? Почему они не были на праздновании Хэллоуина?

Мы пустились в объяснения насчет смертенин сэра Ника, но…

— А почему вы не присоединились к празднованию потом? — спросил Снейп, и его чёрные глаза заблестели в свете свечей. — Зачем вам понадобилось пойти наверх, в этот коридор?

— Потому что… потому что… — сказал Гарри, явно не желая упоминать о таинственном голосе. — Потому что мы устали и хотели отправиться спать!

— Без ужина? — спросил Снейп. О, я уже знала эту его ухмылку! — Мне казалось, привидения на своих вечеринках не подают еду для живых.

— Мы не были голодны, — громко сказал Рон, и в животе у него отчетливо заурчало.

Снейп улыбнулся шире. Лучше б не улыбался, с его физиономией это выглядит… зловеще.

— Мне кажется, директор, что Поттер не совсем правдив, — сказал он. — Я думаю, его стоит лишить некоторых привилегий, пока он не расскажет нам, как всё было. Думаю, лучше всего будет исключить его из гриффиндорской команды по квиддичу, пока он не будет готов говорить честно.

— Но Северус! — возмутилась профессор МакГонаггал, — я не вижу причины запрещать мальчику играть в квиддич. Эту кошку не метлой по голове ударили. Нет никаких улик, указывающих на то, что Поттер сделал что-то дурное!

— Презумпция невиновности, Северус, — напомнил Дамблдор.

Снейп принял оскорбленный вид, но промолчал, а вот Филч завопил:

— Мою кошку превратили в камень! Должен же кто-то за это ответить?!

— Мы сможем её вылечить, Аргус, — спокойно сказал Дамблдор. — У профессора Спраут ведь есть мандрагоры. Как только они полностью подрастут, я попрошу приготовить лекарство для миссис Норрис.

— Я сделаю его, — встрял Локхарт. — Я делал это не меньше сотни раз, я смогу приготовить его даже во сне…

— Прошу извинить, — ледяным голосом произнес Снейп, — но мне казалось, что в этой школе зельеварение преподаю я.

Это прозвучало так, что Локхарт моментально сдулся, как проколотый воздушный шарик. Жаль, не улетел со свистом в окно.

Ну а нас выставили за дверь.

— По-вашему, я должен был рассказать им о голосе? — спросил Гарри.

— Нет, — без колебаний ответил Рон. — Когда начинаешь слышать голоса, которые больше никому не слышны… это плохой признак.

— Думаю, даже в волшебном мире, — поддержала я.

— Но вы-то мне верите?!

— Ну… да, — ответил Рон, взглянув на меня. — Но это странно.

— Еще бы не странно! Что значила та надпись на стене? Комната открыта… Что бы это значило?

— Кое о чём это напоминает, — медленно произнёс Рон. — Кажется, кто-то рассказывал мне о потайной комнате в Хогвартсе… Наверное, Билл…

— И что это такое — сквиб? — спросил Гарри.

Рон хихикнул.

— Ну… Сквиб — это тот, кто родился в семье волшебников, но не наделён магическими способностями. Такая противоположность магу, рождённому в семье магглов, но сквибы — это редкость. Если Филч пытается выучиться магии по какому-то пособию… Это многое бы объяснило. Например, почему он так ненавидит учеников, — на губах Рона заиграла довольная улыбка. — Он сильно мучается.

Мне стало противно. Конечно, если безногий работает среди бегунов, за которыми ему даже на инвалидной коляске с моторчиком не угнаться, он вполне может их возненавидеть! А если Филч из волшебной семьи, и родня у него волшебники, которые его стыдятся и знать не желают, то…

В общем, противного старика, у которого из близких — только кошка, было очень жаль, просто по-человечески. А что у него характер мерзкий… это у кого угодно встречается, только тут всё усугубляли личные обстоятельства.

Но я ничего не сказала.

Тайная комната не давала мне покоя, и я практически поселилась в библиотеке, разыскивая хоть какие-нибудь упоминания о ней. Кое-что нашлось, но… Я точно помнила, что о ней говорилось с «Истории Хогвартса», но именно сам факт, а не подробности! И, как нарочно, оставила книгу дома, понадеявшись на память, но та, похоже, была так перегружена новыми данными, что незначительный (как мне тогда казалось) эпизод забылся. И в библиотеке все экземпляры разобрали! Видимо, не одна я искала эту комнату… Наверняка книга имелась у профессоров, но разве к ним сунешься?

В итоге я обозлилась и спросила о Тайной комнате на лекции у Биннса.

Профессор Биннс — призрак. Он ухитрился умереть и не заметить этого, что многое говорит о его собранности и самоорганизации. Но раз он историю преподает, должен же что-то знать? У него любимая тема — гоблинские войны, а оттуда и до Основателей недалеко…

И, что удивительно, он даже ответил! (Кстати, мне всегда было интересно, как он проверяет сочинения, если нематериален и не может взять листок в руки? Просто считывает информацию? Но каким образом? В общем, для вопросов о призраках я завела отдельную тетрадку.)

— Мой предмет называется история магии, — сказал он. — Я работаю с фактами, мисс Грейнджер, а не с мифами и легендами.

— Сэр, но разве в основе легенд не лежат реальные факты?

— Что ж, — медленно произнёс профессор Биннс, — да, пожалуй, это и можно утверждать. Вообще-то легенда, о которой вы говорите, это просто красивая и нелепая сказка…

Класс замер в ожидании. Наверно, Биннса еще никогда не слушали с таким вниманием, а оно даже привидению приятно, взять хоть сэра Ника и Плаксу Миртл…

— Ну ладно, — медленно сказал он. — Дайте-ка подумать… Тайная Комната… Все вы, конечно, знаете, что Хогвартс был основан тысячу лет тому назад — точная дата неизвестна — четырьмя великими магами и волшебницами того времени. Четыре Дома названы в их честь: Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Рэйвенкло и Салазар Слизерин. Вместе они построили этот замок вдали от любопытных глаз магглов, потому что в то время обычные люди боялись магии и преследовали ведьм и волшебников.

Он сделал паузу, оглядел класс и продолжил.

— Несколько лет основатели Хогвартса дружно работали вместе, разыскивали детей, проявлявших магические способности, и приводили их в замок для обучения. Но затем между ними возникли разногласия. Между Слизерином и остальными начал разгораться конфликт. Слизерин желал, чтобы отбор студентов для обучения в Хогвартсе был более тщательным. Он считал, что магические знания должны храниться лишь в полностью волшебных семьях. Он был против того, чтобы брать на обучение детей из маггловских семей, так как считал их недостойными доверия. Спустя некоторое время из-за этого Гриффиндор и Слизерин серьёзно повздорили, и Слизерин покинул школу.

Профессор Биннс снова сделал паузу.

— Вот и всё, что говорят нам достоверные исторические источники, — сказал он, — но все эти достоверные исторические факты затмила причудливая легенда о Тайной комнате. Эта легенда гласит, что Слизерин построил в замке секретную комнату, о которой ничего не знали остальные основатели. Согласно легенде, Слизерин запечатал её так, чтобы никто не мог туда проникнуть, пока в школе не появится его истинный наследник. Только наследник сможет зайти в Тайную комнату и выпустить ужас, таящийся внутри, а затем очистить Хогвартс от всех недостойных обучения магии.

Когда он закончил говорить, в классе воцарилась тишина.

— Всё это, конечно, полная ерунда, — сказал Биннс. — Разумеется, школу много раз обыскивали, и делали это самые опытные волшебники, но комнату так и не нашли. Ее не существует.

— Сэр, а что конкретно вы имели в виду, говоря об «ужасе», таящемся внутри комнаты?

— Говорят, это какое-то чудовище, подчинить которое может только истинный наследник Слизерина. Но, повторяю, её не существует. Нет никакой Тайной комнаты и нет никакого чудовища.

— Но, сэр, — сказал Финниган, — если комната откроется только истинному наследнику Слизерина, никто другой найти её просто не сможет, так?

— Ерунда! — рассердился профессор Биннс. — Если уж длинная череда директоров и директрис Хогвартса не могла её найти…

— Профессор, — прервала его Парвати Патил, — наверное, нужно воспользоваться темной магией, чтобы открыть её?

— То, что маг не использует Темные искусства, вовсе не значит, что он этого не может, — бросил профессор Биннс. — Повторяю, если уж такие, как Дамблдор…

Вот тут я навострила уши, но всё испортил Дин Томас с очередным вопросом. Терпение Биннса лопнуло, и он продолжил свою невыносимо скучную лекцию.

А я задумалась: Дамблдор и Темные искусства, значит? Биография у него интересная: то Фламмель всплывает, то еще что… Он ведь с Гриндевальдом разделался, а где Гриндевальд — там Темные искусства. И кое-где упоминалось, что прежде они с Дамблдором были дружны…

К сожалению, вопросы об этом я даже записать не могла, опасалась, что тетрадка попадет в чужие руки. А если я задам их вслух, не факт, что мне ответят не Обливиэйтом в упор! Спасибо, если не Авадой.

— По-твоему, здесь в самом деле есть Тайная комната? — спросил у меня Рон.

— Не знаю. Дамблдор не смог вылечить миссис Норрис, а это наводит меня на мысль, что тот, кто на неё напал, не может быть… ну… человеком.

Мы как раз шли по тому самому коридору.

— Давайте осмотримся, — предложил Гарри и принялся изучать пол.

Я уставилась в окно, и вдруг подметила кое-что.

— Глядите, как странно! Никогда не видела, чтобы пауки так себя вели!

В самом деле, десятка два пауков отчаянно пробивались в дырочку в оконном переплете, отталкивая друг друга. Я помогла им, выдавив витражное стеклышко в углу.

— Эй, ты что? — оглянулся Гарри.

— Я… не люблю пауков, — ответил Рон.

— Но ты их сколько раз в зелья добавлял!

— Там-то они дохлые…

Я не стала смеяться — арахнофобия, как и другие фобии, не повод для шуток.

— Помните, на полу была вода? — спросил Гарри, чтобы сменить тему. — Откуда она взялась?

— Она была у двери… — Рон протянул руку, но тут же отдернул. — Это же девчачий туалет!

— Там нет никого, — сказала я и открыла дверь, — только Плакса Миртл. Сюда никто не ходит. Тс-с-с… Миртл? Как дела?

Привидение Миртл сидело в крайней кабинке, как обычно. Я иногда заглядывала поговорить с ней, и если она была в относительно хорошем расположении духа, мне удавалось узнать еще немного о привидениях.

— Этот туалет для девочек, — сказала она, подозрительно оглядывая Рона и Гарри. — А они — не девочки.

— Я просто хотела показать им, как тут интересно, — примирительно сказала я.

Миртл очень обидчивая, с ней нужно разговаривать, тщательно подбирая слова.

— Спроси, не видела ли она чего-нибудь, — беззвучно произнёс Гарри.

— Что это ты шепчешь? — спросила Миртл, уставившись на него.

— Ничего, — быстро сказал Гарри. — Мы только хотели спросить…

— Вот бы люди перестали говорить гадости у меня за спиной! — сказала Миртл, и её голос задрожал от слез. — У меня же есть чувства, даже если я и мертва…

— Миртл, никто не хотел тебя обидеть! Просто Гарри не знает, как себя вести, вот и…

— Никому не хочется меня расстраивать! Хорошо сказано! — взвыла Миртл. — Жизнь моя здесь была просто ужасна, а теперь люди хотят и смерть мою испортить!

— Мы хотели спросить, не видела ли ты в последнее время чего-нибудь странного, — быстро произнесла я, пока она не принялась упиваться собственными страданиями, — потому что прямо у твоей двери в Хэллоуин кто-то напал на кошку. Никого не видела тут?

— Я не обращала внимания, — с надрывом сказала Миртл. — Пивз так меня расстроил, что я пришла сюда и попыталась покончить с собой. Потом, конечно, я вспомнила, что я… что я…

— Уже мертва, — пришёл на помощь Рон со свойственной ему тактичностью.

Миртл трагически всхлипнула, поднялась в воздух, развернулась и нырнула в унитаз, обрызгав нас водой. Хорошо еще, сюда правда никто не ходит.

— Это она еще была в хорошем настроении, — сказала я. — Идем отсюда…

4

— Ну и кто бы это мог быть? — спросила я, потому что видела: мальчишкам неймется. — Кому приспичило выдворять всех сквибов и магглорожденных из Хогвартса?

— Давай подумаем, — произнес Рон, изображая недоумение. — Кто из тех, кого мы знаем, считает магглов отбросами?

— Малфой, что ли?

— Ну конечно, его! Ты что, не слышала, что он тогда сказал? «Вы следующие, грязнокровки!». Да ладно, стоит лишь взглянуть на его мерзкую крысиную морду, как сразу же становится понятно, что это он!

— Малфой — наследник Слизерина? — скептически спросила я.

— Вспомни его семью, — сказал Гарри. — Все они были на Слизерине, он сам постоянно хвастает этим. Они запросто могли бы быть потомками Слизерина. По крайней мере, его папаша вполне тянет на такого!

— Ключ от Тайной комнаты мог храниться у них на протяжении столетий! — добавил Рон. — Они передавали его от отца к сыну…

— Но как это доказать? — мрачно спросил Гарри.

— Должен быть какой-то способ, — медленно произнесла я. — Конечно, это будет сложно. И опасно, очень опасно. Я думаю, мы нарушим уйму правил…

— Если решишься всё-таки что-то объяснить нам через месяц-другой, дай знать, ладно? — раздражённо сказал Рон.

— Хорошо, — покладисто ответила я. — Нам нужно попасть в гостиную Слизерина и задать Малфою пару вопросов так, чтобы он не понял, что это мы.

— Но это невозможно! — сказал Гарри, когда Рон засмеялся.

— Нет, возможно! Всё, что нам потребуется, это немного оборотного зелья.

— Что это? — одновременно спросили Рон и Гарри, и я застонала про себя.

— Снейп упоминал о нём на уроке несколько недель назад…

— По-твоему, нам больше нечем заняться на зельеварении, кроме как слушать Снейпа? — пробормотал Рон, и я его чуть не удавила, сдержавшись чудовищным усилием воли.

И после этого он еще жалуется на скверные оценки! Да профессора слушать и слушать, он между делом (и неизменными гадостями) упоминает такие тонкости, которых нет в учебниках! Но это явно предназначено только для тех, кто способен его услышать. Кстати, слизеринцы всегда сидят, как заколдованные, и ловят каждое его слово, чуть ли не шевеля ушами, и строчат, как заведенные…

— Оно превращает тебя в кого-нибудь другого, — начала я пояснять на пальцах. Интересно, когда они поймут, что я издеваюсь? — Только представьте! Мы можем превратиться в трёх учеников со Слизерина. Никто и не поймет, что это были мы. Малфой наверняка что-нибудь нам расскажет! Может быть, он прямо сейчас хвастает этим в гостиной Слизерина, вот только если бы мы могли его услышать…

— А что, если мы так и останемся навсегда тремя слизеринцами? — поежился Рон, и я поняла, что он действительно ничего не помнит об этом зелье.

— Его действие заканчивается через некоторое время, но вот раздобыть рецепт будет очень трудно, — таинственно произнесла я. — Снейп говорил, он находится в книге под названием «Самые сильные зелья», а она просто обязана находиться в запретной секции библиотеки.

Книжка эта лежала у меня под подушкой, но знать об этом никому не следовало.

— Да уж, будет совсем не ясно, зачем нам понадобилась эта книга, — сказал Рон, — если мы не собираемся приготовить одно из зелий.

— Если мы сделаем вид, что заинтересованы лишь в теории, то у нас есть шанс.

— Да ладно, ни один учитель на это не купится, — сказал Рон. — Не такие же они тупые!

— Да неужели? — ухмыльнулась я.

— Локхарт! — сказали они хором и переглянулись.

После провального эпизода с пикси профессор Локхарт больше не приносил в класс живых существ. Вместо этого он читал выдержки из своих книг, а некоторые наиболее драматические отрывки иногда изображал в лицах. Помочь ему в этих инсценировках он обычно вызывал Гарри: за это время Гарри пришлось сыграть простого трансильванского крестьянина, которого Локхарт вылечил от балабольного проклятья, простуженного снежного человека и вампира, который после того, как с ним разобрался Локхарт, не может есть ничего, кроме салата.

На следующем же уроке по защите Локхарт опять выставил Гарри перед классом, на этот раз в качестве оборотня. Я поражалась терпению Гарри, если честно.

— Отличный громкий вой, Гарри… точно… и тогда, если вы только поверите, я бросился… вот так… бросил его на пол… так что… мне удалось удержать его одной рукой… а другой я приставил ему к горлу палочку… затем я собрал остатки сил и сотворил чрезвычайно сложное заклинание очеловечивания… он издал жалобный стон…

Тут я сама издала жалобный стон.

— Давай, Гарри… выше… хорошо… шерсть исчезла… клыки втянулись… и он снова обратился в человека. Просто, но эффективно… и таким образом ещё одна деревня навсегда запомнит меня как героя, навеки освободившего её от ежемесячного страха перед нападением оборотня!

Зазвенел звонок, и Локхарт поднялся на ноги.

— Домашнее задание: сочините стихотворение о том, как я победил оборотня Вагга-Вагга! Автору лучшего я вручу подписанный мной экземпляр книги!

Все начали расходиться. Гарри вернулся на наш задний ряд.

— Готовы?

— Погодите, пока все уйдут, — шепнула я. — Стойте в дверях…

Я подошла к столу Локхарта, сжимая в руке клочок бумаги.

— Э… профессор Локхарт, — начала я, похлопав ресницами. — Я хотела взять в библиотеке эту книгу для внеклассного чтения. Но дело в том, что она находится в запретной секции, поэтому нужно, чтобы за неё расписался учитель… Я уверена, что она поможет мне лучше понять то, что вы говорите в «Выходных с вампирами» про медленно действующие яды!

— А, «Выходные с вампирами»! — сказал он и взял у меня записку, улыбаясь во все шестьдесят зубов. О! Надо его фотку повесить в качестве рекламы папиной клиники! Самое крутое то, что Локхарт об этом не узнает, а значит, платить ему не придется. — Наверное, моя самая любимая книга. Она тебе понравилась?

— О, да, — с энтузиазмом ответила я, сдерживая смех. — Вы так ловко поймали последнего с помощью чайного ситечка!

— Ну, я уверен, никто не станет возражать, если я окажу лучшей ученице года небольшую дополнительную помощь, — тепло заметил Локхарт, извлекая огромное павлинье перо и изображая замысловатую подпись.

К счастью, он тут же отвлекся на Гарри.

В библиотеке мадам Пинс чуть ли не попробовала записку на зуб, но подпись была настоящей, и книгу мне выдали.

Мы снова скрылись в туалете Плаксы Миртл, потому что сюда не пошел бы никто в здравом уме, и я дала полистать книгу мальчишкам. Они впечалились.

— Это самое сложное зелье, какое я только видела! — сказала я, когда они изучили рецепт. — Златоглазки, пиявки, ложная болотная мята и спорыш… Ладно, их найти легко, они есть в кладовке для учеников, мы можем взять их сами. Ой, смотрите, истолчённый рог двурога… не знаю, где мы его добудем! Кусочки кожи бумсланга… это тоже будет трудно… И, конечно, частичка того, в кого мы хотим превратиться.

— Что?! — опешил Рон. — Что значит «частичка того, в кого мы хотим превратиться»? Я не стану пить ничего, в чём будут плавать ногти Крэбба!

Я сделала вид, что не слышу.

— Об этом пока беспокоиться не стоит, потому что эти частицы мы добавим в последнюю очередь…

Рон, потеряв дар речи, повернулся к Гарри, которого волновало другое.

— Ты понимаешь, как много всего мы собираемся украсть, Гермиона? Кусочки кожи бумсланга — этого уж точно нет в кладовке для учеников. Нам что, придётся взломать личную кладовую Снейпа? Мне это не кажется хорошей идеей…

— Ну, если вы струсили, отлично, — сказала я. — Раз вы не желаете узнать, Малфой ли это, я прямо сейчас верну книгу.

— Не думал, что увижу тот день, когда ты будешь убеждать нас нарушить правила, — сказал Рон. — Хорошо, мы сделаем это. Но только не ногти, ладно?

— Сколько времени нужно, чтобы сварить его? — спросил Гарри.

— Ну, поскольку ложную мяту надо собирать при полной луне, а златоглазок нужно тушить двадцать один день… я бы сказала, что оно будет готово примерно через месяц, если нам удастся раздобыть все ингредиенты.

— Месяц? — поразился Рон. — Да к тому времени Малфой, наверное, половину магглорожденных в школе переубивает! Но другого плана нет…

Да уж. Мне теперь предстояло как-то выкручиваться… Пошутила на свою голову!

А на следующий день чокнутый бладжер сшиб Гарри с метлы, и хоть матч Гриффиндор выиграл, ловцу не повезло: Локхарт в неизбывном желании помочь вместо того, чтобы срастить Гарри кости руки, просто их удалил. Видимо, кто-то когда-то проделал то же самое с его мозгами…

Зато, пока Гарри валялся в лазарете, у меня появилась возможность прокрасться в слизеринские подземелья — вернуть книги и взять еще. И еще, и еще, сколько удастся унести! Ну и… покаяться.

— Грейнджер, — сказал мне Снейп, когда я выложила ему грандиозный план, — я был уверен… ладно, я питал скромные надежды на то, что вы — единственный здравомыслящий человек на Гриффиндоре. Вижу, ошибся.

— Сэр, они бы все равно полезли разузнавать, — виновато сказала я, — как в прошлом году. И нарвались бы на что-нибудь… не знаю, что-то нехорошее. Я надеялась, они поймут, что план дурацкий, что нам никогда не раздобыть нужных ингредиентов, не достать книгу, а тем более не притвориться слизеринцами, но…

— Я понял. От меня вы чего хотите?

— Кусочек кожи бумсланга, — шмыгнула я носом. — Я знаю, она очень дорогая, но у меня есть деньги… Нам бы хоть вот столечко!

— Грейнджер, вы что, всерьез намерены варить оборотное зелье… где вы там сказали? В туалете Миртл? В этой грязище?!

Снейпа не часто удавалось удивить, но это был именно тот случай.

— А что делать…

— Вы помните, я надеюсь, что после неудачного эксперимента не всех удается расколдовать? И нет, я не дам вам ингредиенты. И хорошо, что предупредили, я теперь такую защиту на свои шкафы поставлю, что ее и Дамблдор не взломает! Во всяком случае, с налета, — добавил он справедливости ради. — И никаких больше книжек, Грейнджер. Вы заигрались. Впрочем, я сам виноват.

— Сэр, если этого не сделаю я, они сами что-нибудь отчудят, — упрямо повторила я. — А с обороткой может выйти забавно: их поймают и… накажут. Посидят хоть немного тихо!

— Вы все время говорите — «их поймают, их накажут». А вы разве в этом не участвуете?

— Они ведь меня не выдадут, — сказала я, хотя думала совсем о другом. — А я потом отработаю баллы за всех.

— Грейнджер… — Снейп подержался за голову. — Так. Повторяю, я ничего вам не дам. Не возражать! Я сам вам это зелье сварю, а то вы еще угробитесь по неопытности…

Я потеряла дар речи.

— А хотя нет, я придумал кое-что получше, — сказал вдруг он. — Вы лично сварите его, Грейнджер, но только не черт знает в каких антисанитарных условиях — там же известка с потолка сыплется и плесень по стенам! — а под моим присмотром. А там… не знаю, суп какой-нибудь состряпайте, что ли?

— Сестры, в круг, бурлит вода, — не удержалась я. — Яд и нечисть — всё туда! Жаба, что в земле сырой под кладбищенской плитой тридцать дней копила слизь, первая в котле варись… Как там… Вслед за жабой в чан живей сыпьте яд болотных змей, зоб ехидны, клюв совиный, глаз медянки, хвост ужиный, шерсть кожана, зуб собачий вместе с пястью лягушачьей, чтоб для адских чар и ков был у нас отвар готов!

— А вы хоть знаете, что за зелье описал Уильям наш Шекспир? — без тени улыбки спросил Снейп, и я онемела. — Ну, с некоторыми ремарками, там выпущены особенно неаппетитные подробности, но в целом… Но я вам этого не расскажу, Грейнджер, пока вы не сварите идеальное оборотное зелье. А, по взгляду вижу, я подписал себе приговор… Марш отсюда! И чтобы обставили кражу…

— Как в кино! — заверила я и улетучилась, вне себя от радости.

Если честно, варить оборотку из подручных средств да в грязном сортире действительно было опасно. Я думала, что справлюсь (если удастся добыть нужные ингредиенты), но все равно боялась искалечить мальчишек. Но раз так… Они будут заняты составлением плана кражи, и даже если он окажется абсолютно идиотским, неважно, я же все равно не буду ничего брать! А чего накидать в котел, чтобы выглядело пострашнее, придумаю…

Так я и сделала. Когда Гарри выпустили из лазарета, зелье уже готовилось.

Кстати, было еще одно нападение — пострадал маленький Колин Криви, страстный поклонник Поттера. Он тоже окаменел, как кошка…

А еще Гарри рассказал нам о чокнутом домовике Добби (принадлежавшем Малфоям, кстати!), который все лето старался сделать так, чтобы он не попал в школу, зачаровал барьер на вокзале… и этот самый бладжер! И все потому, что в школе Гарри грозила страшная опасность, исходящая от той самой Тайной комнаты. Но Добби не только пакостил, он кое-что рассказал…

— Значит, Тайную комнату открывали раньше? — уточнила я, ссыпая в котел, что попало, они все равно не следили, а и следили бы, все равно не отличили мяту от зверобоя.

— Это всё проясняет, — торжествующе произнёс Рон. — Люциус Малфой, должно быть, открывал комнату, когда ещё учился в Хогвартсе, а теперь рассказал Драко, как это сделать. Всё очевидно. Хотя, жаль, что Добби не рассказал, что за чудовище находится там внутри. Хотел бы я знать, почему никто не смог его обнаружить, когда оно шаталось по школе.

— Может быть, оно может становиться невидимым, — сказала я, вываливая в котел пиявок. Это была некондиция из последней поставки, Снейп страшно ругался, я слышала. — Или, может, оно способно замаскироваться под что-то… притвориться доспехами или ещё чем-нибудь. Я читала об упырях-хамелеонах…

— Ты слишком много читаешь, Гермиона, — сказал Рон, высыпая мёртвых златоглазок сверху на пиявок, а потом повернулся к Гарри. — Так значит, Добби помешал нам сесть на поезд и сломал тебе руку… Знаешь, что, Гарри? Если он не прекратит спасать тебе жизнь, то попросту тебя убьёт!

Вот с этим я была совершенно согласна!

Во вторую неделю декабря профессор МакГонаггал, как обычно, обходила учеников, составляя списки остающихся на Рождество, и мы отметились. Мы слышали, что и Малфой остаётся, и это было на руку — когда еще его подловишь, кроме как на каникулах?

К сожалению, зелье было готово только наполовину. Не хватало рога двурога и шкуры бумсланга, и единственным местом, где всё это можно было достать, была личная кладовая Снейпа. Гарри был уверен, что ему лучше встретиться с легендарным чудовищем Слизерина, чем быть застигнутым Снейпом при ограблении его кабинета.

— Что нам нужно, — сказала я перед очередным уроком зельеварения, — так это отвлечь внимание. Тогда один из нас сможет проскользнуть в кабинет Снейпа и взять то, что нам нужно.

Гарри и Рон нервно посмотрели на меня.

— Думаю, красть лучше мне, — продолжила я, как ни в чём не бывало. — Если вы ещё раз влипнете в историю, вас исключат, а у меня чистая репутация. Так что всё, что вам следует сделать, это задержать Снейпа на пять минут.

Они согласились. Хотя бы потому, что не отличили бы шкуру бумсланга от драконьей, а личные свои запасы Снейп не подписывал, он и так помнил, где у него что хранится либо отличал с одного взгляда. Ну, об этом я, конечно, говорить не стала…

Урок шел как обычно. Снейп бродил туда-сюда, раздавая замечания, и когда он ушел в дальний конец класса, я кивнула Гарри. Тот вынул из кармана фейерверк, позаимствованный у близнецов Уизли, поджег и запулил его в котел Гойла.

Рвануло знатно, окатило почти весь класс! Ну ладно, не весь: у Снейпа определенно были глаза на затылке, и от совсем уж неприятных последствий он учеников прикрыл, но многим все же перепало.

И в этой суматохе я тихонько скользнула за дверь и постояла там, пока Снейп разбирался с последствиями этого безобразия. В уголке поджидал пакет с какой-то ерундой, я сунула его под мантию и выбежала обратно.

— Если я когда-нибудь узнаю, кто это бросил, — театрально прошептал Снейп, — я лично прослежу, чтобы этот человек был исключён.

Гарри чуть на месте не скончался, но тут прозвучал звонок, и мы спаслись бегством — доваривать зелье. То есть суп: Снейп со свойственным ему отвратительным чувством юмора положил в тот пакет пару проросших картофелин, стебли сельдерея, лавровый лист и душистый перец горошком.

Интересно, а он умеет готовить что-то, кроме зелий?

5

В этой школе не жизнь, а сплошное веселье, поняла я, увидев объявление.

— Открывается Дуэльный клуб, — сказал Симус, тыча пальцем в эту бумажку. То есть пергамент. — Первое собрание — сегодня вечером! Я бы не отказался от уроков дуэльного мастерства. В такое время они были бы кстати!

Ну, нам тоже было интересно, так что в восемь вечера мы пришли в Большой зал. Длинные обеденные столы исчезли, зато вдоль одной стены теперь имелся ярко освещенный помост. Я представила, как на него выходит Локхарт с новенькой мантии с кружевами и провокационным разрезом, встряхивает золотыми локонами и походкой от бедра идет вперед, сверкая белоснежной улыбкой…

Лучше б я этого не воображала.

Именно он и поднялся на помост, а за ним шел Снейп, как обычно, в черном. Если честно, я иногда пробовала представить профессора в чем-нибудь… ну… менее консервативном, но не получалось. Если добуду его фотку, летом попробую коллаж сделать!

— Позвольте мне представить моего помощника, профессора Снейпа, — сказал Локхарт, закончив самовосхваления. — Он сказал мне, что сам знает о дуэлях совсем немного, и ради интереса согласился помочь мне с маленькой демонстраций, прежде чем мы начнём. Но я не хочу, чтобы вы, мои юные друзья, переживали — не бойтесь, вы не лишитесь своего преподавателя зельеварения!

Снейп даже не моргнул. Я подумала, что если б он так посмотрел на меня, я бы уже скончалась.

Они поклонились друг другу, потом подняли палочки.

— Как видите, мы держим наши палочки в общепринятой боевой позиции, — сообщил Локхарт. — На счет три мы произнесём первое заклинание. Ни один из нас, конечно, не собирается убивать другого.

«Ну конечно!» — подумала я, увидев, как едва заметно улыбнулся Снейп. Это была самая неприятная из его улыбок, и после нее следовало ожидать неприятностей.

— Раз… два… три…

Я следила за руками. Пока Локхарт поднимал палочку, Снейп успел развернуться так, чтобы его точно не задело заклинание противника (вот зачем ему такая мантия, внимание отвлекает замечательно!), сам принять боевую позицию и громко, выразительно выкрикнуть обезоруживающее заклинание. Ей-ей, если б он не работал на публику, то сделал бы это втрое быстрее! И невербально.

Локхарта снесло с ног. Он спиной вперёд улетел с помоста, врезался в стену и сполз по ней, растянувшись на полу.

Я подавила желание зааплодировать. Кажется, многие другие — тоже.

— Ну вот, пожалуйста! — сказал Локхарт, возвращаясь на помост. — Это было обезоруживающее заклятие… как видите, я потерял свою волшебную палочку… спасибо, мисс Браун. Да, это была отличная идея — показать им это заклинание, профессор Снейп, но согласитесь, было слишком очевидно, что вы сейчас это сделаете. Если бы я захотел остановить вас, это было бы слишком просто. Однако я подумал — будет поучительно, если они увидят…

Судя по взгляду, Снейп очень хотел опробовать на нем Аваду. Возможно, и Локхарт заметил это, потому что быстро сказал:

— Достаточно показательных выступлений! Сейчас я подойду к вам и разобью всех по парам. Профессор Снейп, если вы хотите мне помочь…

Они пробирались сквозь толпу, ставя всех парами.

Мне досталась Миллисента Буллстроуд со Слизерина, рослая крепкая девчонка, а Гарри — Малфой.

— Встаньте лицом к своему партнёру, — крикнул Локхарт, возвращаясь на помост, — и поклонитесь!

Миллисента едва кивнула мне, я тоже, и мы начали…

Ох… Она была не сильнее меня, точно, но намного более умелой! И, чтоб этим слизеринцам, начинала на счет «два»! Ну, я это учту…

«Но в рукопашную я с ней ни за что больше не пойду! — подумала я некоторое время спустя, когда вышибла у нее палочку, а Миллисента, ни капли не растерявшись, ринулась вперед, поймала меня за волосы (ух, как это больно!) и взяла в удушающий захват, а свободной рукой выкрутила мне кисть так, что я выронила палочку. — И на единоборства запишусь!»

Гарри кинулся мне на помощь и отцепил-таки Буллстроуд. Нет, та не собиралась меня убивать, но силу продемонстрировала. Намек я поняла…

— Ты цела? — спросил он.

— Угу, — ответила я, подобрала палочку и постучала ей по голове, а то Миллисента явно выдрала мне пару прядей. — А ты?

— Я тоже. Слушай…

— Мне нужна пара добровольцев, — говорил Локхарт, — Лонгботтом и Финч-Флетчли, как насчет вас?

— Плохая идея, профессор Локхарт, — сказал Снейп. — Лонгботтом крушит всё вокруг даже самими простыми заклинаниями. Нам придётся послать то, что останется от Финч-Флетчли, в больничное крыло в спичечном коробке. Как насчёт Малфоя и Поттера?

— Превосходная идея! — сказал Локхарт, подзывая Гарри и Малфоя в середину зала, а толпа отошла назад, освобождая им место.

— Итак, Гарри, — сказал Локхарт, — когда Драко направит на тебя свою волшебную палочку, делай вот так.

Он поднял свою собственную палочку, попытался покрутить ею и уронил.

Снейп подвинулся ближе к Малфою, наклонился и прошептал что-то ему на ухо. Малфой ухмыльнулся.

— Три… два… один… начали!

Малфой быстро поднял свою палочку и… я такого заклинания не знала! На помост вылетела огромная черная змея и поднялась, явно готовясь напасть.

Ну и, разумеется, попытка Локхарта избавиться от нее закончилась… как всегда. В смысле, змея только больше разозлилась и поползла прямо на Финч-Флетчли. И тогда Гарри что-то прошипел… Что-то такое, после чего змея остановилась, а Джастин сперва замер в ужасе, а потом ринулся прочь из зала.

Снейп мановением руки избавился от змеи и посмотрел на Гарри как-то… очень странно.

Рон схватил Гарри за руку и потащил прочь, а я побежала за ними. Люди расступались, и я, кажется, поняла, почему…

— Ты почему нам не сказал, что ты змееуст? — выпалил Рон, когда мы добрались до гостиной.

— Кто?

— Со змеями можешь разговаривать!

— Ну… я делал это всего второй раз! Однажды в зоопарке я случайно натравил боа-констриктора на своего кузена… долгая история… Но наверняка многие здесь так могут!

— О нет, не могут, — ответил Рон. — Это очень редкий дар, Гарри, и это плохо.

— Что — плохо? — спросил Гарри. — Да что со всеми такое? Послушайте, если бы я не сказал этой змее не нападать на Джастина…

Он в самом деле ничего не понимал.

— Видишь ли, — сказала я, видя, что они ни до чего не договорятся, — Салазар Слизерин был знаменит именно своей способностью разговаривать со змеями. Вот почему символом Слизерина является змея.

У Гарри отвисла челюсть.

— Вот именно, — сказал Рон. — А теперь вся школа будет думать, что ты его пра-пра-пра-правнук или что-то в этом роде… Наследник, короче.

— Но это не так!

— Поди докажи! — фыркнула я.

Назавтра от Гарри начали шарахаться.

А еще через день нашли окаменевшего Джастина и Безголового Ника.

Никогда не думала, что привидение может окаменеть! Вот бы посмотреть поближе…

На Рождество в школе почти никто не остался, и немудрено… Однако мы должны были закончить дело, и я вытащила Рона с Гарри из-за стола (нет, директор, поющий рождественские гимны — это уже слишком).

— Вам ещё нужна частичка тех, в кого вы превратитесь, — сказала я, когда мы оказались в туалете. — Естественно, лучше всего достать что-нибудь от Крэбба и Гойла, они лучшие друзья Малфоя, им-то он всё расскажет. И ещё нам надо сделать так, чтобы настоящие Крэбб и Гойл не ворвались во время допроса. Я всё придумала!

— Гермиона…

— Вот, — я показала им пирожные. — В них обычное сонное зелье. Главное, чтобы Крэбб с Гойлом их нашли и съели, а тогда вы просто выдернете у них пару волосков, а их самих спрячете в кладовке.

— Это безнадежно!

— Но вы ведь хотите допросить Малфоя?

— А ты чьи волосы выдерешь?

— Ну, — я показала им флакон. — Мы довольно тесно обнимались с Буллстроуд, если помните. У меня на мантии остался ее волос. Она, правда, уехала, но могла ведь передумать в последний момент! Погодите, я зелье проверю…

Я прекрасно слышала, как Рон сказал:

— Ты когда-нибудь видел план, у которого столько шансов провалиться?

План, однако, удался. Еще б он не удался, сонное зелье было вовсе не в тех пирожных… Главное было рассчитать дозу так, чтобы Крэбб с Гойлом не свалились раньше срока! Но всё получилось, и Рон с Гарри вернулись ко мне с добычей.

— Переодевайтесь, — велела я. — Ваша одежда вам станет мала, они же здоровяки! Вот, тут запасные мантии из прачечной…

Что любопытно, они даже не спросили, где вообще эта прачечная и как я туда попала! И что делали в прачечной ботинки…

— Нам что, вот это… пить? — прошептал Гарри, глядя на котел.

С виду зелье больше всего походило на густую пузырящуюся грязь.

— Да. Я уверена, все правильно. У нас будет ровно час!

Я торжественно разлила эту мерзость по стаканам, добавила в каждый волосок и раздала им и сказала:

— Давайте разойдемся по кабинкам, а то не поместимся. Они все здоровенные.

Я заняла крайнюю, ту, где обычно плакала Миртл.

— Ну, готовы? На счет три!

Всё получилось. Я это клятое зелье трижды переделывала, пока профессор не сказал, что теперь им точно никто не отравится, даже если смешать его с отваром из старой капусты с Хагридова огорода. Со слизняками, возможно, теми самыми.

— Гермиона, идем! — постучал ко мне Гарри. Забавно было слышать бас Гойла с чужими интонациями.

— Я… Я, пожалуй, не пойду, — пропищала я. — Идите без меня!

— Гермиона, мы знаем, что Буллстроуд уродина, никто не узнает, что это ты.

— Нет… правда, я не смогу пойти. Торопитесь, а то вы уже теряете время!

— Гермиона, с тобой всё в порядке? — спросил через дверь Гарри.

— В порядке… я в порядке… идите же!

Когда они ушли, я беззвучно захихикала, потом вышла, нашла более-менее ясное зеркало и занялась делом.

— Так, так лучше, — подсказывала Миртл, парившая за моим плечом. — Вот потеха!

— Тихо ты! — шикнула я. — Испортишь всё веселье… Иди лучше погляди, чем они там заняты…

Гарри с Роном вернулись вовремя, и первым делом Гарри выпалил:

— Гермиона, выходи, нам нужно кучу всего тебе рассказать…

— Уходите! — попросила я.

— В чём дело? — спросил Рон. — Ты уже должна стать сама собой, мы…

Я кивнула Миртл, и она выплыла наружу. Это был ее звездный час.

— О-о-о, подождите, сейчас вы её увидите, — зловеще сказала она. — Это ужасно!

Я натянула мантию на голову, закрыла лицо руками и вышла.

— Что случилось? — неуверенно произнес Рон. — У тебя всё ещё нос Миллисенты?

Я опустила мантию, и Рон чуть не сел в раковину. Я его понимаю: лицо мое было покрыто чёрной шерстью, глаза пожелтели, а из волос торчали длинные заострённые уши.

— Это была к-кошачья шерсть! — взвыла я. — У Б-Буллстроуд, должно быть, есть к-кошка! А зелье не п-предназначено для п-превращения в животных!

— Ой, — сказал Рон.

— Тебя будут обзывать чем-нибудь ужасным, — радостно сказала Миртл.

— Всё нормально, Гермиона, — быстро сказал Гарри. — Мы отведём тебя в больничное крыло. Мадам Помфри никогда не задает лишних вопросов…

Они еще долго уговаривали меня выйти из туалета, и под конец Миртл выпустила парфянскую стрелу:

— Подождите, пока все узнают, что у неё вырос хвост!

Я завела руку за спину и показала ей большой палец.

Мадам Помфри в самом деле не задавала вопросов, уложила меня в постель, дала успокоительного, выгнала мальчишек и ушла. Я знала, куда: сложные зелья для лазарета варил профессор Снейп, а у меня явно был не самый простой случай… Собственно, на это я и рассчитывала.

— Грейнджер, — сказал он, объявившись на пороге палаты и закрыв за собой дверь, — вы что натворили? Я же проверял… И я ни за что не поверю, что вы могли перепутать кошачий волос с человеческим!

— Я вообще не пила зелье, сэр, — довольно ответила я и села.

— А это как понимать? — указал он на меня.

— Ну… мне не хотелось идти в слизеринскую гостиную. И я придумала вот это… И еще, сэр, — честно сказала я, — я очень хочу поваляться тут пару недель. Так хорошо, так тихо, никаких приключений…

— Так. Это я понял, но что вы все-таки сделали? Если это не последствия оборотного зелья, не иллюзия, не трансфигурация… — он нахмурился. — Грейнджер! Не тяните кота за хвост!

— Кошку, — буркнула я и высунула кончик хвоста из-под одеяла.

Профессор лишился дара речи. Ровно на три секунды. Потом он объяснил, что думает обо мне и моих экспериментах, коротко, но крайне экспрессивно.

— А теперь еще раз — вы можете вернуться к прежнему виду? — спросил он уже более спокойно.

Я покивала, сосредоточилась и втянула кошачьи усы.

— Только времени это занимает много. Хвост я заранее отращивала, — созналась я. — Под мантией не видно. И уши тоже, в моих волосах их не очень-то заметишь, а парни вообще не обращают на такое внимания. А шерсть — это запросто. Но у меня пока не получается целиком превратиться…

— Убил бы, — искренне сказал мне Снейп. — Но рука не поднимается на девочку-кошку. Ладно. Я хотя бы знаю, чем стану вас поить, пока вы медленно будете превращаться обратно.

Я поняла — чем-то очень мерзким — и сказала:

— Если дадите книжку, сэр, то я готова!

И на всякий случай прижала уши и спрятала хвост под одеяло.

6

Из лазарета я вышла в начале февраля. Боже, как там было хорошо! Если б еще не витаминное пойло имени профессора Снейпа…

Однако мальчишки не сидели без дела, они нашли подозрительного вида дневник некого Т. М. Риддла, тетрадку пятидесятилетней давности. И это же имя было на табличке в Зале наград — Рон ее запомнил, когда чистил там кубки, отбывая наказания. Риддл еще был старостой и обладателем медали невесть за какие магические заслуги…

— Тайную комнату открывали пятьдесят лет назад, — сказал Гарри. — Так сказал нам Малфой.

— Да… — медленно произнёс Рон.

— И этому дневнику пятьдесят лет, — вздохнула я.

— И что?

— Да очнись же, Рон! — воскликнула я. — Мы знаем, что человека, который открыл Тайную комнату, исключили из школы пятьдесят лет назад. Мы знаем, что Т. М. Риддл получил награду за особые заслуги перед школой пятьдесят лет назад. А что, если Риддл получил её за то, что поймал наследника Слизерина? Возможно, его дневник всё нам расскажет: где находится Тайная Комната, как её открыть и что за существо в ней обитает. Человеку, который стоит за этими нападениям, явно бы не хотелось, чтобы эта штука где-то валялась.

— Гениальная теория, Гермиона, — сказал Рон, — но в ней есть одна малюсенькая загвоздочка. В дневнике ничего не написано.

И он был прав. Дневник ничто не брало, ни заклинания, ни проявители.

— Да говорю же, ничего там нет, — в очередной раз сказал Рон. — Просто Риддлу подарили дневник на Рождество, и он даже не потрудился что-нибудь в нём написать!

В отличие от Гарри…

Он совершенно случайно добился от дневника ответа, и то, что поведал ему Риддл… Выходило, что Тайную комнату пятьдесят лет назад открыл Хагрид. И именно тогда монстр убил Миртл! Но мне в это как-то не верилось… Ну какой из Хагрида наследник Слизерина, право слово? И Миртл, как нарочно, куда-то улетучилась, не спросишь, что она видела перед смертью…

А потом этот таинственный дневник кто-то стащил, и сделать это мог только гриффиндорец. Хотя… мальчишки же лазили в гостиную Слизерина, кто-то мог повторить их подвиг! Только пароль-то откуда узнал? Разве что прошел вместе с кем-то, как они.

А на следующий день… не знаю, было это озарением или чем-то иным, возможно, я слишком много думала о таинственном монстре, и наконец мозаика сложилась! Мне только нужно было проверить кое-что в библиотеке!

Последним, что я помню, были слова Пенелопы Кристал, старосты Рэйвенкло:

— Да перестань, тут никого не может быть.

И мои:

— Давай хоть за угол заглянем? А то я боюсь! У тебя есть зеркальце?

Очнулась я в полной темноте. Ну, почти полной — в окно заглядывала луна, и, проморгавшись, я увидела темный силуэт.

— Ну, как ощущения? — негромко спросил профессор Снейп, а это был именно он. — И нет, Грейнджер, это не я — Ужас Слизерина, я Ужас подземелий. И…

— Я знаю! — перебила я и попыталась сесть, но тело не слушалось. — Это василиск!

— Лежите, зелье еще не до конца подействовало. Какой еще василиск?

— Тот самый, король змей, слуга Слизерина! Я поняла: все, кто пострадал, видели его не впрямую, а в отражении, как я, как миссис Норрис… Или через что-то — так Джастину повезло, он сквозь сэра Ника смотрел, а Колин — через объектив… А Пенелопа? — спохватилась я.

— Здесь, — Снейп кивнул на соседнюю койку. — Похоже, вы ей жизнь спасли.

Я выдохнула с облегчением и добавила:

— Все признаки сходятся: пауки убегали из замка, они боятся василиска, петухов кто-то передушил, Хагрид жаловался… А Миртл тогда погибла, потому что посмотрела на василиска прямо. Только я не успела ее найти и расспросить. Она всегда твердит, что умерла в том заброшенном туалете, но откуда там взялся василиск? Ох, конечно же, трубы! Там вода была на полу!

— Грейнджер! — профессор едва заметно повысил голос. — Умолкните. Проверьте лучше — руки-ноги слушаются?

Я проверила, кивнула и тут же спросила:

— Сэр, а если мандрагоры уже поспели, почему остальных пострадавших не оживили?

— Мандрагоры еще не поспели.

— Но…

— Грейнджер! У вас что, мозги никак не раскаменеют? Я, если помните, штатный зельевар, я Мастер зелий… и вы полагаете, у меня не найдется спелых мандрагор? Хоть вот столечко? — передразнил он меня. — Или я не знаю, где их достать в любое время года?

— А… — у меня дар речи пропал, и я оглянулась на Пенелопу. — Но почему тогда…

— Распоряжения не было, — мрачно ответил профессор. — Вставайте.

— Куда вы меня…

— Домой, Грейнджер, — сказал он. — Вы отправляетесь домой. Без возражений.

— Но почему?!

— Потому, что я не знаю, когда все это закончится и как. Ловить монстра никто не собирается, как вы заметили. Очевидно, у директора есть какой-то план, но я в него не посвящен.

— Но вы, значит, нарушаете его приказ? — прошептала я. — Раз меня расколдовали?

— Да, нарушаю, — ответил он.

— Почему?

— Я подумал, что вам будет чертовски жаль дней, проведенных не просто на больничной койке, а еще и без возможности учиться, — совершенно серьезно сказал мне Снейп. — По себе знаю: единственное, чего всегда не хватает — это времени. Не стоит терять его понапрасну.

— А дома я что делать буду? — глупо спросила я.

— Вы не найдете, чем заняться? Новые книги прочитаете, учебники, школу свою навестите, в кино сходите, наконец! Я вам даже кое-какую литературу дам, — добавил он, — но с одним условием. Палочку вы оставите мне. Не потому, что я вам не доверяю, а потому, что она была зажата в руке, когда вас нашли.

— То есть… Ну конечно! — стукнула я себя по лбу. — Тут лежала статуя, она и будет лежать?

— Точно так. Трансфигурация — отличная вещь, — он усмехнулся. — Но палочку легко опознать. А дома вы ей все равно пользоваться не можете.

— Сэр, а что я родителям-то скажу?

— Правду. В школе ЧП, учеников отправили по домам. Ваши вещи домовик уже доставил, я распорядился. И дополнительная литература там же.

— Они меня тогда обратно не отпустят… — пробормотала я.

— Однажды уже отпустили, — отрезал Снейп. — А о своих приятелях не беспокойтесь. Погибнуть им не дадут, уверен. Идемте, пока все спят.

Я кивнула и спустила ноги с кровати. Хорошо, что статуи раздеть нельзя, а то неловко бы вышло…

— Дайте вашу мантию.

За работой мастера всегда приятно наблюдать: Снейп бросил на опустевшую кровать мою мантию, и через мгновение там уже лежала я, окаменевшая, с устремленным в потолок взглядом и палочкой в руке. Я наклонилась и повыше подтянула одеяло, сунув в сжатую руку статуи скомканную записку, которую так и не выпустила. Может, мальчишки найдут? А если не найдут, это к лучшему — не полезут искать этого василиска!

— Идем, — профессор протянул мне руку.

Из замка он меня вывел потайным ходом. Я слышала, что близнецы Уизли — любители искать такие лазы, и что в школе их множество… Этот вывел к Дракучей иве. Оттуда пришлось дойти до Хогсмида (хоть посмотрела на него, пусть и ночью), потому что с территории Хогвартса аппарировать нельзя. Камин у профессора есть, но у нас дома-то его нет!

— Ну вот, — негромко сказал он, когда мы оказались у меня в комнате. Мой чемодан стоял в углу, на кровати горой была свалена… гм… дополнительная литература. — Думаю, правдоподобную версию для родителей вы придумаете сами. Я вас заберу, когда придет время.

— Спасибо, сэр, — я отпустила его за руку. — Вы правы — нет ничего хуже упущенного времени!

Он едва заметно улыбнулся и исчез, а я полезла ворошить книги. До утра было полно времени, родители спали, и если я скажу, что меня доставили на рассвете, они поверят и не так испугаются…

Только профессорскую мантию спрятать надо, она мне велика вдвое. На улице было холодно, и Снейп накинул мне ее на плечи, она волочилась шлейфом. И что было не уменьшить? А забрать ее он забыл, наверно, мысли были чем-то другим заняты. Василиском, к примеру.

Родителям я сказала, что в старом замке прорвало канализацию. Воды нет, удобств нет, да еще и холодно, поэтому учеников в срочном порядке отправили по домам. Они поохали, сказали, что новодел в исторических зданиях редко доводит до добра, а потом мы отправились кутить!

Все-таки я страшно по ним соскучилась… И по бывшим одноклассникам тоже: мне разрешили походить на занятия до конца учебного года, раз уж так вышло, и я с удовольствием собиралась по утрам в нормальную школу с нормальными учителями и безо всяких василисков! Ну и все контрольные сдала, просто замечательно… Вот как я экзамены в Хогвартсе буду сдавать без практики, это вопрос! Ну, допустим, зелье по рецепту я сварю, а заклинания? Дома-то я их отрабатывать не могу, что без палочки, что с ней…

Без палочки, вспомнила я. Я же видела, как это делается! И у самой меня с огнем это получалось… Остановило меня только одно: если засечь могут и колдовство без палочки, станет известно, что я дома, а не в лазарете Хогвартса. Тогда неминуемо выплывет и все остальное, а профессор и так нарушил распоряжение директора, зачем ему лишние неприятности? Нет уж, в школе попрактикуюсь, а пока можно заняться книгами.

Профессор был прав: количество тетрадок с вопросами росло если не в геометрической, то в арифметической прогрессии точно. Правда, по ходу чтения я вычеркивала те вопросы, на которые находила ответы либо отмечала те, по поводу которых у меня имелись догадки, но я не была уверена, правильно ли сделала выводы из прочитанного.

Одним словом, времени даром я не теряла!

Профессор вернулся за мной тихим весенним вечером, на этот раз постучав в дверь и представившись, как приличный человек.

— Что, починили трубы? — спросил папа, поздоровавшись и пригласив гостя войти.

— Да, не без труда, — кивнул Снейп, покосившись на меня.

— Тяжело, наверно, поддерживать замок в пригодном для проживания состояния, — добавила мама, — это же какие средства нужны! На обычный дом уходит прорва денег, а там…

— Попечители достаточно щедры, — дипломатично ответил профессор, — их дети ведь тоже учатся в Хогвартсе. И, мэм… существует еще и магия.

— А почему тогда сразу все не починили? — удивился папа.

— Потому что кроме магии, нужно еще и в устройстве канализации разбираться, а там за сотни лет такого накрутили — экспедиции устраивать можно! — буркнул Снейп.

— Сочувствую, — вздохнул папа. — Похоже, в замке необходим штатный сантехник.

— Не помешал бы. Гм… я прошу извинить за позднее вторжение, но завтра днем уже начнутся первые экзамены, и, с вашего позволения, я хотел бы забрать ученицу.

— Что ж у вас все так с бухты-барахты? — удивилась мама. — Ну я понимаю, когда авария случилась, тогда всех быстро по домам раскидали, а теперь к чему такая спешка? Нельзя отложить экзамены на день-другой, да хоть бы и на неделю? Это Гермиона от книжек не отрывается, а другие наверняка перезабыли всё…

— Мэм, — устало сказал Снейп, — знаете, сколько у нас магглорожденных учеников на семи курсах? Пока за каждым… гм… сходишь, пока с родителями побеседуешь… Вдобавок то выясняется, что они уехали куда-то, потому что не знали, когда придется возвращаться, то у них семейное торжество в честь юбилея троюродной бабушки, то еще что… Мы их уже неделю собираем всем педсоставом, а ведь и за остальными кто-то следить должен!

Про домовиков он промолчал, и славно.

— А, понятно, обычная неразбериха, — успокоилась мама. — Ну что ж, конечно, время уже позднее… Гермиона, быстро собирай вещи, не задерживай мистера Снейпа!

— Бегу! — я кинулась в свою комнату, быстро покидала в чемодан всё необходимое (да я из него только книги и доставала, прочее-то дома имеется) и выскочила обратно в гостиную. — Я готова, сэр!

— Будь умницей, — сказала мама, расцеловав меня.

— Да скоро уже увидимся, — усмехнулся папа, — чего там тех экзаменов! Гермиона вас там еще не свела с ума вопросами, мистер Снейп?

— Пока нет, но дело уверенно идет к тому, — серьезно ответил тот. — Мистер Грейнджер… Мадам… Всего доброго. Мисс Грейнджер, вашу руку… и чемодан.

— До встречи! — успела я крикнуть перед тем, как он аппарировал.

Кругом расстилался знакомый пейзаж: огоньки Хогсмида невдалеке, замок впереди, угрюмо раскачивающаяся Дракучая ива (на ветках до сих пор видны были белые повязки).

— Надо ж такое придумать, — проворчал Снейп, — канализацию прорвало!

— Но это самое логичное объяснение, сэр! Пожар — это чересчур, родители бы напугались, а такое… обычное дело. Да еще в старом замке, где, как вы сказали, сильно понапутано… В одном месте засорилось — и пошло-поехало! И ищи, в чем дело!

— Я разве вас упрекал? Тем более, что история в самом деле связана с трубами, вы были правы.

— Сэр, — спохватилась я, — а Гарри и Рон, они…

— Живы, — коротко ответил он. — Правда, не иначе как чудом. Они сами вам обо всем расскажут.

— А василиск? — тут же спросила я.

— Я слышал, Поттер убил его мечом Гриффиндора. Только не кричите «почему меня там не было?!», очень прошу.

— Я и не собиралась. Охота была василиску в пасть лезть… А его достали? Ну, василиска? Это же какая ценная зверюга! Их, наверно, ни у кого нет!

— Грейнджер, — профессор крепче сжал мою руку, — никто ничего не доставал. Официально Тайная комната по-прежнему не существует.

— Ну как так? Там наверняка еще что-нибудь интересное есть… — пробормотала я. — Неужели даже директор туда не заглянул?

Снейп только тяжело вздохнул, а я решила, что попрошу Миртл спуститься и поглядеть, что там к чему, а там уж видно будет. Василиск, может, протух уже, но чешуя, зубы… тоже ведь могут пригодиться! А вдруг там какие-нибудь книги припрятаны? Или вообще что-нибудь на стенах высечено?

— Тихо, мы почти пришли, — сказал он и подтолкнул меня в спину, в подземный ход. Хорошо, что я без мантии была, а то непременно собрала бы на нее всю грязь!

— Мантия! — прошептала я.

— Что?

— Ваша мантия у меня в чемодане, вы ее забыли!

— Не забыл, а оставил, Грейнджер. Потому что на ней… как это? «Жучок».

— Так вы за мной следили?

— Разумеется. Где б я вас искал, если бы вы с родителями решили уехать на недельку в другую страну?

— А к любой книжке нельзя было следилку прицепить?

— К этим книгам ничего лишнего лучше не цеплять, как вы выразились. Опасно.

— А просто сказать и дать мне какую-нибудь… не знаю, хоть конфету зачарованную? Чтобы я с собой носила? Ой, нет, вы сейчас скажете, что ее можно случайно выронить или забыть в другом кармане…

— Да. А еще, Грейнджер, жить, зная, что ты под надзором, крайне неприятно. И снова опережу вопрос: постоянно я за вами не следил, делать мне больше нечего… Я только ваше местонахождение уточнял время от времени.

— А почему вы были так уверены, что я не расстанусь с вашей мантией? — не утерпела я.

— Потому что вы гиперответственны и поступили именно так, как я и рассчитывал: аккуратно сложили эту тряпку и убрали в чемодан, чтобы отдать мне при следующей встрече. А если бы вы куда-то поехали, то наверняка с этим вашим безразмерным чемоданом, я прав?

— Сэр… — я захихикала. — Вы правы, но… на чемодан «жучка» не проще было приделать? А то мантию я могла бы до поры до времени и в шкаф положить!

Снейп коротко ругнулся себе под нос.

— Туше, Грейнджер, — сказал он и, наверно, ухмыльнулся, в темноте не было видно. — Иногда самые очевидные вещи… не очевидны.

— Папа это называет «глаз замылился». Вроде все на виду, а ты не замечаешь. Ну, как дурацкую ошибку в сочинении, которое вроде бы уже сто раз проверил, а она все равно осталась. А другой сразу видит, потому что взгляд свежий.

— Вот-вот, — пробормотал он. — Тихо… Идем. Мелкими перебежками.

— А вещи?

— Домовику отдам. Вот ваша койка, вот ваша мантия и палочка, — он быстро расколдовал статую на постели. — Черт, на вас одежда другая!

— Думаете, кто-нибудь заметит? Даже я не помню, что на мне тогда было…

— Я зато помню… сейчас. На время сойдет.

Еще взмах палочки — и я переодета. Напялить поверх мантию — и готово.

— Всё, Грейнджер, мне пора. И не забудьте выглядеть слегка заторможенной. Вас только вчера вечером напоили зельем, и вы не знаете даже, сколько прошло времени.

— Сэр, последний вопрос! — взмолилась я, поймав его за полу мантии.

— Если бы… Ну?

— А как статуи поили зельем? Они же каменные и глотать не могут! Или прямо в желудок… м-м-м… телепортировали? Да?

Никогда не слышала, как Снейп смеется, но, судя по всему, донесшиеся из темноты сдавленные звуки были именно смехом.

— Потом расскажу, — пообещал он. — А то ваши товарищи по несчастью уже просыпаются… И еще, Грейнджер, чтобы наутро вы выглядели достаточно потрясенной, я должен вам сообщить…

— Что? — испугалась я.

— Ввиду исключительных обстоятельств все экзамены отменены, — с удовольствием произнес он и удалился.

«Ну и свинство!» — подумала я, пнув подушку.

Утром, конечно, я обо всем узнала от непосредственных участников событий, живых и здоровых, к счастью! Хотя василиск все-таки немного понадкусывал Гарри, того спас директорский феникс.

А все вместе они спасли Джинни Уизли, которая весь год, как выяснилось, была одержима… Волдемортом! Вернее, его духом, заключенным в том самом дневнике Т. М. Риддла!

Хорошо, конечно, что она выжила, но я вспомнила слова профессора о Дарвиновской премии… Как девочка из чистокровной семьи могла не понять, что у нее в руках не безобидная тетрадка? Даже когда с ней самой начали происходить странные вещи? (Ладно Гарри, он все-таки рос не с волшебниками; впрочем, я тоже, но я бы как минимум насторожилась, благо прочла много фантастики!) Почему она не сказала хотя бы родителям? Спасибо, хватило ума выкинуть дневник, когда тот начал заставлять ее убивать петухов, а потом — вызвать василиска и натравить его на учеников! И то она ведь потом снова выкрала эту тетрадку!

Но я оставила эти мысли при себе.

Вскоре мы уже возвращались домой на Хогвартс-экспрессе, и Рон вслух предполагал, кто же займет место Локхарта в будущем году: в ходе операции по спасению Джинни бедняга пострадал от сломанной роновой палочки (а может, упавшего кирпича) и лишился памяти.

Я помогала строить догадки, а сама пыталась представить выражение лица профессора Снейпа в тот момент, когда он увидит сверкающую белозубую улыбку Локхарта на рекламной листовке стоматологической клиники, которую я подсунула в тетрадку с вопросами…