История мусора. От средних веков до наших дней

Долгое время призывы производить первоначальный сбор отходов в раздельные емкости считались пустой тратой времени, а задача сортировки собранных отбросов не рассматривалась как бесперспективная. Сменялись эпохи, а парижане, побуждаемые властями помещать отходы в разные емкости, снова и снова упорно уклонялись от этой обязанности. Тексты законов оставались мертвой буквой, как, например, указ 1782 года, предписывающий тем, «кто имеет у себя строительный мусор, черепки, бутылочный бой, оконное стекло, битые зеркала или старое ненужное железо, собирать их в отдельные корзины, чтобы на улице складывать в особые кучи отдельно от прочих отбросов, так, чтобы с указанными отбросами они не смешивались». Подобный же рескрипт выходил и сотню лет спустя, когда префект Пубель предписал сортировку выкинутого и откладывание в отдельную корзину осколков посуды, стекла, горшечных черепков и устричных раковин. Но и это предписание 1884 года никогда не исполнялось.

На американском континенте в ту же эпоху подобные начинания администрации, нередко подкрепляемые угрозой штрафов, столь же неуклонно не давали результатов. В Бруклине, например, в частных домах сортировка отходов была обязательной, и за нерадивость полагался штраф или месяц тюрьмы. Но жители, не устрашась указанных мер, послушания не проявляли.

В середине XX века мировая экономика усвоила изобретенную в США сразу после войны новую ориентацию, связанную с так называемым плановым устареванием покупаемых товаров, таких, как бритвенные принадлежности, авторучки, платки, столовое и постельное белье, посуда и т. п. Подспудным соображением, диктующим перемены в образе действия, был следующий довод: чем охотнее мы заменяем старые вещи новыми, стимулируя таким образом их производство, тем удобнее их потребление. Однако такая стратегия не касается основных объемов мусора. Житель США или западный европеец оставляет после себя 600–700 кг отбросов в год. Каждый француз выбрасывает в день около килограмма отходов (вдвое больше, чем в 1960-м, и в десять раз больше, чем сто лет назад). На треть они состоят из упаковок и на четверть из органики, так или иначе поддающейся вторичной обработке.

Мусорные баки наших процветающих и отнюдь не бережливых сообществ представляют собой хранилища материалов, годных для вторичного использования: «рогов изобилия вторсырья», как шутят жители Квебека, предложившие заменить общество потребления «сообществом сторонников консервации». Последнее определение, пущенное в ход еще в 1973 году, предполагает, что сохранение ресурсов, вызванное изменением поведения жителей, должно позволить им уберечься от пороков неумеренного потребительства.

Экспансия новых экономических технологий и упорядочение сбора упразднили ремесло былых мусорщиков. Но за последние годы сбор и обработка вторсырья из бытовых отходов вызывают всплеск общественного внимания. Производятся попытки утилизации упаковок из бумаги, картона, пластика, стекла и металла. Все это представляет собой значительный сегмент вторсырья, годного для производства новых упаковок. После многолетних попыток увильнуть от этой заботы жители западных городов вынуждены смириться с необходимостью сортировки отбросов.

Теперь все чаще применяется сбор в раздельные емкости, и сортировка становится чем дальше, тем тоньше.

Ведь чем более отходы сегментированы и приспособлены к раздельной утилизации, тем удобнее извлекать из них вторсырье, тем значительнее уменьшаются их конечный вес и объем. В Германии выделяют до семи категорий отбросов, из коих пять изымаются при обходе жилищ «от двери к двери»; среди них бумага и картон, полиэтиленовые пакеты, остатки, подверженные ферментации, мусор, объемные отходы. Стекло и вредоносные материалы отправляются в особые уличные емкости. Обрабатывающие фабрики способны раздельно принять до пятнадцати типов отходов. В этой стране практикуется возврат пришедших в негодность товаров с гарантированной его оплатой и повторная утилизация бутылок из стекла и пластмассы.

Посте «первопроходческих» разработок масштаб реутилизации отходов неуклонно возрастает. В домашних условиях их ежедневная сортировка и отбор того, что можно использовать повторно, постепенно входят в привычку. У потребителя возникает заинтересованность в том, чтобы содержимое его мусорной корзины соответствовало некоей норме. А возможные его ошибки и последствия его неловкости исправляются в цехах конечной сортировки.

НАРЯДУ С МАШИННОЙ СОРТИРОВКОЙ ВОЗВРАТ К СОРТИРОВКЕ ВРУЧНУЮ

На первых заводах по обработке бытовых отходов, выстроенных в конце XIX века, сортировка производилась вручную. Во Франции эти заводы пользовались трудом «тряпичников при дробилке», извлекавших из мусора, который перемещался мимо них на ленте транспортера, все, что они считали пригодным для вторичного употребления. Такой тип предприятий встречался и в США, и в Европе — повсюду, где крепла промышленность. В Америке, на берегах реки Гудзон, рабочие, стоя около ленты транспортера, выхватывали из отбросов все, что могло представлять какую-либо ценность. Так же шел отбор на большом предприятии в Будапеште: там в 1895 году сортировкой отбросов занимались женщины и дети; этот венгерский завод просуществовал еще два десятка лет.

Иногда сами жители производили первичный отбор перед отправкой мусора на свалку. Так, в начале XX века в некоторых немецких годах, в частности в Потсдаме, применялись экспериментальные «шкафы для мусора», имевшие несколько секций, очищаемых в разные временные промежутки, по мере их заполнения. Американцы прибегали к «трехсекционному сбору», откладывая в три разных емкости «хлам» (бумагу, картон, мусор от подметания, осколки посуды, битое стекло, куски дерева и кожи), «огрызки» (кожуру и чешую, остатки трапез, кости) и золу, используемую при работах с насыпным фунтом. Иногда выставляемые пакеты с мусором сопровождались табличками, куда печатными буквами вписывались определения их содержимого. Однако в годы экономического взлета «хлам» перестали отделять от остальных отбросов. В середине века вообще наблюдается потеря интереса ко вторсырью (что, правда, не коснулось утилизации металла), пока в конце 1960-х не вспыхнуло общественное внимание к вопросам экологии. Город Мэдисон в Висконсине первым в 1967 году выдвинул значимую инициативу сбора по дворам бумажной макулатуры, чтобы как-то облегчить кризисную ситуацию с дефицитом места на свалках.

В Японии, где из-за нехватки площадок под свалки раньше, чем где-либо еще, стали переходить на сжигание мусора, сортировка изначально велась по-иному. Начиная с 1980 года, отбросы каждого жилого дома располагались как минимум в двух емкостях: в одной помещалось все, что можно было сжечь, а в другой — не предназначенные для сжигания вещества и материалы. К последним причислялись и пластмассы, поскольку при сгорании они выделяли газообразные соединения хлора. В некоторых городах уже осуществлялось подразделение мусора на пять и более категорий. Так, в Хиросиме все подлежащее вторичному использованию, горючее, негорючее, вредное для здоровья и объемное выкладывалось по отдельности. Сбором (особенно в тех местах, где узость улочек мешала проезду больших мусоровозов) занимались небольшие машины, объезжавшие каждый дом, или же выделялись общие площадки для мусорных баков.

Экономические и санитарные доводы вскоре подвигли богатые страны отказаться от ручной первичной сортировки в заводских цехах. Стали разбирать отходы механически, применяя специальные приемы, с помощью которых «мусороведы» попытались отделить зерна от плевел. Мусоровозы изрыгали свою начинку в отвалы. Оттуда механическими захватами она переносилась на транспортеры, затем производилась ее обработка самыми разнообразными способами. Удалялись пакеты, в которых мусор привезен, затем их содержимое подлежало измельчению, дроблению или эмульгированию. Дробленая смесь, тонким слоем уложенная на ленту транспортера, подвергалась нескольким технологическим операциям для извлечения конкретных составляющих путем баллистической селекции, денсиметрической, магнитной, электростатической обработке, отбору с помощью пневматического воздействия, обследованию с помощью оптических датчиков и дальнейшей обработке с применением всасывания, продувки, сортировки по длине отскока, липкости, по коэффициенту сцепления и, наконец, финальной доводке путем просева и аффинажа.

Наконец, преодолев множество преград и многократно подвергнутые растиранию перед попаданием на разные ленты транспортеров, отбросы завершают свое странствие, сопровождаемое толчками и вибрацией. И всем на удивление («мусороведение», похоже, творит чудеса) по выходе из заводских цехов отсортированное сырье смирно ожидает своего часа в кузовах различных погрузчиков. Тряпье, отмытая от загрязнений металлическая тара, битое стекло, фрагменты бесцветного или цветного пластика, спрессованные катышки картона и бумаги — все это готово к новым технологическим приключениям. А в сторонке нагревается и исходит паром то, что подвержено ферментации и подготовлено для производства компоста.

Между тем сложность и высокая стоимость таких операций не могут не внушать пессимизма. В экспериментальных проектах, даже после усовершенствований, собранные материалы остаются очень загрязненными. Промышленники и земледельцы затрудняются пускать их в употребление из-за обилия посторонних включений, неопрятного внешнего вида и боязни внести действительную или мнимую заразу. Посему проблемы сбыта продукции делают такие заводы малорентабельными. Невзирая на все усовершенствования, механическая обработка не способна адекватно заменить глаз и руку живого человека. А потому экологи, отчаявшись добиться желаемого с помощью механизации, ныне превозносят преимущества ручной разборки предварительно отселекти-рованного мусора.

Во Франции первые разработки в этом направлении были предприняты в Гавре и Ла-Рошели, где с 1974 года производится выборочный сбор бумаги и картона. Первый приемник для вышедшего из употребления стекла в том же году был установлен в одном из селений департамента Верхняя Марна. С тех пор в самых разных местах европейской территории Франции установлены несколько тысяч специализированных контейнеров. Европейских потребителей настоятельно просят избавляться от где-то захороненных залежей пустых бутылок, доставляя их к указанным контейнерам либо возвращая торговцам (если действует схема гарантированного возврата). Сознательные граждане теперь раздельно собирают упаковочные материалы и использованную бумагу, затем складывают их перед своими домами (при условии, что налажен соответствующий порядок сбора) или в особые контейнеры на площадках для мусора. Правительства развитых стран побуждают своих сограждан или принуждают их к раздельному сбору некоторых компонентов мусора.

Таким образом, отобранная макулатура и стекло (особенно последнее) либо непосредственно направляются на завод, либо попадают в один из специализированных цехов по сортировке, где содержимое баков снова тщательно обследуют и распределяют по принадлежности, убирая нежелательные вкрапления. Магнитные сепараторы выхватывают металлические консервные банки, а сепараторы, использующие вихревые токи, изымают алюминиевую тару. Вибрационные столы разделяют компоненты по калибру и весу, путем продувки и аспирации удаляют слишком легкие включения и пыль. Денсиметрическая сортировка разделяет частицы одного гранулометрического состава, но разной плотности. Камеры слежения, инфракрасные и колориметрические датчики и детекторы металлов инспектируют отходы, чтобы направить их по разным дорожкам транспортеров. Все более и более разработанная автоматика ведет к повышению чистоты ранее отобранных компонентов.

Ручные операции дополняют комплекс применяемых мер. По обе стороны ленты транспортера стоят сортировщики; их руки ныряют в движущиеся мимо них бытовые отходы, цепляют некоторые полезные объекты и отправляют каждый в соответствующий бак. Первые же эксперименты с конвейерной сортировкой вручную вызывали полемику в прессе. Обличители обвиняли ее энтузиастов, что они возвращают нас в Средневековье. Защитники подчеркивали, что машины не все умеют и подобные производства дают работу тем, у кого проблемы с трудоустройством. По мнению специалистов из центра занятости, эти операции довольно трудоемки. Частные фирмы и предприятия по обработке вторсырья нередко объединяют свои усилия, устанавливая общие цеха конвейерной ручной селекции отбросов, повышая производительность и улучшая условия труда с учетом его энергономических характеристик. Кроме прочего, в облегчение этой задачи вносит немалый вклад и механизация.

Итак, для получения сырья, отвечающего критериям качества, выдвигаемым промышленностью, пришлось вернуться к ручному труду в первоначальной стадии сбора и на этапе заводской обработки. Но при ручной переборке главным образом извлекаются сухие материалы, например упаковки, а не отбросы в их первоначальном виде. Отладка роботов-сортировшиков с оптическими датчиками сводит к минимуму непосредственное вмешательство человека, прежде всего там, где дело касается стекла и упаковок из пластика. Так, камера, объединенная с информативной системой, идентифицирует характеристики бутылок, которые впоследствии направляются к предписанным местам сброса.

УПАКОВКИ В КОЛЛИМАТОРЕ

Кое-кто еще ностальгически вспоминает стеклянные стаканы и бабушкины глиняные крынки, до краев полные молока, сливочного и растительного масла, муки, уксуса, компотов, варений, круп и овощей. Наши предки покупали продукты неупакованными, на вес и помещали их в банки и другие емкости. Еще и сегодня некоторые селяне продолжают так поступать по привычке, из экономии, потому что так им больше нравится или они считают это более экологичным.

Вот уже несколько десятилетий выбрасываемые упаковки увеличиваются в числе, поскольку в свободной продаже множатся продукты и товары, уложенные в такую тару. Один из проспектов, выпущенный в 1970-х, расхваливая преимущества новых упаковок, напоминал читателям, как обстояло дело в предыдущую эпоху: «Без них вы бы еще чистили зубы столовой солью, отправлялись за молоком, беря с собой для этого горшок, и наливали бы вам его из большой миски с несколькими уже утонувшими в нем мухами, вы бы покупали все необходимое к столу на вес, без ярлычков, без гарантированного указания веса и уносили домой в газетной обертке». Практичные, гигиеничные, прочные, информативные и привлекательные, новые упаковки пользуются неизменным успехом.

Маниакальное размножение упаковок ныне не знает границ. Продукты заключают уже в тару с двойными и тройными стенками, причем все это не поддается вторичной переработке и многократно увеличивает объем и вес отходов. Упаковки продолжают множиться из-за того, что большинство предметов для покупки выбирается из стоящих в свободном доступе, причем пищевые продукты пакуются все меньшими порциями. В странах с развитой промышленностью и соответственно повышенной занятостью женщин на службе, а также с повышением процента живущих в одиночестве — увеличивается склонность употреблять в пищу готовые расфасованные блюда, что лишь умножает количество упаковок. Индивидуализированные способы потребления и сокращенные порции также очень способствуют увеличению объемов выбрасываемого. Ныне упаковки занимают до четверти объема европейских мусорных корзин; на их изготовление для краткой службы и последующего уничтожения тратится много материалов и топлива. Теперь на одного француза в год приходится до ста килограммов упаковок, тогда как в 1960-м — всего тридцать шесть. Так что французы — одни из самых заядлых в мире любителей упаковок: каждый из них выбрасывает до десяти штук в день.

Война с упаковками разгорелась в начале 1980-х. Начали устраивать особые сортировочные линии, организовывать сбор упаковок в отдельные емкости. Клаусу Тёпферу, главе немецкого министерства по охране окружающей среды, в 1991 году удалось (после проведенной железной рукой кампании при поддержке промышленного лобби) провести постановление, предписывающее фабрикантам и дистрибуторам принимать от населения упаковки из-под продуктов и за свой счет их вторично использовать либо уничтожать. Эти последние быстро среагировали, образовав фирму «Dual System», ведающую сбором упаковок, и ассоциацию, которая ею управляла: «Duales System Deutschland». На деньги этого объединения собирались консервные банки, бутылки, алюминиевые поддоны, бумага и картон. Затем эти материалы поставлялись специализированным предприятиям по их вторичной обработке.

Финансирование этой системы осуществлялось посредством обязательств, выдаваемых фабрикантами конкретным дистрибуторам, которые таким образом включали эту стоимость в цену товаров. Специальный логотип (так называемая «зеленая точка»: Grüne Punkt), наклеенный на большинство упаковок, указывал, что они подлежат приему у населения. Потребителей призывали помещать их в особые контейнеры, стоящие в отведенных для этого местах. Ставить логотипы на пакеты, в которые помещается покупка, было запрещено.

Такие «добровольные меры» представлялись промышленникам наименьшим из зол, поскольку благодаря этому никто не мог заставить их непосредственно принимать назад использованные упаковки вместе с пустыми бутылками и флаконами. Вместо игры «возврат производителю» они запустили более для них удобную забаву под девизом: «кто мусорит, платит». С помощью этого постановления немецкое правительство намеревалось наполовину сократить массу упаковок, добавляющих весомую долю в горы сваливаемых отбросов. Первые результаты ободряли. Потребители откликнулись на призывы единодушнее, нежели ожидалось. Они с жаром делили на категории свои отходы, заполняли предоставляемые им емкости, задав жару промышленникам, неготовым так быстро пустить в ход такие объемы вторичного сырья. Изделия из пластмасс, освоение которых было еще в зачаточном состоянии, горами громоздились на заброшенной американской военной базе в Цвайбрукене и на кораблях, стоящих на якоре вдоль Эльбы, или направлялись на свалки Франции, Азии или Восточной Европы.

Следуя примеру зарейнских коллег, французские фабриканты и дистрибуторы также обязались превращать свои упаковки во вторсырье, прибегнув к корпоративному фонду, куда поступают отчисления от каждого продукта, выброшенного на рынок. Они состряпали недурной рецепт: с января 1993 года действует взаимная договоренность, обязующая каждого из участников содействовать переработке использованных упаковок. Для этого под контролем госструктур создано акционерное общество «Экоупаковки», которое распоряжается собранными для этой цели фондами. Оно участвует в финансировании сбора и сортировки бытовых отходов коммунами, давая последним подкрепленные контрактом гарантии покупать у них прошедшие селекцию отходы по заранее установленным ценам. При всем том гарантии действительны при условии соблюдения коммунами некоторых критериев качества обработки: сырье на выходе обязано иметь гомогенизированный вид, упаковки не должны содержать остатков товара и как минимум их следует укладывать в тюки или пакеты. Эти «минимальные технологические предписания» часто дают повод к разногласиям между предпринимателями и членами муниципальных советов.

Логотип «Экоупаковки» (две ломаные стрелы, заключенные в круг) с той поры фигурирует на большинстве упаковок с пользующейся широким спросом продукцией. Его появление на упаковках означает, что производитель выплатил требуемую сумму, призванную погасить часть стоимости их сбора, сортировки, переработки или уничтожения. К этому АО примкнуло большинство производителей, перепоручающих ему сбор и селекцию отходов, а также все заботы по организации селективного складирования.

С одобрения правительств подобные меры были предприняты и в других странах. Наконец, в 2007 году создается международная европейская организация по сбору и утилизации упаковок (под названием «Рго-Europe»), объединившая три десятка стран. Она тоже дает лицензию, аналогичную «зеленой точке», и вырабатывает единую политику развития мощностей, связанных со сбором упаковок. Отдельные соглашения по этому поводу заключены и между западными странами, пока еще в нее не вступившими.

Такие меры, относящиеся к производителям, дистрибуторам и импортерам изделий, изготовленных с соблюдением принципа «кто мусорит, платит», применяются теперь ко все большему ассортименту выпускаемой продукции. Под влиянием OECD (Organisation for Economic Cooperation and Development: по-русски: ОЭСР, Организация экономического сотрудничества и развития) теперь изменилась и формулировка основного слогана, утратившая отрицательные коннотации: «REP» (responsabilité élargie du producteur: расширение ответственности производителя). Благодаря внедрению этого принципа предприятия обязуются финансировать утилизацию того, что останется после использования их продукции, поставляемой на рынок. В подобных целях предприятия склонны кооперироваться, учреждая «экоорганизации», занимающиеся финансированием всего, что с этим связано. В конечном счете производители участвуют в обработке лишь части того, что выпускают. Согласно расчетам, они, содействуя экологической переработке упаковок, оплачивают от трети до половины стоимости всех операций по их сбору и утилизации. А вот в Германии, где их обязательства учитываются строже, они покрывают уже всю стоимость подобных работ.

КОМПЕНСАЦИИ И НАКАЗАНИЯ, СПОСОБСТВУЮЩИЕ РАСШИРЕНИЮ СЕЛЕКТИВНОЙ ОБРАБОТКИ ОТХОДОВ

Снабжение частных лиц информацией и мотивация их действий, как установлено, являются вернейшим средством привлечения населения к более тщательному предварительному отбору упаковок, бумаги, картона и прочих остатков. Помогают и всякого рода призывы об охране природы, экономии общественных затрат, поддержка тех институций, что берут на себя ответственность в делах помощи страждущим и неимущим или в работах по уменьшению стоимости обработки отходов. На первых порах многие поддаются подобным уговорам и даже переходят в ряды рьяных сторонников таких мер; большинство жителей объявляли, что готовы предварительно сортировать свои отходы еще перед выбросом, а домовладельцы — создавать условия для их раздельного хранения на отведенных для них площадках.

Однако между первоначальными декларациями и их непосредственным воплощением разверзается пропасть. Проходит какое-то время, и первоначальный энтузиазм угасает, берет верх былая лень. Предварительная сортировка отбросов требует каких-то усилий, на это охотнее идут жители сельских поселений, поскольку располагают площадью, необходимой для размещения отобранного (в частности, способного послужить кормом для скота или топливом, а также годится для приготовления садового компоста). А вот горожане вскоре начинают сопротивляться практической реализации своих же обещаний. В 2006 году на каждого из горожан-французов пришлось по 26 кило упаковок, то есть лишь половина от того, что заготовили их сельские собратья. Так что призывы к сотрудничеству очень важны, но необходимы дополнительные меры, чтобы первый порыв не остыл.

То, что подлежит сортировке, принимается у населения прямо из жилищ или с отведенных для отходов площадок. Получение достаточного объема компонентов, складируемых в особые емкости, требует увеличения их количества и числа пунктов их размещения у привычных пешеходных путей: по дороге в паркинги, к остановкам общественного транспорта или к торговым зонам. При всем том чрезмерное увеличение числа мест складирования — задача слишком дорогостоящая и создающая помехи перемещению людей и транспорта. Вдобавок шум при заполнении подобных емкостей (например, звон выбрасываемых бутылочных осколков) создает неудобства для окрестных жителей. В городах порой еще возникают затруднения из-за чересчур узких тротуаров. Во избежание неудобств емкости старого образца все чаще заменяются такими, что снабжены звукозащитным покрытием или целиком либо частично заглублены в почву.

Сбор мусора путем обхода квартир считается более результативным, чем добровольное содействие жителей, хотя и обходится дороже. Специалисты по логистике подготовили новые технологии сбора и даже автомобили с отдельными отсеками. Такие сборы чередуются с привычной практикой. Иногда в дело также пускают мусоровозы с кузовами из двух или нескольких отсеков. Для облегчения селективного сбора отбросов фирмы предусматривают корзины для мусора из нескольких отсеков (чтобы уменьшить общее количество емкостей), но это часто не гармонирует с размерами чересчур тесных кухонь.

Качество сортировки оказывается решающим фактором оптимизации позднейших операций со вторичным сырьем, однако это требует от граждан тщательности в разделении разных фракций отбросов, а значит — изменений в привычном обиходе. Успешность селективного сбора в немалой степени зависит от способа организации сортировки и ее технологического сопровождения. Выделение слишком большого числа разновидностей отбросов охлаждает надежды на удачное разрешение всех проблем и приводит к многочисленным ошибкам. Можно констатировать, что отдельные граждане строго следуют предписаниям, если те сведены в простые системы и хорошо разъяснены. Результаты оказываются лучше, если информация ясно изложена и распространяется регулярно.

В Боулдере (Колорадо) проводятся эксперименты в этом направлении, их успешность во многом определяется сильной заинтересованностью всех вовлеченных участников. В 1980-х группа волонтеров, объединенных в ассоциацию, наладившую шефство над этим жилищным сектором (block leader), стали навещать своих соседей и напоминать им о датах сбора бумаги, стекла и алюминия, вместе с тем побуждая их к селекции отбросов.

Теперь подобная практика довольно распространена в Европе. Местные объединения образуют группы «вестников сортировки», часто обращаясь к тем, кто профессионально занят в таких цехах, с просьбами объяснять жителям, как следует правильно селекционировать отбросы и сколь полезна утилизация вторсырья. В 2006 году таких групп во Франции насчитывалось до 1300. Правила сортировки, иногда довольно сложные, не везде одинаковы. Упаковки теперь так хитроумно устроены, что не всегда можно понять, в какой контейнер их класть. Это иногда вызывает споры между соседями и даже членами семейств. Например, пластмассовые бутылки годны для переработки, а вот упаковки для йогурта, допущенные как вторсырье в некоторых странах, во Франции не обрабатываются. Возможны следующие причины отказа: недостаточная доля в общем объеме выброшенного, трудности с переработкой определенных полимеров или потребность в такой температуре сжигания, какая недоступна при имеющемся оборудовании.

В сортировочных центрах содержимое мусорных ящиков снова подвергается проверке. Из него удаляется примерно четверть объема, как непригодная к дальнейшей утилизации. Чтобы снизить этот вторичный отсев, некоторые дистрибуторы (пока еще не слишком многочисленные) берутся помогать своим клиентам, маркируя упаковки отходов клеймами с указанием, поддаются ли отходы от них реутилизации и в какой контейнер их следует отправлять. Доводы множатся, стилистика призывов совершенствуется. Агитирующие не только взывают к сознательности пользователей, ссылаясь на необходимость беречь среду обитания, но играют также на их склонности к игровым ситуациям, обращаются к желанию сограждан сэкономить или к их «доброте душевной».

То, что «человек играющий» есть важная ипостась нашей натуры, учитывается, например, при организации сбора бутылок, слишком часто оставляемых у дороги, на пляжах и в местах проведения спортивных состязаний. Алюминий также стимулирует воображение. Вот уже несколько лет муниципальные власти в Провансе организуют «алюмохоту» среди подростков, снабжая ребят «алюминизированными» мешками и намагниченными «волшебными палочками», помогающими отличить алюминий от стали.

Специальные аппараты «Lucky Сап», внешне схожие с игровыми автоматами, появились в Швейцарии. Их устанавливают поблизости от супермаркетов, школ или заправочных станций. Туда следует бросать пивные банки, которые иначе все время попадают, куда не надо. А опуская их в эти аппараты, можно иногда выиграть монетку, брелок, плитку шоколада, волчок на веревочке или что-либо подобное. Две юные основательницы французской фирмы, работающей с 2001 года и названной «Каннибал» (буквально: «банкоед»), избрали местом их размещения университетские кампусы, данная компания эксплуатирует склонность молодежи к игровому поведению. «Банкоеды» стали появляться в торговых галереях и в университетах; при опускании в них банок иногда выпадает джекпот. Подобные аппараты постепенно распространяются по миру.

В Канаде, Китае и еще нескольких странах безработные, пенсионеры и добровольцы из соответствующих организаций подбирают металлические банки и пластмассовые бутылки не для праздной забавы, а ради пополнения своего бюджета или получения неких сумм, жертвуемых на школы и благотворительность. Поэтому в конце XX века около 150 000 бразильцев собирают пивные банки и доставляют их в центры переработки; в подобных операциях там занято больше людей, чем в производстве автомобилей.

Однако соблазн игры или добрая воля не всегда способны побудить к селективному сбору отбросов, и тут приходит черед социального, а проще говоря, административного принуждения. Коммуны навязывают жителям для сбора годных к переработки отбросов мешки из прозрачного пластика, чтобы контролировать качество селекции, однако многими это воспринимается как нарушение приватности. На лондонских улицах можно встретить группки патрульных, приоткрывающих крышки контейнеров, проверяя, хорошо ли отсортировано их содержимое, разложено ли в разные емкости (стекло в один контейнер, пластик и металл — в другой, пищевые отходы в третий). За многократное нарушение предписаний на виновников налагают ощутимые штрафы. Полицейские, ведающие сбором отбросов, никаких вольностей не спускают.

Другим способом воздействия является увеличение временных промежутков при сборе мусорных контейнеров, содержащих неотселектированные отбросы. Тогда приходится избегать попадания туда пригодных к вторичной обработке компонентов, поскольку из-за этого они очень быстро заполняются. Тогда соседи, пользующиеся теми же емкостями, напоминают нерадивым об их обязанностях, призывая соблюдать установленные правила.

При всем том самым действенным средством оказывается снижение взимаемой за уборку платы для тех, кто добросовестно сортирует отбросы. Таким образом, и здесь реализуется принцип «кто мусорит, платит». Домохозева, вынужденные оплачивать эвакуацию отходов непосредственно в зависимости от объема или веса, больше заинтересованы в их сортировке, чем те, что вносят фиксированную плату, соотносимую со стоимостью платы за жилье или с количеством проживающих. Этот тип оплаты вводится в США, там его называют «Рау as you throw» (сколько выбросил, столько и заплатил). Он побуждает производить предварительную селекцию отбросов и компостировать в собственном саду органику.

ВТОРАЯ ЖИЗНЬ «КОШМАРИЩ»

Загромождающие все подходы кучи испорченного оборудования часто не помещаются в короба для отбросов; тут и перегоревшие телевизоры, и кухонные комбайны, и охромевшие столы, не говоря уже о брошенных детских колясках, пострадавших от буйных ночей драных матрасах и множестве иных изгнанных из обихода вещей. Иногда собственники, мало заботясь о благолепии пейзажа, норовят тайком бросить эти пожитки в лесу или в овраге, на обочине дороги, на городском тротуаре или на берегу реки. В последние годы за подобными нарушителями охотятся особенно рьяно, поскольку им мы обязаны размножением диких кладбищ мусора, на здешнем жаргоне окрещенных «кошмарищами».

В поисках избавления от них прибегают к разным средствам. В общественных местах несколько раз в году на день-два оставляют кузова на колесах, но те недостижимы для престарелых или больных, а также для тех, кто живет в коммунальных жилищах, оставляющих мало места для громоздкого мусора. В этом случае уместнее специальная городская служба, убирающая все это прямо из квартир. Последняя услуга может быть бесплатной или платной. В Японии, например, на упаковки наклеивают специальные бирки с телефонными номерами служб, занимающихся эвакуацией громоздких вещей. Стоимость этой услуги варьируется в зависимости от типа мусора: вывоз кроватной сетки или старого кресла стоит по-разному. Предварительно оцененные, эти вещи рано утром в день сбора выносятся в предписанные места.

В развитых странах предусматриваются специальные места сбора утиля. В США, например, подобная практика существует с 1970-х годов. Предварительно был выпущен особый закон, предписывающий муниципальным властям выделить для этого площадки. В континентальной Франции первой к этому средству обратилась городская коммуна Бордо (1981). Чтобы не раздражать население, контейнеры разместили в привычных местах дикарских свалок. Теперь жители могли поставить машину на набережной и отнести привезенные отбросы в специальный контейнер. В 2007 году прием громоздкого или токсичного мусора осуществлялся примерно на 4000 площадках для хранения утиля.

Такая площадка представляет собой заранее подготовленное и огороженное место. Ее посетители раскладывают по емкостям и контейнерам громоздкие предметы: пришедшие в негодность столы, стулья и матрасы, вышедшую из строя бытовую технику, сломанные велосипеды, строительный мусор, комли садовых деревьев. Сюда же можно прибавить и «особые отходы»: растворители, краски, отработанное машинное масло, батарейки и аккумуляторы, все, не использованное во время ремонта и работы над домашними самоделками, баллоны с аэрозолями и прочие отходы, загрязняющие среду обитания, взрывоопасные или вредные для здоровья. Иногда кое-кто украдкой проносит на площадку весьма опасные предметы: так, один посетитель притащил из багажника своей машины бутыль цианистого калия без этикетки. Прием мусора на таких площадках имеет свои ограничения. К примеру, охранник как-то раз отказался принять труп обезьяны, послужившей подопытным животным в одной из лабораторий.

Хранители обязаны давать посетителям советы и рекомендации, позволяющие лучше распределить все, что предназначено на выброс, по емкостям. Они надзирают за порядком, оповещают соответствующие службы, какие из контейнеров уже полны. То, что поступает на эти площадки, потом отправляется по разным адресам: на реутилизацию, компостирование, прессование, термо- и химобработку либо прямо на свалку.

Устройство подобных площадок способствует борьбе против дикарских свалок и попадания токсичных веществ в общий поток отходов. При всем том это не вполне палочка-выручалочка, а лишь транзитный пункт по пути к местам конечной обработки. Таким образом они частично спасают от уничтожения то, что может еще послужить, и уменьшают общую массу всего, что предназначено в отвал или на сжигание.

Чаще всего из соображений безопасности там исключаются какие-либо розыскные работы, но нередки кражи, особенно по ночам. Ночные старатели взламывают решетки и ищут, чем поживиться. Высокая стоимость металлов побуждает к актам вандализма. Нередко между конкурирующими бандами охотников за металлом вспыхивают драки. Взбудораженные ими муниципальные власти пытаются навести порядок, электрифицируя ограду или заводя сторожевых собак.

Некоторые ответственные лица проявляют определенную уступчивость, разрешая частные операции с мусором, принесенным в те часы, когда площадки открыты для посещения. В это время организации и частные лица могут бесплатно выносить материалы и предметы: дерево, годное для обогрева, механизмы и мебель, которые еще можно починить, детские игрушки, садовый инвентарь и т. п. На временном складе габаритного мусора собранное остается на несколько дней в распоряжении посетителей, оно лежит в специальных контейнерах и ожидает отправления в цеха дальнейшей переработки. Так поступают на площадках коммуны Морнан, в департаменте Рона, в ассоциации «То да сё» (Autres choses), ведающей решением проблем реутилизации отходов на местном уровне; эта последняя специально занимается отбором предметов, годных к починке и перепродаже. Этот тип деятельности часто приобретает формы социальной поддержки нуждающихся. Так дело поставлено в Великобритании, где организации обществ милосердия заключают договоры с муниципальными властями, чтобы отбирать наиболее подходящее из вещей, поддающихся починке без сложной аппаратуры. Во всех случаях добротная сортировка, если выбрасывающие ее обеспечивают, создает наилучшие условия для дальнейшего восстановления, реутилизации, починки и перепродажи разного рода предметов.

В Японии жителей даже поощряют подыскивать себе нужные вещи на подобных площадках, давая им возможность прямо на месте чинить то, что они намерены взять себе. В некоторых городах, скажем в Осаке, жителей даже обучают этому, помогая получить первоначальные навыки ручного труда для выполнения таких работ. Во временных складах каждый может бесплатно воспользоваться неисправной техникой: велосипедами, электропроводкой, деревянной мебелью — либо унести их без починки, либо на месте починить и навести некоторый лоск, используя предложенный инвентарь.

ПОИСК ПУТЕЙ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ МНОГОЛИКОЙ ЭЛЕКТРИЧЕСКОЙ И ЭЛЕКТРОННОЙ ТЕХНИКИ

Ныне муниципальные власти, ранее сталкивавшиеся только с привычными бытовыми отходами, вынуждены учитывать последствия переменившихся обстоятельств. К последним относится обработка использованных холодильников, телевизоров, пылесосов, электроники и прочих высокотехнологичных приборов, заполонивших все пространство повседневности. Повышение скорости технологического обновления быстро приводит их к состоянию морального износа. Так, ожидаемая средняя продолжительность жизни мобильных телефонов и компьютеров упала до трех лет.

Теперь производители признаются ответственными за посмертную историю того, что они выпустили в свет; особенно это касается электрооборудования и электроники. До последних лет расходы на их утилизацию ложились на бюджеты коммун. Но теперь принимаются некие меры, чтобы обеспечить экологически терпимый конец такой аппаратуры, реутилизировать некоторые ее компоненты, а другие пустить на извлечение полезных материалов или энергии. Рассмотрены многочисленные технологические приемы для сокращения количества самих устройств и складируемых остатков от них. Либо в их цену включены дальнейшие выплаты на их уничтожение, либо какая-то такса вводится при их выбрасывании.

Японское правительство в 2001 году дало ход закону, запрещающему банальный выброс электрических устройств, применяемых в домашнем хозяйстве. Потребитель выплачивает довольно высокую таксу, к примеру 50 евро, за холодильник. Эти деньги пойдут на оплату его демонтажа, реутилизацию компонентов или их обработку в качестве вторсырья. Производителей энергично побуждают использовать детали, легко подвергаемые демонтажу. Особая ассоциация — Центр по надлежащей обработке бытовых электроотходов — помогает мелким муниципальным образованиям избавляться от них. Это объединение промышленников, созданное в 1994 году, играет ключевую роль в использовании пришедшего в негодность электрооборудования. Его цели — повышение безопасности при использовании, рациональное энергопотребление и вторичная переработка товаров. Центр организует прием продавцами отслуживших свой срок изделий. Участвующие в этом процессе магазины, называемые «объединение магазинов полноценного обслуживания», принимают старые приборы и передают их специализированным предприятиям.

В Европе с 2003 года тоже принимаются законодательные меры для ограничения потерь, связанных с выбрасываемой техникой, что надо признать расточительством. Особая директива обязывает производителей избегать при изготовлении оборудования опасных материалов, другая требует организовать сбор, переработку, использование или уничтожение всех вышедших из употребления приборов. Во Франции эта директива начала применяться с ноября 2006 года. Потребители вносят денежную компенсацию за «экосотрудничество», предполагающую оплату обработки и утилизации изделия тогда, когда наступит срок его выбрасывать. Сумма варьируется от одного евроцента за мобильный телефон до 13 евро за холодильник или морозильную камеру. Производители обычно присоединяются к одной из четырех экологических ассоциаций, занимающихся финальной утилизацией их изделий. Одно из этих объединений, «Экосистемы», наладило партнерские отношения с французским волонтерским обществом «Эммаус» и с линейкой магазинов, объединенных лейблом «Envie» («Хорошо на зависть»), которые торгуют электроприборами и к тому же принимают у населения в починку те из них, что еще возможно исправить (см. об этом главу «Как не дать набитым мусорным корзинам лопнуть от натуги»).

Объем отходов электромеханического и электронного свойства все увеличивается. Каждый час в мире выбрасывают до четырех миллионов тонн такого рода мусора. Удаление этих остаточных материалов оставляет на поверхности канцерогенные и оказывающие крайне вредоносное воздействие на нервную систему металлы (кадмий, хром, свинец, ртуть) и диоксины. Обработать стеклянную бутылку, газету или металлическую консервную упаковку не так трудно, здесь применяются те же технологии, что и в традиционных производствах. А вот остатки от микросхем, напичканные самыми невообразимыми и часто токсичными включениями, представляют задачу гораздо более сложную.

Конструкторы и предприниматели встретили эту неподатливую проблему во всеоружии, стремясь очистить от примесей и как можно полнее выделить компоненты выброшенных устройств. На заводах, где применяются высокотехнологичные линии, детали, предварительно прошедшие ручную обработку, подвергаются весьма хитроумным манипуляциям. Одно из подобных предприятий было открыто вблизи города Анжера в 2008 году. Первые операции там — вакуумное отсасывание фреона из компрессоров и удаление из каркаса полиуретановых пенома-териалов. Для разделения смазочных масел применяются ультразвук, обработка в атмосфере инертного газа (азота) и, наконец, расплавление. Затем рефрижераторы попадают в большой вертикально стоящий цилиндр, там они цепляются к массивной цепи, поднимаются в воздух и от столкновения друг с другом гнутся и ломаются на части; в результате такой операции полиуретановые пеномате-риалы лучше выкрашиваются и отделяются от металла.

Телевизоры, компьютеры и небольшие бытовые устройства типа инструментов и игрушек с чипами (РАМ) сначала разбирались вручную. Стоя у конвейера, рабочие, обычно с ментальными расстройствами, удаляли нежелательные элементы и отделяли некоторые детали, такие, как катодные трубки телевизоров или электронные карты компьютеров. Затем аппараты отправлялись к другого рода вертикальному цилиндру, в котором разрушались вибрацией. После такой дезинтеграции сырье подвергалось дроблению, магнитной сортировке, денси-метрической, химической, оптической селекции с целью отделить железо, алюминий, медь и различные полимеры, которые будут обработаны плавлением или в сети пластической обработки полимерных соединений.

Такой завод получает ежемесячно 1600 тонн «D3E» («Déchets d’équipements électriques et électroniques»: отходов электрического и электронного производства), поступающих со всего запада континентальной Франции. Там удается переработать на вторсырье до 65% изделий типа РАМ и до 90% компьютерных мониторов и холодильников. Результат, без сомнения, заслуживает внимания, но он касается лишь мелкого ручейка в шумных потоках отходов электрической и электронной промышленности. Заводы для их переработки существуют и в других развитых странах, в том числе в Японии и в США, где такие штаты, как Массачусетс и Калифорния, уже не отправляют эту категорию отходов в отвалы.

КАК СОГЛАСУЮТСЯ ДРУГ С ДРУГОМ МИЛОСЕРДИЕ, ОТВЕРЖЕННЫЕ И ОТБРОСЫ

Уже давно благотворительные организации церковного или светского характера поручают своим волонтерам обход квартир и домохозяйств с целью эвакуации домашних отходов. Уже в конце XIX века в Риме действовал благотворительный кружок, собиравший у жителей кости, бумагу, тряпье и сигарные окурки. И во Франции благотворительные организации составляли некоторую конкуренцию тряпичникам.

В августе 1883 года при раздаче премий, имевшей место в одной из школ, аббат Марбо произнес речь, в которой отметил, что «государство стремится к экономии, отказываясь от всех неподобающих ассигнований», и объявил, что для пополнения ресурсов его братство основало «Лигу сбора старой бумаги» и стало уделять внимание тряпичничеству. «Ведь иной тряпичник — это человек обреченного на гибель ремесла, без денег и опоры ищущий на этой стезе кусок хлеба, ибо нигде более ему не выпал случай его заработать, а другой — желает укрыть свое имя от чужих ушей, поскольку недавно разорился и не хотел бы, чтобы кто-либо из бывших знакомых узнал, каким ремеслом отныне его наградила судьба, а третий занимается этим, так как имеет необъяснимую склонность к такому образу жизни, и, наконец, четвертый унаследовал подобный удел от своих родителей и дедов, он родился среди тряпья и готов умереть там же, не ища ни славы, ни перемены участи […]. Именно в такую интересную корпорацию мы возжелали войти, однако избрав для себя самую благородную из разновидностей тряпичничества — сбор старой бумаги!»

Сбор предметов и полезных материалов организуется группами добровольцев, призывающих жителей содействовать в изыскании нужных для дела компонентов их отходов. Выручка от продажи идет на благотворительность в сфере школьного образования, на проекты технологической помощи странам третьего мира или социальной реинтеграции маргиналов. В Шаранте к 1980 году селективный сбор макулатуры, предпринятый по заказу бумажной фабрики «Ла Вёз» (в Маньяке) Ангулемским католическим обществом вспомоществования и несколькими группами подростков, организованными их приходским священником, имел целью финансирование гуманитарный акций в африканских селениях. В те времена единственное местное предприятие, перерабатывающее картон и бумагу, существовало только благодаря этим добровольным обществам верующих и учеников, наставляемых священниками, регулярно сообщавшими во время мессы о датах ближайшего сбора макулатуры.

После Второй мировой войны французское волонтерское общество «Эммаус» стало активно заниматься торговлей разного рода подержанными вещами для финансирования сходных проектов. Изначально этим занялся расположенный в Нейи-Плезанс клуб, осуществлявший благотворительные акции в стране и за ее рубежами. Он был основан в 1946 году Анри Груз, получившим известность под именем «аббата Пьера». Этот клуб-общежитие давал приют обделенным судьбой одиночкам и целым семействам. В те времена, отмеченные жестоким жилищным кризисом, под его крышей ютилось немало тех, кто остался без крова. Вскоре приют оказался тесным, и аббат Пьер, в те времена депутат, арендовал еще один участок, на котором новая ассоциация (она-то и получила название «Эммаус») незаконно построила ряд домиков, чтобы приютить там несколько семейств.

Административные и финансовые сложности сгустились тогда, когда аббат Пьер, не будучи переизбран, перестал получать денежное довольствие, положенное депутату. Тут, когда все, казалось, пошло прахом, один из его подшефных, бывший «клюкарь», подсказал, как община сможет поддерживать себя: надо заняться тряпичничеством. Он поведал святому отцу о тонкостях ремесла, с которыми связаны два главных занятия: клюкарство и торговля подержанным скарбом. По его словам, «клюкарство приносит доход, только если без дураков заниматься им одним […], надо освоить его приемы, взять себя в руки, не суетиться, но на всех его ступенях заниматься главным, да вдобавок научиться хранить собранное, обходиться без посредников и не размениваться на мелочи. […] А при сбыте старья надлежит обыскивать брошенные подвалы, чердаки, сараи, самые укромные уголки в оставленных жилищах, как богатых, так и самых бедных, уметь заниматься починкой и продавать починенное на блошиных рынках или старьевщикам-оптовикам».

Старатели из «Эммауса» решились клюкарстововать, сбор от этого промысла был призван пополнить их коллективную мошну. Однако исследование чужих мусорных корзин долго не продлилось. Прошло немного дней, и случилось неотвратимое: один из тех мусорщиков, кому традиционно полагалось собирать дань с отбросов этого квартала, возмутился, ибо «отныне на его территории процветает браконьерство!». Чтобы избежать конфликтов, аббат Пьер предложил заниматься исключительно починкой и сбытом подержанных вещей. Отныне основные поступления обеспечивали «Эммаусу» обходы жилищ в поисках старья. Количество подобных объединений увеличивалось. Обходя грады и веси, их члены бесплатно избавляли жителей от забот о старой мебели, предметах быта, старой одежде и о металлическом ломе.

«Эммаус» превратился в хорошо структурированную организацию, охватывающую во Франции 4000 членов. Туда входят более сотни локальных объединений. Каждое из них представляет вполне обжитое место со своими жилищами, магазинами и складами, столярными, швейными, окантовочными мастерскими, где ведутся переборка, обработка и починка пожертвованных предметов. Материя, упакованная в тюки, передается оптовым перекупщикам, а прочие предметы, мебель и игрушки продаются желающим. Автономные самоуправляемые коммуны сами оплачивают свое содержание. С применением новых техник сортировки стеклянных товаров, картона, изделий из металла и ткани их структура должна была эволюционировать, чтобы справляться с наплывом разнородной добычи. Благодаря всему этому аналогичные «Эммаусу» сообщества появились в четырех десятках стран.

От тех, кто освобождает подвалы и чердаки от старья или производит сортировку найденного у ленты транспортера, не требуется никаких особых профессиональных навыков. Но некоторые занятия все же требуют специального обучения. Например, обработчики утиля должны различать, к какой категории отнести тот или иной образчик, уметь объяснить его назначение тем, кого он может заинтересовать, и управляться с оборудованием, необходимым для такого рода работ. Особые навыки могут понадобиться и при создании помостов для компостирования, подготовки и доводки тех или иных предметов, к примеру для обработки старых бачков с краской, разукомплектования, починки изделий и ремонта аппаратуры.

Совокупность акций по рекрутированию и обучению добровольцев, помогающих сбору утиля, чаще всего затрагивает тех, кто находится в ситуации изгоев. Так, к началу 1980-х в Германии (в частности, в Гейдельберге) безработным иногда позволяли объяснять жителям, зачем нужны так называемые «зеленые корзины», предназначенные для подготовки компоста, что следует в них отправлять и какого рода отбросы помещать туда нельзя (например, подстилки для младенцев с прокладками из пластика или ткань со следами содержащей цинк помады, ибо он вредоносен для растений и гумуса).

Расширение номенклатуры собираемого создает множество новых рабочих мест. Конечно, зачастую эти занятия скудно оплачиваются, предприятия по переработке утиля или администрация коммун предлагают их тем, кого отнесло на социальную обочину, чтобы помочь им снова встать на ноги и найти в будущем более привлекательный и долговременный источник существования. Маргиналам подчас удается снова поверить в свои силы, делая нужным и полезным то, что ранее сочли бы никуда не годным. Таким образом, издавна прослеживается некая связь между судьбой отбросов, благотворительностью и уделом вечных маргиналов, а также тех, кто невольно оказался на социальной обочине. В суровые времена это подчас помогает людям выстоять и найти выход.