История разведывательных служб Израиля

17 АТОМНЫЙ ПРЕДАТЕЛЬ

Худощавый и преждевременно лысеющий человек прогуливался по Лестер-сквер в центре Лондона, разглядывая неоновые вывески и анонсы кинотеатров. Была среда, 24 сентября 1986 г., и, несмотря на обуревавший его страх, он надеялся, что следующая неделя будет для него лучше предыдущей.

Мордехай Вануну почти 10 лет проработал в качестве технического специалиста на совершенно секретном ядерном объекте Димона в пустыне Негев. Он знал, что этот центр делал атомные бомбы и Израиль уже накопил большой арсенал ядерного оружия, о чем Вануну рассказал одной из британских газет, и скоро об этом будут знать все. Глядя на гулявших по площади людей, он думал, как изменится их жизнь, после того как они узнают страшную правду, что следующая ближневосточная война может привести к концу света.

Около входа в одну из дискотек он заметил высокую и несколько полноватую девушку с чувственными губами. Их взгляды встретились. Соскучившись по женскому обществу, он проявил к ней интерес и сделал первый шаг.

32-летний холостяк Вануну представился как «Морди». Так, по его словам, его звали друзья в Австралии, но в Израиле он был Мордехаем. Она была американкой, и ее звали Синди. В этот век раскрепощенных женщин она путешествовала одна. В тот вечер Вануну с удовольствием гулял и разговаривал с ней.

Вануну думал, что раз Синди так легко пошла на контакт, она может заинтересоваться и сексом. Но в тот вечер этот вопрос не возникал и они расстались. Вануну дал ей свой номер телефона в отеле, и они условились вскоре встретиться снова.

Вануну родился в Марокко в 1954 году в еврейской семье, где было семеро детей. В начале 1960-х годов семья выехала из Мараккеша в Израиль с тайным потоком эмигрантов, организованным «Моссадом». Семья поселилась в трущобном районе Беершеба, местечке, история которого восходит к библейским временем Авраама, но теперь превратившемся в пыльный городишко посреди пустыни. Отец Вануну Салумон старался заработать на жизнь, продавая предметы религиозного культа на местном рынке, где торговало и постоянно общалось между собой население, состоявшее из евреев и арабов-бедуинов.

Вануну служил в армии в обычных инженерных частях и дослужился до капрала. Он какое-то время обучался на физическом факультете университета Тель-Авива, но был отчислен за неуспеваемость. В 1975 году он прочел в газете объявление о наборе «учеников техника» в «Камаг», как на иврите сокращенно назывался Центр ядерных исследований в Димоне.

Сначала с ним побеседовали офицеры безопасности центра, работавшие в тесном контакте с «Шин Бет». Его спрашивали об отношении к алкоголю и наркотикам, о правонарушениях и политических взглядах. В ноябре 1976 года он был принят на работу и направлен на ускоренные курсы физики, химии, математики и английского языка.

Через два месяца он вместе с 39 слушателями из 45 сдал экзамены и в начале февраля в первый раз на служебном автобусе отправился из Беершебы в Димону. Там он дал подписку о неразглашении секретов, в которой содержалась ссылка на то, что за нарушение этого обязательства, в том числе за разглашение секретов своим коллегам по работе, он может получить до 15 лет тюрьмы.

Последовал новый краткий курс ядерной физики и химии, включавший отдельные лекции по плутонию и урану, с которыми предстояло работать молодым специалистам. Вануну вместе со всеми прошел медицинский осмотр, получил пропуск в режимную зону и 10-дневный срок для ознакомления с объектом и существующими там порядками.

Вануну быстро понял, что он стал особым членом общества, несмотря на то, что никому не мог об этом рассказать. Как раз в это время его призвали на месячные военные сборы, но как только в армии узнали, что он работает на каком-то оборонном объекте, его немедленно освободили от службы.

Затем последовал еще один устный тест, который проводила комиссия из трех человек, и наконец 7 августа 1977 г. он впервые официально заступил на смену. Он получил должность «менахель мишмерет», или начальника смены, работавшей с 11.30 ночи до 8 утра.

Вануну мог бы, как все другие работники, навсегда остаться в неизвестности и добросовестно трудиться в секретной зоне Димоны. Но неожиданные изменения настроили его на другой путь. Прежде всего он оторвался от своих религиозных корней. Воспитанный в ортодоксальной еврейской семье, Вануну стал вполне светским человеком и порвал все отношения с семьей.

Вторая серьезная перемена в нем произошла после кровавого вторжения Израиля в Ливан в 1982 году. Когда-то он, как и все марокканские иммигранты, был ярым сионистом, поддерживал Менахема Бегина и «Ликуд» и считал, что к арабам надо подходить жестко, но потом его взгляды обратились в другую сторону.

Он стал активным участником левацких групп, существовавших вокруг университета Беершебы, поступил на философский факультет университета и приобрел друзей из числа арабов. «Но даже среди нас, университетских леваков, он был исключением, — вспоминает доктор Зеев Тзахор, политический активист и преподаватель истории университета Беершебы. — Он производил впечатление человека, перенесшего большую утрату».

Вануну также оказался весьма эксцентричным человеком. Сохранились сделанные его товарищами фотографии Вануну, показывающего стриптиз под музыку. Он также позировал студентам в обнаженном виде. На более серьезном уровне он участвовал вместе с палестинцами в различных акциях протеста. Университетская газета цитировала призыв Вануну: «Прекратить угнетение арабов!».

Вся эта активность Вануну должна была привлечь внимание «Шин Бет», ведущей наблюдение за группировками, которые считаются подрывными. Если бы правая рука израильского агентства внутренней безопасности знала, что делала левая, то Вануну не признали бы подходящим кандидатом для работы в секретном оборонном проекте. Однако в течение нескольких месяцев Вануну продолжал преспокойно ездить на служебном автобусе в Димону. Работа шла обычным ходом.

В конце 1985 года офицеры безопасности Димоны узнали, что один из работников центра, который должен был помалкивать и вообще вести себя незаметно, допускает публичные антиобщественные высказывания. Вануну предупредили, но когда он продолжал свою активную деятельность на таком нестандартном пути, его решили уволить. Чтобы не привлекать внимание к этому инциденту, Вануну не был квалифицирован как «опасный сотрудник» и в ноябре 1985 года его уволили по сокращению штатов вместе со 180 другими работниками.

Через месяц после увольнения Вануну продал свою небольшую квартиру и автомашину и, как многие молодые израильтяне, отправился в длительное путешествие на Дальний Восток. Однако в отличие от многих других евреев, кто после нескольких месяцев приключений на экзотическом Востоке возвращаются назад, Вануну стал «искать себя», что в конечном счете привело к третьей перемене в его жизни.

В мае 1986 года он приехал в Австралию и как-то вечером в пятницу, по иронии судьбы — в еврейский «шабат», — вошел в раскрытые двери англиканской церкви. Настоятель церкви преподобный Джон Макнайт вспоминает: «Морди зашел, осмотрелся, мы разговорились и подружились».

Через два месяца Вануну разорвал последнюю связь со своим детством и происхождением: он принял христианство. Это был его полный развод с еврейским государством.

Почти так же, как некоторые отказываются возвратить обручальное кольцо, Вануну сохранил за пазухой небольшую часть своего прошлого. Он никогда никому о нем не рассказывал, но после того, как познакомился с одним свободным журналистом, колумбийцем Оскаром Герреро секреты потекли из Вануну. Герреро был гиперактивным свободным журналистом, который из-за отсутствия работы отложил в сторону перо и блокнот и взялся за кисть. В момент знакомства с ним Вануну Герреро красил церковную изгородь. После нескольких недель знакомства Вануну раскрыл ему свою тайну.

Он рассказал Герреро, что вывез из Израиля две фотопленки, но пока не решил, что с ними делать. Герреро едва верил своим ушам, когда Вануну добавил, что эти пленки он тайно отснял в Димоне во время ночных смен.

Журналистский инстинкт предчувствия сенсации и возможности крупно подзаработать настолько захватил Герреро, что он даже не спросил, как Вануну удалось пронести фотоаппарат в Димону и вывезти фотопленки из Израиля. Теперь он смотрел на Вануну как на курицу, готовую снести золотое яйцо.

Герреро убеждал израильтянина, что, продав эту информацию, он обеспечит себя на всю оставшуюся жизнь. Идея понравилась Вануну, и в конце концов он убедил себя в том, что израильский ядерный реактор был вещью аморальной и эту тайну надо раскрыть.

Герреро стал «литературным агентом» Вануну, и вместе они вступили в переговоры с несколькими международными изданиями, предлагая им эту сенсацию. Но никто не хотел верить, что Вануну действительно был бывшим служащим наиболее секретного объекта еврейского государства. Ему отказал журнал «Ньюсуик» и даже местные австралийские газеты, пока наконец британская «Санди таймс» не решилась испытать его.

Богатая газета, принадлежащая уроженцу Австралии газетному магнату Рупперту Мэрдоку, отправила в Сидней для встречи с Вануну своего репортера, специалиста по расследованиям Питера Хаунама, который должен был оценить эту фантастическую историю. Вануну и Герреро неожиданно обнаружили, что их угощают в самых дорогих ресторанах города, пока они отвечают на бесконечные вопросы Хаунама, который в конце концов сделал свои выводы.

Они произвели впечатление на Хаунама, физика по образованию, тем, что продемонстрировали ему фотоснимки, отпечатанные с пленки, проявленной в обычной фотолаборатории, которая выполняет заказы в течение одного часа. Британский журналист решил, что Вануну стоит привезти в Англию для более детального опроса. Хаунам предложил 50 тыс. долларов за эксклюзивное право на информацию и фотоснимки, в том числе на последующую публикацию книги. Но «Санди таймс», как всякому деловому предприятию, хотелось обойтись без посредников. Герреро не понравился Хаунаму и не вызывал у него доверия. И Герреро исключили.

11 сентября 1986 г. австралийские друзья «Морди» отвезли его в сиднейский аэропорт, и он пообещал им вернуться через три недели. На следующий день Хаунам и Вануну приземлились в Лондоне, не зная, что в состоянии дикого журналистского азарта Герреро вылетел за ними следующим рейсом. Никто не подозревал, что за ними также последовали два агента «Моссада».

За несколько недель до этого «Моссад» получил сообщение от своего партнера — «Австралийского агентства по разведке и безопасности». Это была краткая информация о том, что один израильтянин пытается «соблазнить» местные газеты, предлагая продать им секретную информацию. Австралийцы решили, что это может заинтересовать Израиль. Когда стало известно, что Вануну вылезает в Лондон, эта же информация пошла и в британскую «МИ-5».

Руководители израильской разведки сразу поняли, что у них возникла большая проблема и надо действовать очень быстро. Два агента «Шин Бет» посетили столярную мастерскую брата Вануну Альберта и, не объясняя причин, поинтересовались, имеет ли он какие-нибудь вести от брата. Один из агентов сказал: «Если получите от него письмо, принесите его нам».

Редакторы «Санди таймс» могли не знать, что за ними было установлено наблюдение, но они должны были понимать, что у них в руках была настоящая бомба: израильский предатель с информацией, которую до сих пор никто не раскрывал.

Вануну передал газете более 60 фотографий, сделанных им на территории комплекса Димона и, что было особенно интересно, в одном из зданий, которое он называл «Махон-2». «Махон» означает «институт» или «объект», что дает основание предполагать какой-то учебный центр или производственную базу.

Вануну рассказал, что он был одним из 150 сотрудников из общего числа 2700 занятых в центре, кто имел допуск в «Махон-2», который был подземным заводом по производству ядерного оружия. Он объяснил, что в недрах пустыни израильские ученые и специалисты извлекали плутоний из урановых топливных стержней, которые находились в расположенном на поверхности реакторе. Плутоний, по словам Вануну, использовался для изготовления бомб.

В мире уже давно исходили из того, что покрытый серебристым куполом реактор, который иногда с дальних дистанций фотографировали военные атташе и журналисты, нарушавшие запреты цензуры, тайно использовался для производства нескольких примитивных ядерных бомб. Фотографии Вануну, сделанные им на территории сверхсекретного комплекса, позволили с близкого расстояния рассмотреть знаменитый купол и получить первые свидетельства того, что Израиль производил современное термоядерное оружие, возможно, водородное и нейтронное — компактное, но невероятно мощное.

Вануну сделал детальные рисунки до сего времени неизвестных шести подземных этажей объекта «Махон-2». На поверхности это было ничем не примечательное двухэтажное здание, похожее на какой-то редко используемый второстепенный склад. «На самом деле, — сказал он, — это был ключевой элемент в израильской военной ядерной программе».

Его камера провела зрителей по коридорам, лабораториям, складам и центрам управления. Над одним из пультов была видна четкая надпись на иврите «Подразделение 95». Вануну рассказал английским репортерам, какова была роль различных подразделений в процессе добычи плутония. На фотографиях были надписи на иврите «радиоактивность» и рабочие боксы из толстого стекла с вмонтированными резиновыми перчатками и манипуляторами. На некоторых фотографиях были видны металлические сферы, которые, по словам Вануну, были корпусами бомб.

Вануну рассказал, что единственными «посторонними», которые когда-либо посещали этот объект, были высшие военные руководители, ответственные представители министерства обороны и премьер-министры Израиля. Одна из точек осмотра была известна как «балкон Голды», откуда премьер-министр наблюдала за работой «производственного зала».

Все, что Вануну слышал от своих старших коллег, подтверждало прежние сообщения о том, что Димону построила для израильтян Франция. Французы рыли котлован, который включал большую часть комплекса «Махон-2»; они же устанавливали оборудование для производства бомб.

Цифры и факты, которые он привел, указывали на то, что израильтяне существенно модернизировали поставленный Францией в 1950-х годах 26-мегаваттный реактор, доведя его мощность до 150 мегаватт. Информация Вануну подтверждала подозрения иностранных правительств и их разведок, а также сообщения прессы о том, что ядерный потенциал Израиля был намного больше того, что он был готов признать. Объект получал необходимый уран от принадлежавшей Залману Шапиро американской компании «Нумск», а также в результате средиземноморской операции с судном «Пламбэт» в 1968 году.

Привлеченные «Санди таймс» физики и эксперты изучили фотографии, побеседовали с Вануну, проанализировали технические и научные сведения, которые он запомнил, и пришли к выводу, что за 10 лет работы завода «Махон-2» Израиль легко мог изготовить по крайней мере сотню ядерных бомб.

Редакция газеты была убеждена, что Вануну говорил правду и его рассказ станет оглушительной сенсацией. Она, однако, нс принимала во внимание разрушительные планы Герреро.

Обозленный тем, что Вануну и «Санди таймс» его бросили, он обратился к конкурирующей «Санди миррор» со своими собственными слегка искаженными ядерными откровениями. «Санди миррор» не поверила Герреро, но использовала его и пачку купленных у него за несколько тысяч долларов фотографий, для того чтобы опубликовать двухстраничный репортаж с насмешками над «Санди таймс», «купившуюся» на патентованную чепуху, которую преподнес ей Вануну.

Израильский ядерный потенциал был использован в войне тиражей британских баронов прессы, которая бушевала между владельцем «Таймс» Мэрдоком и его заклятым соперником Робертом Максвеллом.

Вануну разозлился и испугался, увидев свою фотографию на первой полосе «Санди миррор». Он был в ярости на «Санди таймс», которая медлила с публикацией его материала, и теперь был уверен в том, что за ним следили израильские агенты.

Чтобы разрядить обстановку и защитить Вануну, газета каждые несколько дней перемещала его из отеля в загородный дом, из пригорода в лес и обратно в центр города. В день публикации «Санди миррор» он под чужим именем находился в лондонском отеле «Маунтбаттен», расположенном в театральном районе. Только два журналиста знали о его местонахождении. Журналисты пытались его успокоить, но одновременно заявили ему, что, исходя из высоких стандартов журналистики, они перед публикацией на следующей неделе должны получить официальную реакцию посольства Израиля. Это, заверили они, только сделает его историю более убедительной.

23 сентября «Санди таймс» передала в израильское посольство сокращенную версию материала и попросила прокомментировать его. Посольство выпустило опровержение и попыталось представить Вануну как мелкого техника, который просто не мог ничего знать.

Однако посол Иегуда Авнер был крайне встревожен, как и его руководители в Иерусалиме. Они были в состоянии, близком к панике, впервые оценив масштаб разоблачений атомного предателя.

Премьер-министр Перес, пребывая в состоянии шока и не имея возможности предпринять что-то после того, как информация ушла за границу, созвал специальное совещание комитета редакторов газет и журналов Израиля. Он умолял их минимизировать, а не выпячивать эту историю, после того как англичане опубликуют свою версию. Выбирая между патриотизмом и журналистским долгом, как это уже не раз бывало, редакторы согласились удовлетворить его просьбу.

Это совещание должно было проходить конфиденциально, но информация о нем просочилась в Лондон. Попытка Переса свести огласку к минимуму лишь придала дополнительный импульс этому разоблачению. Редакторы «Санди таймс» решили, что обращение к израильским газетам свидетельствует, что готовящаяся в Лондоне публикация имеет действительно важное значение. Если премьер-министр был так обеспокоен, значит, Вануну раскрыл настоящие секреты, несмотря на опровержения израильского посольства.

Перес тем временем, посовещавшись с членами клуба премьеров Рабином и Шамиром, решил поручить «Моссаду» арестовать Вануну — где бы тот ни был — и доставить его в Израиль для предания суду. Это будет хороший урок всему населению — измена никогда не останется безнаказанной.

Поскольку Перес хорошо знал об особой чувствительности Маргарет Тэтчер в отношении суверенитета Великобритании, «Моссаду» также было приказано действовать, нс нарушая британских законов. Он знал, какой вред может принести гнев «железной леди» британо-израильским отношениям, которые были так дороги Пересу.

Таким образом, миссия стала еще более трудной, чем это предполагалось с самого начала. Похитить человека в другой стране, особенно когда он настороже, его охраняют и постоянно переводят из одного места в другое, — задача сама по себе очень трудная. Предписание премьер-министра действовать строго в рамках законов практически связало руки похитителям и сделало эту миссию почти невыполнимой.

«Моссад», однако, знал, что он может полагаться на два элемента: готовность британских спецслужб помочь в розыске Вануну — или по крайней мере смотреть на это сквозь пальцы — и уверенность в том, что любой человек имеет какие-то слабости, которые можно использовать.

Бригада работников «Моссада» вылетела в Лондон на поиск Вануну. «Моссад» даже разместил бригаду из двух человек с профессиональной видеокамерой около входа в здание концерна «Таймс ньюспейперз» в Уоппингс, около портовых причалов в Восточном Лондоне. Это была большая удача, так как рассерженный профсоюз британских художников постоянно пикетировал издательскую крепость Мэрдока. Охранники здания уже привыкли к тому, что время от времени та или иная телевизионная компания направляла сюда свои съемочные бригады. Но эта съемочная бригада сама попала на видеопленку. Газета «Санди таймс» сообщила, что ее камеры зафиксировали высокого парня, который, по его словам, снимал пикет для студенческого союза; его небритый партнер молчал.

Израильская группа наружного наблюдения зафиксировала выезд Вануну из Уоппинга на такси. За ним ринулись другие сотрудники «Моссада» на автомашинах и мотоциклах и без особого труда «привели» его в отель. После этого пешим израильским агентам не составило труда следовать за Вануну всюду, куда он направлялся. Когда он 24 сентября гулял по Лестер-сквер, это был превосходный момент для того, чтобы вывести на сцену «Синди» и предоставить ей возможность сыграть свою роль.

Для Вануну она была просто даром небес. Его опекуны из «Санди таймс» видели, что он очень нервничал, и это, может быть, объяснялось его сексуальной озабоченностью. Израильтянин неоднократно и совершенно бессовестно делал предложения женщинам из числа репортеров.

Надеясь удовлетворить свои желания, он с нетерпением ожидал новой встречи с американской блондинкой. Она позвонила на следующий день, но в этот же день его газета захотела провести с ним еще одно интервью. Когда Вануну пожаловался, что у него в этот день свидание, репортер «Санди таймс» отвез его к месту встречи в «Тейт галлери» на северном берегу Темзы, чтобы он мог встретить свою девушку и договориться о переносе свидания. Репортер заметил, что пухлая крашеная блондинка на высоких каблуках очень неохотно приближалась к машине.

Это был единственный случай, когда кто-то, кроме самого Вануну, видел «Синди». Сам израильтянин говорил о ней с репортерами неохотно, упомянув только, что она была визажисткой и путешествовала по Европе. Явно озабоченный своими сексуальными проблемами, Вануну заметил, что «Синди» отказывалась спать с ним.

Тем не менее на протяжении последующих дней они несколько раз встречались и «Синди», эксплуатируя его сексуальный аппетит, его недовольство репортерами из «Санди таймс» и раздражение но поводу публикации в «Дейли миррор», убедила его бросить все и уехать. Он пренебрег советами друзей из газеты: не покидать страну, не летать самолетами и не останавливаться в отелях, где требовалась регистрация с предъявлением паспорта.

«Синди» позаботилась обо всем. Она купила за наличные два авиабилета бизнес-класса до Рима. Забыв о своих опасениях по поводу слежки «Моссада», он вместе с ней 30 сентября поехал в аэропорт Хитроу и рейсом № 504 авиакомпании «Бритиш эйруэйз» вылетел в Рим. Перед вылетом он позвонил в «Санди таймс», сообщил, что он «выезжает из города», и обещал вернуться через три дня. Больше газета о нем ничего не слышала.

Как и в случае совращения иракского пилота Мунира Редфа, израильская агентесса обещала, что, как только они окажутся в безопасном доме — на этот раз в Риме, — все будет в порядке. Он сможет удовлетворить свои желания. Только этот «безопасный дом» оказался тем, что на профессиональном языке называется «конспиративной квартирой». Здесь «Моссад» мог чувствовать себя в полной безопасности.

На 40 дней и ночей Вануну просто исчез с лица земли. Только 9 ноября секретарь кабинета министров Элиаким Рубинштейн объявил: «Мордехай Вануну находится в Израиле под арестом на основании судебного ордера, полученного в ходе процедуры, в которой участвовал избранный арестованным защитник».

Почему после нескольких недель молчания «клуб премьер-министров» решил подтвердить поимку Вануну? Прежде всего, его семья угрожала обратиться в Верховный суд и добиться правды от правительства. Во-вторых, Израиль был обеспокоен появившимися публикациями о том, что Вануну якобы был похищен в Великобритании, а это могло серьезно повредить отношениям с Лондоном. Британские парламентарии задавали вопросы, сама «Санди таймс» писала, что Вануну был похищен в Великобритании и в ящике под видом дипломатического багажа вывезен в Израиль.

Израильское правительство решило пойти на риск и сообщить, что Вануну был арестован на законных основаниях. Заметая следы тайной операции, проведенной в Европе, израильские спецслужбы дали ряд утечек, маскировавших обстоятельства похищения атомного предателя. Все эти целенаправленные утечки были призваны защитить отношения с Великобританией: на территории Великобритании не было совершено никакого похищения и Вануну совершенно легально и добровольно покинул страну.

Чтобы запутать следы и зашифровать методы работы «Моссада», одна из версий представляла дело так, будто бы Вануну был арестован после того, как на юге Франции он вместе с агентессой «Моссада» поднялся на борт яхты, и только после того, как яхта оказалась в международных водах. По Другой версии, он вылетел в Париж, где его усыпили и на самолете компании «Эль-Аль» отправили в Израиль.

Правду так и не открыли. Завеса секретности была слегка приподнята самим преступником. Вануну показал, что даже в обстановке допросов и психологического давления он сохранил присутствие духа и силу воли, чтобы пробить барьер секретности, возведенный вокруг него «Шин Бет». Когда его везли в региональный суд Иерусалима для предварительного слушания, он прижал ладонь к окну полицейского автобуса, в котором он находился под усиленной охраной.

Перед глазами и объективами мировой прессы предстало то, что он сумел написать чернилами на руке: «Меня похитили в Риме 30.09.86 в 21.00. Прибыл в Рим рейсом 504».

Ограниченное место на ладони Вануну не позволило ему описать всю свою одиссею. В последующие появления в суде он был в наручниках, а на голову ему надевали мотоциклетный шлем, чтобы представители прессы не могли услышать его выкриков. Даже после того, как «Шин Бет» лишил Вануну письменных принадлежностей, он каким-то таинственным образом нашел другие способы сообщить своей семье подробности своего похищения.

Его брат Меир виделся с ним в тюрьме, а потом поехал за границу, чтобы восстановить некоторые недостающие детали ареста Вануну. Он установил, что как только самолет 504 совершил посадку в аэропорту Фьюмичино в Риме, «Синди» наняла такси и приказала ехать по адресу, где, как предполагалось, они могут заняться любовью.

Как только они вошли в квартиру, Вануну скрутили два израильтянина, а «Синди» ввела ему сильное снотворное. Меир Вануну также установил, что закованного в цепи брата отвезли в итальянский порт и оттуда морем переправили в Израиль. После недельного путешествия по Средиземноморью его 7 октября на носилках вынесли на берег, а затем бросили в камеру без света с простым матрасом на полу.

Только в ходе допросов «Шин Бет» Вануну узнал, что «Санди таймс» в конце концов опубликовала его материал. Он плыл, закованный в цепи, когда газета выплеснула на первую полосу огромный заголовок: «Откровение: секреты израильского ядерного арсенала». Далее шел рассказ Вануну с подробными схемами секретного подземного объекта «Махон-2».

В то время как обвиняемый Вануну готовился предстать перед судом по обвинению в государственной измене и шпионаже, а члены его семьи подвергались остракизму, они не могли знать, что «Санди таймс» пыталась искупить свою вину более глубокой разработкой этой темы. Работники редакции чувствовали себя виноватыми в том, что из- за дилетантских усилий не смогли обеспечить безопасность бесценного источника.

На самом деле обеспечить безопасность Вануну было не так сложно. Для полного счастья ему не хватало женского общества. Богатая и могущественная газета, конечно, могла снабдить его проститутками, и работники «Санди таймс» обсуждали такую возможность, но в конечном счете было решено, что соперничающие газеты могут узнать, что источнику грандиозной сенсации оказывались сексуальные услуга, и это скомпрометирует «Санди таймс».

Журналистам, расследовавшим это дело, удалось установить, что в начале октября посольство Израиля в Риме арендовало автофургон и число — километров, «накрученных» на спидометре при сдаче автомашины обратно в компанию, точно соответствовало расстоянию до итальянского порта Ла Специя. В это время там находилось специально переадресованное в этот порт израильское судно «Таппуз» («Апельсин»). Были основания полагать, что именно на этом пароходе закованного в цепи пленника вывезли в Израиль.

Британская газета также раскопала другие косвенные данные в ходе поиска неизвестной обольстительницы, заманившей Вануну в ловушку. Журналисты установили, что в самолете рядом с «г-ном Вануну» сидела «С. Чанин» и что в Израиле проживала некая американка Черил Чанин Бен-Тов, бывшая замужем за капитаном израильской военной разведки «Аман». «Санди таймс» сумела получить свадебную фотографию госпожи Бен-Тов, которая очень напоминала описание внешности «Синди». Более того, оказалось, что во Флориде проживала ее двоюродная сестра по имени Синтия (Синди) Чанин.

Из всего, что удалось узнать: аренда автофургона, изменение маршрута судна, использование установочных данных родственницы — складывалось впечатление, что «Моссад» работал довольно грубо и даже непрофессионально. Но для руководителей израильской разведки это не имело значения. Вануну схватили, и это было главным.

«Шин Бет» снова вынуждена была «зализывать раны» — это она допустила Вануну к работе в Димоне, не заметила, как он там фотографировал, как в течение года хранил у себя фотопленку, а потом вывез ее за границу и, даже находясь за решеткой, сумел разгласить новые секретные сведения. «Шин Бет» снова оказалась в тени всесильного «Моссада», купающегося теперь в лучах славы, окружавшей успешную операцию по розыску и захвату Вануну.

Действуя в условиях большого цейтнота, «Моссад» сумел схватить преступника и не нарушить при этом британских законов. Премьер-министр Перес мог позвонить Тэтчер и заверить ее, что действительно ни один из британских законов не был нарушен.

Разговор был приятным, и оба были счастливы таким исходом дела Вануну, но ни один из двух лидеров еще не знал, что между разведками их стран назревала война.

Неожиданная конфронтация началась в 1986 году после обнаружения в телефонной будке в Западной Германии восьми фальшивых британских паспортов. Их потерял безответственный курьер израильской разведки. В наплечной сумке, забытой в телефонной будке, был обнаружен его настоящий израильский паспорт и другие документы, связывающие его с посольством Израиля в Бонне. Британское правительство заявило решительный протест и получило извинения Израиля — фактически признание того, что «Моссад» снабжал своих шпионов, среди прочих, документами Великобритании.

Год спустя отношения между «Моссадом» и британскими службами безопасности снова осложнились в связи с убийством среди белого дня недалеко от лондонской Слоун-сквер на глазах у панков и посетителей модных бутиков на Кингз-роуд. Этот район был излюбленным местом покупок для модной молодежи, туристов и беженцев из арабских стран. Здесь шла охота за палестинцем Али аль-Адхами.

За два года до этого аль-Адхами с женой и пятью детьми ради безопасности своей семьи покинул раздираемый гражданской войной Ливан и переехал в казавшийся ему вполне стабильным Лондон. Адхами работал художником- карикатуристом в издававшейся в Лондоне кувейтской газете «аль-Кабас». Он был известен своими злобными карикатурами на Ясира Арафата; имел репутацию политического интригана; имел любовницу-египтянку и вообще наслаждался жизнью, в то время как его соотечественники голодали в лагерях для беженцев. 22 июля 1987 г. в возрасте 42 лет он был застрелен у входа в помещение газеты.

Скотланд ярд не сумел задержать убийцу, хотя представители британской и арабской прессы с самого начала предполагали, что убийство было совершено по приказу Арафата. Однако 10 месяцев спустя в ходе судебного процесса, казалось, не имевшего ничего общего с этим инцидентом, картина убийства стала проясняться.

Проживавший в городе Гулль на севере Англии 28-летний палестинец Исмаил Сован был обвинен в незаконном хранении оружия и взрывчатых веществ. Он находился в Англии четвертый год в качестве младшего научного сотрудника одного из колледжей. Когда британская полиция, действуя по анонимной наводке, провела обыск в его квартире, то обнаружила более 30 кг пластиковой взрывчатки огромной разрушительной силы — изготавливаемой в Чехословакии «Семтекса», излюбленного средства террористов, которое, как правило, невозможно обнаружить техническими методами в международных аэропортах.

Сован заявил полиции, что не имел представления о содержимом чемодана, спрятанного в ванной комнате, который он хранил по просьбе своего друга Абделя Рахима Мустафы. Они знали друг друга много лет, встречались в Бейруте, Париже и теперь в Лондоне.

37-летний Мустафа был владельцем бензоколонки в городке Ли-он-Си в восточной части лондонской пригородной зоны. Под прикрытием своего бизнеса он, однако, оставался майором ООП в «Форс-17» — элитном подразделении, созданном Али Хассаном Саламехом для охраны Арафата.

После гибели Саламеха в 1979 году в результате взрыва заминированного автомобиля — кульминации долгой охоты за ним «Моссада» — «Форс-17» расширила свои функции. Из чисто защитного подразделения «Форс-17» превратилась в наступательное спецподразделение, часто действовавшее с моря как прямой аналог израильских «сайерет».

Прошедшего подготовку в охране Арафата Мустафу направили в Лондон для создания подпольной группы. У него уже был некоторый опыт наступательных операций, он принимал участие в нападении на самолет компании «Эль-Аль» в Мюнхене в 1970 году, в ходе которого один израильтянин был убит и другой ранен. Спустя семь месяцев Мустафа и его сообщники были освобождены в ходе обмена на заложников греческого авиалайнера — это было свидетельством того, как высоко Арафат ценил Мустафу.

Мустафа отблагодарил своего любимого лидера, организовав уничтожение ненавистного карикатуриста. Он был очень настойчив: в апреле 1987 года его уже выдворяли из страны как нежелательного иностранца, но в июле он вернулся под чужим именем и организовал убийство Адхами. Когда в апреле он уезжал, то оставил свой арсенал — чемодан со взрывчаткой — своему близкому другу Совану.

Арестованный в августе Сован под давлением следователей, подозревавших его в причастности к убийству Адхами, сначала рассказал о Мустафе, а потом ошеломил их, признавшись, что он с самого начала работал на Израиль.

Сован сказал, что вот уже много лет он получает ежемесячное денежное содержание около 1 тыс. долларов от израильской разведки. Уроженец Восточного Иерусалима, в то время находившегося под юрисдикцией Иордании, он в 1967 году вместе со всей частью города оказался под властью израильтян. Как и многие другие палестинцы, не видевшие перспектив на оккупированном Западном берегу, он уехал учиться в Ливан. В Бейруте его завербовала ООП.

Во время визита к родственникам в Нублус на Западном берегу он был задержан «Шин Бет». Однако вместо того чтобы предъявить ему обвинение в поддержании контактов с враждебными элементами, израильтяне его перевербовали. Это был типичный вариант вербовки палестинца, родственники которого, проживавшие на Западном берегу, могли пользоваться какими-то благами, в то время как сам агент мог работать или учиться за границей, да еще и получать деньги в качестве решающего фактора закрепления.

Когда Сован переехал в Англию, израильтяне даже оплачивали его квартиру. Его направляли в Ливан и Францию, где он подружился с Мустафой. Однажды израильтяне дали ему миниатюрный радиомаяк, который он носил в кармане и включал каждый раз, когда встречался с представителем ООП, облегчая тем самым работу израильским бригадам наружного наблюдения. Он был одним из многих осведомителей на Ближнем Востоке и в Европе, работа с которыми велась совместно «Моссадом» и «Шин Бет» в своей нескончаемой войне с палестинскими террористами.

Сован рассказал британской полиции, что он пытался прекратить отношения с израильской разведкой, но это не та работа, с которой можно просто так уволиться. И неудивительно, поскольку он смог проникнуть в круги, близкие к самому Арафату. Сован сумел достичь того, к чему всегда стремилась израильская разведка.

В момент расстрела карикатуриста Адхами Сован был в отпуске в Израиле, встречаясь со своими родственниками и кураторами из израильской разведки. Он представлял такую ценность, что израильтяне не могли удержаться от того, чтобы не отправить его снова в Лондон, несмотря на опасения Сована, что убийство может поставить его под угрозу провала. Он также рассказал своим израильским хозяевам о чемодане, который оставил у него Мустафа, но израильтяне посоветовали ему проявлять терпение и ждать, когда кто-то придет и избавит его от этого чемодана.

Руководители Сована не проявили достаточной осмотрительности, решив продолжать форсировать операцию, которая развивалась вполне успешно. Убийство Адхами все изменило, но израильтяне действовали так, как будто Сован мог работать в прежнем режиме. Хуже того, они позволили ему сидеть на целом складе оружия, что и привело к провалу. Израильская разведка не сделала никаких выводов из своих недавних ошибок.

Оказавшись в руках британской полиции, Сован, спасая свою шкуру, рассказал все. Он назвал всех израильских оперативных сотрудников, работавших под прикрытием посольства Израиля в Лондоне, у которых был на связи. Сован полагал, что эти признания помогут ему в глазах британского правосудия, но он ошибался. Он получил 11 лет тюрьмы.

Этот приговор суда дал импульс для жестких действий британских властей против израильской разведки. 17 июня 1988 г. правительство Ее Величества приняло беспрецедентные меры в отношении шпионов дружественной страны: был выдворен атташе Apex Регев, виза другого израильского дипломата, Якова Барада, находившегося в то время в отпуске в Израиле, была аннулирована. Британский Форин оффис, обычно не склонный обсуждать проблемы разведки, конкретно назвал Регева и Барада сотрудниками «Моссада». Барад работал еще с одним палестинским агентом, Баширом Самарой, который также входил в состав лондонской группы «Форс-17».

Вскоре Израиль отозвал еще троих агентов, работавших под прикрытием израильского посольства. То ли это было проявление доброй воли Израиля, пытавшегося нормализовать отношения с британской «МИ-5», либо это была реакция на твердое требование британской контрразведки о свертывании деятельности лондонской резидентуры «Моссада».

Британские власти были в ярости. Возможно, они ожидали, что израильтяне предупредят их о готовящемся покушении на карикатуриста. На это, конечно, было трудно рассчитывать, так как израильтянам пришлось бы расшифровать своего агента в составе «Форс-17», но англичане надеялись, что после инцидента израильтяне детально проинформируют своих британских партнеров. Но даже умолчав об агенте, израильтяне могли бы сообщить британцам о взрывчатке, хранившейся в квартире Сована.

Вместо этого «Моссад» и «Шин Бет» хотели, как говорят англичане, «съесть свое пирожное и в то же время сохранить его». Их мало интересовал карикатурист, который к тому времени был уже мертв, но они вопреки здравому смыслу ждали, что Мустафа или какая-то другая крупная фигура из ООП придет за взрывчаткой. Израильтяне хотели получить «все», но это «все» пошло кувырком.

Руководители разведки в Израиле не хотели взглянуть правде в глаза, проанализировать провал Сована и сделать необходимые выводы. Никто не был признан виновным и никто не был уволен. Это был типичный стиль руководства Адмони, направленный чаще всего на сглаживание внутренних споров в «Моссаде». Как и в случае с запоздалым выявлением предательства Вануну, израильская разведка вела себя так, как будто анализ собственных недостатков был для нее слишком болезненным процессом.

Израиль потерял своего ценного агента, близкого к высшему эшелону ООП. Он потерял свою разведывательную инфраструктуру в Лондоне. Израильтяне разрушили почти все свои давние дружеские связи с британской разведкой, которая уже и так была раздражена подозрительными обстоятельствами похищения Дикко и Вануну.

Помимо всего прочего, эта неуклюжая работа по похищению Вануну окончательно подорвала репутацию «Моссада», которая с таким трудом восстанавливалась после провалов 1980-х годов.

24 марта 1988 г. Вануну был признан виновным в государственной измене, разглашении секретов и шпионаже. Коллегия судей, состоявшая из трех человек, отвергла его доводы о том, что он действовал из идейных соображений. Но судьи приняли во внимание другое его заявление: «Я не предатель и не хотел причинить ущерб интересам государства Израиль». Он получил относительно мягкий приговор — 18 лет тюрьмы.

Однако обстановка секретности вокруг этого дела отнюдь не развеялась, когда Вануну после предъявления ему фотографии Черил Чапин Бен-Тов заявил: «Это не та женщина, которую я знал как Синди».

Также озадачивали выводы известного итальянского следователя по антитеррору Доменико Сики. Расследовав утверждения о том, что израильтяне совершили похищение в Риме, он в конце сентября 1988 года опубликовал неожиданный вывод, что Вануну вообще не похищали.

Следователь утверждал, что надпись на руке Вануну на английском языке была слишком грамотной, чтобы ей можно было поверить, а фотографии завода по производству бомб, опубликованные в «Санди таймс», могли быть сделаны только с официального разрешения. «Туристская» презентация Вануну с прогулкой по цехам и лабораториям при полном отсутствии людей показалась очень странной Сике, который полагал, что эти пульты должны были находиться под круглосуточным наблюдением.

Выводы итальянского специалиста убедили некоторые газеты и журналы, что Вануну не был предателем и вся эта история была хорошо организованной дезинформационной операцией израильтян. Его вердикт был столь же спорным, сколь и удобным. Итальянские судебные власти, которые редко действуют без учета политических соображений, решили замять инцидент, так как никакого похищения вроде не было, а значит, и нечего расследовать.

Разведки Италии и Израиля тесно сотрудничали между собой начиная с 1950-х годов. Было ли простым совпадением, что «Моссад» выбрал Рим как место, где можно было похитить Вануну? Премьер-министр Перес был крайне щепетилен в отношении соблюдения британских законов, но в Италии его шпионы чувствовали себя вольготно.

Выводы Сики, однако, были приняты всерьез международной прессой, которая решила, что израильская разведка была невероятно умной — а не непростительно глупой, — допустив предательство Вануну. Но даже пресса не могла поверить в то, что всемогущие израильские спецслужбы могут так опростоволоситься, и продолжала исходить из того, что израильские шпионы использовали Вануну в сложной оперативной комбинации по запугиванию арабов путем утечки информации о том, что Израиль обладает ядерным арсеналом.

Надо иметь прямо-таки заговорщический менталитет, чтобы поверить в то, что любая организация — даже самая лучшая в мире разведка — пойдет на проведение столь долгосрочной и запутанной операции. Для ее осуществления надо было получить согласие всех троих членов «клуба премьеров» и согласовать действия спецслужб и высшего военного командования. Нужно было завербовать бедного марокканца без технического образования, инсценировать его политическое перерождение и отправить его на другой конец света, где бы он мог перейти в христианскую веру. Надо было устроить встречу израильского премьера с журналистами, организовать исчезновение Вануну, а затем инсценировать судебный процесс, чтобы ввести в заблуждение судей. Сам Вануну должен был на длительный срок оказаться в тюрьме, не говоря уже о страданиях, которые выпали на долю его родственников.

И все это ради чего? Ради того, чтобы Израиль еще раз напомнил всему миру о своем неоспоримом военном превосходстве на Ближнем Востоке, не признавая формально наличие ядерного арсенала? Арабы да и весь остальной мир и так давно уже исходили из того, что у Израиля была «бомба». Напоминание об этом не привело ни к чему хорошему. Наоборот, это известие подстегнуло Сирию, Ирак и Ливию к созданию арсеналов химического и даже ядерного оружия.

По иронии судьбы в результате дела Вануну самый большой секрет Израиля — абсолютно запретная тема, никогда не обсуждавшаяся в присутствии более 10 человек, — неожиданно и во всех деталях оказался на первых полосах мировой прессы и стал предметом дискуссий в момент, который никак не согласовывался с правительством.

Израильская общественность не имела ни времени, ни желания вникать в последствия этого дела. Ее внимание быстро переключилось на вопросы, более тесно связанные с проблемой существования еврейского государства, — вопросы, которые, по утверждениям Вануну, мотивировали его действия: продолжающаяся израильская оккупация захваченных арабских земель и угроза со стороны палестинского национализма.