Истра 1941

МЕДИЦИНСКАЯ СЛУЖБА ДИВИЗИИ

Род. в 1907 г. Окончил мединститут. В Советской Армии с 1930 г. В 1941 г. - начальник санитарной службы дивизии. Награжден орденами Ленина, Красного Знамени, Отечественной войны I и II степени, двумя орденами Красной Звезды и многими медалями.

Ныне подполковник медицинской службы в отставке Ф.М. Бойко проживает в Москве.

Р аботники медицинской службы дивизии еще до отъезда на фронт, находясь вместе с бойцами и командирами в бивуачных условиях на берегах рек Уссури и Имана, занимались интенсивной подготовкой к деятельности в боевых условиях.

Особое внимание обращалось на практическую отработку приемов и навыков по оказанию медицинской помощи раненым под огнем противника: наложение повязок, жгутов, способ выноса раненых, маскировка, самоокапывание, работа с носилками, погрузка и выгрузка раненых. Все мы, начиная от санитара и кончая врачом, учились сами и обучали этим приемам и навыкам личный состав дивизии.

Продолжалась учеба и в течение всего пути на запад.

По прибытии на фронт части дивизии без промедления стали вводиться в бой. Сразу же появились и раненые.

Так как боевого опыта никто из медсостава не имел, первый период боев оказался для нас очень трудным.

Обстановка накалялась. Раненых с каждым днем становилось все больше. Стояла осенняя распутица, грунтовые дороги местами были непроходимы для машин, стало скученно на полковых медпунктах.

В свое время великий русский хирург Н. И. Пирогов назвал войну «травматической эпидемией». Всякая война неизбежно сопряжена с массой раненых людей. Однако количество раненых в войнах времен Пирогова ни в какое сравнение не идет с количеством их в боях под Москвой, ибо несравнима численность сражающихся армий, несравнимо оружие того времени с нынешним скорострельным и автоматическим, не говоря уже о поражающей силе авиации.

До последнего дыхания стояли на своих рубежах воины нашей дивизии, не щадя ни крови, ни жизни. А рядом с ними выполняли свой долг наши медицинские работники. Наравне с бойцами, подвергаясь такой же опасности, они оказывали помощь раненым на поле боя и выносили их из-под огня. Потери среди ротных санитаров были также велики, как и среди других бойцов на передовой. Не случайно поэтому появился приказ Ставки Верховного главнокомандующего о предоставлении к награждению санитаров за вынос раненых.

Много их было, скромных, незаметных тружеников войны, следовавших по пятам за атакующими подразделениями и спасавших жизнь боевым товарищам. Они оказывали помощь раненым и выносили их из-под огня. Назвать имена всех доблестных санитаров нет возможности, но нельзя не вспомнить о таких, как санитар 22-го гвардейского стрелкового полка Авдеев. Он и раненых выносил, и как разведчик добывал ценнейшие сведения командованию.

Санитар Ольначев в отдельные дни выносил с поля боя по нескольку десятков раненых воинов. Однажды этот человек вынес в укрытие 24 раненых бойца с оружием. Но бой не утихал, и он отправился за двадцать пятым. Уже вечерело, вдруг совсем рядом окрик: «Рус, руки вверх!» От неожиданности Ольначев вздрогнул. Оглянувшись, он увидел справа от себя троих немецких солдат с направленными на него автоматами. Раздумывать было некогда. Сделав вид, что он собирается поднять руки, Ольначев быстрым движением выхватил из-за пояса противотанковую гранату и метнул ее в гитлеровцев, а сам упал на землю. Раздался сильный взрыв. Санитар поднялся и посмотрел туда, где только что стояли враги. На этом месте лежали трупы. Ольначев взял автоматы, забрал документы, взвалил на плечи своего двадцать пятого раненого и благополучно доставил в расположение полка.

Можно ли забыть об ездовом санитарной повозки 40-го стрелкового полка Щичкине? Однажды, узнав от ходячих раненых, что все санитары в боевых порядках ранены или убиты, а под огнем лежат невынесенные раненые, он решился на отчаянный поступок: на своей пароконной повозке на рысях выскочил на открытую местность и стал под обстрелом врага собирать и вывозить в укрытие раненых. Щичкин продолжал свои рейсы, пока снарядом не разбило его повозку и не убило лошадей. Правда, сам он в тот день отделался легким осколочным ранением. Позже Щичкин при выполнении служебного долга погиб.

Были в подразделениях и санитарки-девушки, были медсестры-санинструкторы. Но, как в песне поется, «даже к сестре милосердия немилосердна война». На фронте погибли замечательные девушки-санитарки добровольцы Саша Гущина и Катя Корнева.

Самоотверженно оказывали помощь раненым и выносили их под огнем противника с поля боя санитары частей дивизии Пядухов, Смулевич, Хрущек, Авдосев, Потеряев, санинструкторы и фельдшера Кирпичников, Манько, Дашкевич, Стороженко, Сулейманов, Хафизов, Терентьев.

В полковых медицинских пунктах хорошо поставили обслуживание раненых старшие врачи полков Бабушкин, Синицкий, Мосин. Сотни и тысячи раненых доставлялись в медпункты подразделений и частей, получали нужную медицинскую помощь, питание, обогревались и после кратковременного отдыха эвакуировались в медсанбат и затем в госпитали.

Работать нашим медикам во время боев за Москву пришлось с максимальной нагрузкой. В отдельные дни на полковые медпункты поступало до 150–180 человек. Мы строго придерживались обязательного порядка обозначения дорог в медпункты указками с красным крестом и на самих медпунктах — белым флагом с красным крестом. Поэтому к нам кроме раненых из частей нашей дивизии поступало много раненых и из других частей и соединений.

Как известно, боевые действия дивизия начала на исходе осени. Когда же наступили зимние холода, появилась новая проблема: как наладить обогревание раненых в пути от передовой до медсанбата и госпиталей. Каждый раненый теряет кровь, иногда эта потеря невелика, а иногда настолько значительна, что возникает угроза для жизни бойца. При ранениях согревание помогает организму бороться за жизнь, а охлаждение равносильно смерти.

Как правило, эвакуировать раненых с передовой до полковых медпунктов приходилось на повозках, а из полков, если позволяло состояние дорог, они вывозились на машинах медсанбата. Все повозки и машины для перевозки раненых мы оборудовали каркасами, которые обивали фанерой или обтягивали плащ-палатками, брезентом или каким-либо другим подручным материалом, чтобы укрыть как-то раненых от дождя и ветра, снега и мороза. Широко использовали мы химические грелки, меховые одеяла, но того и другого у нас, к сожалению, было мало.

Однажды на ткацкой фабрике в Дедовске мы обнаружили несколько тюков серой ваты. Это была ценная находка. Тут же под руководством начальника медснабжения М.Д. Мелитицкого женщины медсанбата организовали пошив стеганых одеял. Пошли в ход старые плащ-палатки, марля. Неказистых с виду одеял мы изготовили столько, что их хватило на все этапы эвакуации (батальонные, полковые) и для медсанбата. Закутанным в ватные одеяла раненым холод во время перевозки был не страшен.

В дни напряженных боев работать в медсанбате приходилось, как на конвейере, — непрерывно.

Первые дни, не имея опыта должной организации своей деятельности, хирурги, операционные и перевязочные сестры по суткам не отходили от операционных столов, работали до полного изнеможения, до обмороков от усталости. Они считали, что оставлять без оперативной хирургической помощи людей, нуждающихся в этом, им не позволяет медицинский долг.

Обстоятельства заставили нас перестроить работу медсанбата, организовав ее побригадно. Одна хирургическая бригада работала, другая отдыхала, с тем чтобы потом снова долгие часы днем и ночью вести упорную борьбу за жизнь раненых защитников столицы.

Посменно была организована работа и во всех других функциональных отделениях медсанбата. Приемно-сортировочный пункт не прекращал своей деятельности ни на час.

В перевязочной перевязки делались одновременно на двух, а временами на трех, а то и четырех перевязочных столах. Неусыпно трудились врачи и сестры в госпитальном отделении, где выхаживались тяжелейшие раненые после хирургических операций, в шоковой и газовой палатах, куда помещались раненые с самыми тяжелыми осложнениями.

Почти круглые сутки эвакуировались транспортабельные раненые в госпитали, ведь переполнить медсанбат это значило не только затормозить, но и парализовать обработку всех поступающих новых раненых.

Надо отметить, что огромную помощь нам оказали москвичи. Больницы столицы превратились в госпитали и принимали раненых со всех участков боевых действий беспрепятственно…

Особенно памятным для нас остался день отхода дивизии из района Истры. Медсанбат был развернут и работал с полной нагрузкой в небольшом доме отдыха в лесу. К вечеру части дивизии отошли, поступил приказ о срочной передислокации медсанбата. В этот момент здесь находилось 300 раненых.

Уходить надо было немедленно, но штатный транспорт медсанбата был рассчитан только на перевозку имущества и личного состава. Вывезти раненых своим транспортом было не под силу. А появления противника можно было ожидать с минуты на минуту. К тому же прошел слух о якобы замеченных кем-то неподалеку немецких автоматчиках. Связь со штабом дивизии прервалась. Грозила паника.

Оказавшись в это время в медсанбате, я принял командование на себя. Во-первых, я приказал легкораненым и персоналу занять круговую оборону. К счастью, винтовок и даже автоматов было предостаточно, так как раненые, как правило, прибывали со своим оружием.

Во- вторых, я приказал спешно грузить на все имеющиеся в наличии автомашины максимальное количество раненых, отправил с первой машиной нарочного военфельдшера Круглова, которому велел ехать на предельной скорости и, сдав раненых, мчаться в эвакоуправление, где, передав мою записку, лично доложить обстановку и без транспорта для вывоза раненых не возвращаться.

Машины ушли. Незаметно наступил вечер. Проверил круговую оборону. Работники медсанбата спешно готовили к погрузке раненых, собирали имущество. Человек десять с оружием вышли на близлежащие дороги, чтобы останавливать проходящие машины и заворачивать их под погрузку раненых. Несколько машин удалось перехватить. Мы загрузили их ранеными и отправили по назначению.

Наступили тревожные часы ожидания. Опасная ситуация могла наступить в любое мгновение. Машин все не было. Однако хирургическая операционная бригада продолжала работать, оказывая нуждающимся неотложную помощь.

Время тянулось медленно. Чувство беспокойства не покидало нас. Мы знали, что впереди наших частей уже нет. Если немцы пойдут в наступление, что даст организованная нами оборона? Возможно, гитлеровцы обойдут нас, и тогда мы вместе с ранеными окажемся в расположении врага. А что останется от нас, если враг откроет по нашему расположению артиллерийский огонь?

Был уже поздний вечер. Небо на горизонте озарялось пламенем близких пожаров. Где-то неподалеку шла стрельба. Мы понимали, что теперь все решал транспорт. Наконец — о радость! — вернулись автомашины медсанбата, а вскоре появился и наш нарочный с несколькими машинами из эвакоприемника. Круглов сообщил, что через полтора-два часа к нам подошлют еще несколько автомашин. Мы стали спешно грузить и тут же отправлять наших раненых, а так как было уже за полночь, несколько успокоились, зная, что немцы будут отдыхать до утра и мы за это время справимся со своей задачей.

Через некоторое время к нам в самом деле прибыла большая партия транспортных машин — московских городских автобусов, приспособленных для перевозки раненых. До рассвета мы отправили всех раненых и после этого, погрузив на машины все свое имущество, уехали сами.

Сидя в машине рядом с водителем, я в мыслях возвращался к событиям прошедшей ночи. Мне казалось, что все те из нас, кто понимал серьезность положения, не только вздохнули сейчас с огромным облегчением, но, так же как и я, запомнят эту ночь не только как одну из самых трудных, опасных, но и счастливейших в жизни: ведь спасены все наши раненые, живы, здоровы и мы сами. Особенно остро мы чувствовали ответственность за наших героев солдат и офицеров, попавших к нам в совершенно беспомощном состоянии, людей, которые могли надеяться только на нас и ни на кого больше. И мы их надежд не обманули.

О медсанбате дивизии в период обороны столицы и затем разгрома немецко-фашистских захватчиков под Москвой можно сказать одно: работа была проделана огромная и весь личный состав действовал самоотверженно, с полным напряжением сил. Каждый стремился сделать все возможное для того, чтобы поскорее вывезти раненых из передовых медпунктов, накормить их, обогреть и оказать нужную квалифицированную медицинскую помощь, вплоть до самой сложной хирургической операции. При этом люди медсанбата были прежде всего требовательны к самим себе: никаких скидок на фронтовые условия. Поэтому при всех трудностях и сложностях хирургическая работа велась с полным соблюдением правил асептики, стерильными инструментами и со стерильным перевязочным материалом.

Из людей медсанбата в первую очередь следует назвать тружеников хирургического блока, возглавляемого ведущим хирургом военврачом 2-го ранга Леонидом Анатольевичем Кирилловым. В то время этот врач имел за своими плечами 12 лет работы. Все они прошли в упорном, неустанном труде, в борьбе за спасение жизней советских людей.

Когда началась война, Кириллов, как и тысячи его коллег, пошел на фронт. Во время напряженных боев Леонид Анатольевич работал без сна и отдыха. Как ведущий хирург медсанбата, он не только руководил лечебно-хирургическим процессом, но и делал самые сложные операции, не раз вступая в единоборство со смертью, и побеждал. Сотни наших доблестных воинов спасены Кирилловым от смерти, возвращены в строй.

Отличными хирургами показали себя военврачи 3-го ранга Кира Яковлевна Чупракова и Николай Ульянович Хайновский. В любых условиях — под артиллерийским обстрелом, под разрывами бомб вражеской авиации — они не выпускали скальпеля и пинцета из своих рук, оперируя бойцов и командиров.

К.Я. Чупракова и Н.У. Хайновский внимательно и чутко относились к раненым воинам. Сутками не отходили от своих операционных столов, спасая драгоценные жизни отважных защитников Родины.

Большой любовью и уважением пользовалась в дивизии замечательный врач-терапевт Анастасия Степановна Бурцева. С материнской нежностью, заботой и вниманием относилась она к раненым. Благодаря своей неутомимой энергии, организаторским способностям Анастасия Степановна умела в трудной фронтовой обстановке создавать для лечения тяжелораненых настоящие госпитальные условия.

С полной отдачей сил трудились молодые врачи Ольга Семеновна Лопатина и Минас Месропович Шоршорьян, Сарра Яковлевна Гершкович и Татьяна Владимировна Дебольская, Ольга Иосифовна Бредихина и Августа Васильевна Южанина, Владимир Яковлевич Ильинский и Григорий Александрович Алаев. Отлично работал, бесперебойно снабжая медицинскую службу дивизии всем необходимым, начальник медснабжения Михаил Давыдович Мелитицкий.

Из среднего медперсонала самоотверженно трудились операционные сестры Мария Петрунина, Аня Пешкова, Лида Яркова, Тося Миклина, Оля Стасюк, Нина Кознева, Нина Кузнецова, Лида Гриднева, Мария Макарова, Евдокия Федоровна Комойлик. Большие и ответственные обязанности выполняли фельдшера Иван Турко, Геннадий Круглов, Павел Ягодкин, Иван Алексеев, Ильинский, Сабитов.

Прекрасно работали добровольцы, пришедшие в медсанбат под Москвой, медсестры Полина Арефьевна Смоленская и ее дочь Сусанна. Их трудолюбие и выносливость поражали даже бывалых воинов, а ведь Полине Арефьевне было тогда около 50 лет. Дочь и мать могли сутками работать без отдыха, оказывая помощь раненым, мужественно переносили все тяготы фронтовой жизни.

А сколько у нас в дивизии было замечательных санинструкторов, санитаров! На всю жизнь остались в памяти тысяч раненых имена таких людей, как Сергей Овчаренко, Петр Стороженко, Иван Вавулин, Катя Уткина, Тася Соловьева, Н. Яковлева, М. Мосихина, А. Толиченко, Хафизов, Куксенко, Альпиев, Сорокин, Мастакова, Горшина, Молдавский, Сайфулин, Качусов, Тюрин, Белоус, Сухопаров и многие другие.

Исторические примеры показывают, что победу в сражениях, как правило, одерживают те войска, которые хорошо знают, за что они воюют, имеют решительных, знающих свое дело, пользующихся любовью и уважением командиров. Я, как начальник медицинской службы, был в постоянном контакте с командиром и комиссаром дивизии, со многими другими командирами и политработниками частей и подразделений соединения. Беседуя с людьми, я постоянно убеждался в том, что личный состав дивизии хорошо знает своего комдива и верит ему. Я видел, что наши бойцы и командиры находятся под обаянием личности А.П. Белобородова, в котором кипучая энергия, широкая образованность, решительность и твердая воля военачальника сочетаются с живым и веселым характером, человечностью, вниманием к людям и заботой о них.

Афанасия Павлантьевича Белобородова не только уважали и ценили, его любили, как любят командиров, о которых в солдатской массе складывается прочное, потому что проверенное, мнение, выраженное кратко, но исчерпывающе: слуга народу — отец солдатам!

Как бы ни был загружен комдив боевыми делами, он никогда не забывал спросить меня о раненых, об обеспеченности их всем необходимым. Он всегда с пониманием относился к моим докладам о наших нуждах и немедленно принимал необходимые меры, особенно когда речь шла о питании.

Однажды, будучи в 40-м полку, я попросил проводить меня в расположение второго батальона. Побеседовав с комбатом, я решил побывать в боевых порядках рот. Зашли в один из блиндажей. Сопровождавший меня военфельдшер сказал:

— Вот, ребята, начсандив к вам пришел.

Бойцы, занимавшиеся своими делами, переглянулись. Один из них поднялся и, как мне показалось, с гордостью и не без значения произнес:

— А у нас только что командир дивизии был.

Дескать — начсандивом нас не удивишь. Я, естественно, спросил, о чем же с ними говорил комдив.

— Как бьем фашистов, спрашивал, как кормят, пишут ли нам девчата письма, шутил с нами.

— Ну а вы что ему отвечали?

— Мы отвечали, что все в порядке: гитлеровцев бьем, как надо. Письма от девчат и от родных получаем. И на питание не жалуемся. А он нашему комбату и командиру роты говорит: «Кормите их так, чтобы в котелке ложка стояла!»

Бойцы дружно засмеялись. И я еще раз подумал: в отеческой заботе о бойце причина того, что Афанасия Павлантьевича знают и любят в дивизии.

Под стать командиру был и комиссар дивизии Михаил Васильевич Бронников, всегда подтянутый, аккуратный, всегда заботящийся о людях. Он был бесстрашным в бою и не раз большевистским словом и личным примером вдохновлял бойцов на подвиги.

К комиссару обращались все, кому это было нужно: бойцы, командиры, политработники. И всех он одинаково внимательно выслушивал и всем, по возможности, помогал. Мне не раз приходилось слышать о М.В. Бронникове: «Это настоящий комиссар — простой, прямой, участливый, душевный». И хотя командир и комиссар были люди разные, они, как нам казалось, дополняли друг друга. Нам отрадно было видеть их дружную и согласованную работу. Они делили между собой ответственность за успешное выполнение приказов командования, вели личный состав частей и подразделений на преодоление трудностей и опасностей, возникавших в ходе боев, вселяли веру в нашу победу. И если командир не всегда мог оторваться от оперативного руководства боевыми действиями дивизии, то комиссара постоянно можно было видеть в частях и подразделениях.

Доброе слово хочется сказать и о начальнике политотдела дивизии батальонном комиссаре М. М. Вавилове. Вместе с аппаратом политотдела он постоянно находился в частях и подразделениях, ведя большую партийно-политическую работу среди личного состава.

И последнее. Как правило, все, кто вспоминает войну, не забывают сказать доброе слово о медиках. Но при этом, как правило, говорят только о гуманной стороне медицинской работы. А ведь дело не только в этом.

Благодаря своевременной эвакуации раненых, хорошо организованному лечению медицинская служба во время Великой Отечественной войны возвращала в строй 73 процента всех раненых и больных. Это было самое лучшее пополнение. На фронт возвращались воины обученные, обстрелянные, имеющие боевой опыт. Сотни и сотни тысяч такого пополнения — вот важнейшая заслуга медицинской службы Советской Армии в Великой Отечественной войне.

Заслугой нашей медицинской службы является и то обстоятельство, что при всех неимоверных трудностях и сложностях обстановки у нас впервые за всю историю войн не было допущено развития и распространения эпидемических заболеваний, тогда как все прежние войны заканчивались эпидемиями, от которых погибало людей во много раз больше, чем от пуль и снарядов противника.

Все это результат огромной работы нашей медицинской службы. Вот почему мы вправе считать, что ее вклад в дело победы и весом и значителен.