Итоги № 1 (2013)

Не верю! / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр

Не верю!

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр

Евгений Вахтангов дебютировал постановкой «Праздник мира» Герхарта Гауптмана

Господа, те, кто постоянно читает наш журнал, конечно, запомнили заметку в рубрике «Замечено «Итогами», описавшую небывалый успех спектакля «Гибель «Надежды», сыгранного в маленьком зале бывшего кинотеатра «Люкс», что на углу Тверской и Гнездниковского переулка. На фоне постоянных заявлений, звучавших в нынешнем, 1913 году, о кризисе сценического искусства, спровоцированных безапелляционной статьей г-на Айхенвальда «Отрицание театра», мы не могли не отметить, что, как трава сквозь асфальт, пробиваются к солнцу ростки свежих дарований, наперекор названию постановки вселяющие надежды. Студийцы никаких денег за спектакль не получают, билеты распространяются «по рукам» ценой один рубль пятнадцать копеек. Из сбора оплачиваются гримеры, портные, доставка костюмов и декораций, издание программ. И все же, несмотря на бедный антураж, мы сразу почувствовали, что здесь закладываются основы принципиально нового театра, который в скором времени, поверьте, взбудоражит Москву.

Естественно, что ваш корреспондент был включен в узкий круг приглашенных на просмотр следующей постановки студийцев, работающих под крылом г-на Станиславского. Спектакль по пьесе немецкого драматурга Герхарта Гауптмана «Праздник мира» играется уже в новом помещении, уютном особнячке на Скобелевской площади. Сцена и здесь не отделена рампой от публики, которая может заглянуть артистам в глаза, а голос не надо форсировать, легко переходя даже на шепот. Ощущение подлинности, никогда доселе не бывалое. Обостренный до гиперболы психологизм доведен в этом спектакле до исступления. В «Празднике мира» эмоциональным центром спектакля стала короткая и хрупкая идиллия дружбы, воцарившаяся во время встречи семьи, где все ссорятся и ненавидят друг друга. Кратковременная идиллия лишь оттеняет взаимную ненависть, эгоизм, распад традиционных связей. Удивительно, что эти болезни нашего времени совсем молодой режиссер-дебютант Евгений Вахтангов диагностировал, беспощадно обнажив надорванные души героев. Признаюсь, как и многие в зрительном зале, я рыдала, едва удерживаясь от громких всхлипываний.

Каково же было мое изумление, когда на обсуждении после просмотра выступил Константин Сергеевич: он бушевал так, что сам Зевс-громовержец завидовал, вероятно, ему в эти минуты. Он обвинял артистов в натурализме, в стремлении оттенить только тяжелые и некрасивые моменты жизни, обвинял в кликушестве и истерии. А перед тем как покинуть зал, бросил в лицо Вахтангову, что, может быть, педагог он и неплохой, но никогда, никогда не станет режиссером-постановщиком, потому что не чувствует формы спектакля.

Я сидела в полном недоумении, не понимая, как мой недавний кумир мог не оценить блистательную игру артистов, им же воспитанных. Софья Гиацинтова, Серафима Бирман, Григорий Хмара были блистательны в тот вечер. А уж Михаила Чехова в роли слуги Фрибе, думаю, не забуду до конца дней. Его пьянчужка, еле держащийся на ногах, был по-собачьи предан своему недоброму хозяину. Впечатление он производил одновременно смешное и драматичное, чем-то трогательное и отталкивающее. Психологически он умеет оправдать любую гротескную ситуацию, что стало очевидно еще в «Гибели «Надежды», где совсем молодой человек сыграл не просто старика, а старца лет ста двадцати, не меньше. На его абсолютно лысой голове не росло ни одного волоса, большой не по размеру парик Чехов натягивал как шапку-ушанку и застегивал английской булавкой, не скрывая ее, а время от времени любовно поглаживая. А уж какие он выделывал фортеля, можно целый роман написать...

Вскоре студийцы вместе с Евгением Вахтанговым начнут репетировать «Потоп» Бергера, где вновь будут заняты те же исполнители. Не верьте Станиславскому, но верьте его системе, благодаря которой его ученики войдут в историю театра. «Итоги» редко ошибаются в своих прогнозах.