Итоги № 19 (2013)

Непереводимое / Общество и наука / Культурно выражаясь

Непереводимое

/ Общество и наука / Культурно выражаясь

Программа московских властей по культурной ассимиляции мигрантов, предполагавшая в числе прочего регулярные походы гастарбайтеров по музеям, театрам и разным биеннале, триумфально... закрылась. В память о несостоявшемся пиршестве духа писатель Денис Драгунский перетряхнул культурный багаж «граждан понаехавших»

Ситуация напоминает мне один неполиткорректный анекдот советских времен. Группу среднеазиатских трудящихся ведут в Третьяковскую галерею, а потом спрашивают: «Какая картина вам больше всего понравилась?» Те отвечают: «Над вечным покоем» Левитана. Очень радостная картина». — «Почему же радостная?» — «На ней воды много, а вода — это жизнь».

Это я к тому, что водить мигрантов за руку по музеям не стоило.

Поход в музей — это высокая степень аккультурации. Она требует продолжительного пребывания в культурном контексте. Но вы представьте себе: вот приехал человек из далекой азиатской страны. Не очень грамотный, но работящий. А его ведут в Третьяковку и начинают показывать непонятные картинки. Ему может быть даже любопытно — если на полотне женщины, звери, автомобили или растения. Но какое это имеет отношение к постижению русской культуры?

Такие вещи работают только в контексте базовых знаний, а их просто-напросто нет. Это все равно что заставлять извозчика или шахтера носить фрак или белый воротничок. Нужно быть оторванным от реальности, чтобы водить гастарбайтеров по музеям.

Разве мы рассчитываем на ассимиляцию этих людей? Ассимиляция — это превращение в русских, когда люди со своими прежними именами и внешностью будут говорить и думать по-русски. То есть полное укоренение в жизни страны. А они приехали подзаработать. Когда человек едет на сезонные работы, у него нет стимулов вживаться в быт и культуру. Мы выдвигаем завышенные требования.

Другое дело — люди, которые здесь оседают, женятся и рожают детей. Вот тут вопрос аккультурации, ассимиляции, вхождения в культуру большинства действительно возникает. Приехал таджик, у него родился ребенок. Кем этот ребенок станет? Он не может быть полутаджиком-полурусским. Может быть, он таджик по национальности, но по культуре — русский, настоящий житель Москвы. А бывает и наоборот: русской крови у человека три четверти, но он мусульманин и говорит по-таджикски.

Возможно, меня закидают камнями правозащитники, чтущие букву и дух Всеобщей декларации прав человека. Но я бы все-таки создавал школы для мигрантов на единых русских языковых стандартах. С целью ускорения этой самой ассимиляции.

Конечно, у нас есть выбор. Но, мне кажется, мы все-таки заинтересованы в том, чтобы второе поколение приезжих русифицировалось. Вот как раз дети мигрантов и есть та аудитория, которую надо водить в Третьяковку, показывать им Кремль и храм Василия Блаженного, читать им русские стихи и сказки. Но не сезонным рабочим.

Не знаю, имеют ли смысл экзамены для мигрантов на знание русского языка. Вот вам пример: я в Нью-Йорке с 90-х годов наблюдаю латиноамериканцев, которые не говорят по-английски. Это в основном мойщики стекол и уборщицы, то есть неквалифицированные рабочие. А зачем им говорить? Экзамен нужен, если человек хочет приобрести гражданство. А если он приехал не за этим, жизнь сама ему устроит экзамен. Так и у нас: не говорит по-русски — значит, не попадет на хорошую работу. Придется возить в тачках отколотые отбойным молотком асфальтовые куски и вручную складывать их в корзины или кузов самосвала. А если выучит русский, будет работать продавцом в магазине.

Вопросы, связанные с миграцией, сегодня стоят остро, и это первый признак социального неблагополучия. Существует так называемый первый закон Барта, который гласит: различные этнические группы могут мирно сосуществовать в том случае, если они эксплуатируют различные ресурсы. А если на место дворника претендуют одновременно русский и таджик, возникает межнациональная рознь. Конечно, играет роль и зрительная привычка: мол, мы жили в белом городе, а теперь он посмуглел. Можно сто раз повторить, что это предрассудки, но что изменится? К тому же не мы первые, не мы последние: межэтнические конфликты существуют во всех европейских и американских городах.

Понятно, что работодатели кровно заинтересованы в нелегальных мигрантах — они бесправны и им можно платить копейки. А затем можно урезать зарплаты уже и местным. Сплошная экономия. В газетах постоянно пишут: «В подвале супермаркета обнаружили лагерь азиатских рабов». По уму таких мигрантов следовало бы депортировать в 24 часа, а их хозяев, которые держат людей взаперти, — показательно сажать. И не утешать себя фразами типа «А, это у них свои разборки!». Или: «Вы их защищаете, а вдруг они ему задолжали?» Особенно если хозяева рабов той же национальности. Это какое-то криминально-деревенское мышление. И на его фоне хождение гастарбайтеров по музеям выглядит откровенным цинизмом. В подвалах в ужасных условиях живут тысячи рабов из Средней Азии, а пятерых «легальных» таджиков напоказ водят по Третьяковке: «Смотрите, вот Боровиковский, а это Брюллов». Интересно, а потом куда их? Обратно в подвал под замок?

Рубрику подготовил Евгений Белжеларский