Итоги № 23 (2013)

Государство — это мы / Общество и наука / Наше вс

Государство — это мы

/ Общество и наука / Наше вс

Откуда есть пошли олигархи в государстве Российском

Верховная власть в России, притом что она издревле персонифицирована, как правило, дело коллегиальное. Это во Франции «король-солнце» мог утверждать: мол, «государство — это я», а у нас любой лидер понимает, что государство — это мы. Дело не только в том, что невозможно в одиночку управлять такой огромной державой. Просто нигде первое лицо не зависит так сильно от его окружения. Власть российская, в том числе в силу проблем с легитимностью, всегда распределяется в недрах коллективного руководства, состоящего из «царя» и «ближних бояр». Последних как ни называй — фавориты, номенклатура, олигархи, суть остается прежняя. Та, что в классическом варианте сложилась в блестящий в отдельных местах век Екатерины Великой...

Семибоярщина

К толчее у трона у нас привыкли давным-давно. Еще со времен Дмитрия Донского на Москве существовала строгая процедура присмотра за малолетними князьями. Соблюдая их интересы, за детей правили бояре с митрополитом. Как правило, без всякой задней мысли они смиренно ждали, когда дитя наберется мудрости и само сможет собирать дань для Золотой Орды. Да и чего было интриговать в XIV веке, когда делить особенно нечего? К моменту восшествия на престол Ивана IV московское государство сильно расширилось и разбогатело. В один прекрасный момент ближний круг опекунов и советников будущего грозного царя начал, как говорил Борис Ельцин, слишком много брать и слишком мало отдавать. По словам академика Сергея Платонова, бояре, правившие за трехлетнего Ивана, не оказывали ему «никакой любви и почтения, врывались в его покои со своими ссорами и драками... Иван и брат его росли... как самые убогие люди... бояре даже не кормили вовремя, плохо одевали и всячески обижали». Царь вырос злопамятным. Чем для фаворитов обернулись неоказанные знаки почтения, хорошо известно. Но уже при сыне Грозного Федоре власть полностью оказалась в руках ближнего боярина Бориса Годунова. Эта эпоха правления олигархов вошла в историю под названием Смута.

Следующие два века к власти, как по закону подлости, в основном приходили ставленники влиятельных кланов: либо дети, либо представительницы слабого пола, либо скорбные духом, или немощные телом. В XVII веке пришло время царствовать двум 16-летним «капитанам». В этом возрасте венчаны на царство первый и второй самодержцы из династии Романовых — Михаил и его сын Алексей. В 14 лет становится царем Федор Алексеевич. Его родной брат Иван и единокровный Петр стали соправителями соответственно в 16 и 10 лет. Петр II — в 11 лет. И, наконец, в октябре 1740 года был поставлен возрастной рекорд — страну возглавил двухмесячный император Иван VI. Ну как с таким кадровым резервом можно обойтись без нянек-фаворитов?

По мнению Сергея Платонова, с начала царствования первого Романова главную скрипку играла не Боярская дума, а «кружок придворных любимцев молодого государя и его матери». Прежде всего выделялась семья родственников матери царя инокини Марфы — семья Салтыковых, злоупотреблявшая своим влиянием. Позднее из плена вернулся отец Михаила Федор Романов и в стране установился дуумвират.

Сын Михаила Алексей, по оценке Платонова, «мало вникал в дела и вверил управление ими своему воспитателю боярину Борису Ивановичу Морозову. Морозов же был человеком своекорыстным... Вокруг Морозова, когда он начал править государством, собрался круг чиновников еще более корыстных и самоуправных, чем он сам... Заняв места в московских приказах, они дали себе полную волю и окончательно озлобили народ». В общем, знакомая история: царь — хороший, бояре — подкачали.

Малолетний сын Алексея Федор III с детства страдал весьма распространенным тогда заболеванием — скорбутом, то есть цингой. Кроме того, он попал в ДТП — его вроде бы переехали санями и повредили то ли спину, то ли ноги, то ли и то и другое. В первые месяцы его кратковременного царствования фактическим правителем государства был триумвират из патриарха Иоакима, главы Посольского приказа Артамона Матвеева и воеводы Ивана Милославского. Затем огромное влияние на политику Федора оказывали фавориты-советники постельничий Иван Языков, комнатный стольник Алексей Лихачев, а также князь и дипломат Василий Голицын.

После смерти в 1682 году бездетного Федора царевна Софья Алексеевна стала официальной регентшей при малолетних братьях Иване и Петре. При этом фактическим правителем России был в этот период фаворит Софьи, упомянутый либерал и западник князь Голицын, мечтавший освободить крестьян от крепостной зависимости. Он заведовал приказами Рейтарским, Владимирским судным, Пушкарским, Малороссийским, Смоленским, Новгородским, Устюжским и Галицкой четвертью. Князь имел замысловатый титул — Царственный большия печати и государственных великих посольских дел оберегатель. При Петре I олигарх, само собой, попал в опалу и был сослан. Второй Софьин фаворит — думный дьяк, окольничий Федор Шакловитый, глава Стрелецкого приказа — в 1689 году руководил заговором против Петра I. Был арестован, пытан и казнен.

Однако ни по количеству, ни по качеству фаворитизм при первых Романовых не шел ни в какое сравнение с тем, что началось при Петре Великом. Вообще при новой династии, как писал Сергей Соловьев, «русская земля всколебалась и замутилась, русский народ после осьмивекового движения на восток круто начал поворачивать на запад». Как правило, во время этих поворотов наши люди берут в пример не самые лучшие черты для подражания у западных соседей.

Из грязи в князи

При Петре фаворитизм стал законом политической жизни. Царь сблизился с Лефортом, Борисом Шереметевым, Федором Ромодановским, Гавриилом Головкиным и другими «птенцами», но самым большим любимцем был, безусловно, Александр Меншиков. Служивший денщиком при Петре в Преображенском полку, он и удостоился поговорки «из грязи в князи»: будучи представителем «подлого» сословия, он дослужился до генералиссимуса. Считается, что светлейший князь Священной Римской империи и государства Российского был вторым по богатству человеком в империи после Петра. За кражи, откаты и взятки великий царь бивал его дубинкой. Против сподвижника начинали следствие насчет коррупции, но ему все благополучно сходило с рук, и он оставался исключительно в статусе свидетеля. После смерти Петра, опираясь на гвардию, Меншиков возвел на престол в 1725 году последнюю жену царя и свою бывшую любовницу — Екатерину I. Прачка из Прибалтики, с трудом изъяснявшаяся по-русски, безропотно отдала бразды правления в руки фаворита. Алексашка фактическим стал правителем империи. Не оставив внятного закона о престолонаследии, Петр спровоцировал бесконечную борьбу олигархических кланов. Главную роль в узурпации власти в этот период играли силовики в лице гвардейцев. В результате серии госпереворотов, как писал Василий Ключевский, «несколько десятилетий в государственном управлении водворился произвол лиц, господство случая, лучше сказать, водворилась воля случайных лиц».

В 1727—1730 годах на русском троне сидел внук Петра Великого Петр II — последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии. Правил за него сначала все тот же Меншиков, а затем фаворит и повеса князь Иван Алексеевич Долгоруков с чадами и домочадцами. Петр II, будучи по натуре капризным бездельником, прославился только двумя вещами: при нем столица ненадолго была возвращена в Москву, и он был последним самодержцем, захороненным в Архангельском соборе Кремля. Долгоруков способствовал обручению Петра II со своей сестрой Екатериной. Накануне кончины малолетнего императора князь подсуетился и лично составил подложное завещание с фальшивой подписью Петра II, согласно которому престол переходил нареченной невесте царя. Семейство несостоявшихся узурпаторов было тут же разоблачено и сослано в Березов. Туда, куда ранее не без усилий Ивана Долгорукова был отправлен в ссылку Александр Меншиков. У светлейшего князя, кстати, конфисковали сумасшедшие деньги: 4 миллиона рублей наличными, драгоценностей на миллион плюс в заграничных банках — 9 миллионов. Было изъято 105 пудов золотой посуды. То есть тонна и около 700 килограммов. Только этот золотой запас стоил бы сегодня (по цене самого металла) более 80 миллионов долларов. А ведь за годы служения царю и отечеству Меншиков умудрился, например, «скопить» еще около 100 тысяч душ крепостных. Таким количеством «сотрудников» своей фирмы сегодня не смог бы похвастаться ни один из российских олигархов.

С 1730 по 1740-е годы во главе России стояла последняя чисто русская правительница Анна Иоанновна. Ее отцом был брат Петра I Иван Романов, матерью — Прасковья Салтыкова. С ее царствованием связана третья в истории страны попытка (первые две случились в Смуту) ограничить самодержавную власть. Члены Верховного тайного совета, созданного еще при Екатерине I, потребовали от Анны, прежде чем она станет царицей, подписать Кондиции. Согласно документу реальная власть переходила к правительству. Роль монарха сводилась к представительским функциям. Императрица не могла себе даже позволить производить в чины офицеров выше полковника. Анна, подписав Кондиции, вернулась в Россию из Курляндии, а на следующий день разорвала эту «конституцию» на глазах у дворян и гвардейских офицеров, не представлявших Россию без вертикали власти. 12 марта народ вторично и единодушно принес присягу императрице Анне Иоанновне на условиях самовластия.

Впрочем, прелестей самодержавия Анна так и не смогла оценить. Большинство руководящих постов в государстве при ней заняли «равноудаленные» иностранцы, а фактически страной руководил фаворит Эрнст Бирон. Поговаривали, что младший сын Бирона Карл являлся его сыном от Анны. Вот только рассказы о корыстолюбии этого фаворита, похоже, несколько преувеличены. Анна всю жизнь на троне смертельно боялась переворота и учредила чрезвычайную спецслужбу: Канцелярию тайных розыскных дел. Ведомство занималось профилактикой экстремизма и борьбой с несогласными. При 20-миллионном населении сосланными в Сибирь при Анне Иоанновне оказались 20 тысяч человек.

После очередного дворцового переворота в 1741 году на российский престол вступила «дщерь Петра» Елизавета. Несмотря на большое количество фаворитов, императрица создала эффективную систему «сдержек и противовесов». Любимцы получали ценные подарки, дома, имения и звания, но не сильно вмешивались в дела государства. Среди царских баловней выделялся Алексей Разумовский. По некоторым данным, он был венчан с императрицей. Как и Меншиков, Разумовский был человеком от сохи — сыном украинского казака. Певчий двора цесаревны после переворота 1741 года быстро взлетел по карьерной лестнице и в 1756 году получил звание генерал-фельдмаршала. В столичном бомонде его прозвали «ночным императором». Разумовский был сказочно богат, но вряд ли больше Меншикова, потому как, по слухам, не воровал и почти не пользовался властью в личных целях.

Двадцатилетнее правление Елизаветы было относительно благополучным. При ней открылся Московский университет, где обучались 100 студентов. Не было совершено ни одной смертной казни. Россия побеждала в Семилетней войне, а в 1760 году русские впервые заняли Берлин. Только в конце своего правления тяжелобольная императрица передала власть в руки фаворитов. При этом, как заметил Василий Ключевский, «самое неприятное из всего неприятного, что оставила после себя императрица Елизавета», — это «назначенный ею... наследник престола».

Наследником стал Карл Петер Ульрих, голштинский герцог. У нас он известен под именем Петра III. Служил он больше Пруссии, чем России, и быстро разругался с «русской партией». Когда он решил ликвидировать гвардейские полки, регулярно решавшие судьбу трона, тут же подписал себе смертный приговор. К власти пришла «национально ориентированная» Екатерина Великая, не имевшая ни одной капли русской крови.

Славься сим, Екатерина

Сегодня некоторые историки любят рассказывать про финансирование большевиков по линии немецкого генштаба. Нынешние власти тоже бдительны. Недавно они отыскали аж миллиард долларов, выделенных Западом иностранным агентам из НКО. Между тем стоит напомнить, что менять курс России в обмен на западные гранты умели и царские особы. Например, отличилась этим Екатерина II, а потом ее внук Александр I. По прошествии веков эти нюансы в биографии самодержцев совершенно забылись.

По данным историка Василия Ключевского, жена Петра III, бывшая принцесса Анхальт-Цербстского княжества София Августа Фредерика, известная как Екатерина II, «выпросила взаймы на подарки и подкупы 10 тысяч фунтов стерлингов у английского короля, обязавшись честным словом действовать в общих англо-русских интересах, стала помышлять о привлечении гвардии к делу в случае смерти Елизаветы. К «делу» — это государственный переворот в июле 1762 года. Главными помощниками Екатерины в осуществлении заговора были помимо англичан братья Орловы.

Страшно сказать, но столь эффективного менеджера к власти привели не только силовики Орловы, но и либералы во главе с западником графом Никитой Ивановичем Паниным. Он пропитался идеями свободы и конституции, будучи посланником в Дании и Швеции, и мечтал с помощью дворцового переворота не просто покончить с олигархией, а учредить конституционную монархию. Панин считал, что живет в стране, где власть принадлежит «временщикам, куртизанам и ласкателям», в «имениях и сердцах» которых поселились «лихоимство, хищение, роскошь, мотовство, распутство». Удивительно, но графу почти удалась четвертая попытка либералов в русской истории ограничить власть самодержца. Через пять месяцев после переворота 28 декабря 1762 года Екатерина подписала революционный манифест об учреждении Императорского Совета. Но, как пишет историк Сергей Соловьев, «Екатерина поступила и тут с... нерешительностью». Документ не был обнародован, то есть не вступил в силу. Жизнь вошла в привычную колею, где, по словам Ключевского, «придворные интриги заменяли политику, великосветские скандалы составляли новости дня. Умственные интересы гасли в жажде милостей и увеселений».

Кстати, об увеселениях и милостях. В отличие от Елизаветы Екатерина, похоже, искала среди фаворитов не только поставщиков любовных утех, но и соправителей. Во всяком случае трое ее любовников — Григорий Орлов, Петр Завадовский и Григорий Потемкин — стали крупными государственными деятелями. Ну и просто очень богатыми людьми. Потемкин, например, фактически был вторым лицом в государстве и позднее сам стал поставлять фаворитов царице. Светлейший самостоятельно руководил административной, военной и внешнеполитической сферами жизни страны. Некоторые историки считают, что в 1774 году Екатерина тайно венчалась с князем.

Тайный муж купался в роскоши: от императрицы он получил наличными деньгами и драгоценными вещами от девяти до восемнадцати миллионов тогдашних рублей. Для сравнения: корова или лошадь стоили около одного рубля. Сегодня 10-рублевая золотая монета чеканки 1762 года оценивается примерно в 48 тысяч евро. Значит, состояние Потемкина по минимуму потянуло бы сейчас более чем на 40 миллиардов евро. Реально же князь был существенно богаче любого из нынешних миллиардеров.

Ну и, конечно, никто из сегодняшних олигархов и мечтать не может о такой штуке, как незаполненные в графе «сумма» чеки от главы государства. А у Григория Потемкина они имелись, и он мог предъявлять их к оплате в казенные палаты. Точные суммы «откатов», разумеется, неизвестны. Имеются сведения о злоупотреблениях соправителя Екатерины, но царица на них великодушно закрывала глаза. Роскошные дачи нынешних олигархов и государственных топ-менеджеров не идут ни в какое сравнение, например, с Таврическим дворцом, подаренным царицей Потемкину.

На постройку Таврического, кстати, ушло почти полмиллиона рублей. Потом Потемкин продал здание царице за те же деньги. После взятия русскими войсками Измаила Екатерина вновь подарила Таврический прежнему хозяину. То есть общая сумма подарка приблизилась к миллиону. Кроме того, императрица пожаловала светлейшему колоссальные земельные владения в Новороссии. Что говорить о расходах на генерал-фельдмаршала Потемкина, когда на содержание только одной его племянницы царица выдавала ежегодно около 100 тысяч рублей, а на ее свадьбу подарила миллион.

При Екатерине олигархи-фавориты по сути вошли в штатное расписание двора. При отставке с «должности» они получали «золотые парашюты». Григорий Орлов, по слухам, отец чуть ли не троих детей Екатерины, заслуживший право сидеть у трона, в качестве такового получил огромный Гатчинский дворец. Перед расставанием — позолоченный сервиз, состоявший более чем из 3000 предметов, весом в две тонны. В свою очередь Орлов, пытаясь вернуть расположение Екатерины II, подарил ей огромный (280 карат) индийский бриллиант стоимостью 400 тысяч рублей. Но на престижную должность фаворита назначен больше не был. Бриллиант, получивший имя «Орлов», вставлен в скипетр Российской империи. Сегодняшнюю цену камня установить невозможно, поскольку он считается бесценным. Если же считать по нумизматической стоимости екатерининских червонцев, а это, напомним, 48 тысяч евро за штуку, то бриллиант потянет почти на два миллиарда евро. А ведь это лишь малая часть состояния Григория Орлова, так, милый подарок...

Прочие фавориты старались не отставать. Графу Петру Завадовскому с «царского плеча» пожаловано звание генерал-майора, 80 тысяч рублей наличными, 4 тысячи крестьян в Могилевской губернии и серебряный сервиз. Генерал-адъютанту Ивану Римскому-Корсакову вручили дом на Дворцовой набережной, имение с 6 тысячами душ крестьян, 200 тысяч на путешествие и драгоценностей на 400 тысяч рублей. Камер-юнкер Александр Васильчиков «заработал» 100 тысяч наличными, драгоценностей на 50 тысяч, 7 тысяч душ крестьян. Тридцатилетний Александр Дмитриев-Мамонов за время своего фавора получил от императрицы только подарков и денег почти на миллион рублей и зачем-то был награжден орденом Александра Невского.

По разным оценкам, за три десятилетия правления фавориты Екатерины обошлись казне в астрономические 100 миллионов рублей. Ежегодный бюджет России не превышал тогда 70—80 миллионов рублей, и 40 процентов (около 30 миллионов) шло на постоянно воюющие армию и флот. То есть в среднем в год на любовников царица тратила по три миллиона — десятую часть от всех расходов на оборону.

Современник Екатерины писал о падении нравов в державе так: «Никогда преступления не бывали так часты, как теперь. Их безнаказанность и дерзость достигли крайних пределов». Так что по сути век Екатерины был золотым веком российской олигархии. А героям 90-х и нулевых очень далеко до тех олигархов, заказавших Гавриилу Державину слова гимна с припевом: «Славься сим, Екатерина! / Славься, нежная к нам мать!..»